Всадники Апокалипсиса

      Прошло уже два месяца, как на пальцах Чонгука и Алисии красовались свадебные кольца. Небольшой домик, в котором они остались жить постепенно наполнялся интерьером. Кухонные шкафчики заполнялись кружками и бокалами. Расписные тарелки стояли на стойке рядом с графином. Свитера, футболки и джинсы заполнили комнатный шкаф. Жизнь, о которой они так мечтали начала приобретать яркие тона, украшая будни.       Каждую ночь, Чонгук просыпался и приподнимаясь на одном локте, осматривал хрупкое тельце рядом. Умиротворённо прикрывая глаза, он ложился рядом и крепко прижимал её к себе, словно это была вся его жизнь и её отнимали у него. Чон обнимал её, чувствуя, что вся жизнь в ней, и это на самом деле было так.       И сегодня проснувшись посреди ночи, парень бросает взгляд на пустое холодное место рядом с собой. Осмотрев комнату, тот откидывает одеяло и в одних боксёрах вылезает из кровати. Прохладный ночной ветер проносился по полу заставляя парня поёжится. Выйдя из комнаты, Чонгук мельком бросает взгляд на открытую ванную комнату и всматриваясь в темноту движется к лестнице. Держась за перила, взволнованный парень быстро спускается и обнаружив девушку у окна облегчённо выдыхает. Та стояла спиной к нему, с босыми ногами и лишь на плечи был накинут вязанный плед. Одна рука находилась под грудью, другая находилась рядом с лицом. — Хёнджин, не тараторь! Скажи спокойно, что случилось? – нахмурив брови, Чонгук спускается с последней лестницы и обойдя небольшой стол, становится рядом, внимательно осматривая взволнованное лицо жены.       Алисия тяжело вздыхает и прикрыв глаза, качает головой. — Успокойся, я его найду, — вешая трубку, девушка поворачивается к нахмурившему и недовольному Чонгуку. — Что случилось? — повернув голову вправо, Чон внимательно смотрит на девушку, которая опускает голову. — Бранвен ушёл, вот Хёнджин и нервничает, — приподнимаясь на носочки, губы девушки ласково касаются щеки мужа. — Иди ложись, я найду его и сразу приеду, — сделав несколько шагов в сторону лестницы, на запястье Алисии ложится властная рука Чонгука. — Действительно думаешь, что я отпущу тебя одну? Поехали, — поднявшись наверх и накинув первые попавшиеся вещи, Чонгук первым выходит из комнаты бросив «жду в машине».       Промычав в ответ, Алисия подходит к прикроватной тумбочки и открыв второй ящик достаёт полоску обезболивающих. Выдавив на ладонь две таблетки, девушка запивает водой, кружка с которой стояла на тумбе. Медленно выдохнув, она выходит из комнаты и быстрым шагом спустившись по лестнице, проходит к входной двери. Регера стояла у открытых ворот прожигая горящими глазами темноту. Мотор ласково урчал, будто кто-то гладил котёнка, который повернувшись на спину, подставлял брюшко. Сев в машину, Алисия пристегнувшись произнесла — Я скажу, куда ехать.

