Воскресни ценой абсолютного доверия

Высшая жертва — скрыть, что это — жертва.

       Алтан застыл, завороженно смотря вглубь алых глаз Юмы. В затылок упирался ствол Дракона. Но синеву его глаз увидеть не довелось.       — Убери этот биомусор, — девушка нарочно царапает острым ногтем скулу брата. — Мне очень жаль, ромашка. Но таковы правила.       Дракон снимает предохранитель, усиливая давление в копну волос.       — Не здесь, — короткая команда. Красные полы платья, подобно древнему ветру, то касались, то взлетали над чёрным мрамором. — В допросной. И вот еще, — она остановилась, оценивающе посмотрев на Вадима. — Надеюсь, твой человек достаточно надежен, чтобы без проблем сопроводить меня в Оттаву. В случае непригодности, пущу на корм кайманам. И тебя это тоже касается.              При всем желании, скорости и рефлексах Алтану не уйти от драконовой пули. За пазухой нет ни кинжала, ни пистолета. Одним словом, брюнет сейчас напоминал рыбу, лежащую голым брюхом вверх на столе у хозяйки, намеревавшейся приготовить суп, держащей в натасканных в вопросах разделки морских существ руках острый нож.       Где-то в английских или французских романах смерть от руки любимого — дар всевышнего. Герои, преодолевая гордость и обретая смирение, молча принимали удар судьбы. Только отчего-то Алтан не ощущал себя в шкуре покоренного обстоятельствами героя.       Напротив — поглотился муками предательства. Рубиновые глаза не смотрели вслед удаляющейся сестре, губы не просили пощады и не умоляли о шансе. Всё оборвалось в ту самую секунду, когда на холодный приказ: «Выбери сторону, Вадим», наемник направил пистолет на любовника. Тогда Алтан осознал, что продолжение его крови в венах Юмы походило больше на случайность. Как и ошибкой оказалась любовь к мужчине.       Дагбаев затаил дыхание. Ладони похолодели, а горло сдавило, как от удавки убийцы. Сердце, что согревало в ненастные дни, словно окрасилось в черный цвет. Ничего больше не имело значения. Как и не было смысла в клановой функциональной ячейке.       — Двигайтесь в сторону выхода, — дуло надавило сильнее, склоняя к действиям.       Казалось, окажи сопротивление, можно было бы исправить положение. Сказать: «Я все еще твой босс», шевельнув застоялые извилины. Но Алтан не хотел. Он лишь безумно усмехнулся, не желая делить свои горечь и негодование с Вадимом. Еще утром крысой проело чувство приближающейся опасности.       Тревога, притупившая похмелье, отзывалась в висках барабанами. Стоило не принимать спокойствие Дракона за чистую монету. Он знал, что убьет того, кого сумел привязать к себе. А ведь мальчишка привязался. Так сильно, что сейчас умирал от каждого шага в сторону комнаты метр на метр с серыми стенами и узким маленьким окном над собой. Лицо его не выражало эмоций, скорее, имело облик победителя при полном поражении. Смерть так прекрасна. Или начался бред сумасшедшего? Все кажется так несправедливо правильным.       Умереть, стоя на коленях, в дорогих брюках и с мешком темных воспоминаний за спиной. Запомнив в последний миг запахи сырости и амаранта. Прислушиваясь к меткам на теле. К тому, что казалось настоящим. Во что хотелось верить и ради чего жить.       Путь закончился неожиданной остановкой, в тумане мыслей и на автомате сознания. Скрипучая старая дверь открылась, и в спину толкнули вперед. Как жаль, что сегодня не шел дождь, а ярко светила луна. Впервые в жизни захотелось на нее посмотреть, запомнив расположение каждого кратера.       — На колени, — мертвецки холодная просьба. — У меня приказ, — Дракон явно обратился к четырем верзилам в коридоре. — Идите к госпоже.       — У нас тоже приказ — проследить за исполнением приговора.       — Как угодно, — нотки раздражения. — Без мамкиной сиськи управлюсь.       Алтан отошел дальше к стене, всматриваясь в заплесневелый камень. За спиной закрылась дверь, оставив один на один двух некогда родных людей. Брюнет не сопротивлялся, покорно опускаясь на колени. Разве не так учила религия принимать божественные испытания? Сильная душа не должна страшиться клинка и злых языков темного мира. Только Алтану было страшно.       — В моем праве все еще последнее слово, — единственное, что вырвалось из груди.       Адресованное не сестре, а Вадиму. Последняя мысль, вперемешку со сгустком роковых чувств. Скулы Дракона напряглись, но он не двинулся с места. За дверью слышалось шарканье. Наемники подслушивали и покорно ждали, обладая мизерным запасом времени.       И в праве Вадима было дать это последнее слово. Слышать которое он, по всей видимости, откровенно не хотел. Ребята за дверью двинулись в сторону лестницы, патрулируя коридор. Растягивать время не являлось удовольствием и для мужчины. Поскольку Алтан медлил со словами. Тогда наемник установил пистолет ребром к бледному виску и выстрелил. Пнул обмякшее тело в спину, распластав на полу.       — Сдох, — громкое ликование. Дверь открылась, забирая с собой убийцу и предателя в одном лице.       Алтан лежал в изумлении, прижатый щекой к камню. Живой. Ему кажется? Ничего не слышно, все серое на вид — звуки и цвета потеряли значение. Вадим выстрелил. Он был непреклонен.              Легкие продолжали дышать, а грудную клетку прожигала острая боль. Значит, жив? Только легче от осознания не стало, в голове пчелиным роем закопошились вопросы.       За предплечья жестко схватили и подняли на ноги, ведя в сторону выхода. Стопы обмякли, затрудняя движения. Ситуация не прояснялась, пока грубо не прижали затылком к стене.       — Смотри на меня, — красным следом на щеке отпечаталась приводящая в чувство пощечина. — Сейчас я выведу тебя отсюда, ты сядешь без лишних вопросов в машину и позволишь людям себя увезти.       Вишневые глаза поднялись на светло-серые в безразлично немом вопросе. Сколько длилась близость взглядов — известно одной лишь сакральности.       — Времени нет, — Вадим вел Алтана позади себя, держа за предплечья. Послышался выстрел. Еще один. Темный коридор, крутая лестница. Пришлось завернуть в темный закуток. Было еще как минимум трое в этом секторе, и они знали, кого искать. Прижав Алтана спиной к стене, Дракон нетерпеливо припадает к губам во влажном и властном поцелуе.       — Не выходи, что бы не слышал. Сюда придет Волков, верь ему, как веришь мне, — наемник сует в карман черных брюк беретту. — Посмотри на меня, — сожаление. — Я никогда тебя не предам.       Алтан не ведает, почему подается вперед, сжимая светлые волосы в холодных ладонях. Самозабвенно целует, отпечатывая соленые дорожки выступивших слез на чужих щеках. Вадим готов был взвыть от горечи чувств, но держался за них двоих. Ведь все имеет свойство заканчиваться. И сказка под названием «Прощание» закончилась с исчезновением черной кожанки и стального запаха.       