Проклятая гора

С заданием Шэнь Цинцю затягивать не собирался. Чем быстрее он покончит с делами, тем больше времени у него останется на себя: он давно собирался заглянуть в Теплый красный павильон. К величайшему сожалению, сбываться его планы не спешили. Местные жители путались в своих рассказах, отвечали невпопад и то и дело норовили отказаться от собственных слов. Конечно, главе пика Цинцзин здорово повезло получить миссию так далеко от Цанцюн, что он смог бы немного отдохнуть от своей воинственной семьи. Но теперь задачу осложняли те, кто сам же попросил избавить городок от проклятия. Пожалуй, главной проблемой в расследовании стали ложные сведения о первой жертве. Верный слуга дома Чун, одного из самых богатых в этом городе, был найден на берегу недалеко от Проклятой горы. По рассказам рыбаков, которым выпала сомнительная честь наткнуться на тело, оно было изуродованно когтями то ли зверя, то ли демона. Разумеется, никто не стал ждать вызванного заклинателя, и тело похоронили по всем правилам. Однако, как и во многих городах до них, жители предпочли обратиться за помощью к бессмертным мастерам, только когда беда коснулась кого-то из благородных господ. Вот и сейчас отсчет смертей повели со слуги, которым дорожили в доме Чун. Шэнь Цинцю выслушивал истории о погибшем юноше из уст молодой госпожи Чун, скрывая недоверие за прохладным и отстраненным выражением лица. Ему невольно вспомнилось, как Цю Хайтан рассказывала о нем самом своему брату, настоящему монстру в человеческом обличье. Впору было бы заподозрить, что старый господин Чун приказал другим слугам, а может, и собственноручно избавился от молодчика, который стал слишком близок его дочери. Но все же вряд ли тут произошло нечто похожее на то, что когда-то Шэнь Цинцю довелось пережить в поместье Цю. Подробности заклинатель решил выяснить у других местных жителей. Тут-то и оказалось, что слуга дома Чун был вовсе не первой жертвой. О пропавших бездомных Шэнь Цинцю узнал, угостив свежей булочкой беспризорного мальчишку. По своему опыту он понимал, как много могут знать уличные крысы. Где найти еду, как выбрать в толпе того, кто будет особенно щедр, а от кого стоит держаться подальше, в каких местах можно рассчитывать на укрытие, а куда и соваться не стоит — от таких знаний зависело выживание. Поэтому Шэнь Цинцю не удивился, что при упоминании Проклятой горы мальчишка поспешил скрыться в толпе. Нет, конечно, это могло ничего не значить: девять из десяти бродяжек, получив подачку, сделали бы то же самое. Любая уличная крыса прекрасно знает, что рука с едой в любой момент может превратиться в руку с кнутом. Но позже заклинатель пожалел о своей беспечности. Местные торговцы подтвердили: мелких воришек стало меньше. Не то изловили поганцев, не то сами по себе передохли где-то. Похоже, непонятная беда коснулась всех беспризорников, и первыми погибли те, чью смерть просто некому было заметить, кроме таких же никому не нужных детей. Новая информация только подтвердила его догадку: в торговых лавках судачили о пропаже еще одного. На этот раз исчез прилежный мальчишка, работающий за еду в гостинице. А ведь Бо Шу, хозяин таверны, заприметил смышленого паренька, когда тот день за днем предлагал выполнить любую службу за мелкую монетку или миску объедков. Мальчишку отмыли, пригрели, и он уже месяц преданно бегал по поручениям Бо Шу. История, чрезвычайно похожая на появление нового слуги в доме Чун. Тот ведь тоже пришел с улицы. А еще обоих мальчишек, по слухам, видели поблизости от Проклятой скалы. Как и многих других беспризорников, которых нещадно гоняли рыбаки, обвинявшие их в воровстве рыбы. В душе Шэнь Цинцю снова забрезжило смутное чувство узнавания, но он не смог понять, что же цепляет его внимание. Если подумать, в