Последний закат

Так сложилось, что Олег не один свернул на дорогу экстрима и жестоких, порой даже алчных убийств за деньги. Была подруга детства. Только та изначально собиралась в армию по контракту, сильно понравилось. Да и физическая подготовка на соответствующем уровне. Еще когда были детьми, Лиза фантазировала об романтизированной в ее глазах армии. Когда стали подростками, Лиза скрывала неконтролируемую агрессию, понимала что если кто-то узнает - конец всему. Выплескивала всю желчь в парках и случайных заброшках по дороге в детский дом. Мечтала как будет убивать. Чем же она тогда лучше Сергея, друга который годами скрывал свою болезнь. И просыпаясь от кошмаров с того самого события, ее мысли были только такими. Агрессия забирала ее, ела изнутри. Идя во врата, не прочитав даже слова написанные на них, уже ничего не чувствовала. Венеция. Пошла за Олегом. Вроде и обзавелась новыми знакомствами и друг ее больше не держал, было даже такое чувство страха, которое давно забыто. Словно не нужно ехать. Вадим отказался, не его дело теракты устраивать. И Лизу отговаривал. Не умолял, нет. Смотрел с осуждением, и очередной холодной ночью обнимал так же холодно. Воспоминания о детстве, веселых днях в школе. Когда они на старый фотоаппарат делали селфи втроем. Эти трое были по-настоящему неразлучны и преданы друг другу. Система блокировала воспоминания, когда Лиза находила следы болезни Сергея. Это ощущалось слишком больно, она не могла понять почему именно он. Именно ее весёлый друг ночью точно не лунатил. Лунатики не находятся в трезвом уме, а он находился. Пусть и не в самом лучшем состоянии. Уже в шестнадцать она поняла зачем жёлтые линзы. "Я так чувствую себя увереннее" - ничерта подобного, это уже не ты. Не могло уложиться в голове. Мозг устанавливает блок на травмирующие воспоминания, поэтому все детство вне их компании забыто, диагностика Сережи забыта. Но когда летела в тюрьму, уже все знала. Знала на что идет, чувствуя себя Катериной, которая уверяет себя что есть в себе воля. А на практике до последнего уйти не решается. Накануне, она словно Раскольников. Еще не знает что Разумовский позвонит, а уже в лихорадке. Снятся ей сны разные. Будто шею давит и душу впридачу, жетые глаза смотрят как наяву и отражаются в них оковы. Потом все резко обрывается, но проснуться ей не даёт что-то. Она упустила момент и Лизу возвращают обратно. В детство, в догадки и болезни Сережи. Все вспоминает. Сон сходит в тряску и тяжесть. Девушку лихорадит, еще раз невольно вспоминается прочитанная в двенадцать лет книга Достоевского и ее главный герой Родион Романович. Перечитывалась она не раз, но именно тогда оставила след. У лежащего рядом Вадима лицо Разумовского. Ощущает на себе взгляд и верит своим фантазиям об убийстве. Берет из под подушки пистолет, не думая стреляет прямо в голову. Еще выстрел. А в темноте жёлтые глаза начинают еще пуще светиться. Будто не пулями она стреляет смертельными, а на потеху Разумовскому. Худое серое лицо кричит, огнено-рыжие волосы начинают в прямом смысле гореть. Лиза стреляет, не останавливается. На горле затягивается железный ошейник, из рта звучит только "не хочу вспоминать". В реальности она кричит те же слова. Вадим, уже отбросил все попытки успокоить, только неистово трясёт за плечи. Разбудить получается, но горячка еще долго мучает. — Мечишься до сих пор. У нас тут не фонд помощи сломанным подросткам - Вадик хочет вывести на эмоции, что бы она переключилась на него. Что бы не думала о жутком сне. — Ты же помогаешь. - пауза с минуту - Знаю чего ты добиваешься. Тебе не получить эмоций, я не в романтический курорт поехала. - возможно мужчине больно от этих слов, и она тоже чувствует что живот и лёгкие свело. Не важно что происходило в жизни этих двоих, негласным правилом была одна постель. Жаркая жизнь и эмоции были закрыты. Сексом занимались, но больше ничего. На следующий день поступает распоряжение. Слыша знакомую фамилию от Олега, ее бросает в дрожь. На эмоциях рассказывает весь сон, слезы перетекают в агрессию. Добивает решение Вадика не браться за дело. Лиза решила что поедет, хотя уже знает конец. Знать не значит не бояться. Наступает закат, а значит