Приват

      Вечер был в самом разгаре, когда девушка вышла на сцену. Зал оказался заполнен огромным количеством гостей, и свободных мест совсем не оставалось. В помещении стояла приторная вонь алкоголя, в лучах софитов клубился дым табака. Отвратительно раскабаневшие толстосумы расположились на диванах у самой сцены, а остальные вальяжно наблюдали за развернувшимся вокруг них шоу. Основной свет погас, и включился прожектор, нежно озаряя глянцевый пол теплым освещением. Девушка уверенно продвигалась к центру сцены, звонко цокая каблуками в повисшей тишине и, зацепившись рукой за шест, начала свой номер. Из динамиков полилась музыка, и её волны разрезали тишину. Неотесанные мужчины припали взглядом к танцовщице, казалось, даже не моргая и затаив дыхание, жадно впитывая в память каждый жест. Из плавных и утонченных движений контемпа она увеличивала амплитуду и переходила к элементам стрипа. Дерзкие изгибы и изящные взмахи обрушивались на сознание зрителей, охватывая и увлекая из реальности. На лицах застыло восхищение, глаза завороженно мерцали, внимательно следя за упругим телом. Чувственный взмах руки — и мужчины, будто воспрянув от зачаровавшего их сна, шумно втягивали носом воздух и некрепкой рукой бросали к сцене все больше и больше денег. Еще с самых азов девушка быстро поняла — не достаточно просто уметь танцевать, нужно завладеть вниманием, обольстить и покорить, легко просочиться в мысли, позволяя разуму рисовать самые смелые фантазии, и впоследствии навсегда отпечататься в воспоминаниях. Именно поэтому она была лучшей в своем деле. Вытягивать из гостей наличные было ее главной работой, и в этом ей не было равных. Перед каждым ее выступлением в зале не оставалось свободных мест. Люди приходили посмотреть на неё одну, и лишь ей платили баснословные деньги за приват.       В этот раз все должно было пойти по установленному плану, но девушка, опустив ногу и сев на шпагат, потянула внутреннюю часть бедра. Слегка сморщившись, но не выдав своих эмоций, она аккуратно перекатилась на спину, выгибаясь в пояснице и демонстрируя пластику тела. Выработанный спустя годы изнурительной работы над собой профессионализм придал ей сил закончить номер. Зал взорвался оглушительными овациями, а она поднялась с холодного пола и, стараясь не закричать от нахлынувшей боли, двинулась за кулисы. — Черт, принесите баллон! — осторожно опустившись на диван, стоящий возле закулисья, она закричала, пытаясь привлечь к себе больше внимания.       Из соседней комнаты выглянула белобрысая макушка миниатюрной Молли, испуганно озираясь по сторонам. Девушка, забежав обратно в гримерку и по всей видимости сообразив, что от неё требуется, вышла с необходимым инвентарем. Сбросив на диван несколько эластичных бинтов и мазей, она решительно протянула баллон с обезболивающим. Откупорив клапан и слегка встряхнув флакон, Молли направила его на внутреннюю сторону бедра девушки, полностью игнорируя проходящих мимо танцовщиц. Ледяная струя сдавленного воздуха опалила кожу, и она дёрнулась от неожиданности следом за сидящей перед ней девушкой. Через мгновение воспаленные мышцы обдало спасительной прохладой, даруя возможность слегка расслабиться и перевести дух. — Ты хорошо выступила, Босс доволен. — Спасибо, — она понимала, что любая похвала со стороны коллег всего лишь лицемерие и фарс, но все же ответила девушке, стараясь не задеть ее своей грубостью. — Нани, девочка моя, ты была на высоте! — вихрь под названием «Босс» оказался рядом с неимоверной скоростью, — впрочем, как и всегда. — Вспомнишь черта... — Молли закатила глаза и, окинув взглядом лежащие на диване предметы, осеклась. Наконец, заметив рядом стоящую блондинку, мужчина в недовольном жесте и совершенно неряшливо махнул рукой, приказывая той удалиться. — Благодарю, господин Такахаси, — Нани хотела было встать, но передвигаться на стрипах было неудобно. — Не стоит, — мужчина ехидно заулыбался, оголив золотую вставку на верхнем клыке. — У меня к тебе просьба. К нам приехали очень важные гости, нужно станцевать в VIP. — Один танец? — девушка не проявляла интереса к разговору, расстегивая стрипы, — Сколько платят? — На всю ночь, дорогуша, — протянув конверт он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. — Почему я? У меня и здесь работы хватает. — Они хотят лучшую.              