Одурманенный звуковой волной

      Вчерашний день оставил неприятные чувства на душе, а в подарок к этому разряженный телефон. У родителей было много вопросов, почему я пришел весь злой и сразу же пошел к себе. Голова с утра болела, но, посмотрев на число и время, заболела еще сильнее. Репетицию никто не отменял. Даже несмотря на мое отвратительное настроение, я пошел туда. Всё-таки концерт не за горами, а нам нужно еще много отрепетировать. На всякий случай я выпил валерьянку. Мама всегда говорила, что на работе нужен спокойны ум, а не бешеный хаос в голове.

***

      Проходя мимо магазинов, я пытался поднять себе настроение просмотром тренда «Life is beautiful». Получалось достаточно хорошо, улыбка сияла на моих устах. Надеюсь, ребята придут в хорошем настроении, а то не хочется сидеть в студии с разъярёнными собаками. В телеграмм пришло сообщение «Немо, беги быстрее в студию. Тут Яков на всех орет, боюсь, они сейчас с Элиасом подерутся». По рукам пробежали мурашки. Я остановился, снова и снова перечитывая сообщение от Хельги. Это… Шутка какая-то? Хотя, всё возможно. И это "возможно" пугало до чёртиков. Но я знаю одно — если я не успею, они реально устроят голодные игры. Я рванул с места, сжимая телефон в руках, чтобы он не упал. Студия не так уж и далеко, надеюсь успею.       Адреналин зашкаливал, сердце билось в неестественном ритме. Страх, что я могу не успеть, заставлял бежать быстрее. Я пробегал мимо прохожих, иногда чуть ли не сбивая их с ног, на что получал слова угроз и пару матов. Но я не слушал их. Ситуация критическая, и пара сшибленых прохожих не такая уж и беда.       Как только я забежал в подвал, услышал разгневанные оры Якова и еще кого-то. Хельга не соврала. Что-то и вправду случилось. Я стал быстро спускаться с лестницы, а оры становились все ближе и ближе. Пока я спускался, чуть не упал с лестницы, но это мелочи. Дверь в студию была распахнута, я как можно быстрее забежал туда. Картина повергла меня в шок: половина студии просто вверх дном. Стены были разрисованы фломастерами ярких цветов. Среди цветных закарючек и чёрточек проглядывали полноценные рисунки. Мой микрофон лежал на полу, разбитый вдребезги, верхняя часть вовсе оторвалась. Всё, что держало её на микрофоне, так это маленькие провода. Неподалеку лежала гитара Якова. На ней не хватало струн, точнее пара из них просто была отрезана, и только малая часть осталась на гитаре. Метнув взгляд вправо, я понял место шума. Испуганная Дорис прячется за Элиасом, который что-то доказывает Якову. Перед ним сам Яков, который не намерен слушать его. Около них стоит Руф и пытается их разнять. Слова девушки уже не слышат, поэтому разнять их не получается от слова совсем. Хельга стоит около стола, заваленного бумажками. В ее руках какой-то листок, полностью изрезанный и порванный. — Яков, прекрати винить только ее! Она же не знала, что все так получится, — поддавшись вперед, повысил голос Элиас. — Не знала! Не знала блять! Ты башкой своей думай хоть иногда. Это исключительно ее вина, что так получилось, — возражал Яков, тыкая пальцем на девушку сзади. — Эээй, всё, хватит! На нас сейчас ругаться будут, — Руф постаралась оттолкнуть Якова от Элиаса, будто чувствуя, что сейчас будет настоящий ад. — Да насрать! Если я не получу компенсацию за все это, я набью ебало и тебе, Элиас, и твоей спутнице. И мне будет все равно на морали. — Ты вообще что-ли сума сошел? За языком следи, — Элиас нахмурился и отодвинул от себя Дорис.       Я чувствовал, как атмосфера накалялась с каждой новой секундой, их острые языки несли кучу оскорблений, а тут еще и узнаётся, что они в любой момент могут сцепиться в драке. Я стоял как вкопанный, меня пугало абсолютно все: и то, что Яков грозится ударить кого-либо и то, что все наше оборудование сломано. Да я до сих пор не понимаю, что здесь происходит!       Я наконец-то смог сдвинутся с места и поспешил к Якову. Возможно, я получу леща на горячую руку, но, если я не оттащу этого индюка от ребят, то леща получат все. Я схватил Якова за воротник, оттягивая его назад. Перекинув руку через шею, я прижал его к себе, дабы он не вырвался. Элиас и Руф отскочили от нас, боясь, что мы можем упасть на них. Яков зашипел, пытаясь вырваться с моей хватки. — Отпусти меня, мразь, блять! — Воскликнул парень, ухватившись за мою руку. Пальцы впились в мою кожу, оставляя на ней красные следы. Я проигнорировал боль. — Рот закрой и пошли! — Повысил тон я. Зажав руку сильнее, я потащил это чудо к выходу. Сзади меня воцарилась тишина и прозвучала лишь тихая фраза «во дает» на прощание. Никто не возражал, что я отведу этого тирана куда подальше, только сам тиран был недоволен этому.

