Покалеченные

Кая не может поверить в происходящее. Кошмар не просто вернулся — ворвался в её жизнь на нереальных, космических скоростях. Всё, что она может: сидеть, поджав под себя ноги, на холодном полу и пытаться не погрузиться полностью в ту темноту, что обволакивает её всё плотнее с каждым новым, оглушительным звуком выстрела. Кая не может заставить себя пошевелиться. Сидя вплотную к стене, девушка невидящим взглядом смотрит перед собой и старается как можно тише стучать зубами, дабы не обнаружить своего точного местоположения. Даже не глядя на свои руки, она ощущает, насколько они дрожат. Ощущает, что в ближайшие минуты попросту превратилась из-за этой сильнейшей дрожи в полностью парализованную. Кая не видит Билли. Она даже не уверена, что он всё ещё в доме. Что мужчина не оставил её здесь среди грохота выстрелов вперемешку с запахом сожжённого пороха и сладковатым, тошнотворным ароматом пока ещё чужой смерти. Три удара всего за пару часов. Возвращение сюда, предательство Билли и стремительная атака незнакомцев. Может, пуля в голову — реально не стала бы таким уж плохим завершением настолько паскудного дня? Кая кривовато скалится. Во всяком случае, всё закончилось бы логично. За свою глупость и наивность необходимо расплачиваться. Пусть иногда цена и запредельна. Кае холодно. Холодно настолько, что хочется, невзирая на все риски, всё-таки перебороть себя и, протянув руку, дотянуться до злосчастного белоснежного джемпера, оставленного ею, казалось бы, вечность назад на поверхности отцовского письменного стола. Но хотя он всего в одном движении руки, девушка так и не решается на этот вроде бы простейший шаг. Вместо этого она касается перепачканной чем-то тёплым щеки, а затем внимательно рассматривает перепачканные алой кровью подушечки пальцев. Зацепило осколками разлетевшейся вдребезги вазой. Удивительно, что с везением Каи ей не выбило глаз или не случилось чего похуже. А может, всё дело всё-таки в долбанном Билли Руссо? В Билли, который среагировал за доли секунды и отпихнул свою глупую, наивную любовницу в сторону с такой силой, что та знатно приложилась виском о шершавую поверхность стены. Всё дело в содержимом пока так и не открытого сейфа или же Руссо всё же реально захотел спасти Каю по какой-то известной лишь ему одному причине? Кае больно об этом думать. Больно настолько, что хочется завыть. Завыть от собственного идиотизма и доверчивости. От того, что, даже зная теперь об истинных, чудовищных мотивах появления Билли в её жизни, она всё равно судорожно придумывает оправдания этим самым мотивам. Ищет хорошее там, где этого хорошего, похоже, никогда и не было. Во всяком случае, по отношению к забившейся сейчас в угол и перепуганной до полусмерти хозяйке особняка. Кая закрывает глаза. Всё-таки надо собраться. Не может же быть такого, что никто не видел и, главное, не слышит людей, пришедшими сюда за ними с Руссо. Пусть загородный дом и находится в отдаленье, но ведь кто-то должен был услышать, что здесь сейчас разворачиваются импровизированные военные действия? Пусть даже та же охрана и слуги и могут быть перебиты. Однако кто-то ведь жив. Кто-то ведь продолжает сдерживать натиск незнакомцев. Во всяком случае, до кабинета отца пока не дошёл никто, кроме одного незнакомца, лежащего сейчас в луже собственной крови в дверном проёме. Кая плохо ориентируется. Она даже не может сказать, насколько близко стреляют. Кажется, что чуть ли не прямо за стенами кабинета, но что, если она всё же ошибается? И где всё-таки грёбанный Руссо? Руссо, который так пока и не получил желаемое — содержимое сейфа Джека Деверо. Билли не похож на тех, кто отказывается от добычи, а значит… Если долбанный ублюдок жив, то непременно вернётся сюда. И что это значит для Каи и её безопасности? При воспоминании, как холодное, смертоносное дуло пистолета коснулось виска, девушку начинает бить нервная дрожь. А самое страшное во всём этом то, что больше её испугало не оружие в руках Билли, а столь резкая перемена в нём. Вот он ласково улыбается Кае, а вот уже на его красиво-очерченных губах — даже не усмешка — волчий оскал, а в