За запретными вратами: приключения Иошито

Глава вторая

На следующее утро наступила удивительная пора смены ночи и дня. Медленно, словно тихим шёпотом пробуждаясь, солнце начало всходить. Его нежный свет, поначалу был слабый, но постепенно становился осязаемый, он проник в каждый уголок природы, преобразуя ночное небо в потрясающий панорамный ковёр. С каждой минутой свет становился всё сильнее и ярче, преображая сам мир в сплошную красоту. Волшебные лучи солнца, словно кисти их незримых художников, нарисовали на горизонте образ бесконечной гармонии и величия. Это было зрелище, когда земля возносилась в объятья небес, а восход сиял так ярко, что глазам становилось трудно вместить в себя столь величественное зрелище. Под покровом света, который нежно струился из незапятнанного неба, мир ожил в непреодолимой весёлой мелодии. Птицы, исполняя свои песни, наполнили воздух радостной симфонией, отражающей всеобщее величие и живительность раннего утра. Их пения, словно благодать, звучали в сочетании с яркостью восходящего солнца, создавая поистине удивительное проявление природной красоты, несущее в себе глубокое чувство благоговения. В этот день особенным образом проснулся Иошито, ощутив на своей груди лёгкие прыжки. Открыв глаза, он с гордостью увидел двух энергичных детей, прыгающих над его сердцем. Но эти неожиданные проскакивания не вызвали у него раздражения, а лишь дополнили утренний пейзаж. — Доброе утро, дети, - произнёс Иошито, погружённый в сонные мысли. Проснувшись в тихом удивлении, он мягко пододвинулся к изголовью и улыбнулся, обнажая свою добродушную натуру. Двое ребятишек, продолжали радостно смеяться, наслаждаясь своими проказами. Иошито расслабился и решил не преподносить им свою серьёзность, а, наоборот, позволить себе наслаждаться таким прерванным сном. - Что вы делаете? - спросил Иошито, снисходительный по отношению к детям. Его голос был пропитан полусонным шёпотом, но вёе же наполнен теплотой и добротой, которые охватывали собой его утомлённое, но счастливое сердце. Иван прекратил прыгать на нём, но Мила продолжала это делать ещё немного, наслаждаясь игровыми моментами утреннего пробуждения. — Мы просто хотели тебя разбудить. Поскольку ты монах, было бы плохо, если бы ты проспал и пропустил утреннюю молитву, - пояснила Мила, обращая свои столь милые глаза к Иошито. Её голос звучал как звонкий колокольчик, призывающий к великодушию и взаимопониманию. Молодой монах, будучи застигнутым врасплох, на мгновение сорвался с привычного пути размышления, но затем, осознав, что дети правы и брызнул светлой улыбкой признательности. — Ох, правильно, утренняя молитва! Спасибо, что напомнили мне, детки, - проговорил Иошито, его голос звучал мягко и тепло, словно музыка, умеющая дотянуться до самых глубин души. Он был благодарен этим детям за то, что они помогли ему не забыть о важных обрядах и связывающей связи с Высшим, самым главным богом в этом мире. Вскоре Иошито кое-что вспомнил и обратился к Ивану и Миле, чтобы попросить их провести его к ванной комнате, ведь перед тем, как приступить к утренней молитве, он желал освежить своё лицо и заботливо почистить зубы. Тёплая и молодая улыбка, прячущаяся за глубокими глазами, сопровождала его вопрос. Он обратился к малышам с нежными словами, словно проявляя искреннюю заинтересованность: "Не могли бы вы, ребятки, помочь мне найти путь к ванной? Ваша добрая помощь будет сокровищем для меня". Сияющая улыбка на лице Милы, словно луч света, озаряла комнаты. Она ответила с лёгкой ноткой преданности: "Конечно, монах, мы с радостью проведём вас туда! Прошу вас следовать за нами, и вы отыщете цель безошибочно". Итак, решительный и готовый к подвигу Иошито, встал со своей кровати с чувством благородной усталости, испытываемой после ночной пребывания в тихом молчании. Он проявил изящность и благодарность, позволив Ивану и Миле идти перед ним с их искусным взглядом на пространство. Не спеша и неутомимо они продвигались по коридору, словно правящие им, улыбаясь таинственно и непостижимо. Их шаги были исключительно гармоничными, наполняющими пространство окружающим совершенством. Вскоре дети, сопровождающее Иошито, пришли к ванной комнате, где Мила великодушно указала на неё. Иошито, чувствуя внутреннюю благодарность и признательность, испытал глубокое восхищение перед детской вежливостью и дружелюбием. Его лицо озарилось искренней улыбкой, которая отражала его внутренний мир. — Большое вам спасибо! - произнёс Иошито со своей мягкой и тёплой речью, что отражало его искреннюю благодарность за помощь детей. Иван и Мила ответили ему улыбкой, демонстрируя свою невинность и доброту через выражение своих лиц. — Не за что! - сказала Мила с эмоциональной нежностью. Вскоре после этого Иошито вошёл в ванную комнату и начал заботиться о своей личной гигиене и внешнем виде. Он взял щётку и аккуратно на неё нанёс пасту, приобретая сознательное чистоту и свежесть. Расчёска тоже нашла место в его руках, где он осторожно причёсывал свои короткие, но аккуратные волосы, меняющие его облик. После некоторого времени, Иошито сполоснул свою полость рта, выплёвывая воду с надлежащей осторожностью. Затем он аккуратно помыл своё лицо, не спеша, чтобы убедиться, что каждая частичка кожи была должным образом очищена и готова к утренней молитве, которую он собирался совершить, хотя во время того, как он это сделал, Иошито слегка призадумался. Однако, вдруг, приятный голос ребёнка прервал его мысли: "Мы пойдём в зал и подождём тебя там! И, кстати, тебе стоит немного поторопиться, приближается утренняя молитва! - сказал Иван и убежал вместе с Милой в сторону зала. Эти простые слова, на первый взгляд, покрытые нежностью и заботой, сотрясли молодого монаха. В его внутреннем мире ощущений, словно гудящей пчелой, возникла лёгкая неразбериха. Он почувствовал себя немного смущённым, ведь дети предложили ему поторопиться, будто он слишком небрежно относился к своим обязанностям. Хотя Иошито понимал, что они, возможно, явно были правы. Утренняя молитва являлась важной частью его общности, духовной гармонии и взаимопонимания, а он чуть её не проспал... Его мысли начали уносить его далеко от реальности, затягивая в глубины его лишь соприкасающегося с сознанием сна. Пришло время принимать решение! Молодой монах решил не позволять мыслям дальше увлекать его в одиночество. Он задумчиво отложил расчёску, вписывая взгляд своих глубоких коричневых глаз устремлёнными в сторону зала, куда убежали дети. Холодная вода в рукомойнике омыла его лицо и пробудила его к действительности. Молодой монах оделся в свою одежду, словно облака приятного шёлка обволакивали его тело. Каждая складка, каждое выплеснувшееся скольжение ткани плавно олицетворяли его присутствие и преданность. Чувствуя себя окрылённым, Иошито подошёл к двери ванной комнаты и, открыв её, вышел и пошёл в сторону