Всадники Апокалипсиса

      Утреннее небо не отражало привычного солнечного света, который изо дня в день украдкой проникал сквозь прозрачный тюль и вырисовывал в помещении красивые узоры. Грозовые тучи наполнялись оттенками серого всё больше и больше с каждым мгновением. Хотя звука грома слышно не было, орловские рысаки отчеканивали по небу звук галопа, который предзнаменовал очередное дождливое утро.       Сегодня каждый из братьев занимался своими делами. Отъезд с целью подавления мятежа был назначен на следующий день, а значит сегодняшнее утро каждый проведёт по-своему. Кто-то будет чистить до безумия любимое оружие, кто-то, сидя в кабинете, будет до идеала продумывать каждый последующий шаг, кто-то будет сидеть в одиночестве за кухонным столом и, смотря на входную дверь, желать лишь одного — чтобы он пришёл, кто-то будет занят объяснением своей семье завтрашней задачи и, вглядываясь каждому в глаза, обретёт ещё большую силу.       После вчерашнего разговора Чонгук сразу же поехал домой. Ему было необходимо оповестить свою семью о завтрашней зачистке. Параллельно рассказывая самые существенно значимые аспекты операции, парень договаривался о времени прибытия остальных. Никто не мог предугадать исход так называемой «помощи», но каждый был уверен, что они встанут друг за друга, станут друг другу щитом. У парней было много вопрос к Чону, но они понимали, что задать их смогут лишь после проведения операции. Хмурое, даже местами мрачное небо, покрытое серыми, чуть ли не чёрными ватными облаками, которые как будто участвовали в скачке и, соревнуясь за первенство, создавали в высоком, недосягаемом небе Апокалипсис. Сквозь плотную пелену чёрных облаков цветные молнии выглядели лишь приглушенными, блёклыми «лучами солнца», которые едва ли можно было разглядеть. Неуправляемый ветер, казалось, насквозь пронизывал стоящие столетиями деревья, от чего их длинные ветви, раскачиваясь из стороны в сторону, едва не ломались. Лёгкие, чуть ощутимые листья вздымались к грозовым облакам, кружась в смертельном вихре непогоды. Складывалось впечатление, будто сами облака предчувствовали близящееся кровавое событие, и создав чёрных скакунов, пытались донести: «убирайтесь, или затопчем».       Накал страстей, как и накал грозы, с каждым часом, минутой, секундой возрастал, заставляя горящие сердца пылать от ожидания. Левиафан и Акера все больше и больше походили на привязанного Асмодея, который натягивал цепь до треска и, ходя из стороны в сторону, внимательно, выжидающе смотрел на распластавшуюся на полу жертву, которая хоть и была жива, но её взгляд был устремлён в глаза смерти, которая, обнажив свои клыки, медленно облизываясь, жаждала испробовать плоть.       Но, несмотря на всю решительность и готовность, в жизнях Левиафана и Акера присутствовали два человека, которые не должны были принимать участия в зачистке и которые, только узнав об операции, ринулись бы на поле боя. И для сохранения их жизней чёрному ворону пришлось пожертвовать своей гордостью, которая алым пламенем выжигала в нём слова недовольства и протестов.

