3:14...здец

      — Вашу мать, как же больно, — сдавленным шёпотом произнесла лежащая на полу в позе эмбриона девушка, в принципе ни к кому не обращаясь.       Она не понимала, где болит сильнее — голова, живот или задница, но понимала одно: был хлопок, и надо подниматься. Девушка открыла глаза, немного разогнав звёздочки, и сфокусировалась на первом, что увидела. Слегка подташнивало, но она, справившись со зрением, идентифицировала предмет, практически стоящий перед её носом, и даже прочла надпись «Катя», а немного рядом лежал такой же, только перевёрнутый, предмет с именем «Фёдор» на борту.       «Где они?» — пронеслась первая мысль. Она привстала на руки и начала оглядываться по сторонам, отчего голова загудела, как колокол, и всё вокруг опять смазалось в карусели. Но потом вспомнила: — «Я же их гулять выпустила», — и облегчённо выдохнула.       Её отнесло к металлической лестнице, ведущей наверх, откуда открывался вид на главный отсек котельной. А под ней всегда пировали коты. Вот и сегодня, придя на смену, девушка принесла им рыбку. Мохнатые поели и попросились на улицу.       Она села и попыталась собраться с мыслями, чему очень мешал шум. Только она не могла понять — шум в голове или это шум агрегатов. Скорее всего, они смешались в одну какофонию, дробя её мысли на странные образы.       Вот она выпустила котов, посмотрела на стоявшую напротив маленькую церковь, подсвеченную искусственным светом, отчего её стены были ярким белым пятном в ночном мраке, а маковки горели золотом, и закрыла стеклянную дверь.       Следующим воспоминанием был обход агрегатов, снятие показаний датчиков и запись в большой разлинованной от руки тетради-журнале.       «Ручка опять не пишет», — вспомнила она свои мысли и, нервно стряхнув её, как градусник, продолжила заполнять колонки.       После она пила чай из большой кружки с надписью «Агата» с домашним печеньем. Кружку ей подарили на Восьмое марта, и эта мысль зачем-то влезла в воспоминания.       Она читала книгу на телефоне, где-то посмеивалась, где-то сдвигала брови. Книга про ангелов и демонов, сюжет интересный, но ошибок тьма, хотя читается так, что и не всегда улавливаешь их присутствие.       Моргнул свет — вот прямо на долю секунды моргнул. Агата поднялась из-за стола, автоматически посмотрев на часы телефона.       3:14.       «…здец», — ухмыльнувшись, добавила она и чиркнула время в отдельную тетрадку для передачи смен.       Надо посмотреть, всё ли в порядке, время обхода.       Девушка подошла к ближайшему котлу — норма. Насос — норма. Прошла воздуховод — крутится. Вышла ко второй связке. Котёл, насос — норма.       Дымосос, сука, встал!       Она только успела протянуть руку к задвижке, чтобы газ перекрыть, и тут — хлопок…       Дальше она на полу, в кошачьих мисках, выбирает, что болит сильнее…       — Надо посмотреть, что там стряслось, — пробубнила она, поднимаясь сначала на карачки, а потом села на пятки, не отрывая коленей от пола.       — Ты сильная! Ты смелая! Сейчас без тебя все кони разбегутся и избы сгорят. Соберись, тряпка, и иди исправляй! — подбадривала она себя вслух.       Агата качнулась, поставила ногу в упор, посмотрела по сторонам и взялась за нижнюю перекладину перил лестницы, чтобы помочь себе подняться.       — Программа-минимум выполнена, а теперь пошла, — приказала она себе и неровной походкой двинулась к тому месту, где бахнуло.       Пройдя эти несколько метров и собрав плечами все близстоящие шкафы и трубы, она остановилась в недоумении. Всё работало в штатном режиме. Агата сразу забыла о своём состоянии, снова схватила телефон, чтобы понять, на сколько отключилась, и посмотрела на часы…       3:14.       «…здец», — теперь она уже не просто добавила, а констатировала факт.       В этот момент, пока Агата приходила в себя, от трубы в самом дальнем углу отделилась тень…       Девушка непонимающе пялилась на свой телефон, потом переводила глаза на маленький будильник, стоящий у сложенной стопки журналов. Секундная стрелка шла, но минутная не двигалась с места. Можно было подумать, что часы сломались, но и на телефоне значения тоже не менялись.       По спине прошёл холодок, и Агата, передёрнув плечами, замерла в предчувствии. Она очень медленно повернулась на сто восемьдесят градусов, рукой нащупав столовую ложку, лежащую рядом с контейнером.       «Хоть что-то», — подумала она и, зажав её в кулаке между средним и безымянным пальцами, стальной ручкой вверх, посмотрела в сторону предполагаемого беспокойства. Но тут же попятилась назад, сдвигая стол с его давно законного места. Глаза её расширились.       «Что происходит, ради всего святого?!» — единственная мысль пульсировала в её голове.       На неё надвигалась тьма, поглотившая, словно в чёрную дыру, уже большую половину цеха.       Девушка лихорадочно думала, куда спрятаться, как выжить. Понимала ведь: если тьма её настигнет, она погибнет.       Она замотала головой в поисках хоть какого укрытия и не выбрала ничего, кроме как спрятаться в шкаф. Агата заскочила в него и закрыла за собой металлическую дверь с плакатом улыбающегося котика в верхней части.       Девушку трясло от перенапряжения. Ей казалось, что тьма проберётся в самую минимальную щель в этом шкафу, и она держала дверь обеими руками изо всех сил, вытягивая жилы. Когда она уже отчаялась и дико устали руки, она прислушалась, отбросив стук сердца, шумевший в ушах.       «Тихо», — сделала вывод Агата и села на пол шкафа. Холодный пот стекал по её разгорячённой шее и вискам. Она облокотилась на холодную стенку и попыталась оценить ситуацию. Но в тот момент, как только она дошла до мысли: — «Я схожу с ума?»       Дверь отворилась, и её выволокли за загривок на свет.       Девушка взвизгнула и вцепилась в руку, которая так и не отпустила её волосы. Агата не видела своего мучителя, но уловила его чёрный, длинный, плотный, сделанный из перьев плащ.       — Да хватит трепыхаться! — услышала она мужской голос уже в полёте на единственный стоящий стул.       — Кто вы?! — взвизгнула Агата, вцепившись в сидушку.       — Скажем так, я за тобой, — вроде и улыбнулся пернатый, но как-то жутко, что девушка только сглотнула в ответ.       На первый взгляд мужчина выглядел очень привлекательно: высокий рост, широкие плечи, узкая талия, восточный разрез глаз с пушистыми чёрными ресницами, прямые широкие брови, тёмные волосы до плеч. Немного крючковатый нос и тонкие губы портили почти идеальную картинку, придавая немного хищный и опасный вид, что определённо не внушало доверия Агате.       — Не представляю, зачем я вам нужна, — ответила она, перебрав в голове все варианты её похищения, но так ничего и не обнаружила.       — Придём к месту назначения — и узнаешь, — просто ответил чёрный плащ.       — Я не согласна, — сказала Агата и рванула к коллектору.       — Беги, девочка, беги… Люблю поохотиться, — хрипло засмеялся мужчина, блеснув глазами.       «Пошёл к чёрту! Агата! Я Агата!» — зло подумала девушка, будто напоминая себе, что она личность с именем, а не дичь.       Согнувшись, чтобы не зацепить головой трубы, она схватила с крюка налобный фонарик и полутораметровый алюминиевый шест, оставленный здесь на случай прорыва сточной воды. Она оглянулась и, не увидев движения в свою сторону, припустила по тоннелю.       «Правду говорят: у страха глаза велики», — подумала она, уже изрядно выдохнувшись, а фонарик на руке замигал. Она, в принципе, никогда так далеко не продвигалась по коллектору и теперь понятия не имела, где находится.       Агата остановилась, задержала дыхание, чтобы услышать хоть что-нибудь.       Вдалеке капала вода, а где-то совсем близко, над головой в трубах, что-то шевелилось. В этот момент фонарик в последний раз мигнул, и всё погрузилось во тьму.       «Твою ж мать!» — пронеслось последнее связное предложение в голове.       Агата никогда не боялась темноты, но здесь не было просто темно, здесь была кромешная тьма, в которой казалось, что тебя похоронили заживо. Стены будто давили на сознание, а копошение словно приближалось с каждым вдохом и умножалось с каждым выдохом.       Что-то укусило её за щиколотку и запрыгнуло на грудь. От неожиданности Агата завизжала не своим голосом и, упав на зад, выронила шест и поползла в неизвестном направлении, быстро перебирая ногами и руками, только бы подальше отсюда. Не переставая кричать, она развернулась и уже на коленях рванула в темноту, разрывая штаны о камни и даже не замечая этого. Живот сводило от ужаса, который пронизывал своей внезапностью все клетки организма. Она оглядывалась назад, даже не осознавая, что всё равно ничего не увидит, но, может, хотя бы услышит приближение этих тварей. А они бежали по трубам, и, судя по цокоту когтей и нетерпеливому писку, их было очень много.       — Я Агата! Я Агата! — словно мантру повторяла девушка и попыталась подняться, но тут же врезалась головой в трубу, рухнув навзничь. Звон в ушах заглушил преследователей, но она отчётливо почувствовала, что её руку что-то придавило к полу.       Она пыталась встать, но рука никак не освобождалась.       — Ну что, девочка, набегалась? — спросил хриплый голос, который она точно запомнит на всю оставшуюся жизнь.       