Нани заинтересованно округлила глаза, забрала конверт и открыла его, внимательно следя за эмоциями на лице мужчины. Стопка купюр приятной тяжестью ощущалась в руке и моментально согрела душу. Она кивнула господину Такахаси в знак согласия. Кавата хлопнул в ладоши и, взяв девушку под руку, помог встать, направляя хромающую танцовщицу в сторону гримерной. Впихнув несчастную в дверной проем, он, пританцовывая, двинулся дальше по коридору, игнорируя ее недовольство и шипение.       Такахаси любил свой клуб и девушек, работающих на него, но еще больше он любил деньги. Золотые горы возрастали у его ног каждый вечер, туманя и без того нездоровый разум. Он собрал вокруг себя лучших из лучших, но своему статусу совершенно не соответствовал. И хотя он старался не выдавать этого, нельзя было сказать, что собственная нелепость его никак не заботила. Невысокий мужичок лет сорока, большие залысины и виски, густо покрытые сединой. Глядя на него можно было увидеть среднестатистического мужчину, но по факту он давно впал в кризис среднего возраста, стараясь выглядеть моложе и респектабельней. Этакий недоделанный сутенер с огромными перстнями и серьгой в ухе красовался на портрете в гримерной девочек. Видеть его довольную физиономию было невыносимо, но работа требовала жертв, особенно ментальных.       Нани аккуратно опустилась в кресло напротив своего зеркала и, тяжело вздохнув, взяла в руку кисть. Поправив макияж и переодевшись в черное кружевное боди, девушка надела маску на глаза, скрывая половину лица от взгляда посторонних. Осмотрев себя со всех сторон, она выдохнула и потерла бедро в надежде унять боль. Растянутые мышцы не страшно, а вот если клиентов отдадут другой — будет очень жаль. Если она заинтригует новых клиентов, то и в будущем они обязательно будут приходить именно к ней. Первое впечатление самое важное, и Нани не упустит возможности запомниться так, чтобы девушки, развлекающие гостей после нее, казались лишь аперитивом перед грандиозным ужином. Это не халатное отношение к своему здоровью, а выгодная инвестиция. Каждая йена стояла на кону, и она не могла упустить такую возможность. Взяв в руки стрипы поудобней, Нани двинулась по длинному коридору в сторону VIP - комнат.       Зайдя в зал и встав за кулисами, она отдернула край портьера, оглядывая собравшихся. Темное помещение, по колоннам и поверхностям мебели стелился свет розового неона. Выглядело завораживающе. Вокруг диванов стояли столы с напитками и оружием. Нани устало прикрыла глаза, шумно втянув воздух в себя от накрывшего осознания перед кем ей придется выступать — «Якудза». Преступные группировки в данном заведении были обыденностью и никакой опасности не представляли, но бывали и плачевные случаи таких выступлений, особенно с начинающими мафиозниками. На кожаных диванах в расслабленных позах разместились довольно много мужчин чуть старше самой девушки — это и было главной проблемой. Молодые парни обычно не обременяли себя самоконтролем и не много времени уделяли на обдумывание своих поступков. И в этом не помогали даже суровые методы решения конфликтов, напротив, перспектива импульсивно схлестнуться с кем-нибудь на кулаках, или словить пулю головокружительно впрыскивала в кровь пьянящую дозу адреналина. Поэтому устроенные ими разборки за задницу очередной из танцовщиц были не редкостью. По внешнему виду сегодняшних экземпляров тоже можно было сделать неутешительные выводы: они явно не беспочвенно могли примерить на себя все ярлыки, которыми Нани их заочно наградила.       