С глухотой тоже можно любить

Мирослав аккуратно смахивал мусор в сторону совка. И почему им просто не купить робот-пылесос? Разве это не дешевле, чем ежемесячно выплачивать за это деньги человеку? Впрочем... Жаловаться не на что. Ему платят и вполне хорошо для этой работы. С глухотой и так мало куда берут. Люди общаются через голос. А Мир никогда и не слышал его чётко. Слуховой аппарат давал ему слышать не всё. Синицын мотнул головой и сгрёб мусор в совок, выбросил в пакет и осмотрел помещение. Вдруг перед ним на полу появилась тень, он обернулся на выход и, увидев человека, надел слуховой аппарат, надеясь уловить хотя бы суть. Парень подошёл ближе. — Вы уже закрыты? — ...? — «Закрыты» он сказал, да ведь? Только надев аппарат, он попытался сконцентрироваться Мир указал пальцем на ухо и повёл ко рту, показывая, что он глухой. Взял телефон, зашёл в заметки и спустя пару секунд повернул экран к нему. «Уже 21:10, я заканчиваю работу, боюсь, Вы опоздали». Посетитель слегка улыбнулся, прикоснулся кулаком правой руки ко лбу, а затем к подбородку [Спасибо] и ушёл. Юноша стоял с слегка приоткрытым ртом, но потом улыбнулся ему вслед, надеясь, что завтра он зайдёт до закрытия. Так и вышло. На этот раз мужчина успел до девяти и взял пару булочек и чай. Мирослав что-то напечатал и, убедившись, что его не замечают, подошёл к нему. — «Откуда Вы знаете язык жестов?» — Ну, я... О... Точно. — Парень разблокировал телефон, указал на соседнее место мол, можешь присесть, и стал печатать. Работник кафе сел рядом. — «Я переговорщик-переводчик. Мне стоит знать несколько языков. Но жестовый я учил скорее для себя. Однако некоторого не знаю. Меня, к слову, зовут Николай». — А... — Мир снова взялся за телефон, в то время как Коля писал что-то на салфетке, достав откуда-то ручку. Может, в его работе важно всегда иметь её под рукой? Возможно. — «Я Мирослав». Парень протянул салфетку с номером телефона и медленно сказал, что ему нужно идти. Так медленно, чтобы собеседник смог прочитать по губам. И повторил пару раз, чтобы наверняка... Тот улыбнулся и кивнул, аккуратно сложив салфетку в карман. С ним редко кто-то начинал общаться. Возможно из-за трудностей понимания друг друга. Но Коля... Он захотел пообщаться, не говорил этих глупых фраз: «Мне так жаль», «Т-ы г-л-у-х-о-й?», «Я очень сожалею, что ты не слышишь...». Мир чувствовал какой-то стук внутри и только спустя несколько секунд понял, что так быстро билось его сердце. На лице стояла глупая улыбка, но почему-то было так приятно и он ничего не мог с этим сделать. Простояв так пару секунд он тряхнул головой и пошёл убираться, надеясь, что увидит этого парня снова. Вечер был обычный, как и все его вечера в целом. В девять часов вечера вернулся домой, переоделся и в душ. Поставил чайник... Какая к чёрту разница? Это, увы, рутина, к которой Николай уже давно привык. И с какой-то стороны это даже хорошо, пожалуй. Всё неизменно, системно, лишь только на номер телефона, который он дал парню в кафе, пришло пару сообщений в Телеграме. Пообещав себе ответить чуть позже, Коля заказал доставку еды и поставил фильтр для воды в раковину под струю. Деньги неплохие, но бо́льшая часть уходила в квартиру. Это, в целом, нормально и всё же не так далеко до работы, так что цена вполне приемлемая. Потупив в одну точку, парень убрал фильтр из-под потока воды, закрыл крышку, выключил кран и сел за стол, ожидая только что поставленный чайник. Коля наконец просмотрел два новых сообщения: «Привет, это Мирослав» и «Как у Вас дела?» На лице появилась улыбка, тёплая и непринуждённая, а в груди разлилось приятное тепло. В сообщениях ведь не было ничего такого, но... Он так давно не получал таких; в основном все переписки велись по работе, вот и вся причина. Было бы неплохо завести друга, но за два года совсем забылось, как это делать. Просто продолжить разговор, пожалуй? Вдруг парень услышал уже с минуту пищащий чайник и встал, чтобы налить кипяток в кружку с пакетиком чая. — «Всё в порядке. Ты как?» — Тут же он поморщился и отдёрнул руку с телефоном — то капли воды брызнули на кожу. К сообщению добавилось пару случайных знаков, Коля стёр. — Э... Любишь кофе, да? У меня всё хорошо.