зала. Войдя туда через какое-то время, он увидел, как радостные глаза Ивана и Милы наполнилнились нежным светом встречи, когда Иошито приступил к ежедневной утреннему ритуалу зарядки. Шаг за шагом, Иошито, подобно танцующей лилии, вызывающей трепет своей изящностью, выполнел несколько растяжек. Грациозный наклон корпуса и глубокий, ритмичный вдох заполнили зал молодой энергией и жизненной силой. Напряжённость кожи под струями лёгкого утреннего ветра словно придавало Иошито величественности. Не устояв перед таким великолепием, маленький Иван неожиданно присоединился к монаху, воспевая хором со своими устами каждое движение. Мила, обворожительная как цветущая роза, тоже поддалась волшебной притягательности утренней зарядки и, с нежностью лебедя, принялась повторять за монахом каждое упражнение. — Теперь утренняя молитва! - прокричала вскоре Мила с таким энтузиазмом, словно это было самое долгожданное событие дня, которое она никак не могла дождаться. Иошито, лишь немного покачнув головой, ответив ей улыбкой, которая наполнила пространство вокруг светом и теплом. Он понимал, что Мила, так азартно сражающаяся с утренней вялостью, уже понимает величие той силы, к которой обращается в молитве. Монах медленно взял подушку и положил её на маленький деревянный пол. Затем, с крайней осторожностью, Иошито занял своё место на мягкой подушке, став примером смиренного служения перед Высшем. Душой он поднимался выше земных сует и проблем, чтобы достичь небесных сфер, где обитал Господь. — Всемогущий и милосердный Высший, Господь всех веков и вселенных! - начал молится монах с восхищением в голосе. - Мы совершим эту святую молитву с благоговением и смирением перед Вашим величеством. Мы взываем к Вам, главному Богу, судье всего творения. Ваша милость невыразима, потому что Вы, Высший, создали нас по Своему образу и подобию и поместили нас в этот мир, чтобы мы познали Вас и служили вечной истине, - голос монаха проникал в сердца всех присутствующих, словно мягкий шёлк, окутывающий душу. Звуки его слов словно призывали каждого повнимательнее обратиться к своим внутренним чувствам, скрытым глубоко в сердце. - Мы стоим перед Вами, склоняя головы в поклонении и изливая благодарность за все дары, которыми Вы щедро одариваете нас. Откройте, мой Господь, свет Своей мудрости и позволь ему осветить путь нашего духовного развития. Укрепите нашу веру, чтобы мы избегали искушений и никогда не отклонялись от пути истины, - Во время молитвы волосы монаха расплывались в воздухе словно нити света, и каждое его движение отражало величие и упорство его духовного поиска. - Наполните наши сердца любовью и состраданием, чтобы мы могли быть примером доброты и милосердия для всего человечества, - подходя Иошито к завершению молитвы. Тихий шёпот где-то вдали дома, будто говорила, что молитва была услышана, а души всех присутствующих слились в единое, искреннее стремление к истине. Они ощутили, что их молитва была словно утренней росою, оживившей их души и направившей их на путь непомерной милости и любви. Сначала дети тихо ожидали, подавленные неведомым величием происходящего. Однако, они начали постепенно присоединяться к его молитве, словно преклоняясь перед безграничной мощью этого мистического ритуала. Их юные голоса, едва слышные шёпотом, сливались с истомными словами Иошито, словами, которые им казались непонятными, но всё же осознавали, что они несут в себе некую священную силу. Пытаясь повторить за молодым монахом, дети впитывали каждый звук, с каждым повторением приближаясь к тайному смыслу этой молитвы. Их чистые сердца, будто откликались в гармонии с каждым его словом, словно проникали в сокровенные внутренние покои души. Когда молитва Иошито, подобно лёгкому шелесту листьев, затихла в тишине, дети ещё некоторое время молчали с закрытыми глаза, сложив руки перед собой. Они ощутили трепет в своих маленьких телах, словно тёплый ветерок прикоснулся к их душам и успокоил их пыл. Ощущая в себе мощь молитвы, они почувствовали раскрытые крылья внутреннего покоя и умиротворения. Не спеша, дети поднялись с пола, они почувствовали себя необыкновенно лёгкими и освобожденными. Тёплое касание молитвы оставило в них след. Иошито, возвышаясь над своими смиренными коленопреклонениями, с умиротворённым выражением лица, полностью завершил утреннюю молитву. Как только его душа успокоилась в мистическом общении с высшими силами, он изящно встал на ноги, насыщенный благодатью и мудростью, которую молитва пролила в его нутро. Взглянув на Ивана и Милу, монах ощутил в себе желание изучить их впечатления от этого могущественного ритуала. Он стремился оценить, насколько глубоко и действенно они осязают прилив сил после непрерывного взаимодействия с духовным миром. Смягчив свой голос до едва слышимого шёпота, Иошито прервал благостное молчание, задавая свой вопрос малышам: "Усердство моей молитвы расцветает, сияя вокруг меня светом божественного водружения. Чувствуете ли вы, детки, этот заряд святой энергии, который пронизывает сердце после заключительного акта молитвы?" Мигая своими чёрными стрелами, зрачки Иошито загорелись ожиданием, а его лицо окуталось теплом озарения. Вдруг, в комнату незаметно вошла пара взрослых. Молодой монах в умилительном восторге обернулся к ним с великодушной улыбкой, радостью разлившейся на его полузакрытых губах: "О! Доброе утро, господин и госпожа!" Мила слегка кивнула своей маленькой головой, отвечая на вопрос монаха. Однако Иван, насмешливый и неуловимый мальчишка, решил ответить в несколько иронической манере, чтобы развеселить окружающих: "Хм... Откровенно говоря, я чувствую, будто ветер оживился в моих жилах, но моё тело всё ещё как у сонного медведя, лень звериная, сладость которая меня не желает покидать." Взрослые непринуждённо засмеялись от шалости Ивана, их смех, как тихий всплеск энергии, наполнил комнату светом и радостью. Подойдя к монаху, Мирена и Зубаир сияли приветливыми улыбками, нежностью, пронизывающей их изнутри. Зубаир обратился спокойно к Иошито с добродушными словами, словно приветствуя старого друга. Из его глубокого голоса просквозил трепет интереса и искреннего внимания к собеседнику. — Доброе утро, молодой монах, - произнёс он приветливым тоном. - Ты завершил свою молитву? Всё прошло хорошо? - Приятно почувствовав заботу Зубаира, Иошито поспешил ответить, восхищённо обращаясь к мужчине. Он мгновенно поднял взгляд на Зубаира и, деловито кивая, подтвердил свою завершённость в молитве, а также показал, что с ним всё в порядке. В его ответе звучала искренность и покорность перед этим мудрым и опытным человеком. — Да, я завершил свои молитвы, и всё в порядке, - тихо произнёс молодой монах, проницательно смотря в глаза Зубаира. Кивнув в знак уважения, он старательно отвечал на простой, но важный вопрос. Обращая внимание на необычный груз, который несла