Товарищи

Au, в котором Наруто и Курама смогли подружиться, ещё когда Наруто был ребёнком.       Маленький мальчик завороженно смотрел на красиво раскрашенную маску. Красные полоски на белом фарфоровом лике лисицы смотрелись эффектно. Похожие, кажется, носили те шиноби, которых он иногда замечал возле своего дома. Если у него будет какая же, никто в деревне его не узнает. Никто не будет смотреть на него, как на мусор.       А потом этот вредный старик-торговец накричал и швырнул в него маску, а взрослые просто стояли и смотрели на все это и ничего не делали. Не пытались защитить его, а казалось, только желали сделать ещё больнее. От всех этих взглядов, от давившей ненависти мороз бежал по коже.       Наруто непонимающе кричал, вопрошал у толпы, за что его все так ненавидят, почему так смотрят, будто он монстр, чудовище, каких на свете не бывает.       Порой ему казалось, что все эти взрослые готовы накинуться на него и растерзать маленькое тельце, выплеснуть всю ярость, которую он сам не понимал, но как-то заслужил. Никто не видел в маленьком Узумаки все одиночество, страх и непонимание, что именно с ним не так.       А как бы он хотел, чтобы за него заступились мама или папа! Мама была бы обязательно невообразимо красивой, а папа очень сильным. Они бы не дали своего малыша в обиду. Они бы не позволили чувствовать ему все это. Наруто не пришлось бы снова возвращаться в пустую, пыльную и холодную квартирку, в которую его когда-то привёл старик в смешной шляпе. Как бы ему хотелось иметь хоть кого-то, кто просто поймёт его, защитит и станет ему другом. Кто примет его и полюбит, залечит все раны и согреет.       Ребёнок опустился на старую, скрипучую кровать, стоящую рядом с окном и завернулся в одеяло, обнимая подушку, пытаясь представить, что греют его ласковые объятия близкого человека.

