Красный снег

Снег. Он может быть разным. Это могут быть огромные сугробы, в которых можно утонуть, или легкие снежинки, падающие с серого неба. Это могут быть снежные лавины, сметающие всё на своём пути, не оставляя живого следа, или еда, чтобы хоть как-то сбавить голод. Также это может быть снеговик. Весёлый снеговик, который ведет себя как ребенок. От снега можно избавиться любым способом. Можно его растопить, а можно и съесть. Есть снег конечно вредно — разные не очень безопасные бактерии и вирусы. Но что делать, если никак не можешь сдержаться и не откусить кусочек хрупкого вещества?

***

— Джаст! — доносился голос издалека. Чертёнок обернулся на звуки. Это был его снежный друг, выглядывающий из окна их общей базы. Он был явно обескуражен действиями Джаста — опять ты рот морозишь снегом! Заболеешь ещё, как я тебя лечить буду?! — после этих высказываний Альфёдов исчез из окна и через минуту уже стоял недалеко от него. Возмущенный, руки в боки, снеговик не любил такое предпочтение своего товарища — такими темпами, ты и меня скоро съешь. Мне не очень приятно будет, знаешь! — он отобрал из его ледяной кисти снег и кинул в дерево, оставляя на стволе влажный след и небольшие, еле заметные, оставшиеся куски белой пелены. — Да блять, Алф! Тебя же я не ем — радуйся. а то, что я раз в день ем снег, ебать тебя не должно! — весьма токсично отвечает Джаст. Каждый день его друг подходит к нему и задаётся одним и тем же вопросом: зачем он это делает? Что ему даёт этот снег? Хорошо, что Снеговик пока не знает его тайну. Тайна, которая происходит каждую ночь. Секрет чёрта с пепельными волосами, который никто не узнает. Альфёдов тяжело вздохнул, перестав обращать внимание на странную любовь Джаста к снегу и продолжил говорить о другом: — Ладно, — выбросил в ответ Альфёдов на агрессию Джаста — Слушай, у меня опять странное чувство, что мой палец — не мой. Вот, посмотри — белокурый представил перед его лицом свою белоснежную кисть. Четыре пальца были нормальными, и очень даже изящными для снеговика. Их детализация была на высшем уровне, будто их делал мастер по снежным фигурам. Но с одним пальцем, точнее мизинцем, было что-то не то. Его уже лепил какой-то неумелый мастер, которому главное быстрота, а не качество. Выглядит он как обычная маленькая колбаска, которая будто была приделана к руке хирургом стажером-первокурсником. Снеговик также показал, что может шевелить всеми пальцами, кроме самого мизинца — Вот, видишь? Не понимаю, что со мной происходит. Я как будто становлюсь проще, минималистичней. Я не понимаю, почему? — Весна же скоро настанет. У твоего снежного организма весеннее обострение, и ты таешь — В шутку говорит он, чтобы отвести от себя всякие подозрения. Он понимает, что получается крайне плохо, но снеговик слишком наивный, поэтому легко верит в это — либо, твой организм готовит тебя к Меркурию. ретраградному! — во всё это он, конечно же, не верил и понимал, что несёт какую-то астрологическую чушь. Ещё бы разложил карты таро и гадал бы на состояние снеговика. Но что делать, если он не знает, что предоставить в качестве аргументов? Придётся фантазировать, и это единственное, что приходит в голову чёртику. — Если без шуток, то я не знаю, честно. Обратись к кому-нибудь, может они поймут в чем дело? — Ага, да, конечно. — огорчённо говорит снеговик и уходит обратно в дом, до сих пор не представляя, что происходит каждый раз в начале нового дня, в тёмное время суток. Как же повезло чертёнку, что его друг такой наивный и верит во всякую придуманную брехню. Дождавшись, пока его снежный друг захлопнет дверь и займётся своими делами (Джаст внимательно за ним следил, поэтому у