Мирена. Иошито задал вежливый вопрос, намекая на то, что хочет предложить свою помощь. В его взгляде отражалась забота и готовность подать руку помощи. — Вы куда-то собираетесь, госпожа? - спросил он, мягким голосом, раскрывая свою наблюдательность и понимание её намерений. - Вам нужна помощь? - Мирена, услышав предложение монаха, полностью оценила его и сказала: "Спасибо тебе за твою заботу, мальчик мой. Мне действительно нужна твоя помощь, как и с доставкой вёдер с водой из колодца и их обратной транспортировкой. Не могли бы вы, пожалуйста, помочь мне?" В её словах звучало искреннее приглашение к сотрудничеству, а в глазах - надежда на то, что молодой монах сможет помочь в выполнении представленной задачи. — Да, конечно, - тихо проговорил Иошито, соглашаясь с просьбой Мирены помочь ей. Найти отмашку и одобрение в глазах мужа Мирены - это было для Иошито неотъемлемой частью его решения. Зубаир, с полным пониманием ситуации, понимал, что его жена, Мирена, делает слишком большие усилия, пытаясь самостоятельно справляться с физическими задачами, которые постепенно становились тяжёлым бременем для неё. — Надеюсь, господин, вы не возражаете, если я выйду на улицу с вашей женой и помогу ей? - спросил Иошито мягким тоном, наполняющим его слова великодушием и вниманием. Он был готов приверженно следовать правилам дома. Благоразумие и спокойствие сияли в его глазах, когда он ожидал ответа Зубаира. Мужчина кивнул головой, вдыхая резкий аромат свежести улицы, проникающий из окна в их дом. — Всё в порядке, мой мальчик. Мы оба были бы очень признательны тебе за помощь, - произнёс он с лёгким нотками умиления в голосе. - Моя жена старается изо всех сил, и мы не хотим, чтобы она изнуряла свой организм этой физической нагрузкой. - Зубаир провёл рукою по своему подбородку и добавил: "Так что не стесняйся помогать ей". Молодой монах кивнул в ответ, смутно улыбаясь. В тот миг, словно самообразование доброты, наполняло его сердце и душу. Взяв два ведра, которые было у Мирены, он бережно следовал за Миреной к выходу из дома. Было что-то в его походке, словно он танцевал под мягкое сияние утреннего света и будто он нёс в себе не только физическое бремя, но и частицу своей непоколебимой добрыни. Иошито спокойно вышел из дома супругов, пристально созерцая Мирену, которая шла рядом. Жители деревни, ещё недавно погружённые в сонную тишину, медленно пробуждались, и обычная безмятежность селения начала исчезать, словно уступая место беспокойству и движению. Птицы продолжали петь, наступающий день привносил свет и яркость, и повседневная жизнь вокруг деревни нарастала, словно каждый житель оживал, занятый своими судьбами и делами. Их деятельность вносила свою долю жизненной энергии, которая оживляла деревню. Иошито было по-настоящему любопытен о том, что происходит в деревне, и он желал глубже понять сложившуюся ситуацию и что тут интересного происходит. Поэтому, продвигаясь к колодцу, он начал вопросительный диалог с Миреной, стремясь раскрыть все подробности. — Итак... что-нибудь плохое происходит в деревне или всё хорошо? - спросил он тоном полным внимания, ожидая ответа Мирены. Женщина взглянула на молодого монаха с интригующим любопытством, подумав о его вопросе. Затем Мирена выразила своё мнение: "Ну, особо у нас ничего плохого не происходит, но в последнее время у нас возникли небольшие трудности с урожаем. Мы получаем меньше продукции, нежели прежде, и вот уже несколько месяцев мы становимся свидетелями странных действий и событий". Молодой монах ощутил удивление, услышав о проблемах с урожаем, а также о странных событиях и поступках. - Мне очень жаль слышать о трудностях с урожаем и об этих странных действиях. Расскажите мне больше о происходящем, - сказал он, проникнутый любопытством и заинтересованностью. Иошито был искренне заинтригован событиями, разворачивающимися перед его глазами, и желал узнать о них больше. Мирена, обладающая опытом без колебаний решила поделиться с ним всей драмой, что окутывала их деревню. Она кивнула головой в ответ на вопрос Иошито и начала разъяснять ситуацию более подробно. — Большинство местных жителей, возможно, изуродованных тяжёлым трудом и надеждами, погрузились в надежду на первый значительный урожай. Но... Хорошего урожая не возникло. Они верят, что наш неудачный урожай в последние годы, что становится всё хуже и хуже, вызван каким-то проклятием, который наказывает их за грехи. Многие видели кошмары, в которых зловещий смех смешался с мрачными образами полей по ночам. В последнее время были отмечены весьма необычные события, что зародило в горожанах чувство непредвиденной тревоги. Однако, несмотря на все эти слухи и ужасные видения, я убеждена, что мы стоим перед обычным природным катаклизмом, - Мирена вздохнула, её лицо напряглось и на время выразило волнение, она явно обеспокоена всей ситуацией. Взглянув на растерянного и молодого Иошито, можно было заметить, что он был очень поражён рассказами Мирены о вере горожан в проклятие, которое было особенно странным и необычным. Описаниями ночных кошмаров и звуков зловещего смеха, который доносился с полей после захода солнца, пугающие жители оставались под властью тревоги и безысходности, действительно были пугающими. — Это звучит довольно устрашающе. Я могу вам чем-нибудь помочь? - спросил Иошито, его голос проникнут беспокойством и озабоченностью. Его лицо выражало всё его волнение и желание помочь. Они подошли вскоре к колодцу, и Иошито начал наливать воду в вёдра, чтобы отвлечь свои мысли и найти ответы на мучающие его вопросы. Мирена мягко улыбнулась на предложение молодого монаха помочь с проблемой неурожая, показывая свою признательность за его доброту и готовность. Она искренне сказала: "Спасибо тебе за твою доброту. Я была бы рада, если бы вы захотели помочь". Её тон был полон благодарности и искренности, словно каждое слово было окутано ласковым шелком. Сильно обеспокоенная ситуацией, связанной с необычными событиями и неурожаем, Мирена несказанно признавала молодого монаха за его заботу и готовность помочь в это трудное время. — Не за что, - вежливо и доброжелательно заявил Иошито, продолжая наливать воду в вёдра из колодца, а затем после этого поднял их и пошёл за Миреной обратно к их дому, чтобы полить урожай. Вложив в каждый шаг свою преданность и сочувствие, Иошито старался не слишком напрягать женщину, желая избежать ненужного стресса или усталости. - Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы заставить урожай снова расти, - решительно заявил Иошито, демонстрируя своё сочувствие и сострадание к борьбе деревни. Мирена, восхищённо взглянув на молодого монаха, была тронута его стремлением помочь ей и городу всеми силами. — Спасибо тебе, мой мальчик, - прошептала Мирена мягким тоном и в доброй манере, полна искренней благодарности за сочувствие и преданность Иошито