Не особо, но помогает взбодриться.

А ты?

Мне больше по душе чай)

Мне, пожалуй, тоже. А у тебя... Ну. с рождения нет слуха? Извини за такой вопрос.

Всё в порядке. Да, я глухонемой с рождения. Аппарат не многое даёт, в основном приходится читать по губам. Я бы с радостью работал бариста, но не смогу коммуницировать :(

Ты довольно интересный собеседник. Есть друзья?

Знакомые. Мало кто готов столкнуться с трудностями. К примеру люди часто подходят сзади и обнимают, а я не слышу их шагов и безумно пугаюсь... Они не могут этого понять, хотя я объяснял.

Ох, ясно. Ну. Если выйдет, я был бы не против общаться с тобой. Эм... Хах, тебе говорили, что ты красивый?

Хахах, сочту за комплимент, спасибо :)

Мне доставка приехала. Через полчаса освобожусь, хочу поесть. Пока, Мир

Приятного аппетита Николай встал и пошёл открывать дверь курьеру, оставив телефон на столе. Ну наконец-то можно поесть, всего второй приём пищи за день — настолько его сегодня загрузили. На удивление, общаться с кем-то оказалось так легко. Сев за стол обратно, он задумался насчёт разговора. Каким бы был голос этого парня? Наверняка таким же милым и нежным, как и его хозяин. Нет, не то чтобы он считал Мирослава милым, просто довольно... красивый парень? Не в том смысле, неважно. Просто... красивый. Мир сидел и смотрел на лист бумаги. Хотелось порисовать, но на ум ничего не приходило. Парень встал из-за стола и рукой задел стакан с водой, вылив содержимое на чистый листок, и досадно вздохнул, увидев это. Пришлось идти за тряпкой. Странно, наверное, жить со звуками? Это... шумно. Хотя что есть шум, Мир ведь даже не знал его, что называется, «в лицо». Читать какие-то произведения тоже проблематично, когда до конца не понимаешь даже описание звуков. Что значит «и стук этот был похож на капающий кран»? Какой у него звук? Почему проливной дождь «шуршит»? Почему люди могут говорить, а он даже услышать их не может..? И почему когда Коля был рядом, парень так отчётливо чувствовал бег сердца? Вдруг он влюблён? Это в любом случае не было бы взаимно, с таким партнёром неудобно жить. Хотя, может и к лучшему не иметь друзей. Никто не знает твоих секретов, не может обмануть или оставить. Мирослав протёр воду и пошёл за рюкзаком в дорогу. Они договорились с родителями встретиться на выходных, так что стоило подготовить базовые вещи. Щётку там, носки. *** — Ты приготовила салат? — Саш, да, я ж сказала. Иди подмети в коридоре, Бога ради, Мирослав уже скоро приедет! — Да сейчас... Где веник-то? — Женщина указала на шкафчик под раковиной. Муж выудил орудие и пошёл в коридор прибираться, но через пару минут домофон раздался пиликающим звуком. Отец открыл дверь, быстро подметая оставшееся. Ему эта идея казалась глупой — что сын тут не видел, смысл убираться? Мирослав поднялся по лестнице и прошёл в прикрытую дверь квартиры. В голове вспыхнули воспоминания из детства: как они с отцом заносили велосипед после прогулки, как он обстукивал варежки от снега о перила. На лице появилась лёгкая улыбка, а рука коснулась двери. Мать подошла и обняла его, затем стала помогать снять куртку. Царила домашняя атмосфера, будто Миру снова было семь лет и он только вернулся из школы и сейчас его позовут есть. *** — «У меня всё в порядке. Работаю там же. Денег хватает, мам, не присылай мне столько, у вас же ничего не останется...» — «Ты хорошо ешь? Появились друзья хоть?» — «Ну. Да, наверное. Мы знакомы недолго, но с ним я не чувствую себя лишним» — «Хорошо как! Рада за тебя, сынок» — «Отец что? Так и курит? Я почувствовал запах» — «Да, но меньше. У него работа новая, зарабатывает больше, вот мы лишнее и шлём тебе, солнце наше...» Мирослав отложил телефон и подошёл к женщине сзади, чтобы обнять со спины, а после поцеловал в щёку, еле прикоснувшись губами. Он безусловно любил своих родителей. Они его не бросили, отдавали последние деньги и любили. И любят сейчас. Несмотря на сложности с воспитанием, несмотря на глухоту, хотя они могли сдать его в детдом. *** Мать перевела на карту пару тысяч, хоть Мирослав отговаривал её. Ну, раз она хочет, чтобы он купил себе что-то, так и сделает. Парень вышел из автобуса и зашёл в книжный магазин, пройдя переход. На небе начинали собираться тучи. На вид такие тяжёлые от воды, будто сейчас упадут на землю, как губка, и расплескают часть воды. А солнце стремилось за горизонт по розовеющему небу... В магазине, к счастью глухого человека, который не слышит просьб отойти, было не многолюдно. Юноша