Обрести покой

      Он никогда не замечал кого-то из своих студентов – все они были сплошной серой массой. Ничем не отличались, ничем не выделялись – блеклые тени, которые никак не повлияют на его жизнь. Одна и та же последовательность из года в год, изо дня в день: бесконечные занятия у студентов, различные зелья, иногда взрывы котлов, когда на уроке попадается 7 курс Гриффиндора – совсем недавно это стало самым ярким пятном в его воспоминаниях о Хогвартсе. Вечером он приходит в свои комнаты, садясь за свои, не боясь этого слова, труды. Перечитывает, исправляет то, что вчера казалось правильным, а сегодня уже точно никуда не годится. И так каждый день, каждую неделю, каждый месяц, каждый год. Снейпу казалось, что он уже несколько лет живет в дне сурка. Ночь – день. День – ночь.       А потом наступает Рождество. Очередное Рождество, которое Северус проведет в комнате, попивая огневиски и сетуя о своей нелегкой судьбе, что позволял делать себе только в этот праздник.       Все было не так с самого начала. Он не проснулся в тишине, краем уха услышав гомон студентов Слизерина, которые с самого утра обсуждали Бал. В это Рождество он подскочил с кровати под громкий стук в массивную дверь. Накинув темную мантию и натянув на лицо выражение полного безразличия к миру, без которого он никогда не выходил из комнаты, Северус открыл дверь. Перед глазами испуганная Макгонагалл. До сознания долетают только некоторые слова – вся речь никак не хотела усваиваться.       - Забыли … практикантка… с минуты на минуту… Дурмстранг… переодевайтесь, Профессор. – Все, что смог разобрать Снейп в паническом бормотании своей коллеги.       - Минерва, прошу Вас, я не понял ничего из того, что Вы сейчас сказали. – Северус борется с желанием закатить глаза, закрыть дверь, ничего не дослушав, и вернуться назад в постель – уважение к Минерве слишком велико, чтоб так поступить.       - Практикантка из Дурмстранга должна приехать прямо сегодня. Корабль Дурмстранга прибудет через, - взгляд двух Профессоров устремляются на часы, - о, Мерлин, через 30 минут. Мы говорили с тобой об этом, Северус. Мисс Грейсмит приезжает изучает зелья. Ты согласился на это, Северус. – несмотря на тон почти переходящий в истерический, Макгонагалл оставалась невозмутимой снаружи.       Осознание. Липкое и неприятное, после которого захотелось отмыться. Некоторое время назад Альбус и Минерва уговорили его провести два месяца занятий с практиканткой из Дурмстранга, которая планирует идти на стажировку в Больницу Св.Мунго. И они все дружно забыли об этом. Дерьмо.       - Я помню, Минерва, помню. – Словно оправдывается. – Дайте мне десять минут и я буду готов познакомиться с мисс Грейсмит, а после отвести ее в лабораторию и рассказать о прелестях зельеварения и работе колдомедиком. – После чего последовал шумный выдох, легкий кивок со стороны Минервы, и ее отдаляющийся от двери силуэт.       Через десять минут Северус уже стоял возле кабинета Минервы, словно не он проснулся пятнадцать минут назад. Три коротких стука – это уже стало чем-то вроде привычки – и он заходит в кабинет. Яркий свет, которым освещена комната, заставляет глаза слезиться, и только через несколько секунд он замечает на стуле девушку. Что-то сразу привлекло и оттолкнуло одновременно. Черты лица – приятные и точеные, в этой комнате она смотрелась достаточно чужой. Словно ее поместили туда, где для нее не было никакого смысла. Подметил ее расслабленную позу, закинутую ногу на ногу – в его представлении это было недопустимо для девушки, и то, как она легко крутила карандаш в руке, даже не посмотрев на него.       - Мисс Грейсмит, - легкий кивок головы в ее сторону, стараясь быть как можно более хладнокровным – все-таки репутация зарабатывалась в этих стенах не просто так.       И только после этого юная особа соизволила обратить свое внимание на Профессора. Она даже не повернулась полностью, лишь слегка повернув голову, кивнула, и снова отвернулась к Макгонагалл. Мерзость. Такое отношение было ужасным, немыслимым и больно бьющим прямо под дых, заставляя его не на шутку запаниковать. Сжав руки в кулаки, Снейп резко развернулся на пятках, заставляя полы его мантии подняться в воздухе.       - Уверен, вы сами сможете отыскать класс зелий, в котором вам предстоит познать искусство зельеварения, мисс Грейсмит. – почти выплюнул ее имя. – И запомните, я не терплю опозданий, и не делаю одолжений для несносных девчонок, которые считают, что им позволительно так себя вести. – Намек слишком толстый, который все-таки заставляет Рэйчел поднять голову, и на секунду сбросить напускную маску безразличия, а после снова возвращается в обычное состояние.       - Все будет в лучшем виде, мистер Снейп. – растягивает букву р, словно перекатывая на языке. Это отлично сработало, когда она заметила, как сильно напряглись плечи Профессора, а ладони сжались в кулаки – явный признак злости, граничащей с яростью. А громкий хлопок двери стал тому доказательством.

