I'm coming home

От пейзажа, стремительно мелькающего за мутным, явно давно немытым стеклом, начинало подташнивать. Вот уже битый час деревья всех видов сменяли друг друга, лишь изредка прерываясь на одинокие придорожные кафе, небольшие домики и поля. Блондин прислонил тяжелую, нывшую от боли, пульсирующей в висках, голову к окну, морщась и прикрывая глаза, не в силах больше любоваться природными красотами. Длинные ноги, никогда не помещавшиеся в узкие проходы любого вида транспорта, уже давно требовали смены положения, и Йоэль попытался подтянуть одну к себе, опуская руку на голое, под прорезью в джинсах, колено. «Спасибо, что место рядом не занято» — подумал он, поглядывая на соседнее сидение, где покоились одинокий рюкзак и куртка, все равно не спасавшая от холодного октябрьского ветра. Смирившись с тем, что поспать, несмотря на бессонную ночь, предшествующую внезапной поездке, все равно не удастся, Йоэль достал из кармана телефон и посмотрел на время. 6:40 Решение ехать из Оулу, где парень проводил последние пару недель, разгребая старые дела и наслаждаясь уютом родительского дома, в Хельсинки, где обитал Алекси, было донельзя спонтанным. Не думая о последствиях, Хокка выбрал единственный и потому самый быстрый из оказавшихся доступными в три часа ночи вариантов — автобус. Последний раз парни виделись пару месяцев назад, когда работали вместе над музыкой для Blind Channel, группы Йоэля — Каунисвеси был талантливым диджеем, и блондину давно хотелось привлечь его к их материалу. Работа над третьим альбомом была на финальном этапе, и присутствие Хокка в студии больше не требовалось, а значит, и поводов лишний раз встретиться с брюнетом больше не было. Позвать его на кофе? Глупо. Предложить поработать вместе? Пытался, не срослось. Они сутками переписывались, обсуждая все на свете и порой явно переходя за грани дружбы, но оба были слишком не уверены, чтобы делать этот желанный, но пугающий шаг навстречу чувствам. Йоэль пытался отвлечься. Встречался с девчонками из тиндера, игнорировал сообщения перкуссиониста по несколько дней, делая вид, что занят, всякий раз не переставая думать об этих ярко-голубых глазах. Как он ни старался, образ мальчишки не выходил из головы, обволакивая таким теплом, что глупая улыбка сама появлялась на лице. Даже заботы, накрывшие его с головой по приезде в родной город в попытке сбежать ото всех и вся, не смогли перебить заливистый смех, звучавший в ушах, словно Алекси стоял рядом и вновь рассматривал те смешные фото, сделанные ими ночью на студии, где они выглядят, как парочка. В конце концов, тоска по Каунисвеси стала такой невыносимой, что, сокрушаясь от очередной бессонной ночи и тактильного голода, он побросал какие-никакие вещи в рюкзак и рванул обратно в столицу. Пусть всего на несколько часов, но он должен увидеть его. Должен обнять, уткнуться носом в черные, сожженные краской волосы и сказать, что все будет хорошо. Теперь — обязательно. — Спишь? — включив один из треков парня, Йоэль решился разведать обстановку, не желая нагрянуть, словно гром среди ясного неба, в неподходящий момент. «В сети» загорелось рядом с фотографией, где Алекси, точно домовенок, улыбался в камеру. — Никак не усну, — тут же прилетело в ответ. Блондин знал, что иногда, после чересчур активной и долгой работы за ноутбуком, парень просто не мог заснуть, ведь мозг продолжал разгонять идеи одну за одной, отказываясь успокаиваться. Тряхнув плечами, Йоэль старался сбросить с себя внезапное желание обнять мальчишку, укутанного в одеяло с любимыми муми-троллями. Черт, да когда уже этот автобус доедет до города? «Через шесть часов» — мысленно проговорил Хокка, — «всего через шесть часов». — А ты чего не спишь? Снова бессонница? — поинтересовался брюнет, зная о проблемах Йоэля со сном. Он вообще читал его, как открытую книгу, не переставая переживать ни на секунду и тайно желая знать о каждом шаге солиста, чтобы быть уверенным в его состоянии, но не рискуя донимать постоянными расспросами. — Устал просыпаться каждый час, — соврал Хокка, по-детски радуясь сообщению перкуссиониста, — слушаю твой новый трек! Временами, когда сидеть в телефоне до покраснения белков или тупо пялиться в потолок уже становилось невыносимо, он и правда писал Алекси, который умудрялся отвлекать его своей болтовней. Парень готов был рассказывать анекдоты, комментировать гонки, что показывали по телевизору, пару раз даже пытался петь — что угодно, если это поможет комку нервов на том конце провода расслабиться и уснуть, ведь его сердце натурально сжималось каждый чертов раз, когда он думал о том, что блондин совсем один, наедине со своими демонами и алкоголем, что ему плохо, а он ничем не может помочь. Связь в который раз за поездку начала пропадать, оставляя Хокка возможность обдумать, что делать дальше. С одной стороны, ему хотелось неожиданно заявиться к Каунисвеси — благо, адрес был сохранен в телефоне еще с прошлого раза — и сгрести его в свои объятия. С другой, он никогда не отличался подобной смелостью и безрассудством, боясь потревожить человека, ведь ему самому было бы крайне неловко встретить Алекси на пороге своей квартиры с утра пораньше. Душу грела лишь смущенная улыбка парня, которая обязательно возникнет на его лице, когда тот увидит уставшего и помятого, но добравшегося до него блондина, что еще пару часов назад уверял, будто не может уснуть. Впрочем, так оно и было. Он не мог уснуть, представляя тихое сопение, раздающееся в области шеи, и крепкие руки мальчишки, обвивающие его собственную талию. Тихо засмеявшись собственным фантазиям, что преследовали каждую ночь, и стараясь не перебудить остальных пассажиров, он устроился поудобнее, вытягивая затекшие ноги на соседнее кресло и облокачиваясь на окно. На душе вмиг стало спокойнее — всего несколько часов и он будет дома. Будет обнимать своего малыша, как ему нравилось его называть, наслаждаясь наморщенным от смеха и возмущения носиком. Неважно, что вечером ему, возможно, придется вернуться обратно в Оулу, что неловкость, возникавшая между ними из-за каждого осторожного проявления чувств, лишь возрастет с этим визитом, и даже не так важно, что сам Йоэль до дрожи боится того, что намерен провернуть. Он готов сделать этот безрассудный шаг в неизвестность, пусть даже из него ничего выйдет.