глазах та самая бездушная тьма, которую Деверо уже видела когда-то в детстве. До слёз обидно даже не за то, что так произошло, а потому, что тревожные звоночки лежали на самой поверхности с самого начала. Ощущала же она интуитивно, что есть в Руссо что-то пугающее. Что-то до жути напоминающее Кае её Смерть. Новая оглушающая и пугающая очередь выстрелов наконец толкает Каю к действиям. Пусть это и безумие, но что ей уже терять? Выбор небольшой — сейф всё равно заставят открыть. Не Билли, так те люди, что явно тоже пришли за его содержимым. Кая знает, как отец привык вести дела. Значит, в сейфе что-то крайне важное. Что-то, из-за чего тому же долбанному лжецу Руссо пришлось настолько поспешно и не особо аккуратно явить ей свою настоящую личину. Что-то, из-за чего можно было устроить здесь настоящую бойню. Сердце бьётся перебоями, пока девушка, привстав на колени, осторожно, постоянно поглядывая на распахнутую дверь вводит злосчастную комбинацию. Мысленно Кая молит лишь о том, чтобы после ввода заветных цифр не раздался слишком громкий щелчок открываемой, тяжёлой двери. К её облегчению процесс завершается практически беззвучно. Ещё мгновение, и девушка уже нащупывает рукой кипу каких-то бумаг и металлическую флешку. С секунду подумав, Кая решает остановиться лишь на извлечении гаджета. С бумагами ей всё равно никуда особо не уйти. Осторожно закрыв дверцу сейфа, девушка проворачивает ручку и испуганно опускается вниз, рассматривая «сокровище», лежащее сейчас на чуть дрожащей, распахнутой ладони. Теперь осталось подумать, куда можно спрятать флешку. Спрятать так, чтобы та не утопила Каю сразу же, а стала её козырем. Девушка успевает отползти как можно дальше от сейфа, когда в дверях появляется Билли. Смотрит на неё недобро, указывая пистолетом на сейф. — Открывай, — приказывает так холодно, будто не они проснулись сегодня в объятьях друг друга, и словно не он, то и дело подкалывая Каю, готовил её любимый омлет с грибами. — Быстро! Кая торопливо кивает, сама себе напоминая в этот момент китайского болванчика. Передвигаясь почему-то по-прежнему на четвереньках, почти молниеносно оказывается у сейфа и вводит нужную комбинацию. Флешка в левом ботинке при этом чуть ли не ногу начинает жечь. Билли, чуть склонив голову вбок, внимательно рассматривает содержимое сейфа. — Ты уверена, что его не открывала? — интересуется мужчина, буравя девушку таким взглядом с высоты своего роста, что к горлу тут же подступает тошнота. Между лопаток пробегает табун огромных мурашек. Всё, что может Кая — отрицательно замотать головой. Так интенсивно, что в какой-то миг кажется: шея вот-вот попросту переломится. — Складывай! Кая вздрагивает, когда большая армейская сумка с грохотом падает рядом с ней на пол, однако тут же берёт себя в руки. Проворно скинув все бумаги в сумку, девушка со слабой надеждой смотрит на возвышающегося над ней Билли. — Ты получил, что хотел, — едва слышно произносит она, только теперь ощущая до конца, насколько у неё пересохло во рту. — Ты мог бы просто уйти… Руссо скалится, рассматривая бывшую любовницу, словно она неодушевлённый предмет. И от этого взгляда отчего-то так больно, что, невзирая на все доводы разума, Кае жутко хочется вскочить на ноги и вцепиться ногтями в лицо своему мучителю, выцарапать из Билли всё то, что видит сейчас в нём. Чтобы больно было наконец ему, а не ей самой. — Поднимайся, — приказывает мужчина, хватая со стола джемпер хозяйки особняка и невозмутимо бросая тот ей в лицо. — Нужно уходить! Стылый ужас разрастается в животе всё сильнее. — Уходить? — на автомате глухо переспрашивает Кая. — Вставай! — чуть повышает голос Руссо, одним рывком, бесцеремонно за локоть поднимая девушку на ноги. Кае от подобной грубости даже начинает казаться, что у неё все кости в руке треснули. — Перебирай ногами активнее. Я на себе тебя таскать не собираюсь. Кая идёт на автомате, стараясь не смотреть по сторонам. Если всех этих людей Билли уложил в одиночку, то… Даже не по себе становится. Что она, идиотка, вообще о нём знала до этого дня? И дело даже не в том, как по-скотски он поступил по отношению к Кае. Дело