***

      К небольшому дому неспешно подъехал чёрный Буггати. Остановившись около ворот, гиперкапния продолжал нежно мурлыкать двигателем. Хозяин машины до сих пор обдумывал правильность принятого им в одночасье решения. Он не мог решить для себя, что хуже: просить помощи у врага или же признать свои чувства и прийти к Хёнджину. Прогоняя в голове разнообразные образы смерти блондина, Бранвен чувствовал, как сердце сжималось. И решив для себя, что Чонгук — единственный человек, который сможем воплотить его план, он, тяжело выдохнув, вышел из машины. Направляясь к воротам, ворон задумчиво перевёл взгляд на чёрные облака, которые придавали окружающей атмосфере некого трепета и ожидания.       Подойдя к воротам, брюнет грубо нажал на кнопку звонка и, засунув руки в карманы кожаной куртки, перевёл прожигающий взгляд на металлическую дверь. Едва услышав во дворе звук неторопливых шагов, Бранвен склонил голову влево. Скрежет металлической двери неприятно отдался в ушах. Перед вороном стоял Тэхён, одетый в пижамный костюм. Вид у него был растрёпанный, будто он только открыл глаза и вылез из тёплой постели.       Безразлично проведя глазами по силуэту, Бранвен недовольно фыркнул. Переведя взгляд на небольшой дворик, он незамедлительно вынул правую руку из кармана и агрессивно толкнув металлическую дверь, которая издала ещё большой неприятный звук, вошёл внутрь.       Тэхён стоял позади отдаляющего силуэта и, хлопая глазами, не понимал всю суть происходящего. Увидев, как Бранвен врывается в их домик, Тэхён сузил глаза и последовал за «гостем». — Где Чонгук?! — едва переступив порог дома, ворон заставил всех присутствующий перевести взгляд на него.       Чонгук, сидевший за просторным столом, заинтересованно изогнул бровь. Парень бы удивлён увидеть в доме того, с кем некоторое время тому назад устроил драку в больнице. Не спеша встав и смотря в чёрные пустые глаза незваного гостя, сложил руки на груди: — Чем обязан?       Тэхен открывает дверь и, оказавшись за спиной брюнета недовольно хмурится. Едва открыв рот, для того чтобы высказать все негодование, которое он только что испытал, его прерывают: — Надо поговорить, — холодно бросил ворон и, развернувшись, наткнулся на стоящего позади Тэ. Холодно проведя по нему ледяным взглядом, вышел из дома и направился к машине. — Дважды, — показывая два пальца и нахмурив брови, недовольно продолжает, — Дважды он меня так осмотрел, — пытаясь передать пустой взгляд ворона, Тэхён стоял у выхода и смотрел то на приближающегося Чонгука, то на сидящего за столом Джуна. — Не бери в голову, — похлопав друга по плечу, Чонгук ровным шагом направился к входной двери.       Выйдя из дома и не спеша спускаясь по ступенькам, Чонгук передумал не один десяток мыслей, которые могли бы отразить повод такого внеземного появления Бранвена. Выйдя за ворота, он увидел припаркованный Буггати, на капот которого, скрестив руки на груди, облокотился ворон.       Вся окружающая атмосфера с невероятной силой давила на Бранвена. В мыслях он не малое количество раз проклинал себя за скоро принятое решение. Хоть снаружи ворон казался холодным и пустым, внутри же него разливались потоки горячей крови, заставляя испытывать всё многообразие человеческих чувств.       В данный момент он испытывал слабость от того, что решил просить помощи у личного врага. Но понимая важность помощи, которая может быть оказана, он также понимал, что не в силах тягаться с Атропином. Ворон до безумия хорошо знал брата, и если он однажды принял решение, то переубедить его будет не в силах.       Когда Атропин собрал их с Азраилом в доме и рассказал о встрече с Чоном, Бранвен на удивление спокойно принял такой союз. Все потому, что тот не видел смысла что-либо доносить до брата. Поскольку тот был шахматистом до мозга костей и принимать решения, влияющие на расположения фигур, была его прерогатива. И облокотившись на капот, брюнет понимал - война сближает людей, и сам факт того, что он стоит здесь, перед подошедшим к нему Чонгуком, подтверждает его мысли. — Я слушаю, — Чон стоял на расстоянии вытянутой руки и с интересном вглядывался в пустые чёрные глаза Бранвена. — Хёнджин не поедет, — чёрные глаза пустым взглядом смотрели на стоящего парня. Голос ворона был ровным, спокойным, но холодным. — Почему? — изогнув бровь и слегка склонив голову влево, Чонгук живым, пытливым взглядом пытался усмотреть в образе напротив хоть малейшую эмоцию. — Ему там не место, — кратко бросил брюнет. Он не выражал глобального интереса в объяснении истинной, существенной проблемы. — А тебе? — сведя брови к переносице и пристально вглядываясь в образ Бранвена, Чонгук проявил на лице суровые нотки. — Мы не обо мне говорим, — голос Бранвена приобрёл металлические нотки. Ворон был отличным солдатом, и всё то, что касалось защиты семьи, он воспринимал близко к сердцу. Брюнет мог, как и Азраил, порвать голыми руками любого, кто причинит вред его дорогим и близким людям. Но объяснять это Чонгуку он не желал. — И что ты предлагаешь, чтобы я сделал? — продолжая пристально смотреть на собеседника, Чонгук желал докопаться до сути, которая, казалось бы, была на поверхности, но уловить её было крайне трудно. — Моя сестра сейчас одна в доме, в который ты ей помог переехать, — Чонгук внимательно следил за вороном, и издевка, с которой он произнёс последние слова, отчётливо отпечатались в голове. — Завтра утром я привезу туда Хёнджина, до нашего прибытия будут вместе. — А если я не соглашусь? — задрав подбородок и слегка сощурив глаза, Чонгук аккуратно подбирался к ворону. — Тогда я все равно привезу его туда, — с ноткой грубости произнёс Бранвен. Ему не нравились игры Чонгука. — Ладно, — тяжело выдохнув и подойдя чуть ближе, парень слегка наклонился вперёд, — только почему тебе важно, чтобы он не ехал? — внимательно всматриваясь в пустые глаза, которые за долгие годы умело маскировали все внутренние чувства, он не видел в них ничего. Лишь пожирающую пустоту.       Также подавшись вперёд, чуть ли не стукнувшись лбом о лоб Чонгука, Бранвен спокойно отвечает: — Тебя это не должно волновать.       Оттолкнувшись бёдрами от капота машины, ворон, на несколько секунд задержав свой холодный взгляд на Чоне, направляется к водительской двери. Без лишних слов и прощаний он садится в салон, и неприятный звук тертых шин о гравий проносится мимо стоящего Чонгука.

