Всадники Апокалипсиса

      Разговоры медленно перерастали в мимолётные поцелуи, которые с каждым разом становились всё дольше и дольше. Одно лишь небо было свидетелем светлого, нежного и трепетного. Лёгкий вечерний ветерок хаотично растрёпывал длинные локоны, которые парень прогонял сквозь пальцы и чувствовал незабываемый аромат девушки.       Повернув голову к Чонгуку, девушка задумчиво промолчала, будто обдумывала правильность слов, которые хотела сказать. — Помнишь, на подоконнике, — развернувшись в его руках, Шадоу оказалась лицом к лицу с Чоном, который, слегка наклонив голову, внимательно слушал и тонул в красивых зелёных лисьих глазках, — я сказала, что познакомлю тебя с Асмодеем? — наклонив голову и слегка сощурив глазки, девушка пыталась считать эмоции и настроение, которое было у парня в данный момент. — Да, я тогда согласился, — Чонгук ласково заправил её прядь волос за ухо и, подавшись вперёд, обвил её руками. — Не хочешь познакомиться сегодня? — осторожно произнося каждое слово, Шадоу чувствовала, как сердце сжималось. Асмодей был её единственным другом, тем, к кому она могла прийти и поплакать в тишине, слыша только грустные вздохи животного. Он был для неё любимым питомцем, который стал её миром и домом, когда ей было десять. Покинутые, брошенные на растерзание огромному миру дети смогли подружиться и найти спасение друг в друге. — Хочу, — улыбка озарила лицо Чона, и девушка с облегчением выдохнула. Она не хотела навязывать, заставлять или упрашивать. Ей было действительно важно, чтобы парень сам решил, хочет он или нет.

***

      Мрачный склеп, освещенный лишь лампами вдоль стены, скрывал в себе тайны мира палача, но сейчас огромное бетонное строение осталось без хозяина. Мерзкий трупный запах выветрился из коридора, оставив память о себе лишь в главном зале в виде пятен крови на полу, которые так и не смогли оттереть. Редко когда Азраил покидал своё пристанище, и когда уходил, склеп становился ещё более пустым, мрачным и холодным. Тишина, по сравнению с привычными криками, придавала атмосфере дискомфорт, от чего даже Асмодей расхаживал из стороны в сторону и, принюхиваясь, поглядывал на дверь, за которой обычно находилась его еда.       Раздражающий скрип двери заставил животное показать оскал. Вязкая густая слюна стекала из приоткрытой пасти, в которой находилось огромное количество клыков, способных раздробить кость за один укус. Гортанное рычание по мере открытия двери становилось всё более устрашающим и громким. Но как только дверь полностью открылась, Асмодей сомкнул челюсть и, сглотнув, стал вилять хвостом. — Привет, зайка, — девушка подходила к животному, которое само пошло навстречу.       Опустившись на колени, Шадоу положила ладонь на массивную голову Асмодея. Нежно пройдясь по ней, девушка перешла на шею. Со стороны нельзя было сказать, что перед Шадоу было большое и свирепое животное, способное перегрызть человека пополам: Асмодей походил на мохнатого медвежонка, который радостно вилял хвостом и счастливо, утробно дышал от ласк девушки.       Встав на ноги, Шадоу пристально посмотрела на животное, которое, тоже встав на ноги, отряхнулось, и произнесла: — Пойдём, я познакомлю тебя кое с кем.       Длинный полумрачный коридор сопровождал девушку и Асмодея, медленно идущих к выходу, где их ждал Чонгук, расхаживая на прилежащей к склепу тропинке. Подойдя к двери, Шадоу повернулась к животному и строго произнесла: — Его нельзя трогать, только защищать, — внимательно посмотрев в чёрные волчьи глаза, девушка толкает рукой дверь, которая легко поддаётся.       Переступив порог склепа, Шадоу сделала несколько шагов в сторону Чонгука, стоящего напротив и внимательно всматривающегося в длинный коридор. Оглядев силуэт парня, девушка отошла чуть в сторону, давая возможность Асмодею пройти.       