поведении уличных крыс не было ничего необычного, они добывали еду любыми способами, в том числе и таская у рыбаков добычу, особенно если был хороший улов. В любом случае заклинатель решил изучить место, где было найдено тело. Чем ближе Шэнь Цинцю подходил к морю, тем неспокойнее становилось на душе. Влажный ветер, несущий запах рыбы и гниющих водорослей, и размеренный шум прибоя пробуждали в нем непонятное смятение. Когда же он добрался до первых рыбацких домов и осматривал порванные сети, брошенные на песке, до него донесся запах сырой древесины. В следующий миг запах исчез, словно померещился. Может, порывом ветра принесло от рыбачьих лодок, вытащенных на берег? Шэнь Цинцю шел дальше, осматриваясь в поисках чего-то, что могло бы пролить свет на убийство слуги. Разумеется, никаких видимых следов не было. Во всяком случае, Шэнь Цинцю не нашел ничего подозрительного, хотя подошел уже почти к самой скале, которую называли Проклятой горой. Издалека она выглядела мрачновато, а при некоторой доле воображения в ней можно было углядеть сходство с головой какого-нибудь чудовища. По вечерам, наверное, она могла бы даже напугать, особенно впечатлительных и легковерных идиотов. Внимание Шэнь Цинцю привлек тусклый блеск. В траве была рассыпана рыбья чешуя. Так далеко от моря? Шэнь Цинцю, нахмурившись, посмотрел в сторону берега. Похоже, мальчишки действительно стащили рыбу, но почему они ели ее тут, не разведя костра, на голом склоне? Шэнь Цинцю внимательно изучал скалу, и вскоре его старания были вознаграждены. Не так далеко от места, где он обнаружил чешую, заросли лиан выглядели немного неестественно. Лозы, цеплявшиеся за камни, внезапно изгибались в сторону, словно их корни должны были оказаться правее, чем были. Шэнь Цинцю уже начал подозревать, что обнаружит за этой зеленой ширмой. Он отодвинул лианы и без особого удивления шагнул в каменную расселину. Конечно, где надежней всего прятаться уличным крысам, как не в месте, которое все считают проклятым и без веской причины туда не сунутся. Впрочем, не мешало проверить, что никакого проклятия и в самом деле нет. Шэнь Цинцю убедился, что место абсолютно безопасно, и осторожно пошел вперед. Он то и дело замечал следы того, что здесь часто ходили: в узких местах сколы камня словно сгладились, отшлифованные прикосновениями, кое-где валялись крупные рыбьи чешуйки, а в одном месте на влажном песке был заметен отчетливый отпечаток маленькой ступни. Еще через несколько шагов открылась обширная пещера. Почти всю ее площадь занимало озеро. В щели свода лился солнечный свет, позволявший без труда осмотреть просторный подземный зал. На небольшом участке суши Шэнь Цинцю заметил стопку каких-то книг. Там же валялся всякий мусор: рыбьи кости, снова чешуя, ракушки, которые могло прибить к берегу течением. Рядом с книгами лежали две самодельные игрушки, скрученные из соломы и лоскутков ткани. Похоже, это место действительно стало своего рода убежищем для уличных крыс. Хотя, конечно, книги… Мало кто из уличных детей умел читать, хотя если вспомнить слугу семьи Чун… при хорошем отношении хозяев его могли начать учить, а может, и не ему одному повезло с учителями. Шэнь Цинцю посмотрел на обложку верхней книги. Стихи. Хмыкнув, заклинатель отложил книгу и продолжил осматривать берег. Среди мусора обнаружился сломанный гребень, а чуть дальше на крупном песке лежала вверх дном треснувшая деревянная лохань. Сердце Шэнь Цинцю сжалось от непонятного волнения. Словно во сне, он ухватился за потемневшее от времени дерево и перевернул лохань. Под ней лежала мелкая монетка и детская деревянная свистулька. Шэнь Цинцю замер, а потом медленно взял свистульку в руки. Она казалась такой знакомой… А в следующий миг за его спиной раздался возмущенный голос: — Эй, тебя не учили не трогать чужие вещи? Резко обернувшись, Шэнь Цинцю уже понимал, кого он увидит, но все же не мог до конца в это поверить. В голове вихрем пронеслись воспоминания, которые он старался похоронить в том же водовороте, в который отпустил младшего. Маленький Шэнь Цзю переживал боль от разлуки со странным маленьким существом, наполовину человеком, наполовину рыбой. Он успел привязаться к необычному малышу, а потом потерял его. Позже он оплакивал еще и гибель Ци-гэ. Шэнь Цзю искренне считал, что только смерть могла помешать глупому и честному Ци-гэ сдержать свое обещание. Каким же наивным оказался сяо Цзю! Обманулся оба раза. Он был уверен в том, что Ци-гэ погиб, так и не добравшись до школы заклинателей, и ни на миг не усомнился, что их младший приятель давно затерялся в морских глубинах. Так почему же сейчас он здесь? Шэнь Цинцю посмотрел прямо на юношу, по пояс вынырнувшего из воды. Он был одет в простое коричневое ханьфу и очень напоминал человека, особенно на неискушенный взгляд. Даже в лучших бестиариях пика Цинцзин не были описаны такие существа, но Шэнь Цинцю знал, куда смотреть. Кисти рук юноша не вынимал из воды, скрывая видимые признаки своей природы. Уши и шею закрывали тяжелые мокрые волосы. Непонятно было, куда делась россыпь мелких чешуек на лице существа, столь памятная Шэнь Цинцю, но факт оставался фактом: если бы он не знал доподлинно, кого встретил, то вполне мог бы принять его за человека. А сейчас Шэнь Цинцю не сводил взгляда с младшего, которого не видел столько лет. Смотрел и не мог насмотреться. Мелкий вырос и уже не походил на того жалкого и истощенного найденыша из далекого прошлого. Только взгляд оставался все тем же. Таким чистым, наивным, таким… непомерно глупым. — Так хозяин этих вещей этот молодой господин? — Шэнь Цинцю пришлось закусить щеку изнутри, чтобы сохранить прохладный ровный тон и не дать вырваться никакому неосторожному вопросу. — Да, они мои, — без какой-либо вежливости произнес младший. — А ты, видимо, вор. Нет, Шэнь Цинцю не был ни небожителем, ни даже благородным по рождению, но ему не нравилось, когда его подозревали в воровстве, которого он не совершал. Даже и не задумывал. И ладно бы, не впервой его обвиняли в чем-то, чего он не делал, так сейчас он слышал это от кого? От одной неблагодарной твари, которая наверняка позабыла, сколько двум уличным мальчишкам пришлось из-за него пережить. Не то чтобы ученый жалел о тех днях, но спускать такое пренебрежение не позволил бы никому. — Этот мастер не вор, — он едва сдержал эмоции, но взял себя в руки и не позволил им проявиться на лице. — Тогда зачем тебе понадобилось рыться в моих вещах? — нахмурилось существо, явно не веря незнакомцу. — Этому стало любопытно, кому принадлежат все эти странные вещи. — Ничего они не странные! — искренне возмутился младший. Шэнь Цинцю фыркнул. — Разве? Зачем тогда хранить проржавевшую монету и свистульку с оборванной веревкой? — не мог не спросить Шэнь Цинцю. Этот вопрос наряду с другим, не менее важным, требовал немедленного ответа. — Эй, не смей так говорить о моем сокровище! — существо возмущенно стукнуло кулаками по воде. — Сокровище? — на какое-то мгновение он растерялся. — Что из этого может иметь хоть какую-то ценность? — Свистульку подарил дорогой для меня человек. И даже если я не смог сохранить ее в целости, то предпочел бы услышать упрек от него самого, — немного успокоившись, существо притворно кашлянуло в рукав. — Он и так будет очень недоволен, когда увидит, в каком состоянии его монета. Шэнь Цинцю помнил, как он заставил мелкого нырнуть в водоворот в пещерном озере, чтобы морское существо вернулось домой. Оказалось бы подальше от рыбацких сетей, а главное, от людей, которые могли бы продать диковинку кому побогаче, а