***

      Дождливая ночь распространяла на двух мужчин бессонницу, от чего ни один из них не мог насладиться звуком моросящего дождя и периодическими раскатами грома. Мысли, будто живые странники, блуждали по замысловатым коридорам сознания, вгоняя своих хозяев глубоко в думы. И счёт шёл на минуты, в течении которых они сорвутся с места и приедут к тем, кем дорожат и о ком заботятся. Первым не выдержал Чонгук. Быстро выбравшись из кровати и накинув первое, на что упал взгляд, парень аккуратно выходит из комнаты, пытаясь как можно тише перемещаться по сонному дому в надежде на то, что звуки шагов не смогут разбудить друзей.       Тихо спускаясь по лестнице, Чон, не издав ни единого звука, выходит из спящего дома. Быстро дойдя до машины, незамедлительно заводит двигатель и, нажав на кнопку открытия ворот, покидает небольшой дворик. Дождь сильными каплями барабанил по крыше автомобиля, а светофорный свет, красиво выделяя каждую каплю, почтенно провожал её к земле.       Оторвавшись от фонаря, Чонгук слышит звук оповещения. Достав свободной рукой из внутреннего левого кармана телефон, он прочитал несколько слов, от которых непроизвольно улыбается: «Можешь приехать?». Пробежав глазами по таким нужным словам, он быстро убрал телефон и повернул в первый пролёт. Проехав несколько домов, он остановился у домика, который ему помог выбрать Тэхён.       Заглушив двигатель и выйдя из машины, он осмотрел дом. Свет в нём не горел. Слегка нахмурившись, парень прошёл внутрь. Хоть гром больше не сотрясал землю, дождь продолжал с невероятной силой падать вниз. Дойдя до двери, быстро дёргает ручку и, оказавшись внутри, осматривается. На первом этаже никого не было. Лишь слегка приоткрытые окна впускали внутрь прохладный, дождливый ветерок.       Бросив взгляд на лестницу, Чонгук, не раздумывая, стал подниматься на верх. Дверь в комнату девушки была открыта. Зайдя внутрь, парень сразу же заметил на сидящую на подоконнике Шадоу. Скрестив ноги в позе лотоса, девушка внимательно следила за каждой капелькой, которая падала с высокого чёрного неба. Половица под ногами парня скрипнула, когда он делал шаг вперёд, приковав всё внимания девушки к источнику звука. Тепло улыбнувшись, она качнула головой, приглашая того присесть рядом. Подойдя к ней, Чонгук нежно прикоснулся к розовым губам. Шадоу глубоко вдохнула его аромат парфюма, смешанный с запахом дождя. Слегка приподнявшись, запустила пальцы в мокрые волосы парня. Движение их губ ритмично убыстрялось, а мужские руки слегка сжимали талию. Чуть прикусив и оттянув губу парня, Шадоу отстранилась.       Смотря в карие глаза, та, протянув руку ко лбу, приподняла прядку волос, прикрывавшую бровь. Приподняв её, девушка, аккуратно проводит большим пальцем по месту, которое ещё недавно было рассечено кулаком её брата. Проследив лисьими глазками за тем, как Чонгук садится напротив, внутри Шадоу разлилось спокойствие.       