скоро и рассвет. Они не проснутся в одной постели. Постелью Лизы теперь будет служить какая-нибудь найденная тряпка. Через грязные стекла девушка не увидит рассвет, за шумом вертолёта не услышит птиц. Все события дальше не хочет вспоминать. Помнит давящее чувство на шее, как во сне те глаза и волосы. Все время миссии давится, смотря на уже-точно-не-друга. Договаривается с наемниками и плане ухода. — Вас не должны заметить, когда кто-то один победит, нужно бежать. - с надеждой смотрит на Олега, а его взгляд на столько пуст, что страшно становится. Давно уже не слушая слова Грома и Разумовского, ее взгляд ловит красную точку на шее Олега. Сердце пропускает удар. Ошейник не срабатывает. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. После этого не слышит даже своих криков. Ломает клетку крича. — Сволочь. Да как ты можешь. Тебя убить надо было еще в детском доме, мразь! Если бы шанс мне выпал тогда, я б тебя убила! Знала! - понимает что слишком эмоционально, но гнев который держала годами выходит. Разумовский в свою очередь начинает спокойно, даже с пренебрежением. — Заткните эту сумасшедшую, жалко что фигуры не хочется терять. Кошмар только начинается. Лиза бежит с другими наемниками, но они начинают нормальную жизнь. А она не может. Убийства. Кошмары. Убийства. Кошмары. Замкнутый круг. И нет уже Вадика рядом что бы успокоить. Успокаивает только наведоваться в больницу к Олегу. Знает про его планы, Олег сам докладывает и посылает письма регулярно. Пишет и спрашивает почему не хочешь вернуться. Пишет и просит вернуться, одному тяжело. Лиза ничего на это не отвечает. Знает только,  что если опять с Олегом случится несчастье, то продаст Разумовского за гроши. Собирается с силами и летит в Питер, опять по заданию. В спецназе ее называли змеёй из-за способности вести бой в полной темноте. Это очень помогает. Задание на похищение какого-то костюма. План был уже рассчитан. Проблемой становится Вадим. Тот Вадим с которым рассталась на закате, на последнем закате. Вадика тянуло к Лизе еще с давних времен. Она стала его слабостью. И после того как улетела в Венецию, понял что потерял. Если вернётся, то уже не та. Наслышан от других что там происходило. И это его сломало, стало причиной того что он ушел работать на мафиозную семейку, отошёл от горячих точек. Каждая постель напоминала о ней, а каждом запахе он чувствовал ее. С виду Вадик грозный, любит развлечься с чужими жизнями и выводит на эмоции для своего удовлетворения. Он не всегда был таким, у всего есть причины. Поклялся себе, что как только появится возможность увидеть свою любовь, расскажет ей все. Отдаст себя, продаст и выдаст. Неся Алтана на плече, вспомнил невольно момент когда так же носил раньше трупы. Вот веселуха. Сейчас бы еще Леди Гагу включить и вообще в кайф. После удачной миссии, прибывая в своих мыслях, он и не думал что свет так резко выключится. Помещение довольно большое и остаться тут без единого источника света - равноценно поражению. Но Вадик узнал. Узнал походку и сначала не поверил, что вот так можно встретиться, но думать надо не о клятве, а как бы сберечь юношу. Ведь если Лиза пришла с целью, то без не уйдёт. Все внутри застыло, голова пошла кругом от хаотичных звуков. Прекрасно помнил что ей надо сначала довести жертву, но надеялся что его таковой не считают. — Отдай пацана. Мне больше не надо. Трогать тебя даже не стану. - по щеке Вадика прокатились слезы. Теперь точно понимал что конец, никто ему не сделает отсрочку, голос был ледяным и совсем другим. Говорить нельзя, иначе узнает точно где стоят. Размышления прерывает толчок сзади. Вадика вырубают. — Прости меня - полные сожаления слова вырываются из уст, она бросает ему в карман номер телефона и совместное фото. Лиза берет Алтана и скрывается, но единственное что она не рассчитала - машина. Выбегая на улицу, попутно думая что же делать, она видит знакомую тачку. До боли знакомую. И фигуру сидящую в ней, она тоже до боли знакома. Выбора нет и быстро запрыгивая в машину, закрывая все двери и кидая юношу на заднее сиденье она выдвигается. Даже не смотря на рядом сидящего и орущего что-то Олега. Что бы не разбираться слишком долго, его вырубает тоже.