Всадники Апокалипсиса

      Дверь регеры медленно открывается. Сначала Чон видит стройные ноги, изящно опустившиеся на асфальт; проведя взглядом по фигуре, парень останавливается на красивых, зелёных, лисьих глазках, которые как акулы впиваются в тело. Девушка медленно, изучающе скользит взглядом по телу Чонгука, слегка надменно поднятая бровь делает её образ ещё более изящным. На опущенных руках красуются кольца, которые она снимала крайне редко. Черный образ оттеняют красиво убранные в хвост русые волосы.       Чонгук, смотря в девичьи глаза, увидел нутро. В зелёных глазах таились черти, огромное количество бесов, за ней лились кровавые реки, шли трупы. Перед ним не просто гонщик. Даже не так: она не была гонщиком, у неё было огромное желание быть первой. Не важно, каким путём это первенство ей достанется.       Убрав одну руку в карман черного длинного пальто девушка первая подала голос: — Ты был неплох, — слегка склонив голову на бок, девушка сощурила глаза, — но я думала, что золотой сектор более профессиональный, — проведя взглядом по парню, девушка лукаво улыбнулась. — Я был слишком расстроен царапиной на моем крыле, — внимательно смотря в глаза напротив, парень не мог прочитать мыслей и намерений девушки. — Для того, чтобы показать лучший результат, — мужчина скрещивает руки на груди и, нахмурившись, смотрит на соперницу. — Ой, да ладно! Это всего лишь царапина, — подняв руку и указав на место повреждения, слегка возмущённым голосом произнесла девушка. — Эта царапина будет стоить тысячи баксов, — твёрдым голосом произнёс парень. — Хм... да? – сдвинувшись с места, девушка благородно, словно пантера, подходила к Чонгуку, лицо её выражало полное спокойствие, но глаза налились огненным пламенем. Подойдя почти в плотную она продолжила: — По-моему, ты украл у нас намного больше, — приблизившись к парню вплотную, та посмотрела в карие глаза, затем медленно наклонилась к левому уху, едва его касаясь и добавила: — А если быть точнее, — голос её стал твердым, каменным, — сто двадцать миллионов долларов, — четко произнеся каждое слово, девушка отстранилась и, отойдя на шаг назад, с вызовом посмотрела в черные омуты, в которых видела решительность. — Так вот оно что, — коварно улыбнувшись, парень зачесал назад спавшие на глаза волосы. — Левиафан отправил на переговоры девушку. Они думают, что этим жестом они чего-то добьются? — парень пристально смотрел на неё, изучал каждый изгиб, каждую линию. — Не будет никаких переговоров, — проведя взглядом по Чонгуку, девушка медленно начала отступать назад к машине, не прерывая зрительного контакта. — Я просто хотела посмотреть на одного из королей дорог, — загадочно улыбнувшись, девушка почти подошла к дверце, как её окликнули. — Как тебя зовут? — в вопросительном жесте парень качнул головой, смотря на изящное тело. — При следующей встрече узнаешь.       Не успев сесть в машину, парень добавляет: — А она будет? — вопросительно изогнув бровь, убирает одну руку в карман, а другой снова зачёсывает непослушные волосы. — Возможно, — безразлично бросает девушка. Дверь регеры опускается, двигатель рычит и, немного набрав обороты, машина разворачивается около Чона.       Свернув на оживлённую дорогу, девушка бросает взгляд в зеркало заднего вида, тепло улыбаясь. Машина вливается в оживлённый поток и становится одной из звеньев длинной змеи, медленно ползущей по городу. Музыка разбавляет скучную дорогу, заставляя мотать головой в такт мелодии, но звонок прерывает красивое звучание. Нажав на кнопку на панели рядом с радио, девушка слышит знакомый тембр: — Как все прошло? — голос сосредоточенный, нацеленный услышать результат. — Отлично, покатались с ним по городу, — не отрывая глаз от дороги, девушка продолжает. — Он, кстати, симпатичный, — губы трогает лёгкая улыбка, но внутренние черти моментально стирают и намёк на теплоту. — Времени хватило? — уже твердым голосом задаёт вопрос девушка. — Да, жду тебя, — кивнув головой, девушка сбрасывает вызов.       Салон регеры вновь заполняется мелодией, но на этот раз девушка пристально смотрит на дорогу. Проехав около трёх километров, девушка поворачивает на не менее освещённую дорогу, только с в разы меньшим движением.       Проехав мост, внизу которого виднеется скалистый склон, девушка выезжает на достаточно узкую проезжую часть, на которой, припаркованный с правой стороны, ждёт Буггати. Как только регера поравнялась с черным зверем, машина сразу же тронулась с места. Освященная фонарями улица провожала взглядом два гиперкара, быстро мчавшихся по дороге. Встречных машин было крайне мало, что способствовало более быстрому передвижению.       Подъехав к масштабному сооружению, машины въезжают внутрь, когда металлические двери разъезжаются в разные стороны. Ряды красивых, дорогих машин поблескивали в свете фар. Припарковавшись на выделенных местах, моторы затихли, фонари погасли. Двери машин открылись. Две фигуры элегантно покинули гиперкары и, обойдя машину, встретились по середине. — Давно не виделись, сестрёнка, — улыбнувшись, парень раскрыл руки, приглашая в объятия. Девушка с детской радостью прильнула к мощной груди. Вдыхая по-настоящему родной запах, она погружается в атмосферу детства. Она вспоминает, как этот запах обволакивал её перед сном. Простояв так какое-то время, они разорвали объятия. Смотря в зелёные глаза, парень мягким, заботливым голосом произносит: — Нам пора домой, — заправив выбившийся локон за ухо, Бранвен уверенной походкой направляется к самолёту, ждавшему свои пассажиров.