***

      Ночная пучина была освещена блёклыми огоньками, которые медленно передвигались по водной глади. Там вдалеке подсвечивались большие круизные лайнеры, станции, буи. Яркие звёзды отражались на воде, а эти светлячки выглядели как полярные звёзды, с помощью которых, можно было найти путь домой. Наверняка, в глубине прохладного океана, морские обитатели мирно плавали над красивым небосводом, который как немой наблюдатель созерцал одиноко сидевшего брюнета на капоте машины. На этот раз у Бранвена были только сигареты и Буггати, с помощью которых он мог наконец-то погрузиться внутрь себя. Отшельник и затворник так некстати проснулись в нём. Уехав от Хёнджина ворон погружался в свои мысли, обдумывая и анализируя. Он до сих пор не смог избавится от ненависти, которую он испытывал к своему брату, за сказанные слова. Пытался найти ответ внутри себя, но тщетно. В Азраиле он стал видеть шута и дурака. Не мог понять, что в нём скрыто: невинность и свобода или безрассудность и любовь к риску. Спонтанность Необдуманность своих действий, слов и их неизбежные последствия.       Учитывая, что с ними произошло, вполне понятно, почему Азраил такой. Его психологическая травма проработались в то, кем он стал. Каждый из детей пережил одно и тоже событие по-разному, кто-то крепчает и рационализируется, кто-то становится отшельником, пытающимся подавить свои чувства, кто-то уходит в агрессию, кто-то принимает себя и своих демонов и пытается жить новой жизнь, с человеком, который представляет для тебя целый мир.       Но то, что произошло тогда, спустить на тормозах Бранвен не мог. Азраил целенаправленно выбрал эту болевую точку, он знал куда надо бить. Знал, что тема родителей – запретна. Это уже не просто агрессия, это садизм по отношению к близким и родным людям, который Бранвен, простить не мог.       Звук урчащего мотора, не спеша приближался, заставив ворона повернуть голову на источник звука. Яркие фары постепенно осветили жёлтый песок, а затем чёрный автомобиль и брюнета, сидевшего на капоте. Подняв руку, ворон сделал что-то типа козырька, который хоть немного, но спас от пронзительного свечения фар. Из машины не спеша выходит сначала Чонгук, затем Алисия и размеренными шагами подходят к сидевшему Бранвену. Остановившись напротив, ворон спрыгивает с капота и протянув руку Чонгуку, незамедлительно получает ответ. Поздоровавшись с ним, брюнет подходит к сестре и нежно обнимает. — Хёнджин, — утвердительно произносит Бранвен. Он, конечно, догадался, что блондин навёл панику. — Ты хоть записку ему оставляй на такие случаи, — качнув головой брюнету, Чонгук приобнимет жену, которая пристально смотрит на брата. — О чём думаешь? — поймав лисьими глазками чёрные напротив, брови Бранвена свелись к переносице. Брюнет складывает руки на груди и направляет взгляд на океан, спокойно плескающийся у берега. — Азриал, — тяжело произносит тот. В его голосе можно было услышать досаду и разочарование. — Я пришёл к выводу, что не смогу его простить, за сказанное им, если бы это был кто-то другой, кто угодно, но это сказал он, — голос его слегка дрогнул.       Это не ускользнуло от Алисии. Всю жизнь, они были друг у друга, боролись друг за друга, и Азраил позволил себе сорваться. Позволил не сдержаться. Но в отличии от брата, девушка не держала зла на него. Он такой, с этим ничего не поделаешь. Внутри него одна чернота, которая не пропускала сквозь себя никакие эмоции. Трудно было сказать, любил ли Азраил их. Скорее всего, защита семьи было для него – долгом. Он готов был лечь под пули, защищать, драться, но это был инстинкт долга, который никак не вязался с чувствами и эмоциями. — Бранвен, — подойдя к брату, девушка кладёт ладонь на напряжённое плечо ворона, — ты же знаешь его — Нет, видимо не знаю, — как отрезало сказал тот. Ему было больно, от того, что самый близкий человек в его жизни плюнул в его душу. — Ладно, давайте по домам, — повернув голову на сестру, Бранвен аккуратно провёл тыльной стороной ладони по щеке. Переведя взгляд на Чонгука, ворон бросает — Не сможешь завтра приехать, мне нужна помощь с машиной? — качнув головой в сторону Буггати. — Хорошо, скинешь адрес, — качнув головой Бранвену, Чон направляется к машине.