Рядом с ним ей было легко и комфортно. Она чувствовала защиту и то прекрасное чувство, которое не каждому дано испытать. Сильный дождь, барабаня по стёклам, был единенным свидетелем того, как незаметно для них самих, светлый лучик озарил им путь друг к другу, показал, что всегда и навечно находится прямо перед ним. Она для него была всегда. Он для неё был навечно. — Расскажи мне про братьев, — сидя напротив, задал вопрос Чон. — Хм, что тебе интересно? — не отводя взгляда от парня, произнесла девушка. — Расскажи мне самое светлое воспоминание, связанное с ними, — задумчиво произнёс парень. Он понимал, что время для откровений ещё не настало, но ему хотелось приблизить его как можно скорее. — Мне было около десяти. Мы с Бранвеном играли в прятки в лесу, — переведя взгляд на окно, по которому медленно стекали капельки дождя, оставляя за собой мокрую дорожку. — Погода тогда была замечательная, — подняв голову, девушка смотрит на хмурое небо, где чёрные облака сгущались и застилали собой весь небосвод, — я забежала далеко в чащу и, оказавшись рядом с небольшим озерком, стала искать место, где можно было бы спрятаться, — пока Шадоу по крупицам вспоминала момент из своего детства, Чонгук внимательно наблюдал за красивым профилем девушки, как её зелёные лисьи глазки с интересом наблюдали за происходящим с наружи, как её лицо постепенно озарялось тёплой улыбкой, — но спустя пару минут услышала приглушённый скулёж в кустах. Обойдя озеро и оказавшись рядом с ними, я услышала повторный стон. Оказалось, что в этих кустах лежали три маленьких комочка: белый, пепельный и чёрный. Показала их Бранвену, но он не сразу согласился их взять, — слегка посмеявшись, девушка шире улыбнулась, — но всё-таки мы принесли их домой, — переведя взгляд с окна на Чонгука, глаза её блестели, выражая неподдельную искренность и ценность этого воспоминания. — Кто это был? — смотря в горящие глаза Шадоу, с интересом произнёс парень. — По началу мы думали, что это волки, но как потом оказалось — волкособы, помесь волка и собаки, — приблизившись чуть ближе к Чону, произнесла девушка. — Я смогу с ними познакомиться? — склонив голову влево, с интересом произнёс Чонгук. — С ним, — аккуратно исправила парня Шадоу. Чон вопросительно нахмурил брови, а выражение его лица приобрело состояние запутанности. — Поскольку они дикие животные, в них от рождения заложены определённые инстинкты. Один из таких — выживает сильнейший, — смотря на парня, Шадоу пыталась объяснить, а самое главное — не напугать своим рассказом Чонгука. — Асмодей загрыз Мамона и Люцифера, — в взгляде напротив девушка пыталась найти понимание. Она надеялась, что Чонгук не воспримет Асмодея как монстра. — Это закон не только природы, но и жизни, — пододвинувшись ближе к девушке, он аккуратно заправил её локон за ухо и, погладив нежную кожу щеки большим пальцем, тихо произнёс: — Я хочу познакомиться с твоим другом, — касаясь губ девушки, Чонгук сразу же сажает её к себе на бёдра, сжимая талию Шадоу и постепенно углубляя поцелуй. Их губы уже без стеснения сплетались меж собой, создавая внутри каждого ощущение спёртого дыхания. Оттягивая и покусывая нижнюю губу, Чонгук играл с девушкой, заставляя её прижиматься ближе. Ему хотелось её целиком и полностью, но он знал, что придёт время, и она сама раскроется перед ним, и тогда они станут ещё ближе, чем сейчас.