Сначала показалась большая волосатая передняя лапа, затем вторая, а после Чонгук увидел массивную голову, оснащенную мощными челюстями и горящими глазами. Асмодей вышел из стен склепа и, вальяжно перебирая лапами, сделал пару шагов навстречу. — Это Асмодей, — сказала девушка, повернув голову на Чонгука, что удивленно и восхищённо смотрел на животное, которое стояло перед ним. Хоть волк был и во всей красе, кажется, Чон стал первым и единственным человеком, который был не напуган, а восхищен зверем. Парень смотрел на него с любопытством и интересом. Впервые в жизни он видел что-то подобное. — Какой красавец, можно его погладить? — повернув голову к Шадоу и впившись в неё горящими глазами, с восторгом произнёс парень. — Ну давай попробуем, — сдвинувшись с места, девушка подошла к Асмодею и, положив свою руку ему на спину, нежно провела по густой шерсти. — Просто его ни разу не трогали посторонние, — повернув голову на Чонгука, который, делая маленькие шаги, не спеша подходил к животному. — Протяни руку, пусть он почует твой запах.       Слегка наклонившись, Чон протянул руку и, подставив тыльную сторону ладони, с восторгом наблюдал, как Асмодей постепенно стал обнюхивать сначала ладонь, затем, сделав шаг навстречу, перешёл на предплечье.       Кожаный нос динамично вдыхал запах Чонгука, заставляя животное понять, что перед ним не враг. Подняв морду, он впился черными глазами в карие глаза парня. Невозможно описать, что почувствовал Чонгук, поскольку он смотрел в глаза животному, которому как будто доверился, животному, которое будто приняло его.       Пальцы коснулись густой шерсти на голове, которая на ощупь была жёсткая. Запустив пальцы в серый мех, парень стал аккуратно поглаживать голову Асмодея, который, в свою очередь, сделал несколько шагов навстречу.       Переведя взгляд с животного на Шадоу, Чонгук увидел лисьи глазки, наполненные счастьем и радостью от развернувшейся картины. — Я могу считать, что у меня появился новый друг, — присев на корточки, Чонгук без страха стал оглаживать большое животное, утробно рычавшее от удовольствия. — Можешь, — подойдя к Чонгуку и потрепав Асмодея за ухом, повернула голову к Чонгуку, который с любовью и нежностью смотрел на девушку. — Кстати, Атропин здесь? — убрав руку от животного, Чон, опершись о колени, встаёт и подаёт руку Шажоу. Девушка охотно приняла её и, поднявшись, качнула головой. Скрестив ладони, пара двинулась к особняку, а Асмодей горделивой походкой вальяжно шёл за ними.       Большой дом сейчас вмещал в себя лишь Атропина и Азраила, которые, сидя у камина, что красиво отражал огоньки пламени на лицах братьев, разговаривали о возможном перебросе части своих военных на южную базу в целях обозначения границ и во избежание новых нападений. Повернувшись в сторону двери, оба мужчины качнули головами в сторону вошедшей пары в знак приветствия. — Смотрю, Асмодей тебя не разорвал, — палач качнул головой в сторону животного, которое следом зашло за ними, обойдя стоящих, плюхнулось у ног Атропина и, положив морду на лапы и слегка прикрыв глаза, навострило уши. — Да, Шадоу меня познакомила с ним, — Чонгук приобнял девушку за талию, прижал к себе посильнее и встретился взглядом с огненными глазами Азраила, который, хоть и улыбаясь, показывал через эту улыбку оскал. — Не стойте, садитесь, — повернув голову к сестре и Чонгуку, Атропин указал рукой на два кресла, расположенных рядом.       Усадив гостей, Атропин продолжил разговор о выставлении военных, параллельно спрашивая мнение Чонгука и Шадоу, которые активно участвовали в разговоре. — Думаешь, нападения закончатся? — качнув в сторону Атропина, девушка всматривалась в глаза брата, которого явно что-то беспокоило, но ответ мужчины прервал внезапный телефонный звонок.       Переглянувшись в поиске источника звука, Азраил опустил взгляд на свои карго, в которых лежал телефон. Приподнявшись, палач достаёт из переднего левого кармана телефон, на экране которого светится неизвестный номер. Повернув экран к Атропину, показывая неизвестного абонента, Азраил отвечает на звонок и, включает телефон на громкую связь: — Да? — Здравствуй, Алан, — этот мерзкий голос палач узнает из тысячи. Сжав телефон в руке, Азраил, смотря на непонимающего Атропина, свозь зубы произносит: — Полковник. Приятно слышать твой голос, — откинувшись на спинку кресла, парень направил пылающий смертью взгляд на входную дверь. Он прекрасно помнил разговор с Атропином, и он хотя бы должен сделать вид, что агрессия и садизм