***

      Как только входная дверь закрылась, и девушка услышала рычащий звук мотора от машины, она тут же открывает глаза и быстро сбросив одеяло идёт в ванную комнату. Всё надо сделать быстро, до приезда Чонгука. Внутри Алисии разрасталось непонятное паническое чувство, которое заставляло покрываться кожу мурашками. Умывшись прохладной водой, девушка быстро вытирает лицо полотенцем и выйдя из ванной комнаты, направляется к большому шкафу, из которого достаёт большой серый свитер, чёрные джинсы и кроссовки. Выткнув телефон из зарядки, та поспешно спускается по лестнице и пройдя мимо кухни, замечает небольшую тарелку с приготовленной для неё едой. Но сейчас не до неё. Дёрнув за ручку двери, Алисия выходит из дома и провернув ключ в замочной скважине направляется к гаражу. Нажав на кнопку, яркие фары загораются, мотор ласково урчит. Надавив на педаль газа, регера быстро срывается с места, оставляя за собой дом и ворота, которые постепенно закрываются.       Достав из сумки телефон, девушка перелистывает небольшой список контактов и наткнувшись на нужны нажимает на кнопку вызова. Гудки, гудки, гудки, но через пару секунд в трубке слышится бодрый голос мужчины — Доктор Глассман, доброе утро, — сдержанно произносит девушка. Не нужно наводить панику и суету. — Доброе, — ответно произнёс доктор. — Вы сейчас в больнице? — повернув на перекрёстке, девушка прибавила газ. Услышав в трубке положительный ответ, аккуратно спросила — У вас нет там, хорошего знакомого гинеколога? — ладони немного вспотели. — Есть, на какое время тебя записать? — спокойный голос на том конце придавал спокойствие и уверенности. — На сейчас, — заехав на парковку, Алисия быстро бросила, - сейчас буду.       Выйдя из машины, девушка пошла в большое красивое больничное здание. Все коридоры были ей уже знакомы, так что для неё не составило труда подняться на третий этаж, к уже ждущему доктору. Обменявшись приветствиями, девушка пошла за мужчиной, который вёл ту к кабинету гинеколога. Постучавшись в белую дверь, первым заходит доктор Глассман, который придержав дверь приглашает взволнованную Алисию. — Здравствуйте, — поднявшись со своего рабочего места, женщина лет сорока пяти не спеша, проходит вдоль кабинета к девушке. — Меня зовут Сати Кинг, ведущий врач гинеколог. — Женщина была азиаткой, одета в нежно фиолетовый халат, на кубах была ярка красная помада, глаза выражали доброжелательность и открытость. Сама женщина была не высокая, но каблуки придавали ей добротных семь сантиметров. — Алисия Чон, — ответно представилась девушка. Страшно, непонятно и нервно. Такими тремя словами можно описать её состояние. — Доктор Глассман, это кабинет гинеколога, а не уролога, выйдите, пожалуйста, — приподняв бровь, женщина вытолкала мужчину из кабинета. — И так, Алисия, ваши жалобы, — сев за стол и жестом указав на противоположный стул, стоящий у двери девушке, та, стушевавшись неспешно подошла и присев промычала. — Эмм, у меня задержка месячных, — смотря на врача, которая внимательно слушала пациента. — Сколько? — достав небольшой