***

      Еле как я вытащил его на улицу. Толкнув его вперед, он отлетел на приличное расстояние, но устоял на ногах. Быстро закрыв дверь в подвал, я обернулся. Яков шел на меня с самым злым оскалом. Я прижался к двери, громко сглотнув ком страха в горле. Он подошёл почти вплотную, продолжая сверлить меня взглядом. Казалось, вот-вот и рука в черной перчатке начнет душить меня. Чувствую себя пойманной крысой, которую скоро сожрут с потрохами. — Отойди от двери и дай мне зайти, — грубо сказал парень. Я скрестил руки на груди, всем видом показывая негодование. — Да ни за что. Остынь сначала, потом впущу, — мои брови сошлись на переносице. — Немо, блять, мне холодно, дай пройти! — Яков уже хотел оттолкнуть меня от двери, но я опередил его. Сделав пару махинаций руками, я создал дистанцию между нами. Стянув с себя пальто, я расправил его в руках. Накинув его на плечи Якова, я снова отошёл на безопасное расстояние от него, а парень, кинув на меня косой взгляд, укутался в теплое пальто. —А теперь объясни, что это вообще было? — На выдохе, спросил я. — А все просто! Дорис притащила к нам в студию своих маленьких племянников. Так эти мелкие гаденыши разъебали нам пол студии. Твой микрофон сломали, струны на моей гитаре порвали, стены разрисовали. Так еще и наш портрет испортили! Я пошел разбираться со всем этим, но наш Элиас стал прикрывать эту горе няньку. Я стал требовать деньги за испорченные вещи, так эти уебки мне сказали «Яков, не ругайся, они всего лишь дети», — рассказ поверг меня в шок. Неверие в абсурдность ситуации это стандартная реакция. Тело стало подрагивать от холода. Ну конечно, сейчас не месяц май, на выше 5° температура не поднимается, а я стою в одной футболке. — Ты сейчас серьезно? — Да! Понимаешь, почему я ругался? Я еще не проверял остальные инструменты, но если узнаю, что они что-то сделали со второй гитарой, убью всех, — отрезал Яков, злобно смотря в кирпичную стену.       Его понять можно. Меня самого переполняет желание развернуться и наорать на ребят за такое, но я пока держусь. Скрестив руки, я стал трением разогревать свои конечности, стараясь хоть как-то согреться. Только сейчас я заметил на правой руке красные следы от чужих рук. Я даже подумать не мог, что он настолько сильный. Хотя… В голове промелькнула наша с ним первая репетиция, на которой он "проверял" мою силу. —Прости, что так схватил тебя. Я… Я понимаю, насколько ты был зол. Честно говоря, я бы и сам сорвался, — пальцы сжали мягкую кожу. Было стыдно, что я вот так повел себя. Брови парня подскочили в удивлении. Он перевел на меня оценивающий взгляд. — Тебе холодно? — спокойно спросил он, как будто замечая дрожь в моем теле. —Да, немного, — промямлил я. Парень тихо выдохнул и пошел на меня. Стало слегка жутко, вдруг он не успокоился, и в честь моего искупления швырнёт меня куда подальше. Но вместо это, он расправил пальто и обхватил меня им. Это выглядело как объятие, только с помощью пальто. Щеки вспыхнули, а по телу прошлось долгожданное тепло. Я осторожно прижался к нему ближе, получая новую дозу приятного ощущения. — Прощу, если ответишь, где ты пропадал. — О чем ты? — с непониманием спросил я, поднимая взгляд на парня. — Мы с Софией пошли за едой, а когда вернулись, тебя уже не было. На звонки ты не отвечал, телефон отключен. Так ещё и за пару минут до этого сказал, что тебе плохо. Куда ты пропал? — голос парня стал грубее, а я только сейчас понял, что даже не читал новые сообщения. Он серьезно искал