У меня нет проблем с агрессией!

      Часы в кабинете медленно тикали. Маятник в них размеренно раскачивался из стороны в сторону, щелкая на каждое отклонение.       Маяк… В нем вся проблема, он корень всех бед! Знать бы ещё, как это исправить, найти бы того умельца и повернуть голову в обратном направлении, чтобы указать на то, что он натворил!       Оставалось донести это до человека, что сейчас сидел напротив. У него в руках был планшет для бумаг, на бейджике написано имя Зазель.       — Итак, что Вас конкретно беспокоит, господин Бутхилл? — Зазель выпрямился на стуле, приготовившись слушать. — В анкете Вы указали, что имеете проблемы с выражением негативных эмоций. Как это проявляется?       Бутхилл раскинулся на кресле, чувствуя, как спина наконец-то расслабляется. Непередаваемое ощущение наслаждения.       — Знаете такую штуку, как маяк синестезии?       — Допустим слышал…       — Так вот, изначально, док, с этим «выражением негативных эмоций» у меня было все более, чем в порядке. Но в какой-то момент, какая-то лапочка решила, что будет очень здорово покопаться в моем маяке! И теперь, прелесть, твою милашку, целовать ее в губы, я… Вот, понимаете?!       Зазель смотрел на Бутхилла, глупо моргая. Тот отчаянно простонал и запрокинул голову.       — Я не совсем понимаю, причём здесь маяк синестезии… По правде говоря, не имею понятия о том, как он работает.       — Я Вам на пальцах это не объясню, — Бутхилл смекнул, что делать это бесполезно.       Зазель подумал немного, постучал ручкой по планшету:       — Знаете, может проблема вовсе в другом.       — Например? — Бутхилл удивленно выгнул бровь, ожидая, что психолог выдаст.       — Скорее дело в том, что Вы сами когда-то сделали установку на то, что не можете злиться и выражать свои эмоции здоровым способом. Знаете, в детстве, когда Вы злились, родители наказывали, говорили, что обижаться нельзя.       Бутхилл прыснул:       — Да ну?       — Не смейтесь, это очень распространенная ситуация. Ко мне часто приходят с подобным.       «Хорошие отзывы ему явно нарисовали» — подумал Бутхилл, но слушать продолжил из любопытства, что ему ещё скажут.       — С какого момента у Вас это началось? — Зазель продолжил копать.       — Давненько. Только это не важно совсем. У меня есть цель, и я знаю, как мне ее достичь. Я вообще про другое! Мне из-за этого маяка хочется лезть на стенку! Или придушить кого-то.       — Не надо никого душить! Это абсолютно нездоровая реакция, — Зазель вскинулся.       — Да солнце, я образно!       — Какое я Вам солнце?       — Не Вы солнце, это для связки слова! Я физически не могу ругаться!       Еще одно слово и тем самым, кто станет первой жертвой выражения эмоций, будет Зазель.       — Если Вы физически не можете ругаться, тогда я тем более прав. У Вас очень сильный блок на здоровое выражение гнева. Стоит понять, что ругаться, даже нецензурно, это совершенно нормально! Главное, конечно, чтоб ни на кого-то… Иначе зачатки проблем с агрессией, что у Вас уже есть, разрастутся сильнее.       Бутхилл вцепился в подлокотники с такой силой, что чуть не продырявил обивку своими металлическими пальцами:       — У меня нет никакого блока. И нет проблем с агрессией, — процедил он, обрубая каждое слово.       Зазель немного сжался, но потом словил взгляд глаза в глаза и тихо выдохнул.       — Понимаю, Вы можете это отрицать. Но я здесь, чтобы помочь.       — Да мило, как же прекрасно, чтоб Вы жили долго и счастливо! — Бутхилл вскочил на ноги.       — Вы очень доброжелательны, я это понял… — Зазель стал говорить тише.       — Да ты издеваешься надо мной или что? Тебя КММ подослали?       — Господин Бутхилл, сядьте, прошу, насилием ничего не решишь! Мы проработаем ваши проблемы с агрессией и вспышками гнева, и все будет хорошо!       Бутхилл зарычал, достал пистолет и не глядя, выстрелил в сторону. Зазель вскрикнул от испуга и закрылся планшетом.       Пуля попала в циферблат. Часы начали барахлить. Из них вылетела кукушка, один раз подала голос и обессиленно поникла.       Бутхилл, злобно смотря на Зазеля, пальнул ещё пару раз в те же часы. Маятник остановился, и в кабинете наступила тишина.       Бутхилл тяжело дышал от гнева, внутри все жгло. И тут вдруг отпустило. Стало так легко, будто очень сильная боль, что мучила сутки, наконец прошла.       Он посмотрел на часы и радостно засмеялся:       — Как хорошо, ну наконец-то! Спасибо, док, способ выражения гнева я придумал. А до КММ обязательно доберусь!       — Д-да не за что… — Зазель нервно сглотнул и бросил взгляд на часы.       — Бывайте! Ну-ка, чтоб ее любили, — Бутхилл ещё раз выстрелил в кукушку напоследок и покинул кабинет.