то и разделать из любопытства. И теперь Шэнь Цинцю не мог себе представить причину, по которой существо не уплыло восвояси. И после этого нелепого разговора яснее не стало. У него появилось одно неприятное подозрение, но верить в него не хотелось. Этого ведь просто не могло быть. От одной только мысли по его телу пробежали мурашки. Он достал веер и привычно раскрыл его, чтобы спрятать смятение. — И когда же твой… друг должен прийти за своей монетой? — Я не знаю. Но он точно вернется, — искреннюю уверенность в словах существа можно было потрогать. — Да-гэ рассказывал, как трудно добывать монеты. В конце концов, это же наш дом. Я уверен, что стоит им заработать достаточно, они сразу же вернуться. — Ты хочешь сказать, что все это время ждал возвращение друга? Из-за такой ерунды? Тебе не приходило в голову, что тебя могли просто бросить здесь? Что тебя предали, просто забыли в этой сырой и темной пещере? — из глубины души волной поднялась горечь. Вера наивного существа болью отозвалась в старой ране, которая и так начинала кровоточить от каждого виноватого взгляда главы школы. — Ничего она не темная, — возразил младший, словно в подтверждение оглянувшись на каменный свод, из трещин которого пробивались солнечные лучи. — И не говори так о моих друзьях. Я верю, что они вернутся. Последняя фраза стала последней каплей в чаше его терпения, и Шэнь Цинцю не выдержал. В его душе бушевали эмоции, которым требовался выход. — Рыбьи мозги! Сколько еще лет ты собирался ждать? — Эр-гэ! — полный восторга возглас эхом метнулся под сводом, и Шэнь Цинцю, вспылив, швырнул веер в голову младшего. Тот даже не увернулся. — Не смей меня так называть! — о потере веера Шэнь Цинцю пожалел сразу же. Неожиданно существо оперлось руками о каменистую часть берега и медленно поползло из воды. Волосы тяжелой спутанной массой упали на лицо, одна прядка оказалась в напряженно сжатых губах, а глаза, взгляд которых не отрывался от Шэнь Цинцю, горели такой безумной радостью, что заклинатель невольно сделал шаг назад. Сейчас младший, вцепляющийся когтистыми пальцами в песок и камни, почти пугал. — Эр-гэ, — от усилия дыхание сбилось, и голос звучал хрипло и зловеще. — Что это за игры в живых утопленников! Немедленно лезь обратно в озеро! Младший послушался. Несколько энергичных движений, и он скользнул обратно в озеро, ничем не напоминая жуткую тварь, поднимавшуюся из воды. Шэнь Цинцю очень хотелось поинтересоваться, что это было за представление, но он сдержался. Лучше он воспользуется этими мгновениями, чтобы обрести хотя бы подобие душевного равновесия. Восторг в глазах младшего, казалось, ничто не могло погасить. Со смесью недоверия и счастья он повторял раз за разом: — Эр-гэ вернулся. Я не сплю. Эр-гэ и вправду вернулся. Теперь существо пристально рассматривало заклинателя, снова и снова пробегая глазами по его лицу, одеждам, украшениям. Точно так же Шэнь Цинцю недавно всматривался в лицо существа, пытаясь сопоставить увиденное с чертами из памяти. Но младший смотрел так, словно не мог поверить глазам. Удивлялся, насколько его «эр-гэ» изменился, что его с первого взгляда и не узнать? Невольно Шэнь Цинцю задался вопросом, а вел бы себя так же, если бы Ци-гэ вернулся за ним? Оставался бы он таким же наивным и слепо верящим сяо Цзю? И сам же себя одернул. Определенно он не стал бы смотреть на Ци-гэ щенячьими глазами! Шэнь Цзю слишком хорошо помнил ту боль и дни, наполненные бессмысленной надеждой на возвращение того, кто и не думал возвращаться. Изо дня день он выживал в поместье Цю, даже не пытаясь вырваться из этого ада. Боясь пропустить тот день, когда за ним вернется Ци-гэ. Но что тогда чувствовал этот… младший? Его просто оставили в пещере абсолютно одного. Шэнь Цинцю ощущал себя самым настоящим