Она дёрнулась, как от пощёчины, но руку пронзила невыносимая боль, потому что её придавливал каблук ботинка мужчины, который с нескрываемым наслаждением прокручивал его, дробя фаланги пальцев.       Агата беззвучно кричала, пройдя предел боли и ужаса, до схлопывающихся лёгких. Когда она смогла-таки набрать воздуха, мужчина уселся ей на грудь, подмяв её руки себе под колени.       Девушка забилась под ним, мотая головой и бесполезно брыкая ногами. Он поймал её голову за чёлку, потянул назад, так что её немного выгнуло. Мужчина приблизился лицом к её шее и широким мазком медленно провёл под подбородком справа налево.       — Девочка вкусная, ммм… Я буду жрать тебя долго, — почти промурлыкал пернатый ей в самое ухо. — Или нет, скорее ты будешь, как леденец. Я буду медленно, слой за слоем, тебя слизывать… — и прикусил её ключицу.       В этой тьме девушка не видела выхода, не могла вырваться, но всё равно не хотела сдаваться. Её мутило от хриплого шёпота, от шершавого языка, от липких пальцев в волосах.       — Я Агата! Я Агата! — всхлипнула девушка, пытаясь найти якорь своему сознанию, которое скатывалось в пропасть от всего происходящего.       Яркий свет, прилетевший в виде шара, ослепил обоих, но сбил мужчину с Агаты. Девушка увидела, как он врезался в его спину и вышел через грудь, зависнув чуть поодаль.       Мужчина ощерился, посмотрев в сторону, откуда прилетел шар. Он выпрямился, и за спиной расправлялись крылья.       У Агаты отвисла челюсть. Это было очень впечатляюще — с огненной подсветкой со спины.       — Не рыпайся, я с тобой ещё не закончил, — прошипел он, а из тоннеля прилетело ещё три шара, но поменьше.       Пернатый пытался увернуться, но мешали крылья в таком маленьком пространстве. Один шар взорвался на сгибе крыла, обнажив его сустав с почерневшими кусками мяса. Второй и третий разорвались у его ног, практически не причинив никакого вреда, но заставив отступить на пару шагов от девушки.       В этот момент из-за поворота появился человек. Совершенно неприметный парень, невысокого роста, в протёртых джинсах, в серой футболке, но вокруг него пылало синее свечение.       — Это моя добыча, — прохрипел пернатый.       — Ну, это спорный вопрос, — сказал парень и повернулся к девушке. — Жить хочешь? — спросил он у неё, и Агата энергично закивала.       — Не тронь, проводник, я её нашёл первым! — рыкнул мужчина и попытался дотянуться до девушки, от чего она сжалась в комок у стены.       Рука моментально была поймана голубоватым электрическим светом, словно лассо, и задрана вверх к трубе.       — Она ещё жива, ты не имеешь на неё права, — сказал Проводник и протянул ей руку.       Агата неуверенно взялась за пальцы, и парень перехватил её поудобнее.       — Беги в ту сторону и побыстрее, я развешал шары на всём пути, — сказал он ей и повернулся к пернатому.       Девушка ждать не стала и сразу резво побежала по тоннелю, услышав лишь:       — Когда ты стал безумным маньяком, Дартцу?       От пережитого ужаса она даже не думала, куда и зачем бежит. Её подгонял лишь данный шанс выжить. Остался один шар, и он поднимался вверх, по смотровому колодцу.       Девушка схватилась здоровой рукой за ржавые прутья лестницы и быстро забралась наверх. Шар взорвался, и крышку люка вынесло в сторону. В лёгкие сразу проник свежий воздух. Агата зябко поёжилась и высунула голову из колодца. Оглядевшись, она поняла, что находится на территории церкви, что напротив её котельной.       Внизу она услышала гул и шипение и быстро ретировалась наверх, повторяя тихое:       — Я Агата! Я Агата!       Церквушка стояла, приветливо открыв двери. Девушка поёжилась от холодного ветра и сделала шаг к котельной. Подсветка замигала, и Агата остановилась. Снова услышав шум из люка, она, не раздумывая, забежала в церковь, закрывая за собой тяжёлые двери.       Внутри было тепло и тихо. Кое-где догорали редкие свечи, чувствовался запах ладана, а у икон тускло горели лампадки.       — Я не умею молиться, — прошептала Агата, встав возле одной из икон.       Никто ей не ответил, только люди с образов смотрели, казалось, ласково.       Агата встала на свои содранные колени, даже не ощущая боли.       — Боже, защити. Помоги выжить, — простонала она, опуская голову и утыкаясь лицом в свои ладони.       Она, наконец, заплакала. Плакала тихо, но долго, глотая ком в горле, периодически поднимала влажные глаза к иконам и вновь закрывала их руками. Слёзы скапливались в ладонях и стекали по запястьям, очищая кожу от грязи. В конце концов, Агата затихла и обессиленно завалилась на бок, то ли уснула, то ли потеряла сознание…

