Эфирный Альманах

Живя с Чарльзом уже около трёх месяцев, наши беседы так и не зашли об обсуждении того, что было на крыше, будто того не случалось вовсе. Эйлер словно позабыл тот вечер, что странно: мне казалось, что для него это было важно. Почему только я думаю об этом ещё больше, когда пьян? Заходя в квартиру, брюнет находится на привычном месте. Услышав меня, он оборачивается и поднимается с места. Краем глаза я замечаю стрелки часов, время которых переваливало за одиннадцать вечера. —Ты поздно. — Сокурсники всей группой устраивали встречу, было бы грубо отказывать. — Понятно. По виду Чарльза ему нечего было больше сказать, что дало мне возможность раздеться в тишине. Я пришёл действительно поздно. Будь на его месте мама, то наверняка бы ещё три минуты назад устроила скандал по этому поводу. Приятно, наконец, оказаться в тихом месте, пусть даже ненадолго. — А ты был когда-нибудь на посиделках вместе со всеми? — Был от силы раза два, – не задумываясь, отвечает Чарльз, — Меня нечасто зовут веселиться. — Если б позвали, согласился? — Думаю, навряд ли. — Ха-ха, ясно, — подготавливая следующий вопрос, я легко плюхаюсь на недалёкий стул, — Не любитель шумных компаний, верно? — Ещё как. Обычно на таких встречах не происходит ничего такого, о чём бы в будущем я вспоминал с удовольствием, — брюнет стоит недолго, взаимно усаживаясь напротив меня, — Хаос, да и только. — М-м-м. Возможно, тебе просто попадались не те люди. — Возможно. Если бы на такой вечеринке был ты или Анри, я бы пошёл. — Ах, вот как? Мило. В следующий раз позову тебя с собой. — Я не это имел в виду… — Ха-ха-ха. — Признаться честно, я не ожидал от тебя любви к такому, — спустя минуту молчания говорит Эйлер, — Из-за разговоров о «тихом месте» я считал тебя человеком более… домашним, что-ли? Тем не менее, учитывая твою страсть к дебатам, я убедился, что спокойным тебя не назвать. Разве комфортно зависать с малознакомыми людьми в невменяемом состоянии под громкую музыку? Извини, я не совсем понимаю. — Ха-ха, когда ты говоришь это так. Ну, это не то же самое, что дома. Шум обычно вызван другим, а также на сходках, в которых я участвовал, в большинстве своём потасовок случается меньше, а в тех, в которых я был непосредственным причастным ещё меньше. В основном после алкоголя все становятся просто более тактильными и приставучими. Хочешь узнать чьи-то секреты – напои его. — Вот как… На мне бы это не сработало. Сам не боишься, что твою тактику используют против тебя? — Не-а, у меня высокая переносимость алкоголя. К тому же, я не выпью столько, сколько не осилю, даже на спор. Это глупая и явная манипуляция. — Хм. Тогда… ты говоришь, что люди становятся более экспрессивными под действием этанола… это тебя не беспокоит? — М-м-м… Нет. Может быть, если б я был более скромным на примере тактильности, мне было бы некомфортно, однако меня не пугают домогательства пьяных ровесников. Хотя, если вспоминать, именно так я потерял свой первый поцелуй – на вписке с какой-то одноклассницей, имя которой уже не помню, хах. — Ох… Сочувствую. — Не стоит, я не сказать, что жалею об этом. Не отношусь к подобному опыту трепетно, к тому же, в тот раз я даже ничего не почувствовал. Как и в следующие разы, в прочем, тоже. Следую принципу «живём один раз». — Ого, не представлял, что ты умеешь целоваться. — Почему же, у меня есть какой-никакой опыт в этом. Оценивая меня взглядом какое-то время, Чарльз смеётся, на что я тоже отвечаю смехом, раскрашенным в чуть огорчённой интонации: — Не недооценивай меня, пожалуйста! — Не, я не в этом смысле, просто… Это правда странно. — Что именно? — Я целовался один раз с Анри, но всё было так, так ты сказал – я ничего от этого не почувствовал. Это должно было быть кульминационное событие, к которому идёт каждая романтическая история, но это совершенно не ощущалось чем-то особенным. Простое слияние губ и ничего более. — Хм… А она умеет целоваться? — А? Что ты… Дело не в технике, Феннелл! — Ха-ха, да, я понял. А если бы это было с кем-то другим? — Вау, ты повторил её фразу, она в тот раз спросила тоже самое. — Потому что это правда. Когда целуешься с тем