Цветы тянутся к солнцу

Солнце пусть ещё и холодное, зато яркое-яркое, и в зелёном буйстве черно-белый человеческий осколок смотрится… Чужеродно. Особенно в романтической соломенной шляпе с белой ленточкой. — Это бессмысленно и глупо, — ворчит Джозеф, но почему-то не делает попыток уйти. — Странно, мне казалось, что люди в таком возрасте наоборот любят возиться в саду, — Эзоп усмехается тихонько и улыбается едва-едва. Кажется, его искренне забавляет происходящее. И, в отличие от своего собеседника, бальзамировщик наоборот с удовольствием занимается сегодняшним занятием. Пересадкой растений из небольших горшков на свободные участки земли в саду, если быть точным. Это понятный процесс и даже то, что придется покопаться, его не смущает. — Люди в таком возрасте любят тишину и покой, — фырчит Джозеф и устраивается удобнее, откидываясь на спинку какого-то ящика и надеясь, что на это посмотрят сквозь пальцы. Привлекать его к работе в принципе было странной затеей, учитывая брезгливость охотника и его же отношение к физическому труду, он толком не помогает даже, просто создаёт видимость деятельности. — Ладно, — соглашается Эзоп качает головой, улыбаясь. Он в принципе не ожидал, что фотограф подключится к затее...даже если вот так, не проявляя особого энтузиазма. — Просто это удивительно, не находите? В поместье полно странного и, зачастую, это странное оказывается мёртвым. Но даже в этом проклятом месте можно вырастить настоящие живые цветы, даже если они и увянут скоро. Хоть мне мёртвое больше по душе, но это довольно занимательно. — Да, думаю это… Немного странно. Джозеф хмыкает и чуть разворачивается, может быть чересчур откровенно разглядывая Эзопа. По правде говоря, сейчас ему все равно на всякие философские рассуждения, потому что волнует его другое. Другой, если быть точным. — Ты выглядишь красиво среди цветов. Эзоп замирает на мгновение, не зная как на это внезапное высказывание реагировать. Слышать подобное...приятно, на самом деле, как бы он ни пытался убедить себя, что ему всё равно. Бальзамировщик не говорит ничего, только поднимается на ноги, разворачиваясь к собеседнику спиной, и тянется к ближайшему кусту. В голову лезут всякие глупости и Эзоп усмехается тихонько, перебирая в пальцах колючий стебель цветка, сорванного только что. — А тебе идёт эта шляпа. Но я знаю как сделать этот образ чуточку лучше, — хитро улыбается бальзамировщик, подходя ближе. А затем тянется, чтобы заправить цветок и закрепить стебель лентой. Охотник смеётся, запрокидывая голову, и смотрит снизу вверх хитро. — Спасибо, спасибо, я знаю, что она мне к лицу, иначе и не надел бы. Да, кажется, с самооценкой у Джозефа все более, чем хорошо. Он поднимается (слишком медленно и осторожно) и, раздумывая несколько долгих секунд, легонько похлопывает Эзопа по волосам, улыбаясь искренне. Бальзамировщик глядит на фотографа удивлённо, а затем, едва встряхнув головой, откашливается и разворачивается обратно к горшкам. — Ладно...нужно закончить с этим, иначе придется выслушивать всякое от мисс Вудс. Охотник только хмыкает и, больше даже не возмущаясь вслух, тоже возвращается к работе. Садовница действительно заглядывает к ним и что-то радостно щебечет, видя, как продвигается дело. Джозеф не слушает её, только кивает отвлеченно. Всё же… Даже в поместье бывают хорошие солнечные дни.

А цветы тянутся к солнцу.