глупцом. И не мог не злиться на себя прошлого, того, кто не решился снова заходить в пещеру, чтобы не трогать лишний раз воспоминания о расставании. Получалось, что пока он, как идиот, смотрел на море с этой скалы, младший просто ждал их возвращения внутри нее. Хотя судя по всем тем предметам, которые оказались в пещере, какую-то связь с внешним миром тот все же имел. Однако сколько же времени прошло, прежде чем кто-то решился подойти к проклятой горе? Как долго этот ребенок оставался совсем один? Шэнь Цинцю сжал губы и лишний раз пожалел, что так неосмотрительно избавился от веера. Через несколько дней после того, как они с Ци-гэ отпустили на волю младшего, их поймали работорговцы. Но даже потом у Шэнь Цзю даже мысли не возникло найти свой родной город и проверить эту пещеру. Насколько же отвратительным подонком он сейчас себя ощущал. Невольно он оказался в ситуации, в которой уже он сам должен был бы давать объяснения, которых тщетно ждал от Ци-гэ. Мысль, что он оказался таким же предателем, как Ци-гэ, была невыносима. Вот только в этот раз тот, кто имел полное право обижаться и обвинять, явно не собирался этого делать. — Эр-гэ, я так рад снова тебя увидеть, — не представляя, какие темные мысли блуждают в голове Шэнь Цинцю, младший буквально лучился счастьем. — Ты так повзрослел! А раньше был таким маленьким. — Что за чушь ты несешь? Ты был еще меньше меня. И сколько раз я просил тебя не называть меня так. — Ахах, но ты был меньше да-гэ, а я на его руках был выше тебя. Как может так радостно смеяться тот, кого так сильно обидели? Шэнь Цинцю не выдержал. — Почему ты продолжаешь так радоваться? — злясь больше на себя, чем на наивного младшего, резко спросил он. — Я пришел не из-за тебя. Я даже не помнил, где находится эта проклятая пещера. И тем более не знал, что ты до сих пор здесь. Я был уверен, что ты давно уплыл в море, к своей настоящей семье. Разве ты не должен ненавидеть меня? — Почему бы мне ненавидеть тебя, эр-гэ? — Я только что тебе сказал… — Не бери в голову, — перебил младший, — Тогда я слишком много времени провел на воздухе, и у меня постоянно болело горло, я почти не мог говорить. Но слух у меня хороший, да и да-гэ мне многое объяснял, чтобы я лучше понимал людей. Так что извини, я невольно подслушал несколько ваших разговоров о том, что меня следует вернуть в море, — Шэнь Цинцю с изумлением слушал, а младший продолжал: — Пусть сперва я не понял, что это ты, но ты-то меня узнал сразу. Обычно все удивляются, когда из озера вдруг выныривает молодой человек. Я, конечно, всегда говорю, что просто умею надолго задерживать дыхание под водой, поэтому и стараюсь показаться поскорее. Ты же, хоть и был удивлен, но совершенно не так, как другие. Тогда я начал подозревать, что тебя подослали те придурки. Но это оказался ты, эр-гэ, и я очень этому рад. — А что ты мне тогда говорил? О сокровище и монете? И о том, что все это время ты ждал нашего возвращения. Все это было ложью? — Как грубо, эр-гэ. Я не врал тебе. Я просто… надеялся, что вы когда-нибудь вернетесь. Может, проведать меня. Или хотя бы переночевать тут. Не знаю. Я старался не уплывать далеко, боялся пропустить ваш приход. Это глупо, я согласен. Мне просто хотелось верить, что мы еще встретимся, и я смогу как следует поблагодарить вас за то, что спасли меня тогда. — Рыбьи мозги, — только и смог произнести Шэнь Цинцю. — От тебя это всегда звучит так нежно, так что я совсем не обижаюсь. — Где ты здесь услышал нежность? Хотя погоди, расскажи-ка мне лучше, что за придурков ты упомянул? — Шэнь Цинцю вдруг вспомнил, что его царапнуло. Неужели кто-то обидел младшего? — Ой, на самом деле это не слишком приятная история. Но тебе, конечно, расскажу. Один из моих друзей несколько дней назад сообщил о подозрительных