***

      — Я Агата! Я Агата! — услышала неразборчивый шёпот женщина, сидящая на стареньком стуле возле кровати.       — Очнулась, — с облегчением выдохнула она и бегом выскочила в больничный коридор.       Девушка открыла глаза и увидела золотые лучи рассвета на белом фоне стены. Она попыталась сесть, но почему-то была словно прикована к кровати. От испуга девушка дёрнула головой в сторону, но её сразу стошнило. Она утерла рот простынёй и скинула её на пол, прикрыв беспорядок.       Отдышавшись, но теперь медленно, она поднялась на локти и осмотрела себя.       Нога в гипсе от бедра почему-то висела на какой-то странной конструкции, было много ссадин и синяков, но, вроде, всё цело. Одной рукой она дотронулась до головы.       «Бинты», — подумала она и просунула палец под завязки под подбородком.       «Там, где касался язык Дартцу», — почему-то вспомнила она и поморщилась от снова подступившей тошноты.       Провела рукой по шее и наткнулась на подключичную капельницу, закреплённую пластырем.       «А здесь он меня укусил», — память услужливо сопоставляла недавние события.       В этот момент в палату зашли мама и, судя по халату, врач.       — Доброе утро, Агата. Как вы себя чувствуете? — спросил он, начиная свой осмотр.       Он слегка приоткрыл дверь и жестом позвал кого-то из персонала, чтобы прибрали в палате.       — Чувствую… — ответила девушка, и, после поднявшейся брови доктора, добавила: — Нормально, вроде. Можно мне воды? — попросила она, поняв, что говорить трудно.       — Что-то беспокоит? — снова спросил врач после того, как Агата выпила половину стакана через трубочку, что держала мама у её лица.       — Да. Я не помню, как здесь оказалась и почему у меня сломана нога. И как давно вы забрали меня из церкви? — затараторила девушка.       — Что вы помните из последних событий? — спросил доктор, заинтересованно поглядывая на Агату.       Почему-то девушке показалось это подозрительным, и она прикусила язык, хмуро посмотрев на доктора.       Она молчала, но мама пришла на помощь.       — Агатик, расскажи с того момента, как пошла на работу. Там котёл рванул у вас на котельной, вот ты и оказалась здесь. Помнишь? Я твоим кошакам рыбки ещё дала, ты же хотела их побаловать, якобы у кого-то из них день рождения был. Вспоминай, моя хорошая, — мама говорила быстро, взяла её за руку, поглаживая, и слёзы капали на ладошку девушки.       «Как в церкви», — подумала она и серьёзно посмотрела в глаза маме. Взгляд… Так смотрели на неё люди с образов.       — Да, я помню, как кормила котов, как встал дымосос, потому что в 3:14 моргнул свет. Я пошла проверять агрегаты, и дымосос встал. Я потянулась к заслонке и… — Агата поняла, что дальше не надо, иначе посчитают сумасшедшей. — Всё.       — А церковь при чём? — спросил доктор.       — Какая церковь? — деланно удивилась Агата. — Я устала. Можно я посплю? — закапризничала она.       — Ладно, хорошо, — доктор списал ещё показатели с мониторов и удалился. А мама, так и не отпустившая руки дочери, улыбалась и плакала.       — Я так испугалась, Агатик. Мне, когда позвонили, что котёл взорвался, и сказали, что ты в больнице, переломанная и с черепно-мозговой, я чуть с ума не сошла, — говорила женщина и целовала пальцы девушки.       — Мам, ну брось, — сказала девушка и заплакала сама.

***

      Агату выписали через три недели. Первое, что она увидела на улице, — это парня через дорогу. В одной руке он держал три воздушных шарика цвета голубой неон, а во второй крутил спиннер, который на большой скорости создавал образ боевых шаров проводника. Девушка впилась в парня глазами, а он выпустил шарики в небо и, улыбнувшись, кивнул ей в знак приветствия, после чего спокойно ретировался.       «Проведать приходил, что ли?» — подумала она и, улыбнувшись своим мыслям, направилась домой.

***

      Через пару месяцев на её запястьях появятся две татуировки: «3:14» — на левом и «Я Агата!» — на правом, как напоминание о её странном приключении в коме.