делу оказания помощи деревне. Её слова были наполнены теплотой и нежностью, словно сердце Мирены было готово открыться перед этим юным монахом, который стал светлой нитью в их тёмном и сложном мире. Прийдя обратно к дому, несмелый сияющий солнцем день загораживался облаками сомнительного пророчества, и деревня предстала перед Иошито, словно на кончиках пальцев коснулась гранитных столпов античных храмов, окутавших его своей тайной. Раскинувшись перед глазами Иошито, луга и поля, предназначенные для сева, ищащие отраду и заботу Мирены. Гармония этих просторов беспокоила молодого монаха. Он, затаив дыхание, втайне размышлял о том, как вернуть древнюю добродетель плодородия на этих землях. Перекликаясь с бархатистыми зелёными полями, покрывшими окрестности, Иошито старательно помогал Мирене поливать засеянную землю. Целеустремлённые и слаженные движения их рук создавали иллюзорное представление о воплощении истины, и они, таким образом, пытались разгадать загадки, что обволакивали их жизни. Солнечный свет наполняли их сердца надеждами, тогда как их разум проникали тёмные облака сомнения. Иошито в замешательстве перебирал в голове различные тревожные рассказы, запечатленные в памяти местных жителей. Он, всё ещё сосредоточенно поливая огород, вдруг почувствовал странный трепет в сердце. Иошито медленно опустил ведро и обратил внимание на несколько непонятных следов, которые выглядели, как маленькие ноги на земле. Эти следы казались такими крошечными и необычными, будто что-то загадочное медленно продиралось по земле. Перекатывая в руке влажные персты, Иошито заметил, что следы вели от огорода и исчезали за деревьями. Он посмотрел вокруг себя, оценивая молчаливую красоту природы, и не мог отделаться от мысли, что эти следы - странный знак или послание от неведомого источника. Однако Иошито решил не отступать перед загадкой. Он решил провести расследование позже той же ночью, когда земля и деревья наполняются мистическим светом, желая докопаться до истины и узнать причину появления этих загадочных следов. Мирена была наблюдательной и внимательной женщиной, и она заметила хмык молодого монаха и следовала его взглядом. Неожиданно взгляд Мирены зацепили тоже небольшие и странные следы, и она тоже не могла сдержать тихого хмыканья. — Какие странные следы... Кто в твоём понимании мог оставить их? - спросила Мирена, её голос словно восхищался искренним любопытством и зачарованием, содержащимися в каждом отпечатке. Молодой монах, нахмурившись и пристально разглядывая следы, на мгновение склонил голову, словно в углублённых размышлениях о таинственной личности их владельца. — Похоже, там побывал сущий малютка и он что-то носил с собой... Камень? - прошептал Иошито, дополняя эту эпическую картину своей возможной версией объяснения происхождения следов. Его голос, загадочный и немного затянутый, будто был ответом природы на невероятное открытие. Мирена смотрела на Иошито, с удивлением и зачарованием. Суть предположения молодого монаха о происхождении таинственных следов в огороде заинтриговала Мирену, она не могла удержаться от лёгкого смеха. — Зачем камень такому маленькому существу? - задала она вопрос, играя в умах и фантазиях Иошито. Его слова о возможности наличия отпечатков ноги животного заставили Мирену задуматься ещё глубже. - Может быть, это следы лисы или кролика? - предположила она с глазами, полными увлечения и загадки. Однако Иошито осмотрительно согласился сначала со словами Мирены, а затем суставил вдумчивый ответ. — Размеры могут быть похожими, но форма следов явно отличается. Эти маленькие следы больше похожи на миниатюрные человеческие ступни, - произнёс он, указывая на контуры отпечатков и сравнивая их с формой человеческих ног. Величина этих следов, значительно меньше по сравнению с обычным размером ступни, лишь подчёркивала таинственность и исключительность данного факта. Мирена была немного смущена репликой Иошито. Её ум заполнили эпитеты, восседавшие в её мыслях, пытаясь найти разумное объяснение таинственным следам. Вихрем мыслей и возможностей она пыталась пробежаться, но ответ так и оставался на грани неизвестного. – Каким образом эти следы могут принадлежать человеку, а не животному? - спросила Мирена, перебирая в уме бесчисленные варианты, в которых помесь человеческой нежности и диких природных мотивов складывалась в одно целое. Мозг её превратился в лабиринт раздумий, и каждый поворот этого ментального пути требовал расшифровки. - Какое существо может обладать такие маленькие ступни и ещё сметь бродить ночью по нашим запретным полям и дремучим лесам? - сомнительно спросила Мирена, словно пряча ответы от самой себя. Она образовала единое целое с вопросами, таящимися в мерцающей роще противоречий. Она испытывала на себе власть загадки, наводила на размышления, давая своему разуму рыться в тайных уголках подсознания, где скрыт ответ. Но словно волшебник скрыл заклинание и из рук Мирены высвобождались только фрагменты предположений, связующих её с реальностью. Она преисполнилась собственной загадочностью, став одной из тайн, которые она старалась расшифровать. И всё же, эти вопросы лежали без ответа в пустоте дня. Ответа на них не знал никто, а Мирена вместе с гадающими мыслями погружалась в лабиринт своих сомнений, поглощаясь неизведанным. Она стала мастером вязания загадочной сети вокруг своего сознания, священным хранителем тайн, которые только время истины могло раскрыть. — Может быть, это ребёнок с маленькими и лёгкими ступнями? Или, возможно, взрослый с такими крохотными ступнями? Ладно... нет, ведь это слишком странно, - Её размышления, полные загадочности и возможностей, простирались как нить во тьме, пытаясь распутать загадку этих следов, но ответы оставались за пределами её познания. Они продолжили стоять вместе, обдумывая своеобразные, почти неуловимые следы. Будто некая невидимая сила не давала им понять, что это всё же за существо. Однако они так и не нашли ответов. Тихий вечер замедлил течение времени, когда Мирена закончила полив посевов. Она медленно отложила вёдра и, отряхивая пыль с одежды, обернулась к молодому монаху. Миреной завладело чувство гордости, когда вспоминала о дне, проведённом вместе с Иошито. Весь день Иошито помогал ей и Зубаиру со всеми поселянскими делами, исполняя каждое задание с вниманием и усердием. Неутомимый молодой монах взял так же на себя обязанности играть с двумя их детьми, Милой и Иваном. Он развлекал их, вписываясь в роль заботливого старшего брата. Теперь, в золотистых сумерках, когда хозяйственные заботы были позади, Иошито оказался рядом с Миреной, помогая ей готовить вечерний ужин. Он слушал её инструкции с вниманием и преданно следовал каждому указанию, стремясь приготовить блюдо наилучшим образом. Мелькнуло мимолётное олицетворение в их разговоре – слова становились живыми, образами, отражая