***

      После успешно проделанной работы самолёт приземляется на посадочную полосу. Проехав несколько метров, пилот заглушил двигатель, а дверца открылась. Около трапа ждал матово-красный Rolls-Royce Phantom Extended Wheelbase. Открыв массивную дверь, мужчина пропускает вперёд даму, затем заходи следом и машина плавно трогается.       Автомобиль нежно скользил по дороге, рассвет своими тёплыми, редкими лучами поглаживал землю. Природа только начала просыпаться, и одаривала своей красотой глаза всех любующихся. Дорога была свободная, давала прочувствовать момент значимости, как будто в мире не было никого, кроме лучей раннего солнца, красивейшего пейзажа и красной машины, плавно скользящей по поверхности.       В такие моменты трудно было представить, что где-то могла развернуться война. Что в какой-то части планеты разрабатывался план по нападению, и уж точно нельзя было подумать, что мир изо всех сил пытается скрыть от посторонних глаз кровавые реки, которые за собой оставляли Всадники Апокалипсиса. Четыре человека, четыре ребёнка, четыре души, оставшиеся на растерзание злобного, пугающего мира, могли рассчитывать только на себя. Они никогда не могли бы подумать, что станут теми, за кем будут литься слёзы, мольбы и души, убитые ими. Но им не дали выбора. Никто не слышал их мольбы и крики, когда убивали их родителей, никто не сжалился над детьми, когда убивали единственных близких им людей, так почему они должны жалеть? Почему они должны проявлять сострадание? Дети стали сильными, научились выживать в этом мире, создали правила собственной игры и убирают тех, кто эти правила не соблюдает. Они стали чёртовыми королями Ада.       Массивные черный ворота разъезжаются в разные стороны, пропуская автомобиль, который останавливается во дворе и прощается с пассажирами. Мужчина стоит на четвёртой ступеньке с зажатой между зубов сигаретой и наблюдает, как две фигуры приближаются к нему. Атропин отличался живым, пытливым умом и непреклонной силой воли. Таких как он называли истинными лидерами, готовыми повести за собой армию. Парень был настоящим стратегом, мог детально просчитать как свои, так и ходы соперника, и если план "Б" не работал, то у него был запасной, на каждый из планов Б. Атропин не любил причинять боль, и если приходилось, то внутри него всё сжималось. Он не любил мучения и крики людей, как Азраил, который, перенеся смерть родителей, стал жестоким и поставил цель: убивать всех неугодных себе, или же просто ради веселья. Атропин стал одним большим крылом для своих братьев и сестры. Он буквально взращивал их, наделял собственными качествами, был наставником. Но, по мнению парня, истинным лидером должен был стать Бранвен, поскольку он смог совместить в себе гениальность и жестокость. Он вместе со своими солдатами всегда шёл плечом к плечу, получал за своих людей пули, спасал их жизни. В отличии от Атропина он не отсиживался в кабинете, не занимался эрудицией, у него не было времени продумывать каждый ход. Бранвен принимал решения быстро, чётко, но в этом и был главный минус. Именно из-за него парень и отказался возглавить династию.       А Шадоу всегда была их тенью. Она хвостиком ходила за братьями и впитывала в себя всё то, что умели сами мужчины. Девушка стала универсальным солдатом, который умеет все, чего бы не касался. Убийство? Да. Гонки? Легко. Пытки? Конечно. Выполнение заданий? С радостью. Каждый из них дополнял друг друга, каждый был пазлом картины, у которой, к сожалению, было оторвано две части, из-за чего он казался неполноценным, некрасивым, но от этого не менее сильным. — Азраил со всем закончил? — мужчина выдыхает плотный серый дым, развеивающийся ветром, моментально его подхватившим. — Когда я уходил, он почти завершил дело, — смотря в черные глаза напротив, четко выговаривал каждое слово парень. Слегка кивнув, Атропин двумя пальцами кидает сигарету на землю и, развернувшись, направляется внутрь дома. Шадоу, бросив взгляд на склеп, медленно спустилась со ступенек.       