меня? Стало снова стыдно, что я заставил волноваться за себя. Хотя, это точно волнение? — Прости… Просто мне хуже стало и я домой пошел. Вы как потом погуляли? — я решил перевести тему. — Погуляли хорошо, после твоего ухода она предложила в кофейню сходить, — слова погружали меня в безнадежное состояние. Я поёрзал на плече парня, вдыхая аромат каких то трав. Этот запах не был похож на духи. Он какой-то другой. Домашний что-ли? — Тебе София как? Понравилась? — Отзывы на человека? Знаю я вас. Сейчас разойдёмся и побежишь ей писать, мол «а Яков то сказал», — он выдавил из себя писклявый голос, пародируя девушку. Я тихо усмехнулся. — Нечего подобного, просто любопытство, — возразил я. Яков долгое время молчал и в какой-то момент я подумал, что он не будет отвечать на вопрос, однако позже услышал: — Девушка как девушка. Вполне хорошая, харизматическая, веселая, но какая-то нервная. — Да она не всегда такая, просто… — я замолчал, думая, какие слова подобрать. — Просто что? — Просто она смущается в присутствии таких парней, — господи, Вальтер, что ты несёшь… — Приму это за комплимент, — он едва заметно улыбнулся, но потом быстро скрыл эту улыбку. Тихое, умеренное дыхание прямо под ухом, вгоняло в приятное покалывание сердца. Никогда не ощущал человека так близко, удивительно, что я тут от смущения не помер. — Как ты себя чувствуешь? — я нарушил тишину. — Нормально. — Я пойду в студию, поговорю с ребятами. Ты пока остынь. — Ты думаешь, я настолько опасен для общества? — с уст Якова вырвался смешок, а мне было совсем не до смеха. Сейчас мне придется разбираться с поломанной аппаратурой и потраченными нервами ребят. — Нет, просто сейчас будет много косых взглядов и всемирного негодования в твою сторону, — Яков ослабил хватку, давая знак, что я могу идти. Мне не хотелось отходить от него и терять это тепло, но проблема сама не решится, поэтому пришлось отойти. Развернувшись, я пошел к двери, но, как только я схватился за ручку, меня окликнули. — А пальто? — я обернулся на Якова, приподнимая уголки губ. — Оставь себе, потом вернёшь, — он кивнул и я зашёл внутрь.       Зайдя в студию, я увидел до ужаса грустных ребят. На диване сидела Дорис и рыдала, вытирая слезы маленькой салфеткой. Рядом сидел Элиас и успокаивал девушку. Рядом с колонками стояла Хельга и осматривала свой синтезатор. Я не увидел только Руф. Возможно, у нее тоже сдали нервы и она отошла отдохнуть. Ребята, заметив мой приход, пялились на меня. Каждый боялся задать вопрос. Из колонки выглянула красная макушка, а после я увидел Руф с парой проводов. — Ну как? Мы уже подумали, Яков тебя прибил по дороге. А где он, кстати? — спросила Руф, заглядывая мне за спину. — Ну, все более менее. Ребят, я прошу прощения за его поведение. Просто вы сами прекрасно знаете, как он ценит здешнюю атмосферу, а тут вот это… — я снова оглядел полный погром. — Я сам очень зол, что мой микрофон сломали, — меня перебила Дорис: — Немо, это же дети. Я не хотела, чтобы так получилось, правда. Их родители не могут выплатить такую сумму, а Яков, как последний эгоист, говорит такие гадости про них, — она шмыгнула носом. Проводя салфеткой по щеке, она вытерла наступившие слезы. — Ладно… Деньги не проблема, я все оплачу, — глаза ребят вспыхнули в удивлении. — Но тут расходов тысяч на 50 точно, — Хельга пробежалась взглядом по студии, а после посмотрела на меня. — Пустяки. — Ам… Ребят, тут маленькая проблемка, — неуверенно сказала Руф, смотря куда-то за колонку. Я напрягся: что может