***

      Курама приоткрыл один глаз и слегка дёрнул хвостами. Его ярость на Четвёртого, который запечатал Лиса в беспомощном младенце была огромной. Сколько ещё он будет оружием, которое скрывают до поры до времени, чтобы потом обрушить на врагов? Сколько ещё он будет пленником людских амбиций и желаний?       Невольно Курама стал и свидетелем нелёгкой жизни нового джинчуррики. Чувствовал его боль и страх, его одиночество, временами так похожее на собственное. Никто со времен старика Хагоромо не общался с ним, с Курамой, как с равным. И временами, ему, грозному Девятихвостому Лису, нагонявшему ужас на великие скрытые деревни, было жаль ребёнка, который был также оставлен своим отцом.       Иногда, когда мальчишка засыпал, Лис пускал его к себе. Укладывал на свою огромную лапу и грел пушистым мехом. Наруто не просыпался и не помнил этого, но утром, возвращаясь в обычный мир, он был чуточку счастливей, хоть и сам не понимал отчего. Их связь не была двусторонней, слабый ребенок еще не мог видеть своего хвостатого, да что там видеть, даже почувствовать еще не мог. Но так Лису казалось, что он хоть немного скрашивает жизнь Наруто. Может, когда он станет чуть взрослее и узнает, кто запечатан в нем, они смогут поговорить и даже мирно сосущестовать? В этом хрупком мальчишке не было еще злобы, он не был испорчен алчными желаниями силы и власти, а потому можно попытаться переманить его на свою сторону.       Вот и сейчас, когда Узумаки погрузился в сон, он снова очутился рядом с Девятихвостым. Курама вздохнул и слегка приподнял мальчишку, забирая к себе. Негоже ребенку мокнуть в воде, заболеет еще, а позаботиться о нем некому.       Лис аккуратно опустил Наруто на другую лапу и внимательно его рассматривал. Чем-то он напоминал ему Кушину — тот же задорный, боевой характер и неумение сдаваться. И абсолютно то же одиночество. Несмотря на то, что Наруто родился в Конохе, а его родители спасли деревню, жители его ненавидели, как ненавидели и самого Лиса.       — Что-то я совсем размяк, — хмыкнул хвостатый, — Жалею того, кто будет также меня ненавидеть и желать моей силы, как и все остальные.       Внезапно Узумаки захныкал, а после заворочался и открыл глазенки.       «Плохо дело, не успею его вернуть» — пронеслось в голове Курамы. Лис занервничал и невольно задергал хвостами.       -Кто это ты? — Наруто завороженно смотрел на державшего его зверя и непонимающе вертел головой. Он ведь вчера вернулся домой и заснул. Так как он оказался в странном месте, своим полумраком и сыростью напоминавшим канализацию. Благо, здесь было не холодно, а сам он лежал на чем-то мягком и теплом.       Пока Лис размышлял над ответом ребенку, Узумаки неловко перевернулся и потрогал мех хвостатого.       — Такой пушистый! — воскликнул малыш, гладя мех и чуть ли не зарываясь в него маленьким носишкой, — Тебе наверняка не бывает холодно!       — Всем бывает холодно, — Курама удивленно поднял бровь. Ребенок совсем его не боялся, а наоборот гладил огромную лапу и внимательно смотрел в красные глаза, — Аккуратнее! — оскалился Лис, ловя падающего вниз мальчишку.       Наруто засмеялся и держась за когтистую лапу, потянулся к морде невиданного зверя. Неожиданный компаньон не смотрел на него, как на чудовище и мягко поддерживал. Ребенок вцепился в мех на огромной шее, пока Курама укладывался поудобнее, чтобы малышу было сподручнее его исследовать.       Узумаки, аккуратно цепляясь за мех, ползал по зверю, гладил его и смеялся. Затем вернулся обратно на лапы, и уселся рядом с огромной мордой Лиса.       — Так кто ты такой? — не унимался Наруто.       — Ты что, лис никогда не видел? — Курама прищурил глаза. Как объяснить ребенку, то он такой, он понятия не имел.       — Нет, — просто ответил малыш. От этого ответа хвостатому стало совсем горько. И это его еще называют чудовищем? Ребенка ненавидели за сам факт его существования, лишали всего, что было так необходимо детям. Злоба на людей поднялась в душе Курамы и снова разгорелась — никогда он не поймет этих созданий. И зачем только Мудрец шести путей когда-то дал им чакру? Они мелочны и жестоки, сердца их навсегда испорчены.       — Все в деревне ненавидят меня и желают, чтобы меня не было. Взрослые смотрят на меня, как на мусор и запрещают своим детям играть со мной, прогоняют отовсюду. А я просто хочу, чтобы у меня были друзья, — Наруто шмыгнул носом и голубые глазенки наполнились слезами, — Я хочу, чтобы у меня были мама и папа, чтобы всегда дома вкусно пахло едой и было тепло, а по вечерам мы с мамой шли домой и она бы весело смеялась. Мы бы встречали папу и шли домой, и никто бы не посмел на меня накричать, они бы не позволили, — малыш уткнулся в лапу Лиса и заплакал. Ему было так горько и грустно, так хотелось, чтобы его любили!       Курама смотрел на ребенка и тяжело вздыхал. И потом внезапно придвинул морду чуть ближе и слегка боднул малыша, пытаясь отвлечь его.       — Люди всегда жестокие, с этим придется смириться. Не твоя вина в том, что сердца их очерствели. Они забыли, что дети — есть дети и неважно, чьи они. Тебе придется пройти через все это, Наруто.       Узумаки удивленно поднял мокрые глаза на Лиса.       — Однажды ты найдешь друзей, которые примут тебя несмотря ни на что. Нужно много работать и усердно стараться, чтобы стать сильным шиноби, но ты сможешь. Будь твой отец рядом, он бы поддержал тебя, но пока тебе придется справляться в одиночку. Однажды ты покажешь им всем, кто ты есть и заставишь уважать себя, но для этого придется пройти весь этот путь и быть сильным.       — Тебе легко говорить, ты вон какой большой! Тебя никто не сможет обидеть! — Наруто заглянул в лисьи глаза, продолжая гладить мех. Какой же он все-таки теплый и мягкий! В него хотелось зарыться и спать, так ему было уютно, — А еще ты лис, а вас все любят!       Курама усмехнулся и дернул ушами — Любят, как же! Не наблюдаю здесь толпы поклонников.       — А ты можешь стать моим другом? — Узумаки улегся на лисье лапе.       — Другом? — Хвостатый впервые не знал, что ответить. Это ребенок еще не знал, что именно он, Курама, причина, по которой его все ненавидят. Что это он лишил его семьи, и что он планировал уничтожить его собственное «Я» и вырваться, а после убить всех в этой жалкой деревне. Но сейчас, когда ребенок так смотрел на него, жался к нему и аккуратно, словно боялся причинить боль, трогал его, Лис не мог ему отказать. Может старик Хагоромо был прав? И однажды хвостатые чудища смогут найти общий язык с людьми? Ведь его собственный человек не такой уж и плохой.       — Я буду рядом с тобой и всегда помогу тебе, Наруто, — проговорил Курама. Пока он раздумывал, мальчик, пригревшись заснул, зарывшись в его мех и теперь забавно сопел.       Курама вздохнул и опустил голову рядом с Узумаки. Им еще так много предстоит, ведь на утро, когда ребенок проснутся в своей кровати, он не вспомнит ни этого места, ни этого разговора. И в следующий раз поговорить они смогут лишь тогда, когда Узумаки подрастет и сможет ослабить печать, что наложил Четвертый. А пока Курама лишь будет наблюдать, как растет мальчишка и ищет свой путь. «До встречи, Узумаки Наруто. Однажды настанет день, когда мы будем разговаривать как равные, как товарищи», — подумал Лис, закрывая красные глаза.

***

      Теплые лучики солнца прошлись по лицу Наруто. Мальчик смешно наморщил нос, а после перевернулся и приоткрыл глаза. Вчерашняя печаль отступила, а руки еще помнили мягкие прикосновения к теплому меху. Ему приснился необычный сон, в котором он разговаривал с огромным лисом, у которого за спиной виднелись сразу много хвостов и были большие, умные глаза.       Наруто не испугался его, хоть и плохо запомнил. Но почему-то ему было так хорошо и спокойно, словно он провел время с другом, которого так давно искал, с другом, к которому еще обязательно вернется, как бы долго не пришлось идти.