белый листок, доктор Кинг сделала пару записей. — Две недели, — промычав, женщина встаёт со своего места и пройдя к двери, расположенной рядом с её столом произнесла: — Почему не обратились раньше? — пристально всматриваясь в зеленоватые глаза, вопросительно спрашивает. — Цикл не регулярный, — кратко и понятно. — Ну давайте посмотрим. — задумчиво произнесла доктор, мотнув головой в сторону двери. — Заходите, раздевайтесь и ложитесь на кресло.       "Не-ет..." — пронеслось жалобно в голове. Эти кресла, все ненавидят осмотры в этих креслах. Молча пройдя в смотровую, Алисия зашла за ширму и раздевшись замерла. Ей было до невозможности неловко. Кто-то увидит её голой, да и ещё буду там копаться. Так, Алисия, спокойно. Чонгук же видел и видит тебя такой, представь, что это он, себе под нос шепчет девушка. Но разум, что равно кричит от смущения.       Чогнук — это одно, а этот врач — совсем другой. Прикрыв глаза, девушка глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Это необходимо для её здоровья. Вдруг рак, кто его знает.       Пройдя к креслу, Алсисия взбирается и закинув ноги на ушки, закрывает от смущения глаза. — Отлично, первый раз на кресле? — надевая перчатки, женщина присаживается на стул и поворачивает голову к небольшому столику, стоящему рядом. — Нет, не первый, — проследив за тем куда смотрит доктор Кинг, девушка нервно сглотнула. — Хорошо, — взяв со столика прозрачный предмет, женщина поднимает его вверх, — это гинекологическое зеркало, с помощью него проводится осмотр, — раскрыв его, доктор показывает, как это зеркало работает, — я введу его в внутрь влагалища, затем после осмотра зеркалом, мне нужно будет прощупать шейку матки и органы, вот и весь осмотр, — слова доктора Кинг звучали легко и не принуждённо, будто в этом не было ничего такого. — Вам нужно моё согласие или вы уже начнёте осмотр? — чем быстрее, тем лучше. Это конечно хорошо узнать весь механизм смотра, но лучше начать сразу и не тянуть время. По мере осмотра доктор Кинг всё время мычала и произносила ага. Расслабиться у девушки получалось крайне трудно, когда твоих стенок касается холодный металл, который хочется побыстрее оттуда достать.       Вынув гинекологическое зеркало, женщина кладёт его обратно на столик и выдавив указательный и средний палец что-то вязкое стало растирать это между пальцев. — Сейчас я прощупаю шейку матки и органы и можно будет одеваться, — пожав губы, и сжав кулаки Алисия чувствовала, как внутрь неё проходят два пальца, которые внутри неё начинают производить какие-то действия. — У вас есть парень? — Муж, у меня есть муж, — сквозь стиснутые зубы и сморщенные глаза тяжело ответила девушка. — Нескромный вопрос: во время секса вы предохраняетесь? — лёжа на этом чёртовом кресле, лисьи глаза широко распахиваются. Да они предохранялись и предохраняются, вроде бы.       Не услышав ответа на заданный вопрос, врач медленно вынимает пальцы и встав в кресла говорит: — Поздравляю, вы беременны! Срок пока установить трудно, вам нужно будет сходить на узи и сдать кровь на анализ.