быть хуже нашего настоящего положения? Выдохнув, Руф подняла с пола белую гитару. Я впервые ее вижу и даже не знал, что она у нас есть. Невооруженным взглядом можно было понять, что на ней не хватает струн, а на белом корпусе были детские рисунки. Хельга, увидев это, ахнула и выхватила у Руф гитару, рассматривая увечья. — Господи… Какой кошмар, — подавлено сказала она, опуская инструмент на колонку. — А чья это гитара? — Якова и моя. Все гитары в студии принадлежат ему, а эта… А эта была подарком от него, — неужели это он про эту гитару говорил? Если он увидит "это" — пизда всем. — Элиас и Дорис, вам стоит уехать, нам нужно привести студию в порядок, а вы… А вы будете мешать, поэтому вам лучше свалить, — Руф скрестила руки на груди, смотря на ребят. Они переглянулись и, сказав пару слов, пошли к выходу. — Вы простите, что так получилось… Пока, — напоследок сказал Элиас и вышел с комнаты. Дорис вышла за ним, закрывая дверь. — Ну что… За уборку? — спросила Хельга. Мы с Руф кинули усталые взгляды на девушку и, смирившись с судьбой, кивнули. — Руф, сходи за водой и моющими средствами. — Хорошо, милая, — Руф улыбнулась и быстрым шагом вышла с комнаты в кладовку. — Немо, ты правую часть, я левую, — сказала Хельга, наклоняясь за инструментом. Я кивнул и пошел к столу, разгребать бумажки на нем. Это были ноты, текста песен и какой-то хлам. Среди этого однообразия бумаг выглядывала одна цветная. Подхватив край бумажки, я ужаснулся. Это было разорванное общее фото ребят. На нем были подписи каждого участника. Радостные лица были разорваны и порезанный. Я повернулся к Хельге. — А что делать с этим? — девушка глянула на фото в моих руках. Её взгляд тотчас потускнел. — Выкинь, все равно на этой фотке нет тебя. Старьё долго держать нельзя, — спокойно сказала девушка. Я снова посмотрел на фотографию в моих руках. Выкидывать такое было грустно, будто я своими руками выкидываю чью-то память. Смирившись, я кинул бумагу в мусорку и продолжил заниматься разбором бумаг. Складывая ноты с нотами, я все никак не мог прояснить для себя один вопрос, но вскоре решил его озвучить: — Хельга, а почему ты написала именно мне? — надо пользоваться отсутствием Руф, навряд ли мы успеем поговорить с ней наедине. — Ты думаешь, я настолько слепая, чтобы не понять, что у вас с Яковом мутки? Он к тебе слишком добр, хотя вы знакомы не так уж и давно, — я выронил один из листков, смущенно смотря на Хельгу. — Мы с ним просто друзья.. — Да называй это как хочешь, я ничего против однополых отношений не умею. А, и спасибо, что успокоил его, — я отвернулся, пряча стыдливый взгляд. Ничего не ответив, я продолжил разбирать бумажки. Слова девушки не укладывались в голове. Неужели это так выглядит со стороны? Да и где она могла видеть наши взаимоотношения? Разве что в студии на совместных репетициях.       На мои плечи легла холодная ткань, я вздрогнул и обернулся назад. Сзади меня стоял Яков, держа мое пальто в руках. Скорее всего он хотел положить его на меня, но не успел. Я расслабился и просто смотрел на парня. — Спасибо, мне лучше, — он протянул мне одежду, а я просто стоял и смотрел на его руки, не в силах пошевелиться. — Немо? — Повторил он. — А?.. А, можешь его в комнату отдыха отнести? Пожалуйста, — он кратко кивнул и вышел из комнаты, а я продолжил убираться. Что это сейчас было? Приступы дереализации? Никогда не наблюдал их у себя. — Ага, друзья они, — донеся тихий шепот Хельги. Я, не обратив на это внимания, взял следующие листы.