Брюнету ничего не оставалось, кроме как собраться и сконцентрироваться на происходящем. В беретте было четыре пули. Достаточно, чтобы уйти, и мало для того, чтобы защититься. В коридоре послышались выстрелы. Как грубо для этих изящных стен. А Алтану следовало стоять в стороне и ждать. Он зарядил пистолет, готовый выстрелить в каждого, кто заявится сюда по его душу. Прижался к стене плотнее и заставил себя прислушаться к обманчивой тишине коридора.       Перенос встречи был организован неспроста. Юме не хотелось, чтобы ее брата вознесли иностранные инвесторы и партнеры. Лишив ее тем самым годами возводимого авторитета. Роль женщины на бирже крови, оружия и денег до сих пор оценивалась незначительной. Даже если гены диктовали сильный бескомпромиссный характер и гибкость ума. Мужчинам проще смотреть в лицо мужчинам, говорить с себе подобными. Часто забывая, что реальность — штука хитрая. И, на первый взгляд милая и неопытная девчонка, может вырезать группу первоклассных стратегов в несколько ходов. В этом главное оружие женщин — казаться обнаженной при полном боевом арсенале. Юма полностью оправдывала ожидания клана. Надевала одну маску, чтобы разоблачить гниль среди своих людей. Другую — чтобы убивать.       Послышались шаги. Незнакомая тяжесть точно и верно приближалась к темному проему. Алтан смотрел на тень и не видел в ней Вадима. Как должен был выглядеть Волков? Ответ один: либо Алтан выстрелит первым, либо сегодня ему точно уготована смерть. Вынырнув из-за стены, он точным выстрелом отправил пулю в грудину приближавшегося. На счету еще три, но в них необходимости не было.       — Метко, — пуля намертво врезалась в бронежилет мужчины. — Алтан?       Дагбаев опускать пистолет не собирался, реагируя на приближение к себе отступом назад.       — У нас с Вадимом уговор, нарушать который я не намерен. Опусти оружие и пошли со мной, — Волков убирает глок под ремень, поднимая руки вверх.       — О чем ваш уговор? — Алтан ждал подвоха.       — У нас очень мало времени, чтобы беседовать.       — Я задал вопрос, — озлобленно. — Башка у тебя открытая, а у меня полный магазин. Отвечай, — властно.       — Вывезу тебя из Китая обратно в Питер. Опережая расспросы — Вадим в свое время спас мне жизнь, возвращаю долг.       — Как ты меня вывезешь?       — У заднего входа ждет машина и частный самолет за городом.       После последнего слова раздались выстрелы извне и крики: «Эта сука наших положила, первый сектор, увести главу в безопасное место». Алтан следует за удаляющимся вниз Олегом, прося вселенную не засеять их тела пулями. Все оказалось правдой — у выхода стояла заведенная машина. Казалось, горячая точка позади. Как пуля прожгла Алтану ребро.       — Дьявол, — взвыл парень, стреляя два раза на развороте, убивая одного из преследовавших.       Погрузившись в машину на заднее сидение и сев так, чтобы рана болела меньше всего, Алтан отметил, что Олег не занял позицию водителя или пассажира. Он наклонился к приоткрытому окну переднего салона, ведя с кем-то диалог. Проблема в том, что салоны были разделены перегородкой и увидеть, кто увозит, пока не представлялось возможным.       — Как договаривались, — Волков протянул вперед карту, телефон и ключи. — Я должен ему помочь выбраться оттуда.       — Этого не было в уговоре, — стенка заглушала голос отвечавшего, но в нем прослеживалась злость.       — Не хандри, — о, какая знакомая интонация и фраза. Так же всегда успокаивал Дракон. — Я ждать не заставлю.       Алтан старался не думать о боли и происходящем, погружаясь в глубокую отключку от кровотечения.