путниках. Не удивляйся так, эр-гэ. Я помнил, как вам жилось на улице. Можно сказать, я недолго сам был уличной крысой, так что я мог понять, насколько опасна их жизнь. — Не называй меня так, — привычно поправил Шэнь Цзю. — Как же мне тебя тогда называть? Цзю-сюн? Хотя эр-гэ мне нравится больше. — Можно и так. Не отвлекайся. — А, хорошо. Так как мои друзья практически все живут на улице, то мы договорились, что они будут сообщать обо всех подозрительных людях, и если они выглядят не слишком сильными, заманивать их сюда, ко мне. Ой, снова этот взгляд, эр... Цзю-сюн, вот как ты одним только взглядом способен назвать меня идиотом? Да, конечно, мы рисковали, но уверяю, я прекрасно справлялся со своей ролью и пугал плохих людей, притворяясь… как ты меня назвал? Утопленником? Вот вроде им. По-моему, вполне достоверно. Шэнь Цинцю хотел очень многое сказать об умственных способностях своего младшего, но воздержался, и не зря. Судя по описанию двух последних «придурков», которые кидали в фальшивого утопленника светящимися бумажками и грозили мечами, это были заклинатели. Хорошо, что мелкий сообразил и уплыл поглубже. Но после этого друзья младшего начали пропадать и боялись лишний раз прийти в пещеру. Последним забегал самый старший из мальчишек, рассказать, как ему живется сейчас, когда у него уже несколько месяцев есть крыша над головой. Это был тот самый слуга дома Чэн, смерть которого расследовал Шэнь Цинцю. И хотя огорчать младшего отчаянно не хотелось, особенно после такой долгой разлуки, но пришлось рассказать ему о том, что привело заклинателя в город и к проклятой скале. — О, нет! Не может быть!.. Было поистине больно смотреть, как счастливая улыбка словно стекла с выразительного лица. Шэнь Цинцю не раз приходилось сообщать печальные новости семьям тех, кого не удавалось вернуть живыми. Но впервые он рассказывал о смерти близкого дорогому для него существу. Как бы Шэнь Цзю ни пытался забыть и подавить в себе привязанность к этому недодемону, она словно вросла в его душу и не собиралась ее покидать — Будь они прокляты! — сжал кулаки младший. — Теперь я понимаю, что за пищу для своего питомца они тут искали. — О каком питомце идет речь? — Я не сказал? Прости, Цзю-сюн. Когда я прятался под водой, то смог услышать часть их разговора. Под водой было не очень понятно, но я понял так, что они злились, потому что упустили еду для… как они его назвали? Я не очень расслышал, песчаный шипохвостый медрон или медрагон… что-то такое. Помню, я еще удивился, зачем кому-то скрещивать медоеда и огнедышащего ящера. — Темные заклинатели. Шэнь Цинцю нахмурился. Никто другой не стал бы связываться с демонической тварью, которая была сама не своя до человеческих внутренностей. Если приручать ее, предлагая такой деликатес, то можно вырастить надежного спутника для путешествий по демоническим землям. Судя по всему, тварь была еще совсем молодой: на рынке ни о чем подозрительном не болтали, да и горе-звероводы пока убивали только детей и подростков. Но чем дальше, тем крупнее потребуется добыча. У Яньцзы сам когда-то хотел заполучить такое существо, но слишком много возни требовалось для его укрощения. Не говоря уже о том, что найти этих любителей нырять глубоко в песок было весьма непросто. Тело известной жертвы нашли на берегу неподалеку. Беспризорники в городе вели себя недоверчиво, в чем не было ничего удивительного, но не казались испуганными, а значит, чувствовали себя в безопасности… Скорее всего, темные заклинатели со своим питомцем обосновались где-то неподалеку от проклятой горы. Что ж, теперь, когда он знает, что искать, выследить их будет не так сложно. Шэнь Цинцю резко развернулся и пошел к выходу.. — Эр-гэ? Куда ты идешь? — Я разберусь с ними. Просто жди здесь. — Ты хочешь