разглядывал стенд с популярными на тот момент книгами. Привлекла обложка одной, а за ней и аннотация, к тому же стоила приемлемо. Вдруг, поправляя слуховой аппарат, он отвлёкся и врезался в парня. Тут же поднял упавшую сумку и вдруг посмотрел на руки, тоже потянувшиеся за оброненной вещью, затем поднял взгляд и увидел его глаза. Насыщенного цвета, того же, что и океан, со своими изъянами и особенностями, но до чего же прекрасные и запоминающиеся глаза. Коля. На лице неосознанно появилась улыбка. Друг отзеркалил это и подал руку, помогая выпрямиться. — «Погуляем, раз встретились?» — Мир положительно кивнул, пробежавшись по буквам на чужом телефоне, после быстро взял ещё пару вещей и отнёс на кассу и замешкался, ища карточку. Коля добавил какой-то мармелад к покупке, оплатил и отдал пакет. Он снова схватил парня за руку и повёл на выход, судя по всему, очень раззадоренный чем-то. Парни в медленном темпе дошли до парка и опасения Мирослава сбылись — начался дождь, и не просто дождь, а ливень. Коля прикрыл голову спутника своей сумкой и, снова взяв за руку, побежал, потянув парня за собой. Тот еле как поспевал переставлять ноги, чтобы не свалиться. Ливень только набирал обороты, но почему-то было хорошо. Почему-то в момент стало так свободно и каждый был уверен — второй чувствует то же самое. Наконец вблизи повиднелась вывеска магазина и оба направились в его сторону. Парни остановились, зайдя в магазин, и пытались отдышаться. Внезапно Коля стал посмеиваться, как и друг. Входящие бросали на них странные взгляды, но разницы не было. Вокруг них витало счастье. Лёгкое, нежное и прекрасное. Уже пару минут спустя дождь сбавил темп, но гром продолжал звучать где-то высоко над их головами. Коля медленно вёл его по улице, всё ещё улыбаясь, и, когда на их пути попался цветочный, он забежал на пару минут и вернулся с красивым букетом васильков. Мирослав мягко улыбнулся, вновь соединив их руки, и направился в сторону дома, ведя друга за собой. Отец умер. Не от сигарет, как предполагалось его врачом. Его убил завистник с работы, который до этого претендовал на должность Александра. Он оставил хорошее наследство, но разве это важно? Разве это... Ну почему именно так всё сложилось? Почему? Он мог... умереть в старости со своей любимой женой... Мог жить счастливо, даже если ещё всего лишь пару лет. Почему же всё произошло так? Мирослав не приехал на похороны. У него была возможность, но он просто не смог морально, это слишком тяжело. Как только он узнал, был как в воду опущенный. Разрыдался прямо на работе, но есть ли разница, когда ему так больно и тяжело? Разве есть разница, что подумают люди, когда у него умер один из самых близких людей... В душе царило новое чувство — заполняющее лёгкие чернотой, не позволяющее более дышать полной грудью и радоваться жизни. Каждую секунду, с каждым ударом сердца, у парня было ощущение, что он всё глубже уходит под лёд. Прошло около месяца и, как на зло, у обоих почти не было времени, чтобы встретиться — поэтому в основном они пересекались в кафе. Коля скучающе глянул на часы в кабинете и бесшумно вздохнул, наблюдая, как человек подписывает контракт. А ведь в Москве сейчас десять вечера. Наверняка Мир уже спит или лежит в кровати. Парень взглянул в окно — Нью-Йорк безусловно красив, но в нём нет чего-то... родного. Обычного. И, к сожалению, не было рядом Мирослава. Вот уже пару дней Метлицкий ловил себя на мысли, что, видимо, он влюбился. Он вновь вздохнул. Может ограбить банк и увезти Мира далеко и надолго? Эта рутина уже настолько осточертела, что вешаться хотелось, особенно когда они встречались с юношей всего раз в пару недель. Наконец люди встали и пожали руки. — It's a pleasure doing business with you, Chin Ho.— Мужчина, у которого Коля был под покровительством, встал и собрал документы в папку, после чего жестом показал своему работнику собираться. Этот вечер не был сложным, совсем нет, но перелёт всё-таки сыграл свою роль и все чувства заполнила унылость и скука. Но теперь можно было лететь обратно и попробовать хотя бы назначить встречу с более приятным человеком. Сидя в самолёте, Метлицкий сфотографировал вид из окна и отправил этому приятному человеку. — «Приедь ко мне, как долетишь, пожалуйста. Мне... одиноко». В груди заныло за него. Заныло, что ему одиноко, а Коля сможет быть рядом только через половину суток. — «Я с радостью, но я буду у тебя только через 15 часов...» — «Я буду ждать. Ты мне нужен. Пожалуйста.»