Утренний ветерок приятно ласкал лицо, как бы оставляя поцелуи на нём. Солнце красиво освещало чистейшее синее небо, а верхушки зелёных деревьев покачивались, создавая свой собственный танец. Не спеша, девушка шла по дорожке. Несмотря на своё нутро, которое было пропитано грязью и кровью, Шадоу не утратила детской радости. Она с такими же большими глазами смотрела на восходящее солнце, на пробивающие сквозь ещё тёмное небо лучики. Где-то внутри ещё жила та маленькая девочка, которая босыми ножками бегала по теплой траве и искренне смеялась, которая наслаждалась каждым днём, проведённым с родителями. Губки расплывались в лучезарной улыбке, которая могла затмить солнце, когда папа разрешал ещё чуть-чуть поплескаться в теплой воде бассейна, успевшей нагреться за весь день. Только выпускала она эту маленькую девочку крайне редко. Шадоу могла позволить ей показаться только наедине с собой же. В другие моменты она забивала резную деревянную дверь гвоздями, вешала цепи и замки, чтобы наверняка никто и никогда не смог её увидеть, достать.       Подойдя к металлической двери, девушка дернула за ручку. Скрипящий звук оповещал всех внутри присутствующих о посещении склепа. Длинный, мрачный коридор, освещённый несколькими лампочками, уходил далеко внутрь. По грязному, уродливому полу бегали несколько крыс, периодически подъедавшие остатки тел, убитых здесь. Как ни странно, такой вони, как в главном зале, не было. Да, стены кое-где были залиты кровью, успевшей впитаться и оставить отвратительные отметены, но в целом помещение было достаточно неплохим. Идя по коридору, девушка все ближе и ближе подходила к отвратительному главному залу, в котором буквально ночевал Азраил. Это место пытки было для него вторым домом, но в данный момент она пришла не сюда, а к своему другу. Единственному другу, который всегда был с ней. Поддерживал и оберегал. Открыв дверь цвета хаки, девушка попадает в помещение, не похожее ни на одно из тех, которые здесь находились: пол был начисто отдраен, воздух был чистым, не пахло тухлой кровью и трупами, пролежавшими с неделю. Приятный, теплый свет рассеивался по пространству, захватывая даже самые тёмные уголки. Центр комнаты был свободным, ничем не занятым, у стены располагалась просторная лежанка и миски, в которых лежали объедки еды.       От лежанки в сторону девушки гордо направляется большое животное. Серая шерсть красиво переливается от теплого, не режущего глаза света. Подойдя вплотную, зверь уткнулся в бедро девушки. Та, накрыв массивную голову рукой, присела на корточки. Медленными, поглаживающими движениями Шадоу выражала всю любовь к Асмодею. Животное легло на живот и, вытянув голову, смотрело девушке прямо в глаза. Его преданность проявлялась с самых первых дней, как они с братом нашли их. Серый комочек по пятам ходил за ней, буквально понимал каждое слово. Никому из братьев он не был настолько предан, как девушке. Неоднократно Асмодей показывал это. Из маленького зверька он вырос в большого, благородного Волксоба, поражающего своей силой и мощью. Шадоу любила его всем сердцем, только ему дарила теплоту и заботу. Она позаботилась, чтобы место, где будет находиться Асмодей, всегда было чистым и убранным. Если на людей ей было в общем-то плевать, то своего питомца она содержала как следует. Она переняла эту привычку у матери, которая постоянно следила за загоном их собак. Нежно проведя кончиками пальцев по морде, девушка тепло улыбнулась: — Скучал? — пальчики огладили изгиб мощной шеи. — Я вот да, — вернув руку на голову, она наклонилась и, поцеловав животное в макушку, тут же получила ответный «поцелуй». Искренне хохотнув, Шадоу, опершись о колени, посмотрела сверху вниз на Асмодея. — Пойдём гулять? — животное тут же наклонило голову влево, как бы улавливая слова хозяйки. Быстро поднявшись на мощные лапы, Асмодей встал напротив и ждал, когда девушка двинется с места. — Пошли, — девушка развернулась и, выйдя в коридор, прикрыла дверь.       