***

       Фантомные выстрелы гудящим эхом отзывались в голове.       — Я все изымаю, — призраки воспоминаний дымкой то рисовали женские образы, то забирали их.       Болела голова, и не менее сильно болела грудина. Хотелось проснуться, но глаза будто смазаны клейстером, а тело отказывалось повиноваться приказам.       — Естественно, внутри него клофелин. Ты представляешь, как бы я его перевез, будь он в сознании?       Знакомый, но чужой мужской голос. И намека на Вадима не было. Как и навязчивой нежности и трепета, которыми обычно будили по утрам. Все бы ничего, только тьма сгущалась. И Алтан отошел в бессознательность.

***

      — В общем, ты сегодня свободен и вот, — открыв ящик стола, Алтан достает два билета. — Мы пойдем в кино. Но не в качестве телохранителя и нанимателя.       Вадим, сидящий в кресле у стола напротив Алтана и методично чистящий оружие, замер. Поднял глаза на билеты, а после на смутившегося брюнета.       — Золотко, ты в здравом уме сейчас приглашаешь меня на свидание? — без издевок, абсолютно спокойным тоном.       — Сегодня особенная дата.              Дракон вставил магазин обратно в пистолет и положил его на поверхность из красного резного дерева.       — Не понял?       — Мы два года в отношениях, если это можно таковым назвать, — Алтан поднялся с кресла, беря два билета в руки. — В любом случае, нам это необходимо. Решил, что кино — вариант неплохой.       Пальцы неосторожно сжали картон билетов, оставляя угловатые вмятины. Наемник ждать не стал и, подойдя к своей зазнобе, поцеловал в щеку. На удивление, наследник не кричал, используя фразы: «Нас могли увидеть, что ты себе позволяешь?». Он лишь кротко улыбнулся, смотря невероятно влюбленно в глаза Вадима. И такое отношение наемник ценил больше всего на свете. Покорность и нежность во взгляде Дагбаева — огромная редкость. И проявлялась в моменты, когда Алтан чувствовал чрезмерную благодарность за терпение в свою сторону. За то, что закрывались глаза на чрезмерную жёсткость и стервозность. Эгоизм и равнодушие.       — И на какой фильм мы пойдем? — Вадик потерся носом о висок, вдыхая терпкий кофейный запах.       Представляя, как утром парень использовал пилинг для головы с кофейным ароматом, нанес на каждую прядку травяной бальзам, а после смыл таким же травяным шампунем. Шелковым полотенцем убирая лишнюю влагу с сильных, густых, невероятно длинных и завораживающе блестящих черных волос.       — Честно говоря, выбрал случайно, — Алтан откинул голову вбок, уходя от поцелуя и двигаясь в сторону выхода. — Но, думаю, тебе должно понравиться. Оденься во что-то официальное. Машину пригони к пяти. Сейчас я должен удалиться, у меня онлайн-совещание.       Это интригует. И, как пожелал Алтан, к пяти вечера Вадим был полностью готов. В белой рубашке с золотыми запонками, застегнутой по самый кадык, темно-синие брюки под замшевые туфли. И, как дополнение образа — очки с черными линзами. Когда Дагбаев сел на переднее пассажирское сидение, на нем была привычная черная водолазка, черные брюки, но был он без пиджака. Чёрные волосы заплетены в одну косу. На лице легкий макияж. Но венцом всего были ненавязчивые черные стрелки, делающие взгляд еще более хищным и томным.       — Парфянская стрела пронзила сердце, — Вадим завел мотор и выехал за территорию особняка, направляясь в сторону города.       — Тебе тоже идет эта рубашка. Но в ее ношении стоит кое-что изменить, позволишь?       — Валяй, если это не приведет к аварии.       Тонкими пальцами в два движения Алтан расстегнул две верхние пуговицы, поправив воротник таким образом, чтобы оголялся череп на груди.       — Дай левую руку, — потому что правой Вадим удерживал руль.       Сняв запонку с левой, а затем с правой, он аккуратно закатал рукава до локтя. Оценив сделанное, Алтан удовлетворённо откинулся на свое место, вынул фляжку и отпил из нее часть содержимого.       — Поделишься?       — Веди машину молча.       — Злюка, расскажи хоть, что за кино? — машина затормозила на светофоре. И Вадим наклонился за поцелуем, но ладонью его отвернули в другую сторону. — Так, — недовольно. — Что происходит?       — Тебя прям волнует, какое кино ты будешь смотреть? — взвинченно.       — И че мы заводимся? Я спрашиваю, потому что не понимаю, в чем смысл свидания, если мы сидим на разных рядах. Максимально, — он растянул это слово. — далеко друг от друга. Тогда уж в том, что кино интересное? Думал, я не увижу места до самого сеанса?       — А ты уже представил, как я тебе отсасываю? — Алтан закипал.       — Золотко, я максимум представил, что ты не орешь на меня и держишь за руку. Вот это еще похоже на что-то романтичное и реальное. А то, что ты пьешь в тачке, истеришь без повода, не умея планировать такие вещи — порядком раздражает. Сюрприз или нет, не знаешь, как готовиться, или прогугли, или посоветуйся со мной на худой конец.       — Я часто делаю тебе приятное по собственной инициативе? — с вызовом во взгляде смотрел на Вадима.       — Хорошо, я понял, — закрыв глаза и задержав дыхание, Дракон тяжело выдохнул, чтобы спокойно продолжить разговор. — Тогда по полочкам: почему именно это кино? Почему места в разных частях зала и зачем ты выпил?       Машина тронулась, обгоняя грузовик и медленные экспонаты на дороге. И весь оставшийся путь до кинотеатра Алтан молчал. Поначалу Вадим хотел докопаться до принцессы, но после решил оставить ситуацию на самотек. Заняв свое место в зале, оба бросали в сторону друг друга неоднозначные взгляды. Но заговорить или пересесть даже при наличии свободных кресел не спешили. Фильм начался и, казалось, должен был отвлечь мысли от неприятного инцидента, как вдруг ближе к середине просмотра Алтану пришла смс-ка: (ни в коем случае не хочу тебя обидеть) хочешь сбежать со мной в парк прям щас? :)))))))))))))                                                                                     19:44

Алтан расслабленно улыбнулся.