что? Эр-гэ, подожди… Они опасны! Но заклинатель, не слушая, скрылся в каменной щели. *** Шэнь Юань провожал взглядом эр-гэ и не знал, что ему делать. Должен ли он послушно ждать или может попытаться помочь? Но чем? Да и кого он пытается обмануть? Он может выбраться на сушу, но времени, которое он может провести вне воды, не испытывая дискомфорта, едва хватит, чтобы доползти до выхода из пещеры. Не говоря уже о том, что он на суше совершенно бесполезен. Шэнь Юань посмотрел на свои ладони. По ним сразу было видно, что он не человек. У людей не бывает перепонок между пальцами и небольших острых когтей. Ну что он за нелепое создание! Зачем ему вообще когти, если они не способны даже оставить след на камне? Они годны лишь для ловли рыбы и ее чистки! Зачем ему зубы, неспособные прокусить ничего прочнее той же рыбьей кожи? От осознания собственного бессилия Шэнь Юань ударил кулаками по прибрежным камням. Каким же жалким и бесполезным вырос «демоненок», и каким же восхитительным, смелым — его эр-гэ. Счастье, охватившее Шэнь Юаня от неожиданной встречи с давно потерянным другом, отхлынуло, как вода. Теперь он не мог перестать волноваться за жизнь эр-гэ. Известие о смерти Жоу, чье растерзанное тело нашли у берега, а также о гибели еще нескольких его друзей — и он даже не знал, кого именно! — привели Шэнь Юаня в такую ярость, что он готов был сам вылезти из своего убежища и отомстить. Но как он будет мстить, если он настолько бесполезен? Он даже доползти до злодеев не сможет! Ох, если бы только он был быстрее, тогда он успел бы ухватиться за ноги эр-гэ и не дать ему одному отправиться навстречу опасности. И хотя на поясе эр-гэ висел меч, но сможет ли он один выстоять против двоих, которым помогает какая-то хищная тварь? Сознание на миг затуманилось, и перед глазами словно вспыхнул рисунок, изображающий этого монстра. Голову тут же пронзило болью, но Шэнь Юань только поморщился: сейчас проявление его странной особенности было совсем некстати. В конце концов, сейчас Шэнь Юань делал именно то, что ему велел эр-гэ: ждал его. Это все, что ему оставалось. Веер, который он так ловко умудрился спрятать в рукавах, чтобы потом удивить фокусом Цзю-сюна, теперь мог стать последним — и невольным — подарком. Думать об этом было невыносимо. Осторожно сжимая в руках веер, Шэнь Юань ждал, ждал… Время тянулось неимоверно медленно. Шэнь Юань застыл, облокотившись о берег, и неотрывно смотрел в сторону выхода из пещеры. Спустя целую невыносимую вечность ожидания в каменной расселине показался эр-гэ. — Эр-гэ! — Я же просил так меня не называть! Но как бы сильно ни ворчал Цзю-сюн, Шэнь Юань не мог перестать смотреть на него с восхищением. Его эр-гэ такой сильный, такой прекрасный! Теперь, когда он вернулся, все точно будет хорошо. Обязательно. Шэнь Юань едва сдержал слезы облегчения, потому что они, наверное, странно сочетались бы с улыбкой, которую он и не думал скрывать. И словно в ответ он увидел, как разгладилось хмурое лицо эр-гэ, как уголки его губ слегка приподнялись, будто не привыкшие улыбаться. Но тут Шэнь Юань присмотрелся и нахмурился сам, да еще и принюхался, чтобы убедиться, что не ошибся. — Цзю-сюн, у тебя кровь! — в голосе прозвучала настоящая паника. — Это не моя, придурок. — Сам такой! Я могу узнать запах свежей крови! И мой нос отчетливо понимает, что прямо сейчас ты истекаешь кровью! — Всего лишь царапина. — Дай взглянуть, я сам хочу посмотреть, царапина это или нет. От переполнявших его чувств Шэнь Юань стиснул кулаки. Раздался легкий хруст. Шэнь Юань растерянно посмотрел на обломки веера в руках и медленно поднял взгляд на его владельца. — Эр… то есть Цзю-сюн, почему ты так на меня смотришь? Ну да, у меня, возможно, и нет вееров, но я обязательно придумаю, чем его заменить. Цзю-сюн?..