в том образе жизни, с которым Билли, похоже, полностью слился. Лишь мельком взглянув на профиль идущего рядом мужчины, девушка с сожалением констатирует: рядом с ней не военный, привыкший к боевым действиям, рядом с ней — настоящий убийца. И это совершенно не может радовать в плане хоть каких-то благоприятных для Каи перспектив. Кая словно в тумане. Она старается отключиться от всех запахов и вида крови, к которой, пока они спускаются по лестнице, начинают липнуть рифлёные подошвы ботинок. Лишь заметив на полу у входной двери одного из слуг, хозяйка особняка наконец «включается». Она невольно делает шаг вперёд и протягивает к старику руку в тщетной попытке прикрыть его остекленевшие глаза, однако Билли в последний момент не позволяет завершить начатое. Ещё один резкий рывок за локоть, и они вдвоём оказываются на свежем воздухе. Руссо не ведёт её — буквально тащит. Распахнув дверцу «Роллс-Ройса», впихивает ошеломлённую Каю на водительское сиденье и раздражённо захлопывает дверь. Девушка сглатывает, наблюдая за тем, как, закинув сумку на заднее сиденье, мужчина усаживается рядом и сухо огрызается: — Так и будем здесь сидеть в ожидании чуда или всё же заведёшь этот долбанный мотор наконец? Кая без лишних слов подчиняется. Голова раскалывается из-за недавней перестрелки, а внутри так пусто, что нет никаких сил хоть что-то спрашивать или, тем более, спорить. Хочется оказаться как можно дальше от этого проклятого места. От тех людей, что остались лежать где-то в недрах этого несчастливого дома. — Я покажу дорогу, — когда они подъезжают к выезду на шоссе, поясняет черноволосый мужчина. Боковым зрением Кая замечает, насколько до болезненного бледное сейчас его красивое лицо. — Надо переждать какое-то время. Кая кивает, хотя абсолютно не понимает, чего именно собрался ждать Билли и зачем. Отец наверняка будет её искать, так на что Руссо, чёрт его возьми, рассчитывает? — Насколько в порядке твоя одежда? — тихо интересуется мужчина через некоторое время. Глаза чуть прикрыты, будто ему мешает свет фонарей. Съехал на сиденье вниз, упираясь одним коленом в панельную доску. — Надо кое-что купить на заправке. Кая на автомате осматривает себя, подмечая, что в итоге всё не так уж и плохо. Если, конечно, не брать в расчёт подошву её ботинок. — На заправках сейчас почти всюду камеры, — почему-то бормочет Деверо. — Не самый лучший способ уйти от преследователей, не находишь? Билли поворачивает к ней голову. — На той заправке камер точно нет, — поясняет он, всем свои видом показывая, что мнение Каи — последнее, на которое он хотел бы опереться. Аж зло берёт от подобного пренебрежения. Сжав зубы, Кая вновь кивает. Похоже, в данной ситуации ей вообще всё, что и остаётся, так это согласно кивать и молчать. И это несмотря на то, что шансы выжить у неё даже при подобном покорном поведении, похоже, равны нулю. *** Сперва девушке даже кажется, что эта газовая станция давным-давно не функционирует. В обволакивающем всё вокруг, густом тумане она выглядит заброшенной и чем-то даже напоминает декорации к какому-то фильму ужасов. Однако подъехав поближе и остановившись у дверей небольшого одноэтажного здания, Кая наконец замечает и свет в пыльной витрине, и даже нескольких посетителей, стоящих в очереди. — Без фокусов, — предупреждает Билли, пока она отстёгивает ремень безопасности. — Мне то плевать, скольких ещё положить, а тебе потом с этим жить. Ну, если, конечно, тебе, Кая, вообще будет позволена подобная роскошь. Сжав зубы и одарив спутника уничтожающим взглядом, Деверо выбирается из салона. Уже опустились сумерки, и заметно похолодало. Помимо и без того мешающего ей нормально вести автомобиль тумана, начинает накрапывать дождь, который, по догадкам девушки, вовсе не собирается так быстро заканчиваться. Обхватив себя руками и наклонив голову вниз, Кая торопливо направляется к дверям заправки. Деверо буквально затылком ощущает на себе пристальный взгляд Билли, и от этого не по себе. Особенно с учётом, что в какой-то момент девушка представляет, будто он смотрит на неё сквозь снайперский прицел. Даже передёргивает от подобной