Признаю свою ошибку, фильм полное дерьмо.

Простишь?

19:44

Вадим поджал губы, зыркнув в сторону нижнего кресла, стараясь что-то высмотреть в черной макушке.

Я уже смирился со своей участью. Ты первым покидаешь зал:))))))))))))                                                       19:45

Суставы крутят и челюсть завонялась?

                                                                                                                                           19:45

Вадим смачно гыгыкнул, закусил губу.

Тебя сейчас натурально отпиздит администрация за яркое табло мобилы. Я хотя бы на блок ставлю, когда отправляю.                                                       19:46       Минутой позже они оба стояли у лифта в сторону парковки, звонко смеясь то ли от напряжения, то ли от того, что оба пошутили смешно. В любом случае, синхронизация настроения прошла успешно. В ближайшем к ТЦ парке они сели на лавочку, вылакав фляжку спиртного. Болтая то о второсортных спектаклях, то о школьных временах. Осенний ветер приятно холодил кожу, а желтые листья валились на голову и колени. Брюнет смотрел в небо, ища звезды за тучами.       — Ты голоден? Можем пойти чего-нибудь купить, — Алтан забавно упал затылком на колени Вадима. И тот залюбовался искренне яркой улыбкой. Ладони рефлекторно гладили: одна — плечо, слегла придерживая от внезапного фиаско в виде падения на асфальт, другая — лоб.       — Мне хорошо и без еды.       — Скажи, Ольга Вороновская, ну, та, которая владелица ювелирного завода. Она понравилась тебе? — наконец-то эта хтонь решила поговорить о причинах своей истерики.       — Я бы не пошел с ней поужинать, если ты о ее приглашении.       — Она так хищно смотрела на тебя во время нашей встречи, потом эта записка, — голова пьяно завалилась набок.       — Поэтому ты решил вынести мне мозг в машине?       — Просто подумал, что ты немолод, а я, отчасти, неблагодарен. А с ней ты и детей сделаешь, и после контракта будет куда вернуться, — печальный взгляд в одно мгновение Алтан меняет на почти скорбный. — Если ты решишь что-нибудь по этому поводу, то мне не говори. И делай вид, что все как прежде. Пойми, при всей своей суровости, подобный факт меня сломает.       — Я — вещь что ли, чтобы принадлежать только тебе? — наемник цыкнул, отводя голову в сторону, жалея, что не взял зубочистку — закурить хотелось страшно.       — Вадим, ты — единственное, что удерживает меня в этой жизни, — голос предательски хрипел. И клоунада «злого» любовника в лице блондина тут же прекратилась. — Если однажды так случится, что тебя не станет, я…       Сердце стучало, как под адреналином, от влияния сокрушительно сильных слов. Наемник перебрасывался мыслями в голове для лучшего ответа, от «ведьмакам тоже не суждено умереть в постели» до «что насчет прощальной ночки?». Но ни одно не заслуживало быть озвученным. Вадим ненароком задумался, а достоин ли он сам этого чуда? Озлобленного на весь мир, не сумевшего простить судьбу. Ранимого, но остервенело злого парня. И свое будущее с настоящим Вадим видел внутри рубиновых глаз, которые любил больше жизни.       — Не хандри, — легкая улыбка. — И брось пустую ревность, — поглаживание лба. — Нужно быть полным идиотом, чтобы променять тебя на кого-то другого. Ты, конечно, не сахар, буду откровенен, — наемник поднял голову к небу. — Может, просто я любитель горького или острого, не находишь? По крайней мере, я счастлив делить с тобой свою жизнь. И всегда готов подставиться под пулю ради тебя. В общем, завязывай думать, что меня ничего не удерживает рядом. Держит, золотко. Якорем держит.       — Вадиик, — какой же Алтан уморительный подшофе. — Звезды.       — Загадай желание.       — Будь моим.       — Уже твой с потрохами, золотко.       Воспоминание обрывается темной пеленой, сквозь которую Дагбаев ощущает чужие прикосновения и гнилое предчувствие.