их совместный труд. Иошито был как сам сезон урожая, цветущий и размахивающий ветвями с тяжёлыми плодами. А Мирена, с тихим достоинством матушки-земли, отбирала и высший уровень готовности. Мирена величественно обращалась к Иошито, поднося к нему замысловатые инструкции по приготовлению карри. Она была профессионалом в своем деле, архитектором вкуса, умело обращавшимся с острыми специями и разнообразными овощами. На её ловкие пальцы возлагалась миссия преображения скучного и прозаического куска мяса в волшебное блюдо. В то время как она мельчала свежие овощи, нарезая их на мягкие и привлекательные кусочки, она неустанно рассказывала Иошито о секретах приготовления. Её голос звучал мягко и нежно, как пение птицы в зареве нового дня. И время от времени, словно волшебная гармония, в её инструкциях проскальзывали слова, упоенно олицетворяющие процесс приготовления. — Разогрейте подсолнечное масло в утончённый керамический горшок, - говорила она, словно подчёркивая важность каждого шага, - И пусть оно превратится в золотисто-коричневый танец величия и аромата. Огонь должен вестить о приходе великого кулинарного спектакля, - Затем, из её магической таинственной шкатулки, она достала таинственную пасту Музи. - тот неповторимый аккорд, который открывался под звуки сочного обжаривания. - Добавьте эту волшебную пасту, - тихо произнесла она, словно отдалась погружению в мир волшебства и сокровенных вкусовых нюансов. Морковь, олицетворение свежести и живительной энергии, оказалась следующей в списке Мирены. Она жаждала воплотиться в потоке горячего масла, струиться и покорять своими яркими красками. В то время как морковь обжаривалась на плоскости жаркого ада, оказалась ещё одна гостья - красный перец Тука, искривляясь искушенно и пикантно. После тщательного следования инструкциям Мирены, Иошито наконец приготовил карри. Каждый шаг, выполненный с заботой и точностью, придавал блюду особую прелесть. Наконец, блюдо было расположено на столе. Иошито, с волнением в сердце, присоединился к Мирене и детям. Они сели вокруг стола, ожидая отведать это великолепное карри. Двое взрослых с наслаждением насыщались ароматным и вкусным блюдом. Они наблюдали, как их дети, общаясь и наслаждаясь кушаньем, улыбались и сияли от счастья. Общество друг друга и радость трапезы наполнили комнату теплотой и благодарностью. Эти мгновения были полны товарищества и гармонии. Чувствуя полноту жизни, они наслаждались не только вкусом еды, скрывающимся за каждым битым яйцом и выделяющим за каждым кусочком картофеля, но и присутствием друг друга. Мирена и её дети ощутили бурю восторга, прикоснувшись к карри. Их одобрение расцвело в озорствах и наслаждении вкусом и пикантностью этого яства. Не сдерживая радости, Мирена произнесла: "Это блюдо такое изысканное, столь пикантное. Божественная паста Музи и Виризора, с прекрасного Волкогоркского острова, подарили пряностям этого карри неистово острые ноты, заполнив его нежной сладостью и ненадменной горчинкой". Дети выразили своё восторга словами: "Это лучшее карри на свете!". Своих искренних детей Мирена наблюдала с любовью, ведь её детки так смакуют это блюдо. Иошито следил за сценой, его умиление отдавалось в улыбке. Не подозревая о важности Коатиланска в их разговоре, он выдал: "Впрочем, по поводу нашего предыдущего разговора. Вы уверены, господин, что однажды пожелаете отправиться в это замечательное путешествие и посетить гору Коатиланск?". Интересно было слушать его, Иошито, неведущего о местообычах и лекарственных травах Коатиланска, так он и не подозревал, что Зубаире присуща страсть к коллекционированию и изучению этих лекарственных даров природы. Зубаир кивнул в знак согласия, когда молодой монах задал вопрос о будущих странствованиях и посещении Коатиланска. — Да, конечно! Я всегда мечтал о путешествии на высоты Коатиланска, поживиться околышами, то есть исцеляющими травами этих областей. Но, разумеется, это будет возможно только в том случае, когда детки подрастут и не будут требовать столько внимания, - Чувствуя надежду внушаемую этими словами, Зубаир обменялся улыбкой с Иошито, только взглянув на него. Молодой монах испытал какую-то неловкость и лёгкое озадачение, услышав упоминание о ценности исцеляющих трав. Он был незнаком с понятием использования природных растений в вершинных областях, поэтому попросил подробности: "Исцеляющие травы?". Раскрывая своё любознательное крыло, он смело обратился к Зубаиру, в надежде на получение дополнительной информации. Зубаир задумчиво взглянул на монаха, словно его мысли уносились в далёкое прошлое, и, наконец, произнёс: "Да. Как целитель в этой скромной деревне, я всегда стремлюсь найти уникальные лекарственные травы, способные облегчить страдания и проблемы наших жителей." Его голос был насыщен глубиной и мудростью, словно песня, исполненная чарующим баритоном. - Именно поэтому я всегда мечтал отправиться в Коатиланские горы, - продолжил Зубаир, его голос звучал словно горный поток, ласкающий скалы. - Говорят, что на вневременных вершинах этой горы произрастают необычайно сильные травы, способные справиться с самыми опасными недугами. Сколько ночей я провёл, глядя на звёзды и размышляя о возможностях, которые они предоставят в моих исследованиях, - Зубаир продолжал говорить, его слова словно нити, сплетающиеся в прекрасную ткань истинного путешественника. - Моя душа жаждет открытий, мои руки жаждут касания этих чарующих растений. Я мечтаю собрать как можно больше трав, чтобы раскрыть их тайны и открыть новые пути в мире целительства, - Иошито слушал, его глаза были наполнены восхищением перед страстью и преданностью Зубаира. Он видел в нём не только мастера медицины, но и хранителя древних знаний, распространяющего исцеление среди людей. И, размышляя над этой информацией, Иошито ощутил колоссальное желание позже, когда прийдёт время, познать эти дары природы и найти ответы на свои мучающие вопросы исследовательских экспедициях. Услышав его внутренний голос, Иошито открыл своё сердце и произнёс слова, которые отражали его исполненную решимости душу: "О, понятно. Что ж, я, конечно, надеюсь, что в будущем вы сможете спокойно собрать эти травы". Голос Иошито пронизывал пространство, словно нежный шёпот ветра, хранящего мудрость времен и вековое накопление знаний. Он искренне выразил свою поддержку и понимание, прежде всего за заботу и старания, которыми Зубаир занимался в поисках лекарственных сокровищ горы Коатиланск. Зубаир взглянул на молодого монаха с благодарностью и согласием. Он кивнул в знак признательности, словно птица, приземлившаяся на мощные ветви доброжелательности, создавая мост между двумя душами. В красивых глазах Зубаира можно было увидеть неизреченную притягательность и горячий жар стремления. — Да, я тоже на это надеюсь. И когда придёт время, когда в деревне станет меньше странных