фантазии. Наверное, в каком-нибудь лихом боевике главная героиня и рискнула бы что-то выкинуть для своего спасения, однако лишь посмотрев на Руссо поверх плеча, пока толкала дверь заправки, Кая тут же отказывается от всех своих идиотских иллюзий. Она далеко не Рембо, а вот грёбанный Билли… Сколько грёбанных секунд ему понадобится, чтобы перебить их всех, не моргнув и глазом? На этой заправке явно привыкли к очень неторопливому обслуживанию. Во всяком случае, Кая, дожидаясь своей очереди — а впереди было лишь три завсегдатая — успевает и посетить уборную, и пролистнуть рыболовецкий журнал и даже погладить тучного, серого кота, вольготно развалившегося на прилавке. Остаётся лишь уповать, чтобы у Билли, то и дело раздражённо поглядывающего на них через витрину, попросту не лопнуло терпение. Впрочем, особо злиться ему было не на что — почти всё по списку в итоге всё же было приобретено. Пусть и не так быстро, как хотелось бы грёбанному ублюдку. Расплатившись купюрами, которые всунул в руку Руссо, и подхватив два бумажных пакета, Кая наконец двигается к выходу. Билли из салона открывает багажник, и девушка осторожно ставит в него покупки. Большая армейская сумка, наподобие той, что уже лежит в салоне «Роллс-Ройса» смущает Деверо. Интуитивно она понимает, что в ней, посему застывает на миг от страшной догадки: Руссо был готов к бою, и значит, возможно, её похищение реально часть то ли первоначального, то ли запасного плана. Это не форс-мажор. Всё спланировано. Страх сдавливает горло, словно петлёй. Остаётся только понять, с кем он собрался заключать сделку. Если с отцом, то вроде бы всё к лучшему, ну а если всё же не с ним? — Ты долго там будешь торчать? — раздражённо спрашивает Билли, высунув голову из салона. Только теперь Кая замечает, что дождь уже не накрапывает, а конкретно пузырит лужи. Сырость буквально пропитала девушку, пока она таращилась на злосчастную сумку, а ладони настолько заледенели от холода, что приходится некоторое время разогревать их своим дыханием, прежде чем завести мотор и продолжить путь. — Так ты открывала сейф или нет? — внезапно интересуется Руссо, не глядя на неё. — Мне почему-то кажется, что ты из тех, кто мог бы так поступить. Забрать себе что-нибудь… на долгую память. *** Когда они наконец сворачивают на просёлочную, узкую дорожку, холодное, тёмно-синее небо уже украшают первые звёзды. Шины мерно шуршат на гравийном покрытии, и Кая даже начинает искренне мечтать о том, как наконец примет уже горизонтальное положение. В свете фар виднеется полутораэтажный, бревенчатый коттедж. Узкая терраса, заметённая пожухлой листвой, небольшие, безжизненные глазницы дома. Ощущение, что здесь не ступала нога человека минимум несколько лет. Кая ёжится, разглядывая нечёткие очертания дома в густом тумане. Она определённо в каком-то грёбанном слешере. Причём, привезла своего маньяка собственноручно в это забытое всеми место. — Паркуйся под навесом, — приказывает Руссо, отстёгиваясь. Кая покорно выполняет приказ. Прежде, чем покинуть нагретый салон, с тоской разглядывает покосившиеся стопки дров у стены напротив и топор, воткнутый в массивную колоду в одном из углов. — Это твой дом? — спрашивает девушка, семеня за Билли. Где-то неподалёку раздаётся уханье совы, и, припоминая свои старые впечатления от пересмотра сериала «Твин Пикс», Кая невольно впивается пальцами в локоть спутника. Мужчина недовольно морщится, проворачивая ключ в замочной скважине. И только теперь Кая ощущает на пальцах что-то густое, тёплое и липкое. Не надо даже разглядывать свои руки — девушка и так знает, что там найдёт. — Здесь есть генератор, — бесцеремонно высвободив раненную руку, заявляет мужчина. — Сейчас я его запущу, а ты пока, будь хорошей девочкой, и просто посиди в стороне. Молча посиди, Кая. То ли она умудрилась наступить в одну из луж по дороге в дом, то ли ноги промокли насквозь ещё раньше, однако Кая вдруг чувствует острую необходимость наконец расстаться со своей обувью. Как только тусклый, желтоватый свет наполняет часть небольшой гостиной, девушка усаживается на скрипучую ступень лестницы и принимается молча