Идя по коридору, Асмодей принюхивался. Он чуял запах крови, чуял, что где-то здесь бродит его добыча, но, видя по бокам лишь уродливые голые стены, продолжал идти. Звук, режущий уши, заставил животное издать гортанный рык, но, увидев полоску света, расширяющуюся по мере открытия двери, тут же замолк.       Сорвавшись с места, зверь выбежал на территорию, ослеплённую дневными лучами, с едва тёплой травой и свежим воздухом, кружившим голову. Несмотря на то, что Асмодей был Волксобом и преобладала в нём сторона волка, собачья сторона не осталась в стороне. В нём присутствовал азарт к пространству. Бегая по территории с довольной мордой и высунутым языком, нельзя было сказать, что он может кого-то убить. Но это ещё раз доказывает, что внешность — самое обманчивое явление на планете.       Проходя по насыщенно-зелёной траве, Шадоу с трепетом наблюдала за своим другом, который радостно бегает и подпрыгивает на открытой местности. В такие моменты девушка забывает о зияющей дыре, из которой периодически веяло холодом, и наслаждается «здесь и сейчас». Ей хочется навсегда остаться в этом мгновении, постоянно ощущать это чувство спокойствия, которое у неё так бесцеремонно забрали. Она не хочет возвращаться в грубый и несправедливый мир, который вынуждал её быть универсальным солдатом. Шадоу хочет быть хрупкой, мягкой, чистой девушкой, которая может позволить себе слёзы, истерику, крики, но кто-то считает по-другому. Идиллию прерывает голос Бранвена: — Шадоу, иди сюда, — двигаясь, девушка замечает, как животное уже находится у лестницы и ждёт, пока хозяйка зайдёт первая. Она поднялась, зала встречает Шадоу теплом и уютом. Приблизившись к роскошному дивану, девушка усаживается и, сняв ботинки, подбирает ноги под себя. — Асмодей, твою ж! — устрашающим голосом произносит Бранвен. Животное вальяжно разлеглось внизу дивана и, придавив своим большим телом его ноги, вызвало недовольство у брата. — Не ругайся, он тоже часть нашей семьи и ему положено место, —лисьи глазки устремились на ворона, который прожигал своими черными зрачками тушу животного. — Я не ругаюсь, — вынув из-под живота зверя правую ногу, мужчина перекинул её на левую. — Его место — склеп, — недовольно произносит брат и, повернувшись в сторону коридора, видит силуэт Атропина, благородно идущего в их сторону. — Выдохни, — девушка с лукавой улыбкой смотрит на брата, — ты с этим ничего не поделаешь, — демонстративно указывая на животное, которое навострило уши и слушало разговор членов своей семьи, произносит девушка. — Я только что говорил с Азраилам, — усаживаясь на кресло, парень берёт пульт от огромной плазмы. — Он сказал, что новости уже освещают события, — мужчина нажимает на кнопку. Экран загорается, картинки мельтешат, когда Бранвен переключает каналы, но, наконец, останавливаются. Симпатичная девушка, стоящая на синем фоне, рассказывает о нашумевшей новости: «Срочные новости! Сегодня около 3:40 произошел мощный взрыв на окраине Итэвона. В данном районе находились многочисленные склады, которые были зарегистрированные на одного и того же человека, который является мёртвым шесть лет. Содержимое контейнеров выяснить не удалось. В настоящий момент правоохранительные органы устанавливают личности приступков. К другим новостям…»       Сделав звук на телевизоре тише, Атропин устремляет взгляд на животное, мирно спящее на полу. Просунув руку в карман, достаёт сигарету. Сделав глубокую затяжку и прикрыв глаза, медленно выдыхает дым. Подняв глаза, видит, как залу заполняет едкий табачный дым. — Око за око, — медленно выговорив, Атропин делает очередную затяжку и, откинувшись на спинку, выпускает струю серого дыма.