Вечера с особенными посетителями безошибочно можно было узнать по растворенному в атмосфере хаосу. В зале раздавались резкие голоса, заворачивающиеся в звон стекла и металла, и смазанные гулом общей возни. За несколькими столами громко спорили, кидаясь злобными фразами друг другу в лицо и пока еще вымещая пар на крепком дереве столешницы, ударяя по нему кулаком. Остальные с довольными лицами недвусмысленно пялились на находящихся рядом с ними девушек, что-то увлеченно рассказывая, вероятно хвалебные оды о своих талантах. Проститутки вперемешку с дурочками из новеньких работниц клуба. Нани ненавидела неопытность, но опекать бестолковых не ее прерогатива. Жизнь — лучший учитель из всех возможных, не дающий поблажек на своих экзаменах. Конечно бывают счастливчики, которые умудряются игнорировать ее уроки и отделаться малой кровью, однако не стоит считать себя исключительным и уповать на такую удачу. Себя девушка уж точно к такой касте не относила. Пройдясь еще раз взглядом по помещению, она замерла, глядя на незнакомую фигуру. Из всего оазиса тестостерона и угрожающей несдержанности неожиданно выделялся лишь один, кто привлек ее внимание.       Мужчина сидел посередине дивана у самой сцены, глядя прямо перед собой. Держа в руке бокал с янтарной жидкостью, он слегка покачивал его из стороны в сторону, смачивая стенки стекла терпким алкоголем. Его поза была расслабленной, но Нани ясно ощущала, что легкость в его образе напускная. Смоляные пряди волос спадали на лицо, слегка прикрывая лоб. Острые скулы казались слишком скульптурными в приглушенном освещении. Свет падал на прямой нос, выделял тонкие губы и утопал в глазах. Нани невольно проследила за софитовыми дорожками и на секунду утонула точно так же. Эти глаза будоражили. Она смотрела в них немигающим взглядом, пытаясь найти на задворках памяти что-то схожее. Таких глаз она еще не встречала в своем окружении, глубокие и совершенно безжизненные. Они пронизывали, цеплялись безжалостной хваткой и тянули в свой омут, вскрывая потайные участки ее души. В них ничего невозможно было прочитать, кроме пустоты. Сплошной обволакивающей пустоты, которая распространялась вокруг, заполняя пространство. Каждый мерк на его фоне, превращаясь в серый шум, созданный лишь для видимости существования. Этот резкий контраст невозможно было проигнорировать, казалось, разницу заметил бы даже слепой. Объемная пустота будто поглощала всю суету вокруг себя, покровительственно нависая над задумавшимся мужчиной. Интересно, чувствует ли он сейчас себя таким же обособленным, как и она среди своих коллег.              Нани очнулась от раздумий, когда смогла заметить легкую ухмылку на его лице. Он пристально всматривался в лицо незнакомки, не сводя взгляда с ее глаз. Уголок губ взметнулся вверх, когда наблюдающая за ним девушка не отвернулась и не задернула плотную ткань, чтобы прервать их незапланированные гляделки. Он не без удовлетворения подметил для себя ее уверенность и поднял бокал, чтобы приветственно отсалютовать незнакомке.       На мгновение растерявшись, она застыла. Иррациональный страх сковал ее ледяными цепями, пока она думала, как теперь себя повести. Нани попыталась вытеснить это чувство злостью на саму себя и приняла единственно верное на тот момент решение. Едва уловимо улыбнувшись и игриво отворачиваясь, всколыхнув край портьера — грациозно скрылась за кулисами. Унося себя подальше от плотного портьера, она вцепилась пальцами в ткань костюма, чувствуя как колотилось о ребра сердце. Нани отвела руку к солнечному сплетению, где разрасталась буря. Внутри почти болезненно жгло, растекаясь патокой по всей груди. С каждым вздохом волны разносили жжение дальше по кровеносной системе яркими вспышками. Кончики пальцев слегка покалывало, и они бесконтрольно подрагивали. Девушка сухо сглотнула, стараясь успокоиться и искоренить из памяти его взгляд.       Ощущения, природу которых она не смогла бы объяснить даже самой себе, никак не отступали. И впервые за всю жизнь ей стало страшно при одной только мысли о выходе на сцену. Он абсолютно точно не будет спускать с нее глаз, а она вовсе не была уверена, что в этот раз не захлебнется в ледяной пучине. Руки сжались в кулаки, в надежде унять дрожь, и тонкие грани ноготков впились в ладони.       Ее никто не принуждал. Разумеется, можно было бы отказаться, тогда вместо нее выступит другая, а Нани просто останется без денег, перспективных будущих клиентов и, судя по всему, без остатков здравого смысла. С силой сморгнув последние сомнения, она медленно выдохнула и, махнув рукой пареньку, находившемуся за пультом, встала спиной к кулисам, готовясь к выходу на сцену.              