jet pack blues.

Самое странное время года. Осень. темная, дождливая. Становится все более одинаковой с каждым днём, темнеет все раньше и раньше, а дождь неумолимо льет сутками напролет. Золотые, бронзовые и алые листья мокнут в лужах, выглядят как причудливое произведение искусства, а иногда плавно опускаются на водную гладь, словно лодочки, и собирают капли дождя, все так же капающего с угрюмо-серого неба, заполненного тучами. Постоянные дожди и принизывающий до глубины пустых душ каждого в этом городе ветер, не могли не расстраивать. Каждый день похож на прошлый и завтра будет как вчера. Сегодня стемнело раньше. Огни города лениво загораются, по одиночке, неторопливо. Прохожие, понуро смотря под ноги, прячут головы от ливня под сумками, портфелями и зонтами. Некоторые пережидают внутри магазинов. Только Леоне Аббаккио стоит в отдалении от прячущихся под дождем, на краю улицы, с зажатой сигаретой между длинных пальцев, костяшки которых покраснели от холодного ветра, освещаемый теплым, тягучим, как карамель, светом, просачивающимся сквозь толстое стекло окна в кафе. Взгляд его, тяжёлый, враждебный, как частый звон металлических струн. Взгляд, вызывающий чувство вины, дискомфорта, казался в рыжеватом свете более мягким и был устремлён в темноту дома напротив, где освещение виднелось всего в одном окне и маячил чей-то силуэт. Силуэт, который он узнает из тысячи... Аббаккио, словно терпеливо ждёт, пока потухнет последнее окно в доме, окончательно погрузит здание в ночное спокойствие, а темный, эфимерный силуэт не будет перетекать из точки в точку, а ляжет в свою кровать и уснет под стук тяжёлых капель по крыше. Щелкнет зажигалка и Леоне прикроет огонь от ветра ладонью, а в ход пойдет вторая сигарета. Едкий дым устремиться вверх, к небу, затянутому тучами, абсолютно черными, как самая черная краска. Ветер подхватит подол черного пальто, а мужчина резко увернется от потока, закрывая тлеющую в его руке сигарету. — "Ты когда-нибудь любил ее? Знаешь ли ты сам? Или ты просто не хотел быть один? " — Напев шепотом нарушает тишину вместе с ливнем. А в черноту небосвода вновь расплывчатым облаком устремится сигаретный дым. — " А она пела: " Детка, вернись домой. " Дождь отобьёт ритм прокуренному, хриплому шепоту, отдастся в голове, и слова песни прозвучат яснее, чем вслух. Ветер стихнет и Леоне повернется к дому вновь, с опаской, с трепетной надеждой увидеть свет в том самом окне. Но там уже темно. Аббаккио приподнимет уголки губ в горькой усмешке и, собираясь скрыться, заслышит торопливые шаги, стук лаковых туфлей по мокрой каменной кладке. Бруно... Эти шаги он услышит среди тысячи, миллионов шагов, они казались будто громче и увереннее остальных. Шаги Буччеллати всегда были такими. Черный, как небо над головой зонт бесшумно раскроется над приближающимся капо, а Леоне сделает шаг вперёд и вскоре тоже окажется под зонтом, которого едва хватало на двоих. — Мы не договаривались о встрече сегодня, верно? — Вкрадчиво начинает Аббаккио, пока по венам разливается нежное тепло от запаха знакомого одеколона. Сигарета давно стлела, и ее пришлось затушить, кинув в лужу прямо под ногами. — Но ты всё равно пришел. — Загадочный смешок прозвучал коротко, и Бруно опустил голову на плечо Леоне. Прежде стряхнув светлый волос с бархатной ткани черного пальто. — Я скучал. — Звучит у самого уха Бруно, а Леоне прислоняется щекой к его макушке и потирается, старательно впитывая родное тепло. — Я тоже. — Раздается ответ чуть ниже, спустя пару минут тишины, нарушаемой тем же проливным дождем. Бруно снова так солнечно улыбнулся. Как ни улыбался никому больше. Аббаккио приподнимает голову с макушки капо, чтобы взглянуть на него. Солнечная улыбка пробирала до глубины души, а дыхание замирало. Уголки тонких губ сами невольно тянулись наверх. Эта улыбка была самым простым и самым нужным Леоне, в любое время суток и в любое время года. Улыбка Бруно освещала не только темную ночь, но и всю его некогда скудную жизнь. Он - это запертая комната и нелепо разрисованное в стенах полотно, а Бруно с его улыбкой, от вида которой, хотелось положить весь мир к ногам капо, был солнцем, самым настоящим. Завороженно смотря на Буччеллати, Леоне медленно то смыкает, то размыкает очи, но все же закрывает их, подаваясь вперёд и ненавязчиво целует уголок сладких губ Бруно. Теплый, согревающий обоих в холодную, дождливую ночь. Поцелуй, остаётся на губах Бруно ещё долго, с темной помадой Аббаккио и сигаретным привкусом. В такой простой тишине влюбленные двигаются дальше по ночному городу, под зонтом жутко тесно, но это лишь служит поводом прикоснуться друг к другу. Аббаккио не торопит осень, не хочет чтобы она проходила. Может он не как все, не любит осень за разноцветные листья, но любит ее за ночные прогулки под зонтом с Бруно, за его улыбку, что служит солнцем и за теплые поцелуи.