***

      Беременна. Это должно быть хорошо. Должна быть радость и окрыление, но внутри была лишь пустота. Что теперь делать? Как быть? Произнеся на свадебной церемонии фразу: Говорить с тобой о моих чувствах – не возлагая на тебя ответственности за них, Алисия понимала, что она должна сказать об этом Чонгуку. Необходимо сообщить ему об этом. А что, если он не хочет детей именно сейчас, или вообще. Разговор об этом ими никогда не был затронут, поэтому девушка не знала отношения парня к этой теме. Вдруг Чон скажет делать аборт, или просто промолчит. Но самое главное, хочет ли она этого. Нужен ли ей ребёнок, её ребёнок. Готова ли она стать матерью уже сейчас? Готова ли взять на себя ответственность в воспитании ребёнка? Может ли в семье пропитанной кровью и смертями, счастливо расти новый человек? Что он впоследствии почерпнёт? Но поскольку это не только её ребёнок, Алисия должна сказать об этом.

***

      Заехав в дом, девушка увидела машину мужа. Уже здесь. Заглушив мотор, Алисия выходит из машины и не спеша поднимается по ступеням. Отсрочить бы разговор, но пусть лучше сейчас она услышит всё, чем получит ударом больнее. Открыв дверь, лисьи глазки встречаются с хмурым взглядом Чонгука. Он сидел на кресле, закинув ногу на ногу, а в руках у него был телефон. — Два вопроса, — начал спокойно Чонгук, — первый, где была моя жена, второй что у тебя с телефоном? — тяжело выдохнув девушка достаёт большой бумажный конверт.       Подойдя к сидящему Чонгука, та вручает его, а сама направляется наверх. Алисия хочет переодеться и желательно принять душ. Зайдя в комнату, девушка первым делом снимает большой свитер и бросив его на диван, слышит приближающиеся глухие шаги. — Я правильно понял, — остановившись в дверях и переводя взгляд то с листка на жену, то с жены на листок тихо говорит Чон, — я буду отцом? — раскрыв глаза, парень переводит взгляд на голый ещё не выпирающий живот Алисии. — Да, ты зол? — осторожно спрашивает девушка. Господи, как она успела стать такой трусихой, чтобы бояться реакции Чона. — Как, как я могу быть зол? — подходя к девушке, глаза Чонгука были наполнены ещё большей любовью и счастьем. В уголках глаз собирались слёзки, которые вот-вот готовы были стечь по щекам. Поместив руки на низ живота, Чон как-будто прислушивался, пытался уловить шевеление. — Уверен, это будет мальчик, — широко улыбаясь и впиваясь жене в губы, Чонгук нежно и чувственно целует её. Через губы передаёт как сильно любит, как счастлив, как мечтал стать молодым отцом, как уже сейчас готов подарить ей и маленькому человечку весь мир, звёзды, галактику.       Руками нежно гладя животик, уже быстрее хочет подержать на руках новую жизнь, которую подарит его до безумия любимая жена, которая когда-то оставив царапну на его машине, стала самым ценным, что когда-то у него было.       Отстраняясь, губы Алисии расплываются в улыбке. Смотря на безумно счастливого Чона, девушка понимает, всё идёт так, как должно. Ад, который преследовал её всю жизнь начал постепенно отступать, выстилая перед ней дорогу из разноцветных лепестков, по которым он придёт в новую, лучшую жизнь. В жизнь, в которой не нужно бояться и избегать, прятаться и быть грубой. — Надо сказать об этом всем, — с энтузиазмом сказал Чонгук. Тёплые руки оглаживали животик, даря заботу и любовь. — Прямо сейчас? — приподняв брови, Алисия кладёт свои руки на руки мужа. — Завтра, сегодня ты устала, — в его взгляде сотни звёзд разрывались, превращаясь в яркие фейерверки. Мечта — стала реальностью. — Хорошо, я схожу в душ, — проведя нежной ладонью по щеке Чонгука, девушка чуть отстранилась. — Помочь тебе? — вслед за той, пошёл парень. Не хотел он оставлять ни на секунду. Жаждал запечатлеть в память каждый момент, каждую дорогую для него секунду. — Милый, я беременна, а не больна, я справлюсь, — беременна, гулко отзывалось в сердце. Внутри Алисии растёт ребенок, его ребёнок.

***

      Мужчина никогда не бывает космосом. А вот беременная женщина во время беременности, по крайней мере, представляет собой закрытый космос для другого маленького человека. И днём, и ночью чудо, постепенно растущее внутри с интересом, слушает ласковые и чувственные разговоры родителей. Чувствует прикосновение тёплой большой руки Чонгука, звонкого, а иногда смущённого смеха Алисии. Иногда вредничает и заставляет отца волноваться стоя у дверей ванной комнаты, пока девушка умывается прохладной водой после тошноты. А иногда капризничает и хочет авокадо в ночное время и безумно радуется, когда отец приносит его. Постепенно ростя и развиваясь, маленький человечек даже не подозревал, что способен вновь залечить старые раны брошенных детей.