расшнуровывать ботинки. Флешка аккуратно перекочёвывает в боковой карман джинсов. — Не торопись снимать, — кивает в её сторону Билли, достав из пакета бутылку виски. — Если хочешь согреться, придётся сходить за дровами. И разжечь потом печку. Газа нет, так что… Если хочешь есть, эта же самая печка тебе в помощь. Кая привычно кивает. Ну, конечно. Будто она хоть раз готовила на печи. И будто бы хоть раз её разводила. *** Кая ненавидит его. Ненавидит, когда спотыкается обо что-то в темноте и летит в глубокую лужу. Ненавидит, когда приходится собирать с сырой земли рассыпавшиеся у ног дрова. Ещё больше ненавидит, когда, вернувшись в дом, натыкается на насмешливо вздёрнутую бровь и полный превосходства взгляд тёмных, словно беззвёздная ночь, глаз. Она даже не сразу замечает, чем занимается Билли. Подрагивая от холода, скидывает у печи дрова и, растирая продрогшее до костей тело, воровато оглядывается по сторонам в поисках бумаги для розжига. Джинсы после падения мокрые до нитки. Кажется, они попросту в какой-то момент намертво прилипнут к окоченевшему телу. Зубы стучат так, что перебивают даже монотонное тиканье часов, висящих на стене. Мужчина, сидящий на стареньком письменном столе, небрежно пододвигает к ней поближе сумку с документами. Несмотря на жуткий холод, Кая недоумённо вскидывает на него взор. — Ради них ты прикончил тех людей и чуть не убил меня, — напоминает она, глядя Руссо в глаза. — Не думаю, что… — Правильно, — кивает Руссо, невозмутимо прижигая рану на руке виски. Лишь слегка морщится. Да и то, словно не от боли, а от самого вида этой самой раны. Только теперь Кая замечает, что в пыльном стакане на столе валяется вытащенная им самим, окровавленная пуля. — Не думай. За тебя подумаю я. А я имею причину думать, что у тебя есть кое-что куда более ценное для нас обоих. Кая замирает на краткий миг. Сердце предательски бьётся о рёбра, а лицо наливается пунцовой краской. Чёрт бы побрал Билли Руссо! Чёрт бы побрал тот момент, когда их жизни по какой-то причине пересеклись! — Билли, — наконец находится девушка, наблюдая за тем, как похититель неспешно прихлёбывает виски из стакана, — ты мог бы и заметить, что у меня не особо было возможности хотя бы голову показать из-за этого грёбанного стола. Неужели ты и вправду подозреваешь, что я могла успеть вытащить что-то из этого долбанного сейфа? Мужчина делает ещё один неспешный глоток, а затем широко усмехается, указывая стаканом на так и не разожжённую печь. — Кая, Кая, — тянет он почти ласково. Почти как в старые времена, когда Деверо казалось, что между ними что-то настоящее. — Советую тебе всё-таки заняться в ближайшее время очагом. Поверь, его тепло тебе вскоре очень пригодится. Кая с недоверием вскидывает бровь, глядя то на Билли, то на старенькую печку за своей спиной, то на сумку, лежащую на полу посреди комнаты у ног Руссо. Затем всё же решается и начинает сминать листы бумаги в комки, отправляя те затем в недра очага. Закидывая очередной лист, девушка осторожно косится на мужчину так спокойно сидящего на столе в одних джинсах и майке-алкоголичке, словно в помещение вполне приемлемая для жизни температура. — Я могла бы пожарить глазунью со шкварками, — осторожно предлагает она, разложив поверх бумаги поленья потоньше и чиркая охотничьей спичкой. — Могла бы, — согласно кивает Руссо. — Но сперва, Кая, тебе придётся раздеться. Полностью. — Ты же не…? — Кая ошеломлена настолько, что так и застывает с очередной щепой в руке. — После всего, что ты сделал, не думаешь же ты, будто я стану… — Угомонись, — отмахивается мужчина с таким пренебрежением, что Деверо едва сдерживается, дабы не швырнуть ему в лицо полено. — Я всего лишь хочу найти то, что ты от меня прячешь. И будь уверена, я это обязательно найду. Где бы, ну или в чём бы ты это ни прятала. Щёки Каи горят огнём, а флешка в кармане давит на бедро так, что хочется моментально вытащить её из кармана и отшвырнуть куда-нибудь подальше. Может, стоит прекратить играть в девушку Бонда и сразу отдать грёбанному Руссо то, что он хочет? Огромная проблема лишь в том, как долго после этого она останется в живых.