Во всем зале погас свет, и бархатная ткань разъехалась в стороны. Направленные на сцену прожектора струились по тонкому силуэту женского тела, приковывая к нему зрительские взгляды. Каждый изгиб мерцал серебряным отблеском, прожигая воображение, которое самовольно рисовало иллюзии. Течение времени будто остановилось, и Нани блаженно прикрыла веки, глубоко вдыхая.       Почему-то снова волнительно. Секунда осталась до того, как заиграет музыка, и секунда на то, чтобы девушка полностью абстрагировалась. Она повернулась и начала двигаться, плавно выгибаясь и делая па, медленно перемещаясь по сцене. Остановившись на краю, она сделала пируэт в воздухе, опустившись на руки. Гимнастические элементы и легкость, с которой девушка двигалась, не позволяли ни на секунду отвести от нее взгляд. Только ощущала она всего один. Незнакомец пристально следил за ней, лаская взглядом ее тело. Нани практически ощущала как горит кожа в местах, на которых он задерживал взгляд.       Как же она любила этот момент. Здесь и сейчас она главная, все взгляды устремлены только на неё. В какой-то степени она управляет сейчас всеми: владеет их мыслями, эмоциями, направляет их взгляды, держит в руках их настроение, ее тонкие пальчики на чужом горле заставляют задержать дыхание. Это волнительно, короткий миг власти в руках хрупкой девушки. Она возвышается над десятками безжалостных мужчин, чья опасность продиктована их ощущением вседозволенности. И помани она сейчас томно и ласково — их тело двинется вперёд быстрее, чем они об этом подумают. Не хватит даже стараний вульгарных спутниц, которые и сами с завистью наблюдают за Нани, рьяно скрывая восхищение.       Распаленная этим терпким чувством, она спустилась в зал, плавно двигаясь к тому самому столику. Перешагнув через стеклянное препятствие и положив руки на плечи мужчины, она вскинула ногу назад. Ощущая опору и подняв ногу выше, Нани наклонилась к его лицу, встречаясь с ним взглядом. Мужчина улыбнулся, и она развернулась к нему спиной, не выдерживая напряжения. Медленно опускаясь между его ног, она села на колени и, выгнувшись в пояснице, провела рукой по его груди, притягивая мужчину за шею ближе к себе и радуясь своей маленькой победе.       Обманчивость расслабленной позы мужчины тут же выдали его напряженные мышцы, словно сжатая пружина, что вот-вот выстрелит. Все это время он держал руки на диване, не прикасаясь к девушке и не нарушая правила заведения, но когда теплая кисть танцовщицы опустилась на его шею и легонько царапнула кожу, жесткая хватка обхватила ее талию, притягивая еще ближе к себе.       Музыка затихла, а вместе с ней и все остальные звуки, чтобы через секунду разорвать пространство аплодисментами и восторженным свистом. Тяжело дыша, Нани смотрела в глаза мужчины, ощущая, как на ее тонкой талии сжимаются его пальцы. Он больше не улыбался, а его взгляд почти ощутимо отпечатывался на ее губах. Такая реакция забавляла, ледяная броня мужчины пошла трещинами под аккомпанемент ее ликующего чувства превосходства. Всегда приятно видеть, как от твоих действий крошится чья-то гранитная выдержка. Удовлетворение отдавалось в груди приятной пульсацией. Нани улыбнулась и попыталась отстраниться, но мужчина не обратил на это никакого внимания, застыв в одном положении, словно припаянный к ней. — Танец окончен, не могли бы Вы убрать руки? — она продолжала всматриваться в темные радужки, ожидая, когда он поднимет на нее взгляд.       Мужчина ничего не ответил, но все-таки разжал пальцы, позволяя девушке встать. Когда она выпрямилась и оглядела зал, поняла, что вокруг стоит тишина, и все с интересом наблюдают за развернувшейся немой сценой. Нани поклонилась и попыталась принять непринужденный вид, чтобы не привлекать к себе еще больше внимания, и легкой походкой ретировалась за кулисы. В голове набатом билась мысль, что она перегнула палку, и не нужно было подходить к гостю, но тогда все казалось таким правильным, что она даже не задумывалась о последствиях. Он действовал на неё, словно магнит, как что-то новое и интригующее. Каждый его взгляд ощущался на коже и отдавался легким электрическим разрядом. Такое с ней происходило впервые, и ей завладел азарт.       