***

      В кабинете царила мёртвая тишина. Две пары глаз были устремлены на палача, который закинув ноги на стол беспечно курил. Чёрные глаза ворона выражали презрение и ненависть, а глаза старшего брата – злость. — Что вы хотите он меня услышать? Извинения? Так их не будет, — равнодушие плескалось через край. Едкий дым превращал кабинет в кулуары, в которых сидело трое братьев поглядывающих друг на друга. — Я тоже не совсем понимаю, зачем мы тут сидим, — повернув голову к Атропину, Бранвен откинулся на спинку кресла и сложив руки на груди покачал головой. Приглушённый хриплый смех, разнёсся по помещению, — ну тогда разрешите отклониться, — спустив ноги на пол, и готовый выйти, суровый и властный голос старшего брата обломал все планы. — Сядь на место, — вечно сдержанный и учтивый Атропин прожигал спину младшего брата карими глазами, в которых можно было разглядеть вихрь эмоций. — Ты хоть понимаешь, что тогда сказал? — сквозь зубы прорычал старший. Грань его терпения была пересечена, а значит, он стал не лучше палача. — Я сказал своё мнение, — развернувшись, горящие глаза врезаются в глаза напротив, которые не чуть ему не уступают, — ты же у нас за демократию, свободу слова, так с какого хера ТЫ отбираешь у меня это право, — крик, смешанный с рыком. Два всадника схлестнулись показывая свою мощь. — Это не было твоим мнением, ты просто решил поиграть на наших чувствах, — Азраил поворачивает голову на Бранвена, который смотрел на него и играл желваками, сдерживая себя. — Блять, да вы серьёзно? — проведя рукой по лицу, палач надменно покачал головой, — Атропин, да хоть ты пошевели своим потрясающим умом, — саркастично произнёс палач, — легче защищать одну маленькую дырку, чем разбрасывать своё внимание и ресурсы на огромное поле. — Это ты к чему? — приподняв бровь, ворон непонимающе смотрел на брата. — Да о том, чем нас меньше, тем проще обороняться, чем нас больше, тем спектр внимания будет направлен на всех и нас легче перебить, — стукнув по столу кулаком, Азриал плюхнулся на кресло и подняв голову к потолку закрыл глаза. — Сука, я убеждён, что мы все помрём, — констатировал парень. Предчувствие, чуйка, называйте как хотите, но что-то внутри кричало об опасности, с которой он ничего не мог сделать.       Переведя взгляд на входную дверь, которая открылась после нескольких стуков, Атропин встал. Поправив рукава закатанной рубашки, тот отодвигает стул и размеренными шагами идёт ко входу. — Вы заняты? — осмотрев сидящих братьев, лисьи глазки остановились на подошедшем Атропине. — Нет, у нас как раз семейные разборки, — жестом приглашая войти, Атропин поджав губы кивает следом зашедшему Чонгуку. — Суть разборки? — отодвигая стул, девушка садится рядом с Бранвеном, который слегка приподняв уголки губ кивает. — Меняем демократию на тоталитаризм, — подал голос палач, который усмехнулся на строгое выражение лица Атропина. — А тебя на цепь? — качнув головой в сторону палача, девушка усмехнулась. — Возможно, — закинув руки за голову, Азриал тяжело вдохнул. Неловкое молчание прервал Атропин поинтересовавшийся сутью визита. — Сразу к делу, теперь я Алисия, — брови всех братьев поднялись от удивления. Все думали, что старое имя навсегда погрязнет в бездне, но видимо кое-кто решил по-другому. — И она беременна, — добавил Чонгук. Трое пары глаз пристально с удивлением смотрели на двух сидящих рядом людей, которым было безумно неловко от такой сцены. — Ну всё, — первым подал голос палач, — прощай жестокий мир. Занавес опускается, и никто не выйдет на бис, — встав со стула, Азриал на удивление всем, подошёл к Чону и протянув руку произнёс, — Поздравляю, — пожав руку парню, палач удалился из комнаты. То ли он принял неизбежность обстоятельств, то ли понял что от него ничего не зависит, то ли всё сразу. — Ну что тут можно сказать, поздравляю, — Бранвен также протягивает руку и, кинув взгляд на сестру, сдержанно улыбается.       Сейчас Атропин понял одно, каким бы садистом не был Азраил он был прав. Защищать четверых намного легче, чем защищать все фланги, тем более учитывая то, что около одного фланга нужна усиленная защита. Но делать нечего, раз он взял ответственность за них, он обязан сделать всё, чтобы вопрос о безопасности не поднимался. Если нужно он бросит всю оборону на защиту дома, чтобы они чувствовали себя в безопасности.       Спустившись вниз, взгляды друзей были прикованы к Чонгуку и Алисии. — До сих пор не могу поверить, что у вас будет малыш, — Чимин подлетел к паре и широко улыбнулся. Переступая с ноги на ногу, блондин, широко раскрыв глаза тихо произнёс, — можно потрогать? — услышав положительный ответ, Чимин трепетно прислоняет руку к низу живот и восхищённо улыбнулся. — А можно и мне? — подойдя к паре умоляюще протянул Тэхён. Увидев кивок, тот кладёт свою ладонь рядом с ладонью друга и приоткрыв рот улыбается.       Вот оно первое чудо света. Ни Пирамиды Хеопса, ни висящие сады не могут сравниться с жизнью, которую могут дать два человека. Чудо рукотворно, но настолько бесчувственно. Сооружения, памятники, мавзолеи – холодный камень, построенный человеком по замыслу. Новая жизнь же, может родиться только от любви двух человек, которые забвенно, без остатка видят в глазах друг друга свою жизнь. Своим союзом они создают свою память, которая перенесёт через года любовь родителей, что пламенем будет согревать в моменты одиночества и разлуки. Холодному камню свойственно разрушаться, а любовь вечна. Она проявляется в мелочах, а вытекает в целом мире, который отражается в глазах твоего ребёнка, который любит тебя всегда, любит навечно. Любит больше, чем солнце траву, чем ночь звезды. Любит, потому что ты для него весь мир, которым он живёт и в котором чувствует защиту. Смерь стоит того чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать.