Альфёдова было небольшое неудобство), Чертёнок взял небольшую горстку снега. Ему надо было научиться лепить конечности по лучше, иначе его друг заподозрит что-то неладное, и точно начнёт подозревать Джаста. Сначала он решил попробовать слепить палец, да бы заменить его этой же ночью, мол, чудо случилось, палец вернулся в своё привычное состояние! После, он потренируется на более сложных конечностях, такие как рука или нога. Джаст сжал снег в своей тёмно-серой руке. У него появилась такая же кучка, только слепленная. Пока на палец это даже отдаленно не похоже, да и вообще сразу надеяться на шедевр как минимум тупо. Поваляв в руке этот «пластилин» он получил сигарообразную форму, проще говоря «колбаска». Чертёнок осмотрел эту фигуру — уравнять её явно бы не помешало. Руки покрылись красным оттенком от холодного снега. Кисти уже болели из-за колкой пелены, болели они сильнее чем предплечье и плечо. Он погладил пальцем полученную форму, дабы выровнять её. Спустя несколько минут у него уже получается что-то, похожее на мизинец. Джаст поводил острым ногтем по фигуре, оставляя на ней еле заметные полосы, которые должны имитировать сгиб пальца. Конечность дрожала и линии получались кривыми, но разве так и не должно быть? Он чувствовал себя ювелиром — если он сделает хоть что-то не так, то это сразу можно считать браком и никому нужной безделушкой. С каждой полосой фигура всё больше напоминала последний палец на кисти. Остался сделать только ноготь, а если он более-менее сделал полосы на сгибах, значит и ноготь он сделает с лёгкостью. Джаст начал вырисовывать его аккуратно, чтобы это не стало браком. Только есть одна загвоздка — какой длины он должен быть? На руки Альфёдова он не обращал внимание. Они его манили в другом плане. Чтобы откусить от него хоть маленький кусочек и почувствовать в ротовой полости вкус сладкой крови, которая оставляет на языке долгий привкус сладости, заснуть из-за которого ты никак не можешь. От таких мыслей чертёнок потянул в рот палец, но резко пришёл в сознание и воздержался есть его. Ноготь уже был готов, но до ночи было ещё долго, поэтому мизинец надо было сохранить до ночи. Джаст зашёл в дом. На базе было тихо. Видимо, снеговик сидел у себя. Это было на руку для Джаста. Он постарался тихонько открыть морозилку, чтобы лишние звуки не привлекали внимание товарища. Чертёнок старался максимально аккуратно положить палец, чтобы не поломать его, но и положить туда, где Альфёдов его не заметит. Самое нормальное место было за небольшими коробками с какой-то едой. Он положил мизинец за них и ушёл, будто ничего не было. Поздний вечер. На улице уже мрачно и темно. До комнаты оставалось пару шагов. У Джаста уже было в планах плюхнуться на кровать и дождаться долгожданной ночи. Ночь, которая так похожа на прошлые. Он уже представлял как лижет кисти его рук, как откусывает часть его шеи и как жуёт его кости с громким хрустом. Но его вывели из своих же фантазий прикосновение к плечу. Как и ожидалось, это был Альфёдов. Глубоко в душе у Джаста была паника. А может он узнал о его ночной тайне, и хочет прекратить общение? А если он это всё расскажет, и от него все отвернуться? Тогда друзей у него больше не будет, и единственое, что будет рядом — одиночество. Конечно, он не показывал страх, но он всё также был. — Джаст, — довольно серьёзно спрашивал Альфёдов, будто что-то знал — можно у тебя спросить? — Что такое? — он удивлённо похлопал глазами, чтобы не подавать вид, что он паникует. — Что на ужин будешь? — ответил вопросом Альфёдов. И это всё, что он хотел? Страх и паника было зря, он тяжело вздохнул и ответил на вопрос: — Картошку с курицей, мне этого достаточно.