Ты мне нужен.

Слова отпечатались на подкорке большими буквами. Стало понятно, что он и правда необходим. Стало понятно, что он — его спасение. Стало понятно, что он не безразличен. Коля знал, что он идиот. Коля знал, что его могут уволить. Коля как-то выбежал из самолёта, зная, что самолёт начальства ещё не взлетел. И Коля сел к своему начальнику в самолёт, не понимая даже, как он смог его убедить. Но Коля прилетел на четыре часа раньше и приехал к дому Мирослава. Ему было плевать, что разница всего в четыре часа, ведь каждая минута уже длилась для него вечность. Первое, что он сделал, когда парень открыл дверь — обнял. Прижал его к себе, не желая отпускать. Мир легонько хлопнул его по плечу, вынужденный отстраниться, хотя в этом и не было причин. Он стал помогать снять куртку парня и, как только тот разделся, увёл в комнату, приглашая сесть на кровать. И после просто прижался к нему, легко вздрагивая каждый раз, когда мысли оказывались слишком больными для него. Парень гладил друга по спине, не надеясь, что он что-то расскажет. Это неважно. Ему плохо, поэтому Коля и приехал; чтобы его поддержать, а не выпытывать причины. Чтобы помочь справиться. Когда он почувствовал, как рубашка становится влажной, сразу прижал Синицына к себе сильнее и поцеловал в макушку. Тот слегка опешил, но наконец протянул руки в ответ. Прошло полчаса, час. Но время будто и не шло вовсе. И только глаза Мирослава опухли и покраснели от слёз, из-за чего парень взял его на руки, не желая отпускать, и понёс в ванную, чтобы помочь умыться. Выполнив просьбу парня, глухонемой посмотрел ему в глаза и вдруг поцеловал в губы, еле коснувшись их, тут же отпрянул, слегка краснея, выжидающе посмотрел на друга и пошёл в комнату, взяв его за руку. В груди разливалось тёплое пьянящее чувство, того и гляди сердце растает... Мир взял телефон, вернувшись с парнем на прошлую позицию. — «У меня умер отец. Месяц назад. Спасибо, что ты сейчас рядом.» — Колины глаза округлились, он удивлённо и сочувствующе смотрел на юношу. — «Мне жаль, Мир... Он... Наверное многое для тебя значил. Я, знаешь, вообще не помню своих родителей. Я вырос в детдоме.» — он попытался сменить тему. Вышло вполне успешно. — «Действительно? Это... грустно. Я, знаешь, я поцеловал тебя просто так, не бери в голову...» — «Я сомневался, но теперь смогу сказать точно. Я люблю тебя. И, надеюсь, "тоже"». Мирослав покраснел и уткнулся ему в плечо, прижимаясь к телу. Тепло, запах, одежда. Всё согревало его и не только физически. — Лю...