***

      Война не была окончена, мелкие перестрелки и стычки продолжались на отдалённых базах. Периодически Атропин уезжал с Чонгуком на переговоры, оставляя Алисию под охраной в большом особняке с Хёнджином, Чимином и Тэхёном, которые души не чаяли в уже подросшем животике. Азраил иногда уезжал с братьями, но в основном он находился в склепе, в котором осуществлял защиту с тыла. Недавно, Чонгук с Алсисей узнали, что ждут мальчика. Как только врач гинекол сообщил о поле, Чон широкой улыбкой прошептал «Я же говорил». Доктор Кинг предупредила, что мышцы животы могут расти немного быстрее, что и произошло. Каждый из семьи периодически подходил и прикладывал ладонь то к боку, то к низу живота в надежде почувствовать пинок, но ребёнок отзывался только на прикосновение отца, который с особой лаской и трепетом гладил округлившийся животик и мягко, касаясь губами к месту, в которое ребёнок пнулся, целовал. Он говорил, как сильно любит маленького мальчика, как ждёт момента, когда тот встанет на ноги и побежит. Ждёт, когда тот пролепечит «папа». Каждое утро и вечер, Чонгук ложился рядом и вырисовывал красивые узора на животе Алисии, пока та, запустив пальцы в волосы мужа с любовь смотрела на эту сцену. Любовь, которую смог подарить Чон, залечила глубокие раны, заполнила бреши, которые сквозили болью и досадой. Каждый раз, когда Алисия слышала от мужа «люблю тебя», сердце согревалось теплом. Когда ночью, парень бережно гладил живот, в котором малыш без передоха пинался, она чувствовала себя нужной и любимой. Алисия говорила «спасибо», за то, что Чонгук подарил ей возможность любить, показал, что может быть иначе. Подарил маленькое чудо, которое под голос мужа переставало пинаться. Подарил ей всегда и навечно.