***

Он стоял у двери в его комнату, как маньяк. Жажда снежной плоти манила его в комнату. Так и хотелось откусить кусочек хрупкой кожи. Его фантазия представляла друга как десерт мишленовского ресторана, прекрасный по виду и такой же по вкус. Он вытер намокшие губы и тихонько открыл дверь. Его друг уже давно спит, иногда посапывая и тихонько похрапывая. Хотя, он и так прекрасно это знал, иначе бы не заходил в комнату к другу. Помещение было плохо видно, но это была не проблема. Джаст присел на колени к кровати, смотря прямо на туловище товарища. Его рука свисала с кровати, поэтому взять её было легко. Чёрт, уже самый настоящий чёрт, сжал пальцы снеговика и рассмотрел их — такие изящные и вкусные. Сил на сдерживание уже не было. Он поднёс его руку к своему рту и жадно откусил большой палец, будто он умрет, если не откусит палец. Из рта доносились хрусты и чавканья. Он старался это делать максимально тихо, как только мог, дабы не разбудить Альфёдова. Повертев в своих кистях его руки, он выбрал следующее место укуса. Он облизал начало кисти и место, где он откусил палец, чтобы прекратить кровотечение. Во рту остался вкус снега и немного ванили. На отмеченных местах остались влажные следы и небольшие углубления, как будто ложкой провели по коже снеговика и украли небольшую часть. На кончике языка начало колоть, но также появился и приятный сладкий привкус. Рука уже не казалась такой привлекающей и хрустящей. Она казалась какой-то обычной. Хотелось найти другие пути на теле снеговика, более вкусные. Больше всего манила шея. Такая тонкая шея, хотелось сделать её еще тоньше. Поэтому он начал действовать. Его руки приближались шее, чтоб подхватить её. Она так и звала прогрызть её вплоть до трахеи. Чувство голода увеличивалось с каждым обхватом шеи. Он поднёс её к своей ротовой полости и сделал слабый укус. Плоть на шее была твёрже, чем на кисти, поэтому кусать пришлось сильнее. Кусочек отдалился от части тела, и его соединяло только пару ниточек оставшегося мяса. На шее остался бордовый цвет. Чёрт высунул язык, дабы облизать это бордовое пятно. Оно было с лёгким привкусом ванили. Прекратить это не было и мысли, он хотел продолжить эту насыщенную трапезу. Чувство голода становилось всё меньше, но заканчивать не хотелось. Он продолжил оставлять на шее бордовые ямки, и с которых текла кровь. На ней появлялось всё больше пятен и линий, по которым текли капли крови. Моментами, он проводил пальцами по шее и груди. Так хотелось съесть его полностью, но надо сдерживаться. Хотелось найти больше мест для укуса, и они нашлись сразу. Это был бок туловища. Он был таким нетронутым и белоснежным, Джаст очень нуждался исправить это. Приподняв край футболки, в которой спал Альфёдов, он начал оставлять небольшие укусы. Голод утолялся всё больше. От бордовой крови во рту было сухо, нужно было попить. Но отстать от тела он не мог. Надо было, чтобы всё тело покрылось ямками, кровавыми линиями и красным оттенком. Случалось иногда, что он чуть не отрывал рёбра, но Чёрт пытался так не делать, иначе он проснется, а такого не надо. Такое деяние продолжалось уже час. На часах был час ночи. Всё тело снеговика покрылось пятнами, полосами и красным оттенком. Джаст стоял на улице и собирал снег. Луна ярко светила на небосклоне. Надо собрать как можно больше снега. Иначе странных взглядов белокурого на своё тело не избежать. Идеального чистого снега найти сложно, все серого оттенка или половину состоит из грязи. Белоснежного оттенка всего лишь единицы. Но можно есть любой снег, так ведь? Джаст опять стоит у двери в комнату Альфёдова, дабы исправить все недочёты. Всё будто повторялось вновь — он опять встал на колени у кровати друга, но уже не уменьшать массу его тела, а наоборот, добавлять. Залепляя ямки и затирая линии снегом, он задумался: а зачем он ест своего друга? Неужели ему так скучно? Но эти поедания уже не остановить. Уже хотелось спать. Поэтому Джаст быстро всё исправил и лёг спать, завтра его ждёт тяжёлый день.