блю. — В груди всё приятно сжалось. Коля удивлённо посмотрел ему в глаза, тот улыбался и выглядел счастливо. Их губы соприкоснулись, Метлицкий положил руки ему на талию, покрывая поцелуями теперь его шею. Парень рвано выдохнул и опустился на спину. Горячие руки перешли под кофту, на живот, и нежно гладили кожу. Прикосновения приятно обжигали и перемещались всё ниже. Коля снял с юноши штаны и, смочив пальцы слюной, аккуратно ввёл их. Послышался тихий протяжный выдох. Мир за шею притянул его к себе и поцеловал, на этот раз глубоко, влажно и горячо. Парни целовались до умопомрачения, отстранялись и снова продолжали. Один кусал губы другого еле не до крови и сразу зацеловывал укусы. В паху приятно тянуло, разливался жар. Оба не понимали, как к этому пришло, но было слишком хорошо, чтобы думать о таких незначительных вещах. Юноша тихо хныкнул — пальцев было уже недостаточно. Коля отстранился и стал стягивать с себя деловые брюки. Строгие, идеального размера, сшитые на заказ и всё равно такие неуместные брюки, которые уже довольно долго давили на член, вызывая дискомфорт. Он стал медленно входить, целуя ключицы партнёра. Парень примкнул к чужим губам, резко войдя до конца, и Мир промычал ему в рот. В комнате было жарко, душно, слишком мало места для их любви, что волнами захлестнула обоих. Слишком хорошо, слишком много, слишком всё! Дав привыкнуть, верхний стал двигаться, медленно, осторожно, безболезненно. Но этого так мало. Синицын смог поменять их местами и сам стал двигаться на члене. Коле оставалось лишь положить руки на бёдра и наблюдать за этим — наблюдать, как парень вбирает в себя член, как эмоции на его лице сменяются с невероятной скоростью, как ко лбу прилипают пряди из-за пота — наблюдать за этим сексуальным парнем, в которого он безвозвратно влюбился. Так стыдно, так странно и горячо. Метлицкий наклонил юношу к себе и стал оставлять засосы на шее, вызывая у второго громкие вздохи и почувствовал, как что-то утаскивает его во тьму. Такую сладостную, порочную и нужную в этот момент. Бёдра рефлекторно толкнулись навстречу прекрасному телу, вызывая у его обладателя стон, и в тот же момент Коля погрузился в эту тьму, наблюдая перед глазами только яркие искры. Мирослав кончил вслед за ним и устало опустился на его грудь. *** Николай вошёл в кухню, выйдя из душа. Юноша что-то готовил и запах у этого был потрясающий. В сковородке обжаривался фарш из индейки с некоторыми овощами. Заметив на ухе аппарат, Коля подошёл ближе и, убедившись, что Мир его заметил, обнял со спины за талию, после чего ткнулся в шею. — Как ты? — Парень повернулся и показал жест. Второй удовлетворительно кивнул. Сердце наконец билось размеренно и спокойно. — Мир. Может... Ну... Будем встречаться? — Спросил Метлицкий, поджав губы и пытаясь углядеть глаза возлюбленного. Юноша улыбнулся и, пытаясь скрыть смущённую улыбку за чёлкой, согласно кивнул. Он потянулся и поцеловал его в щёку. Коля покраснел, как рак от такого лёгкого действия, затем прокашлялся: — Я люблю тебя и м..мне неважно, какие у тебя особенности. Я обещаю, что я буду заботиться о тебе и... эм... защищать! Мир уткнулся лбом ему в грудь и снова произнёс то слово. Одно слово, которое у него получилось выговорить. Люблю.