человеком, что тебе нравится, и ощущения должны быть не те. О бабочках в животе слышал? — Ну, допустим. — Что-то на подобии. Тепло в груди и лёгкое головокружение. — Описываешь так, будто это у тебя было. — Нет. Просто пересказываю с чужих слов. У меня никогда не было любимого человека. После мы обоюдно замолкаем. Я не знаю к чему был весь этот разговор, но в голове всплыла давняя фраза Чарльза: «Я буду стараться, что бы стать кем-то, кого ты сможешь считать себе ровней», поняв для себя это по-своему и неожиданно для нас обоих предлагая: — Хочешь попробовать? — … Попробовать что? — Поцеловаться. Попробовать поцеловаться. Чарльз явно смутился таким предложением, на что я уже собирался отмахнуться чем-то по типу: «Не бери в голову, это шутка», но также внезапно Эйлер отвечает положительным кивком. — Серьёзно? Ты можешь проигнорировать это. — Нет, я серьёзно. Ты ведь сам предложил. Не думаю, что у этого будут сильные отрицательные последствия. Возможно, Эйлер думает, что я просто пьян, если предлагаю это, что, вполне возможно, как-то повлияло, но так ли это важно, если он согласился? Вот и я делаю вывод, что нет, поднимаясь с места и подходя к Чарльзу поближе. В отличие от меня, Эйлер не поднимается, что идёт только на руку, потому что с его ростом, боюсь, я бы банально не дотянулся до его лица. Опять же благодаря параметрам тела я совсем слегка наклоняюсь, приближая своё лицо к нему. Задержавшись на секунду, Эйлер кажется в моих глазах растерянным, но, судя по всему, не дождавшись дальнейших действий, сам приближается своими губами к моих. Поначалу это совсем невинный поцелуй, наши губы просто с полминуты лежат друг на друге. Может быть, именно так они с Генриеттой и поцеловались, но как только Чарльз медленно собирается отодвигаться, я беру его в свою ладонь и большим пальцем слабо давлю на нижнюю губу. Этой силы было достаточно, что б приоткрыть его рот и поцеловать более чувственно. Наверняка парень не ожидал от меня такого, что выдал его тихий стон. «Теперь он точно считает меня пьяным» – думаю я, языком входя глубже. Наверно, не стоило пробовать его на вкус сразу после встречи с сокурсниками, ибо то, что чувствует он – это вкус алкоголя, что навряд ли ему по нраву. Однако так подумать, более лучшего момента, чем сейчас, не было, а также добавляется какое-никакое слабое, но оправдание моим действиям. Его движения неразборчивы, совсем не нативны моим, но, не смотря на это, Чарльз старается отвечать, что я нахожу очаровательным. Однако при всём при этом я почти не ощущаю его дыхания на своём лице, с этого заключая, что он не дышит. Беспокоясь о том, что так я лишу его сознания, решаю не затягивать с этим. Не проходит минуты, как я расплетаю наши языки и отстраняюсь, при этом всё равно находясь достаточно близко. Тонкая ниточка общей слюны ещё связывает нас, которую Чарльз убирает со своего лица тыльной стороной ладони, как и я. Эйлер тяжело дышит и пытается восстановить дыхание с ярким румянцем на щеках, не смотря на меня, что точно доказывает у него временное отсутствие кислорода совсем недавно. Я по сравнению с ним спокоен и даже слишком. Дав время отдышаться, спрашиваю: — Итак, я сумел доказать тебе свою опытность? Больше у тебя нет сомнений на мой счёт? — Да, да. — Как тебе? — … Не знаю… Необычно. — Ха-ха, это уж точно. С представителями своего пола у меня ещё не было. — Ах, так я особенный? — Получается, что так, — делая паузу, я ухмыляюсь, выдавая следующее, — Но только в будущем мы не будем совокупляться, даже не мечтай. — Чего?! Я и не думал об этом! — Ха-ха-ха! — Феннелл! — мне показалось, будто его щёки стали ещё краснее, — Что б тебя! — Извини, я бы не уснул, не узнай твоей реакции на это, — такое оправдание его, судя по всему, не удовлетворило, — Но тебе хоть понравилось? Почувствовал что-нибудь? — … — Нет? — Возможно… Только разговор об этом вводил его в краску, отчего я сделал собственные выводы. Приняв решение больше не доводить друга, я желаю ему спокойной ночи и удаляюсь. Наверно, он подумает, что я не вспомню об этом на утро, но он не знает, что это был самый чувственный поцелуй, который мне удалось испытывать.