Там мой друг!

      От города остаются лишь развалины, не сказать, что здесь когда-то гремела жизнь: работали, учились, веселились люди в компаниях и парах, посещали любимые площади и парки, засыпали с лёгкостью и теплом на душе. С каждой минуты всё больше и больше тресков, падений бетонных и стеклянных плит, при соприкосновениях с землей которые создавали огромные завесы пыли, небо было не видать, иногда лишь кусочек, и то, прикрытый облаком, попадался на глазок, но от повторяющихся действий тоже пропадал.       Герои и их напарники бессознательно лежат на земле. Кто-то из них тяжело дышит, в данной ситуации, это было лучшим исходом событий битвы. Размер ранений не говорил, кто работал, кто отлынивал – все пострадали, все старались, отчего большая часть населения была спасена от ужасных разрушений и кровожадной битвы. Даже обычные стажёры, ученики, валялись с огромным количеством переломов и ожогов, открытых ранений, раздробленными костями.        Машины скорой помощи и люди с лечащими причудами не могли медлить ни минуты: каждая жизнь – героя или напарника – важна и нужна. Пострадавших было столько, что коек на вывоз не хватало, поэтому их заняли только бессознательно тяжело раненные, а люди, что были в состоянии мыслить или стоять на ногах – шли под руку приятелей вместе с сотрудниками центральной больницы.       Хизаши был не в себе от количества бушующих эмоций внутри: он гневался от действий злодеев и одновременно желал кричать от горя, волнений, за чужие жизни – за жизни тех, кто стоял с ним плечом к плечу долгие годы. Герой не хотел, чтобы все отношения с остальными оборвались вот так – без прощальных слов или церемоний, среди обломков и грязи. Он задыхается от слишком быстрого и непрерывного бега, потому что стремился поскорее к главной точке поединка, которую перекрывали машины. Увиденное заставляло ужаснуться и ещё больше впасть в безумие, особенно, когда молодые лица и тела знакомых учеников увозились с огромным количеством внешних ранений, без всякого намёка на жизнь.       Ямада быстро пытался найти приятелей, в частности того, кого всю битву старались жестоко устранить – дорогого приятеля ещё со школьных времен. Если Сущий Мик потеряет ещё и его – смысл ему называться другом и героем? Слишком много людей и громких звуков, невыносимо раскалывается голова, а в глазах ноющая боль от пыли, что каждый раз ещё и больше в них попадает.        Мужчина бессовестно проталкивается между врачами и посторонними, забывая извиниться, даже не думал ни о чём другом – он хотел увидеть Шоту Айзаву.       Крики становились громче, в частности, в них можно было разобрать то, как отчаянно его пытались остановить. Но нет, этот дух никто не сможет сломить.       Героев всё больше и больше увозят, а вдруг приятеля уже давно забрали или он умер, не дождавшись помощи? Сотню мыслей заполоняли разум, хотя это было не к месту. Блондин всё-таки замечает знакомое лицо, накрытое кислородной маской. В момент, за кожаную куртку хватаются сзади и просят отойти, но тот агрессивно вырывается с криком: «там мой друг!»        Всё равно, что машины были забиты, Ямада забыл про совесть или стыд перед остальными, поэтому поехал вместе с ужасно выглядящим Шотой, который, казалось, вот-вот перестанет дышать. Что ощущал в эти моменты его друг? Надежду, продолжал накручивать себе мысль о том, что завтра они снова встретятся в офисе академии и всё будет хорошо, что всё это лишь неудачный сон, фильм, развилка событий пошла не в то русло… И всякое-всякое.

* * *

      Герой-диджей не может покинуть его палату: молча сидит, оперевшись локтями об колени, в ожидании чуда – хотя бы дрожания ресниц или губ. Но ничего не происходило – та же картина, где стёрка одной ногой в могиле, потому что вторая ничего не может сделать, ею не получится куда-либо ступить: останется лишь просто напросто повиноваться исходу.       — Чёрт тебя, – на выдохе проговорил Хизаши, — мне даже стыдно называть себя героем, если ты сейчас… В таком паршивом состоянии… – он поднял свой взгляд, — слышь, Айзава. Не смей умирать. Тебя все ждут. За тебя так беспокоятся, ты…       — Шу…мно… – Тяжко слышатся слова от человека, лежащего на койке, и старающегося открыть не перебинтованный глаз.        Мик вскакивает со стула, ладонями уперевшись об койку.       — Айзава?! – Крикнул бывший одноклассник, склонившись над раненным, — до чёртиков ты меня напугал! – Продолжил тот, схватившись за лоб.       — Как остальные?.. – Не успевая до конца опомниться, классный руководитель в первую очередь задал вопрос о целостности своих учеников и других коллег.        Хизаши нервно улыбнулся, несмотря на то, что почувствовал сильное облегчение. Здесь он узнаёт старого доброго Шоту.        — Восстанавливаются. Многие пришли в сознание.       — Славно, – прошептал Айзава, тяжело поднимая руку на локоть, — отличная работа, Ямада. Ты… Ты выглядел хуже дьявола, когда схватил того монстра в очках, – слабо приподняв уголки губ, послушалась похвала.       Диджей сначала не до конца понял то, про что говорит его друг, но после хихикнул.       — Я как бы тоже в очках, – стукнул пальцем по стёклышку, — лучше всего справился ты. Не могу представить исход битвы, если бы не твоя решимость… – ответив на своеобразное рукопожатие с хлопком, облегчённо проговорил герой.        — Пустяки. Главное, что… Говорить, что остальные целы – слишком громкое заявление. Но радостно, что большинство жизней сохранены.       — Ага. Твоя в том числе, друг.       Ямада не собирается уходить с палаты Айзавы из-за сильных волнений в случае чего. Возможно, он успел уже перессориться со всем медперсоналом, но об извинениях можно будет подумать позже.