***

      Просторный первый этаж наполнялся сигаретным дымом, который, смешиваясь с прохладным дождливым воздухом, постепенно расплывался по полу. Уехав от Чонгука, Бранвен прокручивал слова, сказанные им: «Только почему тебе важно чтобы он не ехал?» ВАЖНО, ВАЖНО. Ему было ВАЖНО, чтобы он не ехал. Ему было ВАЖНО знать, что он не умрёт где-то от пули. Ему было ВАЖНО знать, что он в безопасности. В последнюю их встречу Бранвен на секунду, лишь на секунду позволил увидеть его нутро, которое было скрыто за пустыми стеклянными глазами. Хёнджин тогда сказал ему, что больше не посмеет себе бегать за ним, и так оно и было. Никаких сообщений, звонков или мимолётных «случайных» встреч. Даже паб, который они любили почти так же, как LUX, парень перестал посещать. Складывалось впечатление, будто он растворился, оставив Бранвена наедине с разрывающими голову мыслями. Просидев с сигаретами всю ночь, ворон прокручивал в голове огромное количество воспоминаний, чувств, которые хоть и скрывал за стеклянными глазами, но всё же переживал внутри.       Постепенно оглушительный ливень стал сменяться моросящим дождём, а через чёрные грозовые тучи стали просачиваться первые лучи восходящего солнца. Докурив последнюю сигарету, брюнет тушит её о чёрные бока пепельницы и, встав из-за стола, выбрасывает всё содержимое вместе с ней в мусорку. Похлопав себя по карманам и вынув из переднего правого ключи от машины, направился на выход. Спустившись по лестнице и сев в Буггати, парень тяжело выдохнул. Рычание чёрного зверя постепенно придавало уверенность и спокойствие. Как только машина тронулась с места, взгляд Бранвена снова приобрел холод и пустоту. Пустая дорога давала возможность зверю выплеснуть всю скопившуюся энергию. Стрелка спидометра уверенно приближалась к отметке двухсот пятидесяти, а сердце ворона начинало колотиться быстрее: то ли от скорости, то ли от предстоящей встречи. Увидев издалека большую высотку, Бранвен сбросил скорость до ста. Заехав на территорию небольшого спального комплекса, брюнет, найдя свободное место, припарковался.       Красивый холл встречал его белоснежными полами и такого же цвета стенами. Красивые колонны величественно украшали просторный зал. Между ними располагался лифт, который незамедлительно открыл свои двери перед парнем, как только тот нажал на кнопку вызова. Большое зеркало в пол давало возможность рассмотреть себя со всех сторон. Нежный голос девушки уведомил его о прибытии на седьмой этаж. На нём располагались по три квартиры, крайняя из которых принадлежала Хёнджину. Подойдя к ней, Бранвен нажал на кнопку звонка. Молчание. Нажав снова, тот отошёл от двери и, убрав руки в карманы, начал ждать. Молчание. — Какого хрена? — выругавшись себе под нос, ворон подошёл к квартире и, нажав на кнопку, стал параллельно барабанить кулаком в дверь. Услышав за дверью недовольный голос блондина, убрал руку со звонка и, отойдя на шаг назад, занял привычное положение. Из-за двери показалась сонная мордашка Хёнджина. Его блондинистые волосы беспорядочно торчали в разные стороны, а стройное тело скрывала большая пижама. Уставившись на незваного гостя, Хёнджин сонно потёр глаза руками. Не дождавшись приглашения, Бранвен бесцеремонно зашел внутрь и, сев на диван, бросил: — У тебя есть десять минут, чтобы собрать все нужные для тебя вещи, — закинув ногу на ногу и запрокинув голову, стал рассматривать потолок. — Пол шестого утра, Бранвен, какого чёрта? — Хёнджин стоял за спиной ворона и непонимающе, ещё сонными глазами смотрел на бестактно ворвавшегося гостя. — Девять минут, — продолжая плевать в потолок, произнёс брюнет. — Если тебе ничего не надо, то поехали прямо сейчас, — размеренно говорит Бранвен.       Слыша тяжёлый выдох и шарканье по полу, парень понял, что блондин хоть и с неохотой, но плетётся в комнату. Услышав приглушённое ворчание, брюнет мимолётно улыбнулся. Его радовало, что сейчас Хёнджин не задаёт лишних вопросов, а смиренно выполняет то, что от него требуется. Через какое-то время звук шаркающих тапок стал приближаться к дивану. Встав и не поворачиваясь к блондину, произносит: — Пошли, — пройдя по коридору к входной двери, парень замечает фотографию чёрной Буггати, его Буггати. Остановившись напротив и взяв в руки рамку, недолго смотря на неё, произносит: — Крутая тачка, — ставя на место и выходя из квартиры, мимолётно слышит: — А её хозяин — редкостный мудень.       