явлений, ты, молодой монах, всегда можешь присоединиться ко мне в моих поисках трав, - произнёс Зубаир с искренней улыбкой на лице, словно золотистый лепесток расцветшей розы. Его слова пронизывали сердце Иошито, словно длань друга, протягивающаяся к проводнику смыслов и знаний. Молодой монах Иошито, сытый после трапезы, скрестив ноги и устроившись на подушке, глубоко погрузился в медитативное состояние. Его лицо отражало покой и внутреннюю гармонию, а глаза, закрытые тонкими веками, казались проникающими сквозь туманное пространство. Вокруг него, в зале, где царила безмятежная атмосфера, игривым и бесшабашным образом разминались два детёныша, они бегали вокруг молодого монаха. Они перепрыгивали через друг друга, гонялись за Астионом, они были полны энергии и радости, словно две солнечные искорки, не знающие усталости. В самое сердце медитации Иошито проникали звуки детских голосов и смеха. Сердце его застывало на мгновение, когда Иван, иногда случайно, натыкался на монаха. Но монах принимал это с юмором, олицетворением спокойства и самоиронией, ибо он знал, что подлинное покоя не внушает сила соприкосновения и шумные игры детского возбуждения. Внимание двух детей было полностью поглощено игрой с зверюшечкой. Они не могли остановиться, витая вокруг молчаливого монаха, преображавшего волнующий хаос в искусстве баланса. Каждый раз, когда Иван случайно сталкивался с молодым монахом, он извинялся с улыбкой. Жизнь прожигала феерический пляс вокруг них. Мила буквально обвивалась вокруг Иошито, словно детская вьющаяся лоза, которая витала весело вокруг крепкого дерева. Вся эта неторопливая грация и спокойствие молодого монаха создавали атмосферу мира и умиротворения, в которой каждое движение детей превращалось в живописный акт. И так, Иошито продолжал медитировать, словно вихрь безмятежности среди буйства жизни, маяча на ореоле гармонии. Он излучал неуловимую ауру спокойствия и душевного равновесия, которая затмевала шум и движение, вкрадываясь в души маленьких детей и окружающие его людей, и завораживая их своим таинственным и величественным присутствием. Таким образом, хаос и спокойствие смешивались воедино, ткали плотную ткань бытия, а Иошито отыскивал в её нитях просветление. Иошито сидел глубоко в своих мыслях, даже когда дети куда-то убежали. Он погрузился в состояние безмолвия и отдался медитации, будто окунув свою душу в безбрежные просторы нирваны. Однако череду словесных оборотов и нежнейшие прикосновения ветерка, проникающего в негу живописного зала, растревожили его сердце и вернули его к реальности. Неожиданно, льнивые шаги двух игривых детей проникли в его уши, тихонько открывшие глаза Иошито смотрели в точку, где исчезло дневное светило. Мягкий шёпот Мирены подтвердил его подозрения, что на дворе уже вечер. — Иошито, пора спать! - неожиданно раздался её голос из глубины комнаты. Его имя прозвучало так мягко и нежно, словно нежнейший шелк гладил его душу. — Да, уже иду! - отозвался, улыбаясь в нежных мыслях, Иошито, собираясь вернуться в реальный мир. Он медленно поднялся с подушки и, словно гордый лебедь, вышел из зала направляясь в тусклую ванную. Он приложился к себе в убранство, подобное ритуалу, снимая с себя свою одежду и одевая на себя мягкую и комфортную пижаму. После этого он осторожно примостился перед зеркалом, с любовью и решимостью чистящего зубной пастой свои белоснежные жемчужины, словно тщательно закладывая фундамент жизни и священной души. Отмеривая время так, чтобы не задерживаться, но при этом не спешить, Иошито следовал строгим правилам, которые сопровождают внутренние гармонию и внешние ритуалы жизни в доме супругов. Этот обычай - уважение к традициям и желание не нарушать ни одно из правил супругов. Он знал, что его назначение - поддерживать спокойствие и гармонию во всех сферах жизни этой семьи. Закончив свою ежевечернюю процедуру чистки зубов и подготовки ко сну, Иошито тихо вышел из ванной, ощущая нежные влагу на своих босых ногах, и направился в спальню. Он ощущал свою связь с этим домом, будто каждый шаг пробегал по знакомому маршруту, проникал в каждую ниточку воздуха, каждый запах, окружающий его. Это была его реальность - быть руководителем их снов, и он исполнял свою роль с безупречной преданностью и самоотверженностью. В это время уже царили полная тишина и спокойствие, ведь все остальные члены семьи уже давно заснули и погрузились в безмятежный сон. Внимательно ступая каждым шагом, он стремился не порождать никаких звуков, чтобы сохранить неподвижную атмосферу в доме. Каждое движение молодого монаха свидетельствовало о его осторожности и попытке бережно подойти к своей постели, так как он не желал нарушать мир и покой. Беззвучно, с тишиной лёгкого ветерка, Иошито проник в свою уютную комнату, закрыв за собой дверь на затвор. Он медленно приблизился к мягкой постели, бесшумно приложился к ней, стараясь не нарушить покой комнаты. Однако к его удивлению, когда он попытался устроиться и закрыть глаза, ему стало неуютно. Воздух в этой комнате стал истомительно густым, исчезла возможность легко и непринужденно заснуть. Он поднялся и подошёл к высокому окну, аккуратно открыв окно и посмотрел на лунный свет, который проникал в комнату. Вдруг он услышал странный звук – смех, пронёсшийся за окном. Этот смех был чем-то нечеловеческим и заставил молодого монаха насторожиться и замереть на миг, стараясь разглядеть источник звука. Звук доносился со стороны поля, где собирали урожай. Однако это был необычный смех, перекликающийся смехом очень старого человека, но с высоким, пронзительным тоном. Он заставил сердце молодого монаха затрепетать от тревоги и смущения. Такой странный и тревожный звук вызывал неутолимое беспокойство в его душе и вызывал животный ужас, который лишь укреплял его решимость разобраться в источнике странных, маленьких следов, в котором Иошито хотел разобраться сегодня. Иошито отрицательно покачал головой, отгоняя от себя негативные мысли. Он взял лампу и сумку, чтобы подстраховаться в случае чего-либо неожиданного. Постепенно, преодолевая свою смуту, монах пошёл вперёд, но внутренне осознавая, что он покидает свою комнату в нарушение мирных правил, наложенных на него его опекунами. Иошито знал, что разрешается ему выходить лишь днём. Однако, в глубине души ощущая силу решимости, молодой монах был неуязвим к страху. Он осознавал тяжесть своего проступка, но неподвластный логике зов приключений подталкивал его всё дальше и дальше во тьму. Мрак лишь придавал особую таинственность его путешествию. Итак, с лампой, разрезавшим тьму ночи, Иошито ступал слегка неуверенно по направлению к огороду. В глубине его души хотелось открыть завесу тайны, узнать, что скрывается за этим странным, пугающим смехом. Лишь сделав шаг в темноту, Иошито полностью отдался погружению в мир тайн, олицетворяющему непредсказуемость жизни и