***

      После этого все и изменилось. Теперь каждое его утро начиналось со стука в дверь. Закатывая глаза, он мысленно молился, чтоб эта девчонка перестала стучать и оставила его в покое. Она была слишком требовательной, слишком жадной до знаний. Но такой же несносной, как и в первый день. Позволяла себе слишком многое, что было совсем непозволительным для Снейпа, но стиснув зубы, он старался разглядеть в ней что-то помимо ребячества и несносного характера. Под конец их практики ему даже удалось, но было слишком поздно.       Недомогания всегда преследовали его, но эта неделя стала кошмарной. Головные боли стали невыносимыми, а пальцы немели так часто, что делать что-то становилось практически невозможно. После нескольких десятков разбитых колб и разлитых зелий, Рэйчел с беспокойством отвела Профессора в больничное крыло, надеясь на то, что все эти симптомы лишь следствие переработки и усталости. За эти пять недель она успела заметить, что он не жалеет себя, когда дело доходит до зельеварения.       Всегда оптимистичная мадам Помфри сейчас застыла со смесью различных эмоций на лице: удивление, страх, бессилие. Шумно выдохнув, она снова улыбнулась, заставляя голос не дрожать.       - Что ж, голубчик, все поправимо. – Она не повернулась на мисс Грейсмит, но Рэйчел почему-то поняла, что обращаются к ней. – Приведите Минерву, нам надо кое-что обсудить. – И Рэйчел так быстро сорвалась с места, словно ее здесь никогда и не было.       Северус знал, что ничего не поправимо. Шестое чувство, о котором так любят говорить магглы, подсказало ему. И единственное, что он смог это улыбнуться. В первый раз, кажется, за всю жизнь Северус искренне улыбается, с достоинством встречая собственную смерть. Это было не страшно, не плохо, это было правильно. Словно так и должно было все закончиться.       - Эта жизнь не должна была быть хорошей, Поппи, и закончится хорошо, она не должна была. - Спокойный ровный тон успокаивал даже самого Профессора. «Надо держаться» - единственная мысль, которая проскочила в его голове.       Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза навсегда, были две забегающие в зал больничного крыла девушки: Макгонагалл и Грейсмит.       - Вы чудесная ученица, Рэйчел, спасибо, что провели это время со мной. Св. Мунго потеряет многое, если не возьмет вас. – А когда сил стало все меньше, а Рэйчел подбежала к самой койке, он тихо выдохнул: - Найдите те записи, о которых я вам говорил, и вам не будет равных. Прощайте.       Это было прощайте другу, который хотя бы на короткий промежуток времени скрасил его серые будни. Это было прощайте с улыбкой на лице и спокойной душой. Ее тихое прощайте было больным и несчастным, словно она потеряла единственное, что было у нее. А слезы так и катились по ее щекам. Но мир слишком несправедлив, чтоб дать хотя бы шанс.