не пропитали его чёрную душу насквозь. Прикрыв глаза, палач глубоко вдохнул и, задержав дыхание на несколько секунд, медленно выдохнул. — Звонишь, чтобы сдаться и просить о пощаде? — открыв глаза, Азрил увидел, как сидящие внимательно смотрели то на него, то на телефон, и только Атропин, спокойно закинув ногу на ногу, слушал, медленно почесывая Асмодея. — Отнюдь, хотел предложить сделку, — замерев на пару секунд, Атропин выпрямился и так же, как Чонгук и Шадоу, посмотрел на брата. Качнув головой, в знак «продолжай», мужчина, сложив руки в замок, положил их на колени. — Валяй, — повернув голову на Шадоу с Чонгуком, Азраил жестом показал капкан, и повернув голову обратно, стал вслушиваться. — Мы встречаемся на нейтральной территории, и вы извиняетесь передо мной и моей семьей, а ещё также я хочу сто миллионов долларов за моё молчание и, соответственно, за вашу дальнейшую благополучную жизнь без тюрьмы и казни.       Резкий заливистый смех Азраила заполнил весь зал. Асмодей поднял морду и, наклонив ее вправо, смотрел на палача, который, держа в руках телефон, сотрясался от продолжительного хохота. — Полковник, ты один огромный мем, — сквозь смех произнёс палач, вытерев тыльной стороной ладони выступившие от смеха слёзы, и продолжил: — Вот как что-то скажешь, сразу смех пробирает! Тебе надо начать вести книгу высказываний, так и вижу фразу «Я на качелях, я под качелями, я в ахуе», — проведя рукой в воздухе, как бы показывая надпись, палач запустил руку в волосы и, слегка их взъерошив, ответил: — Если твой цирк кончился, то прощай.       Не успел Азраил нажать на красную кнопку, как Хан успел затормозить его: — Самый простой ресурс — человеческие жизни. Я могу устроить кучу облав на ваши базы, я знаю каждый объект, его координаты, количество военных и оборону, — посмотрев на Атропина палач состроил восхищённое лицо, но моментально нахмурил брови. Брат показывал ему соглашаться. — Кукуха поехала? — шепотом гневно произнёс палач, его лицо отражало злость, а рука, в которой находился телефон, сжимала аппарат всё сильнее и сильнее. Повернув голову на сестру, он прочитал по её губам «делай так, как сказал Атропин». Прорычав, Азраил встаёт со своего места и, оказавшись спиной к камину, а к сидящим лицом, спокойно произносит: — Принято, где встречаемся? — смотря на брата гневными глазами, в которых кроме угрозы читается и негодование. — Напишу в сообщении. И ещё... — промычав, полковник сказал, — деньги привезёт ваша сестра. — Исключено. Этого в твоём уёбском предложении не было, — выключив громкую связь, Азраил поднёс телефон к уху.       Сейчас Чонгук видел палача в истинном обличье. Перед ним стоял молодой парень, от которого исходила угроза, который прямо сейчас мог разорвать любого человека, что попадётся ему на глаза. Но самое страшное — взгляд. Демоны требовали искупаться в крови полковника, истязать его, подвесить на цепи и медленно, наслаждаясь криками и запахом свежей крови, тонуть в экстазе.       Незаметно для Азраила, Шадоу появилась перед ним и качнув головой в знак согласия, протянула свою руку к руке брата. Тот, закрыв глаза и тяжело вдохнув, агрессивно ответил: — Ладно, — и, сбросив трубку открыл глаза, пылающие злостью. — Какого хера ты творишь?! — шагнув навстречу Атропину, палач сжимал кулаки от злости. Великий ум его брата снова сделал ход на шахматной доске, понятный лишь ему самому. — Знаешь... Иногда сделка — даже очень невыгодная — твой единственный шанс, — встав с кресла и положив руку на плечо разъярённого брата, спокойным и сдержанным голосом продолжил: — Это наш шанс убрать его и его пешек.       Повернувшись к сестре, стоящей у камина, Атропин медленно выговорил: — С тобой поедет Бранвен. — Я всё понимаю, у вас тут шахматные партии, но ты подвергаешь опасности Шадоу. Я не позволю, — сделав шаг навстречу Атропину, Чонгук был серьёзно настроен. Он будет бороться за неё и за то, что война не для неё. Тем более, когда речь идут о противнике, который непредсказуем. — Предлагаю обсудить это в моём кабинете, — указав рукой наверх, Атропин бросил взгляд на сестру, которая стояла рядом с Азраилом и наблюдала за удаляющимися мужчинами.