Скрывшись за сценой, она нервозным жестом скинула маску. Пунцовые щеки горели даже сильнее, чем поврежденное бедро; оставалось только надеяться, что она ничем не выдала своего смущения, иначе ситуации глупее просто не придумаешь.       С огромным трудом ей удалось направить поток мыслей в сторону от притягательных глаз к работе. Она никогда не проявляла своей симпатии, всегда была неприступной для всех посетителей заведения, и такой образ очень выгодно работал на нее. Каждый был отравлен мыслью, что у него есть все шансы добиться ее внимания. Легко было придерживаться этих правил, потому что ее действительно никто не интересовал, она кидала тонкие намеки ровно настолько, чтобы выручить желаемую сумму. И с чего вдруг сегодня она позволила себе такую беспечность, да еще и с человеком, о котором ей известно только то, что он делит столы с мафиози, а еще — что у него горячее тело и крепкие руки, а взгляд вблизи становится острым, как грани битого стекла.       Шквал нежелательных мыслей отделил ее от происходящего в реальном мире, но боковым зрением девушка заметила, как к ней направляется Кавата. Мужчина был взволнован и громко тараторил, пытаясь донести до нее явно что-то важное, но она его не слышала. В ушах все еще шумела кровь, а перед глазами стоял образ незнакомца. Такахаси, не дождавшись никакой реакции, в раздражении щелкнул пальцами перед ее лицом. Один из перстней блеснул, выцепляя взгляд девушки, и она рассеянно моргнула, возвращая ясность сознания. — Ты меня слышишь? — Что? — Ты больше не танцуешь сегодня. Можешь ехать домой.       Теперь она услышала, но яснее от этого вовсе не стало. В непонимании девушка подняла на босса взгляд, часто моргая, раскатывая услышанные слова у себя в голове. — У меня ещё 3 выхода. — Гость отказался от тебя.       Как хлесткий удар пощечины. Не больно — неожиданно.       Оглушительно.       Унизительно.       Нани переносит вес на правую ногу, притворяясь, что это из-за дискомфорта в потянутой мышце, а не из-за секундной потери равновесия. Старается скинуть с себя оцепенение, старается говорить ровно. Выходит сипловато. — Что значит отказался? — Причину не объяснили. Лишь оставили 100% оплату и попросили их не беспокоить.       Мужчина протянул девушке конверт и, хлопнув в ладоши, ушёл в соседний зал. Нани сжала конверт в руке и, почти потеряв силу в ногах, грузно прислонилась к стене.       Полумрак за кулисами по-джентльменски скрыл момент ее слабости. Она медленно опускается на пол, притягивая к себе колени. Усталость обрушивается кусками, как штукатурка со старого потолка. «Отказались, значит? Первый раз за 5 лет работы здесь от меня отказываются».        Комок мыслей оседает в горле. Она игнорирует его, медленно вдыхает через нос и выдыхает ртом, стараясь прийти в себя. К языку подступает горечь вопросов. В том, что никого здесь не было лучше нее, девушка не сомневалась. Это не раздутое высокомерие, за ее плачами столько адского труда, боли, истерик, преодолений самой себя, шаг за шагом, день за днем. А сегодня она провалила важный смотр. Или дело в том, что она слишком нагло повела себя? С чего она вообще решила, что этот мужчина позволит так играть с ним, еще и на глазах у всех? Нани всегда чувствовала эти пределы, ей удавалось улавливать тонкую грань, грациозно балансировать. Кажется теперь она потеряла равновесие. С вершины гордости падаешь больнее, если забираешься слишком высоко. Глаза начинает щипать, во всем теле почти безвольная слабость. Она сильно прикусывает щеку изнутри. Нет смысла в вопросах, на которые никто не даст ответы. Нет смысла сидеть у грязного плинтуса, это не ее место.       «Черт с ними».       Собравшись с силами, Нани двинулась в сторону гримерной. Глаза предательски блестят, но она быстро смахивает влагу костяшками указательных пальцев.       «Надо быстрее переодеться и выйти на улицу».        Ей нужны объятия потяжелевшего ночного воздуха и никотин в легких.