Ухмыльнувшись, брюнет подходит к лифту и, нажав на кнопку вызова, слышит звук проворачивания ключей. До машины они шли молча. Бранвен молчал, а Хёнджин не мог найти слов, чтобы начать разговор. Загрузив в машину все необходимые вещи блондина, они трогаются. Звук распаляющегося мотора и шин — лучший спутник любых поездок. Яркое восходящее солнце красиво освещает прямую дорогу и чёрного зверя, который из-за всех сил пытается поймать этот большой пылающий шар. Каждый из них думал о своём, каждый хотел сказать, но боялся. Сбросив скорость, чёрный Буггати подъезжает к небольшому домику. Остановившись, брюнет поворачивается к Хёнджину и кратко бросает: — Пошли.       Блондин не спеша вылезает из машины и, оглянувшись, видит, как Бранвен забирает из багажника его небольшую сумку. Захлопнув крышку, ворон проходит мимо и кратко бросает: — Не тормози.       Уверенным шагом брюнет направляется к воротам, за которыми скрывается небольшой, но очень уютный домик. Утреннее солнце красиво освещает зелёные листья и, наполняя их солнечным светом, дарит своё тепло людям. Следуя за Бранвеном, блондин с интересом осматривает территорию домика. Небольшая лужайка перед воротами и тропинка, ведущая куда-то за дом. Крутя головой из стороны в сторону и изучая территорию, Хёнджин не заметил, как брюнет уже скрылся за входной дверью. Ускорив шаг и быстро поднявшись по ступеням, блондин заходит внутрь. Красивый, уютный интерьер гармонично вписывался в небольшой домик. Хотя, любой интерьер хорошо вписывается в обстановку, что не скажешь о доме Бранвена, в котором не было почти никакой мебели. Перед собой парень увидел сидящих за столом Шадоу и Чонгука, и приближающегося к ним брюнета. Задумчиво нахмурив брови, Хёнджин стал настороженно приближаться ближе. Парень не мог понять причину их приезда сюда, тем более с вещами. — Привет, — смотря на сестру, Бранвен мгновенно меняет голос с холодного и пустого на нотки нежности. Несмотря на то, что в последнюю их встречу он бросил больное и резкое «Предатель», время помогло ему понять и осмыслить всё то, что он видел. К тому же, большую лепту внёс блондин, который помог показать ему истинную картинку, и те зарождающие чувства, которые ворон уже не мог подавить в себе, сыграли важную роль в обдувании слова «Предатель».       Подойдя к Шадоу и заглянув в её зелёные лисьи глаза, нежно обнял. Прикрыв глаза, Бранвен едва слышно произнёс на ухо: «Прости». Качнув головой и погладив широкую спину брата, девушка также тихо произнесла: «Хорошо». Отстранившись и повернувшись к Чонгуку, недолго помолчал. Собравшись с мыслями и медленно выдохнув, подал голос: — На одной из наших баз готовится мятеж, сегодня мы едем туда. Вы, — оглядывая строгим взгляд сначала сестру, которая стоя возле Чонгука и растерянным взглядом оглядывала то его, то брата, а затем повернув голову в сторону Хёнджина, который такими же глазами смотрел на него, — остаётесь здесь. — И без драмы, — строго посмотрев на обоих, Бранвен засунул руки в карманы кожаной куртки, — не хочу выслушивать ваши протесты. — Для того, чтобы вы не были по отдельности, — подал голос Чонгук и нежным взглядом заглянул в растерянные глаза Шадоу, продолжил, — мы решили, что будет лучше, если вы будете вместе.       Чонгук хотел продолжить, но звонкие голоса Хёнджина и Шадоу прервали его. Они стали высказывать недовольства и, повышая голоса, с каждым словом всё больше и больше высказывали несогласие. Их слова сплетались воедино, не давая возможности понять их. Гул заполнял первый этаж домика, а градус недовольства рос в геометрической прогрессии. Было очевидно, что они не согласятся отсиживаться в стороне и в страхе ожидать их возвращения, боясь за их жизни. Они не желали сидеть в сотнях километров от людей, которых любили и, просыпаясь каждое утро, молиться за них. — Что в фразе «Не хочу выслушивать ваши протесты» вам не понятно? — голос Бранвена в мгновение стал холодным и грубым. Смотря на любых ему людей, его глаза выражали лишь холод и устрашение. Поочередно смотря в глаза то сестре, то блондину, бросил: — Как вернёмся, сразу приедем к вам, — после слов он подходит к сестре и, обняв так же, как и в первый раз — нежно, поглаживает поясницу. Отстранившись и подойдя к Хёнджину, заглядывает в карие глаза. — Даже не поцелуешь на прощание? — слегка склонив голову влево, тихо произносит блондин. — Я не прощаюсь, — ворон подается вперёд и аккуратно обнимает парня. Одной рукой он легко поглаживает спину, а другой зарывается в блондинистые волосы и, прогоняя их сквозь пальцы, незаметно вдыхает его аромат.       Отстранившись от Хёнджина он поворачивается к Чонгуку, который трепетно и чувственно целует сестру. Прочистив горло, брюнет бросает: — Время.       Ещё раз проведя взглядом по дорогим ему людям и записав у себя в подкорке мельчайшие детали, которые и создавали их уникальность, дождавшись Чонгука, выходит из домика.