себя в его центре. Ночная тишина окутала огород, словно накинув покрывало из мрака и таинственности. Только лампа, которую Иошито нёс в своей дрожащей руке, проникала сквозь черноту, будто луч надежды в бескрайней темноте. О редких шорохах листвы под ногами молодого монаха донеслись звуки, и его сердце замирало от волнения и непонимания. И вот, когда он подошел ближе к маленькому камню с таинственными символами, взор его встретил старого человечка, его белоснежные волосы струились, как лучи света, а длинная борода и усы придавали лицу ощущение древней мудрости и силы. Густые брови, словно облака на небесах, подчёркивали выразительность его строгих голубых глаз, которые сверкали как яркие звёзды, полные секретов и вечной истины. На его лбу сиял серо-голубой символ, напоминающий перевёрнутый полумесяц, как будто указывающий на его связь с магией. Его броня, украшенная изысканными золотыми узорами, блестит под светом, каждая деталь говорит о могуществе и благородстве. На поясе из тёмного золота висит камень бирюзового цвета, сверкающий как глубокое озеро, олицетворяющий гармонию и природную красоту. С удивлением Иошито услышал, как маленький старец начал хохотать, искажая своим смехом покой ночи. Но этот смех был настолько странным и зловещим, что монах испытал тревогу в самых глубинах своей души. — Эм... Здравствуйте? - пробормотал Иошито, его голос звучал нервно и неуверенно, словно этот ночной эпизод вынудил его выйти за рамки привычного. Источник же этого звука, как оказалось, рассматривал молодого человека с любопытством, словно кто-то впервые покажется перед его видом. Это создание резко перестало хохотать и повернулось к Иошито, внешностью своей, он ясно и сразу демонстрировал свой недовольный вид, когда заметил Иошито скитающегося по огороду, и сердито попытался узнать, кто осмелился нарушить его спокойствие. — Хм? А ты откуда взялся, парень, и почему ты здесь один в такое время? И, кстати, мне не припомнинается, чтобы кто-то похожий на тебя посещал нашу деревню, - прорычал Эленис недовольно, его голос разорвал ночную тишину, будто призывая к ответу Иошито на свои вопросы. Тон его был громким и несколько агрессивным, словно сам Аид исполнился недовольства, обращаясь к монаху. Молодой монах ошеломлён внезапным накалом старческого негодования, что проницательное существо, явно демонстрировало к Иошито. Слова затрещали в груди от неведомой тревоги и он с трудом проговорил: "Э-эм... Д-да, я... Я тут как бы новенький и только знакомлюсь с этой деревней. М-меня з-зовут Иошито, и я из монастыря. Но я хочу спросить, кто же вы такой? И что же вы делаете здесь?" Эленис, сияющий в эфирном сиянии, словно звезда на ночном небосклоне, тихонько рассмеялся. Его смех был устрашающе прекрасным, будто лунное свечение, проникающее сквозь густые лиственные ветви. И в этот миг, Иошито почувствовал, что его душа пленена невероятной магией этого встречного сущесиап. — Ха! Неудивительно, что я никогда не видела тебя здесь раньше! - заговорил старичок с лёгкой насмешкой, словно древний оракул, открывающий свои тайны в ночной тишине. - Ты, должно быть, довольно молод и наивен, чтобы бродить в одиночестве в такой час, мальчик. Я Эленис, бог урожая и защитник этой земли. И что именно ты делаешь в огороде в такой поздний час? - Божественное существо продолжало разговаривать едва слышным шелестом листвы, будто веяния ночного ветра, переносящие с собой звуки далёких времен. Его выражение лица оставалось загадочным и снисходительным одновременно, словно на его бледной коже были вырезаны таинственные символы забытых цивилизаций. Молодой монах был прикован к месту, как будто его ноги превратились в корни, проникающие глубоко в землю. Его глаза были наполнены изумлением, когда он узнал, что перед ним Бог урожая, защитник земли. В его сердце зародилось ощущение сверхъестественного, будто невидимые пальцы бога прикоснулись к его душе. — Н-ну... мне кажется, я слышал твой смех. Ты смеешься, чтобы отогнать чудовищ? - слабым и тревожным голосом проговорил молодой монах, пронизаный сомнениями и своей собственной ничтожностью перед божественным величием. Выражение лица Элениса смягчилось, а взгляд стал мягким, поскольку он оценил попытку молодого монаха разобраться в ситуации. Он мягко улыбнулся, одобрительно кивнув головой, а затем ответил на вопрос Иошито. — Да, вы правы. Я пытаюсь отвести чудовищ и проклятие, угрожающее урожаю, и мой смех - это способ отвести проклятие. И ты явно пришёл сюда, чтобы разобраться, что тут происходит и помочь угрожаю, верно? - Спросила Эленис с надеждой, надеясь, что молодой монах захочет помогать в решении этого вопроса раз он здесь. Молодой монах согласился, когда Эленис спросил - пришёл ли он сюда, чтобы помочь. — Ну, да. Сегодня я просто пытался найти источник проблемы, из-за которой посевы плохо растут. Я хочу, чтобы эти культуры снова росли так, как они должны расти, чтобы никто в этом городе не голодал, - молодой монах говорил с искренностью и сочувствием, раскрывая своё желание помочь жителям города и обеспечить им доступ к достаточному количеству еды. Огонь в его глазах светился неуловимым эфирным ореолом. Величие и благородство были по-настоящему воплощены в этом юноше. Эленис не смог удержаться от проникновенной улыбки, выражающей его испытанное восхищение, и ответил Иошито со стремительным потоком почтительных слов. — Поистине, нелегко найти такого юношу с добродушным духом и благочестивым характером, готового приходить на помощь всем нуждающимся, пренебрегая своими собственными интересами. Моё восхищение перед вами, юноша, необъятно, - проронил Эленис, восхищение разливаясь в каждом слове, словно переливающаяся волна. Молодой монах, овеянный озадаченностью и пылающим любопытством, настойчивым тоном спросил о природе таинственного проклятия, которое угрожало урожаю. В его словах звучала неутомимая решимость преодолеть преграды и помочь своим согражданам. — Я благодарен вам за всё, но смею ли я расспросить о том, какое проклятие было наложено на урожай? Кто же, по вашим словам, является источником этого недоброго заклятья? Волнует меня глубоко причина этого зла, и я стремлюсь узнать, есть ли возможность его разрушить, - произнёс Иошито, ощущая в своей душе желание творить благое и отгонять тьму. На лице Эленис, рассекающего ночную темень своим взглядом, отразилось беспокойство, а его слова обрели прочность и глубину, когда молодой монах прервал ночную тишину своим вопросом о проклятии, павшем на урожай, и о том, кто, в конечном счете, был ответственным за это горе. — Это сложное дело, но суть его сводится к тому, что злой дух, Зальнук, стремился проникнуть в царство наших огородов, - с грустью и тревогой ответил Эленис. Его слова звучали как гимн мрачному тайнству, раскрывающемуся в глубоках подземного царства. Молодой монах, поражённый таким