***

Потирая уставшую от неудобных кресел шею и разминая спину, которая всегда ныла после таких путешествий, Йоэль ожидал такси на одной из остановок Хельсинки. Оглядывая дома, потихоньку просыпающиеся морозным субботним утром, он понял, как сильно все-таки соскучился по столице. Особенно по некоторым ее жителям. Рухнув на заднее сидение темно-синего седана, он назвал адрес Каунисвеси и почувствовал легкую дрожь в коленях. На самом деле, у блондина не было идей, как объяснить свое внезапное появление. «Я соскучился»? С какого перепуга он заявит такое парню, с которым не заходил дальше шутливых заигрываний? Мысли бешено роились в голове, нагнетая обстановку. Может, и вовсе не стоило ехать? Что, если Алекси не один? «Конечно, не один, он с Риллой, придурок» — успокаивал он тут же сам себя. Вдох. Выдох. Поднявшись на нужный этаж, он дрожащей рукой нажал на звонок. Сердце, бешено колотящееся в груди, казалось, вот-вот остановится от ожидания, что было бесконечным. Прислушиваясь к собственному пульсу и жужжанию каких-то приборов в подъезде, он вдруг отчетливо различил шарканье по ту сторону двери, что начала отворяться утреннему непрошеному гостю. — Йоэль? Что ты тут… — не успел договорить брюнет, сонно потирая глаза, точно не проснувшийся домовенок в любимой майке с рок-группой и растрепанными волосами цвета воронова крыла. Не успел, потому что Хокка, бесцеремонно бросивший рюкзак на пороге, сгреб его в охапку, не оставляя шанса вдохнуть, и пробурчал куда-то в шею: — Как же я скучал.