***

      Каждый занимался своим делом: Руф чинила провода и проверяла инструменты на работоспособность, Хельга и Яков оттирали стены от маркеров, а я разбирал остальной бардак. Пока мы убирались, сумма ущерба округлилась до 60 тысяч, так как мы поняли, что одна из стен была повреждена. Вся студия пропахла порошком и мылом. Мы мыли все и вся. Ну, как "мы"? Я мыл. Хельга сказала, что у нее маникюр, Руф была занята, а Яков просто отказался драить полы. Все мы были истощены трехчасовой работой. За это время мы чуть не перессорились из-за мусора и пару раз ходили в соседний магазин за губками и шваброй. Ближе к вечеру, мы закончили приводить студию в нормальный вид. Руки болели, ноги почти не сгибались. Руф уже ушла, так как у нее были дела дома, поэтому в студии остались только я, Хельга и Яков. Якова мы послали в магазин за едой, предварительно всучив ему последние деньги Хельги. Он нехотя, но согласился, поэтому в студии остались только я и Хельга.       Я опёрся спиной на холодную стену подвала, рассматривая двери в соседние комнаты. Из одной из дверей вышла девушка и подошла ко мне. Хельга встала рядом, доставая с кармана пачку сигарет. Положив одну между губ, она преподнесла зажигалку и, щёлкнув, подожгла сигарету, выпуская первый клок дыма. До носа донёсся неприятный для меня запах сигарет. Я следил за каждым ее действием, не то, чтобы это было интересно, просто делать было нечего. Девушка заметила взгляд на себе и ухмыльнулась. — Ты чего так смотришь? Сигарету стрельнуть хочешь? — выдохнув облако дыма, спросила Хельга. Вопрос поставил меня в тупик. — А? Я никогда не курил. — Ааа, попробовать хочешь. На, возьми, мне не жалко, — она вытащила из пачки одну сигарету и протянула ее мне. Некий азарт и любопытство так и манили взять ее, и попробовать что-то запретное. Я осторожно взял ее, захватывая двумя пальцами. Хельга поднесла огонь к кончику, зажигая. Некоторое время я молча смотрел на дымящуюся палку у меня руках, но, заметив пристальный взгляд Хельги, повторил ее действия, обхватывая бумагу губами. Я сделал маленький вдох, но нечего не почувствовал. — Да не бойся ты, глубже вдыхай, — подметила Хельга. Я, послушав ее, вдохнул в себя больше дыма. В горле появилась сильнейшая горечь, а после появилось жжение. Я закашлялся, сгибаясь пополам. — Блять, — сквозь кашель произнес я. — Der Idiot! Не настолько глубоко! — она подошла ближе, похлопывая меня по спине. Горло жгло так, что я не мог нормально говорить. Терпкий запах табака бродил по моему носу, заставляя кашлять сильнее. — Да блять, я на 10 минут отошёл. Вы что уже успели сделать?! — рассерженно проговорил Яков. Бросив пакеты с едой около стены, он подбежал к нам. Как же не вовремя он пришел. Заметив сигарету в моих руках, он выхватил ее и бросил на пол, а после затушил ногой. — Паровозы ебаные, всю студию своей дрянью провоняли. Хельга, ты нахера ему табак всучила? — Да так всегда с новичками, привыкнет, — успокоила девушка, заправляя волосы за ухо. — Хуйню не неси. Как нам его откачивать? — У тебя жвачка есть? — Яков сунул руки в карман олимпоса, доставая оттуда пачку вишневого эклипса. Вытащив одну, он протянул ее мне. Быстро закинув ее в рот, я ощутил яркий вкус вишни, который хоть немного перекрыл эту горечь. — Еще раз тебя с сигаретой увижу — прибью. Мне вот ее хватает, второго курильщика нам не надо, — он нахмурился и, взяв пакеты с едой, пошел в главную комнату. Я прокашлялся, смотря на растоптанный табак на полу. — Пошли есть, Raucher, — сказала Хельга, затушив сигарету о стену.