дерзновением подземных сил, ощутил жалость к невинным жертвам этого проклятия. В возмущении спросил он: "Вы говорите о Зальнуке, но в чём его суть? Что за злая сила заставляет его вмешиваться в жизнь наших людей и причинять им такое бедствие? Чем были виноваты жатва и невинные души, чтобы заслужить на себя такую тяжесть проклятия?" Тяжёлая задача лежала перед Эленисом - объяснить молодому монаху, почему такое несчастье постигло невинность и благородный плод земли. Внезапно предстала перед его глазами картина тревожного мира, где судьба заставила силы тьмы и света соединиться, борясь за посевы и невинность самих людей. Неуловимый автор, кисть которого проникает в сокровенные уголки мира, решил испытать волю человека и его веру в справедливость. — Дух Зальнука, когда-то известный как ранее хранитель урожая в подземном мире. Величественное существо, владевшее видением будущего и обладавшее силой охранять наши урожаи от вредных повреждений и проклятий. Он провозглашал себя хранителем и заступником урожаев, питаясь не только благодарностью, но и верой людей, - начал свой рассказ Эленис, простирая свою руку к огненному эфиру, заряженному древней мистикой. - Однако со временем люди, пропитанные жадностью и своекорыстием, стали пренебрегать дарами этого великого духа. Они бездушно выбрасывали урожай, не задумываясь над возможными последствиями и нарушая правила устойчивого развития. Урожай служил не только для производства пищи, но и для создания лишних товаров и ненужных вещей. И дух Зальнука, уязвленный можно сказать в самую его сущность, наполнился гневом и разочарованием, зрячи, как люди, невинные и чистые, страдают от недостатка пищи и несправедливости, не получая того, что принадлежит им по праву. И тут, пробуждаясь от многовекового гнева и оскорблений, дух Зальнука решил наказать тех, кто пренебрегал его дарами, и предостеречь других от подобного пути. Но дух, наполнился злостью и ненавистью, навеял земную горесть, начал бесконтрольно сыпать проклятиями на все посевы, которые попадались ему на пути. Монах, эти бедные семена стали жертвами проклинающего воздаяния духа. Каждый сгоревший посев — это благодарность в минусе, свершённая наших братьями-людьми, - сказал Эленис, его голос звучал душераздирающе, словно мольба к самим богам. Рассказ, словно ветреная тайна, струился по ушам молодого монаха Иошито. Его сердце сжималось от тревожных подробностей, озарённых историей Залнука и его зловещих деяниях. Молодой монах, колебаясь между страхом и горячей решимостью, был наполнен сильным желанием остановить этого безжалостного злого духа. С его благородной душой, Иошито не мог мириться со страданиями и неописуемыми стужами, что гнетли горожан, покрытых его проклятиями. Горячая стрела его заботы пронзила эпоху, когда он обратился к мудрому Эленису в надежде найти ответ на свой вопрос о способе поиска Зальнука и снятия проклятий, отравляющих жизнь людей. — Как я могу обнаружить Зальнука, чтобы избавить эту деревню от его зловредных чар? Мы должны остановить его! - с искренним горячечным сердцем восклицал Иошито, выражая свою преданность и сильное желание защитить невинных душ жителей деревни от дальнейших катаклизмов. Эленис милостиво улыбнулся, когда заметил страстное и самоотверженное стремление молодого монаха прекратить деяния злого Зальнука и восстановить здравый рост полей и обильного урожая. Расширяя былое изложение, Эленис предстал перед Иошито в дальнем свете, награждая его подробностями и конкретными инструкциями о том, как нести преследование проклятого духа и положить конец его тлетворным заклинаниям. — Есть сведения, что Зальнук пребывает в запретной пещере, глубоко скрытой в отдалённых горных регионах. Ко мне дошли слухи, что тот, кто соприкасается с этими местами, становится свидетелем необъяснимых явлений и беспокойных случайностей. Когда ты отправишься на его поиски, нерушимо помни: осторожность должна быть твоим верным спутником, - проронил Эленис, вызывая в сердце Иошито ясность и решимость взять на себя эту опасную миссию. С решительностью Иошито посмотрел на месячный свет, он не мог скрыть своего нетерпения отправиться в опасное путешествие к проклятому духу, чьи тайные интриги причиняли несчастье и мрачность этому земному раю. Плохой урожай и нищета, обрушивающиеся на эту землю, сердце Иошито не оставляли покоя. Он стремился избавить своих соплеменников от духовной тьмы и страданий. — И когда же мы отправимся в этот опасный путь? - настойчиво спросил юный монах, переводя взгляд с луны на лицо Элениса. В глазах Иошито светилась решимость, его обрастала храбрость, готовая превзойти тьму и окаянного духа. Но мудрость внушительного божества была основана на долгих столетиях наблюдений и предупреждений. Ожиданиями игриво позабавившись, Эленис, величественно улыбнувшись, не без некоторой озабоченности произнёс: "Ох, молодой монах, твоё стремление слиться с энергией этого непростирающегося пути – величественно и благородно. Но ночное время в этом месте – тьма, насквозь пропитанная странностями и мистическими явлениями. Жажда познания и помощи, которая горит в твоём сердце, пусть будет усмирена до завтра, когда солнце светом своим осветит наш долгий путь. Ближе к третьему часу дня, когда химеры ночи будут спрятаны в песчаных пустынях этой земли, снаружи, и сияние дня прольётся на этот духовный излом, мы отправимся в путь" - Слова Элениса отзвучали в душе Иошито, даруя понимание, но лёгкую грусть. Иошито с взглядом, немногим омрачённым опечаленностью, пробрался сквозь дремоту в нежную обители ночи. В глубине тишины его сердце билось ритмично. В теперешний миг, Иошито кивнул с пониманием, соглашаясь с мудростью Элениса. Благодаря его руководству, они покинут эту землю завтра, ближе к трём часам дня. Молодой монах справедливо выразил свою благодарность: "Хорошо, я полностью понимаю ваше решение, мастер! Увидимся завтра!" Сквозь пространство, наполненное уважением и искренностью его слов, можно было почувствовать признание и признательность Маленькому Богу. Развернувшись, Иошито направился обратно в жилище. Эленис тепло улыбнулся молодому монаху, желая ему счастливого возвращения домой. С теплотой в голосе произнёс: "Не за что, юный монах. Я буду ожидать вас рядом с огородом около трёх часов дня, и тогда мы отправимся в наше путешествие! Пока наступит время, я рекомендую вам отдохнуть сегодня вечером, чтобы восстановить силы на завтрашний день!" - Эленис вкладывал в свои слова заботу о комфорте, безопасности и благополучии молодого монаха. Минуя тёмные проходы, Иошито проник обратно в дом, чтобы отдохнуть и восстановиться. Густая пелена сна пришла к нему в объятия, но в его сердце замирилась волнующая смесь предвкушения и тревоги. Спокойно, с полной преданностью, он лёг спать, чувствуя, что завтрашний день принесёт с собой испытания и многочисленные опасности.