***

      Мы с ребятами съели классический ужин студента: доширак и литровая кола на троих. Разговаривать мы не стали по одной простой причине — мы устали. Хельга даже не доела и пошла на электричку. Как я понял, она живет достаточно далеко, поэтому, если пропустит автобус, будет ждать его час или полтора. Она, захватив с собой ту бас-гитару, убежала на улицу. Зачем она брала гитару, до сих пор непонятно. Накручивая лапшу на вилку, я пытался вспомнить, о чем я хотел поговорить с Яковом. — Тебе что купить? — спросил я, закидывая в рот лапшу. — Чего? — Я вам всю технику и инструменты оплачиваю, — Яков стукнул вилкой по столу. Мои брови подпрыгнули в удивлении. Я посмотрел на парня, который снова нахмурился. — Немо, я снова как твоя содержанка. Эти деньги должны платить родители этих чертят, а не ты. — Но они не могут позволить себе такие расходы, а у меня деньги есть. Уж беднее не стану от пары тысяч, — он, ничего не ответив, отвёл взгляд на экран телефона, а после встал из-за стола, захватывая с собой бумажную тарелку от Доширака. — Поехали домой, уже поздно, — я кивнул и тоже поднялся с места, протягивая Якову посуду.       Родители привыкли, что я прихожу в одно и то же время домой, и даже не спрашивают, где я шляюсь. Я собрал весь остальной мусор со стола и вытер гладкую поверхность. После сегодняшней уборки желание убирать за собой возросло втрое. Закончив, я пошел за вещами. В комнате для отдыха уже стоял Яков. Он подал мне пальто и сам стал собираться. Быстро сложив все вещи, я поспешил обратно в студию. Нащупав выключатель, я погасил свет и закрыл дверь туда. Привычка появилась сама собой: после ухода мы обязаны выключать свет, чтобы мы не обанкротили Дорис счетами за электричество. Поднимаясь по темной лестнице, я старался не покатится кубарем вниз. Дойдя до двери, я дёрнул ручку, но та не поддалась. Дёрнув еще раз, она снова не открылась. — Яков, а почему дверь закрыта? — крикнув, спросил я. Сзади меня послышались быстрые шаги, а после фигура парня отодвинула меня от двери. — Потому, что по вечерам мы запираем двери, чтобы нас не убили, — пояснил он, копаясь в карманах. Послышался звон ключей, который он проигнорировал. Парень напрягся и еще раз проверил карманы. — Что-то не так? — Ключи найти не могу, — он еще раз просмотрел все карманы, а после остановился, будто вспоминая что-то. В руках парня оказался телефон. Набрав какой то номер, он приложил его к уху, вслушиваясь в гудки. —Хельга, проверь карманы. Просто проверь карманы на наличие ключей, — он замолчал, а я с недоумением смотрел на него. Странная догадка родилась в моей голове, она звучала бредово, словно отмазки в школу. — Да блять. Вези их обратно значит. Все, давай, — он сбросил звонок, нервно смотря на меня. —Аа... Что случилось? — протянув, спросил я. — Немо, я тебя поздравляю, нас заперли.