Watch Dogs №5

      20ХХ год. В мире, где технологии развиваются резкими скачками, люди разделились на два типа. Бионики — самые обычные люди. И синтетики — подвергшиеся модификации с установкой или вживлением особых протезов, разрабатываемых ведущими лабораториями в области биоинженерии. Для людей, не имеющих достаточно средств на приобретение протеза, по всему миру были основаны специальные фонды. Их спонсируют богачи и политики, заинтересованные в дальнейшем сотрудничестве с нуждающимися в поддержке. А сотрудничество это заключается в пожизненном рабстве будущего синтетика или члена его семьи. Хотя «раб» — не совсем подходящее слово. Человек, получивший одобрение на получение средств, или его родственник закрепляется за основателями фонда и становится участником Арены.       Арена — особое масштабное сооружение, разработанное и построенное корпорацией «Блюм», затрагивающей практически все сферы жизни человека. Участники выбираются либо по результатам еженедельного голосования на официальном сайте, либо сами вызывают противника на бой. Площадка для боёв собирается роботами, а выбрать конкретный ландшафт могут только зрители путём того же голосования. Бой проводится строго между биоником и синтетиком. Исключением являются поединки кандидатов против действующих чемпионов. Выигрыш в бою сопровождается денежным вознаграждением, согласно ставке участников. Проигрыш, как и отказ от боя, сулит вечный позор. Таков нынешний мир.

***

      Ночное небо Сан-Франциско пестрит светлыми огоньками звёзд. Но их сияние заглушают яркие огни уличных фонарей. Из-за высоких стен Арены доносятся звуки ломающихся камней и металла вкупе с воплями толпы. Из-за отсутствия крыши в небо то и дело стремятся лучи прожекторов. Город не спит, но в некоторых удалённых районах всё же постепенно воцаряется покой.       Летняя прохлада проникает в комнату сквозь приоткрытое окно, принося с собой шум оживлённых улиц. Единственный источник света в скромной квартирке сейчас — экран телевизора.       «И победителем в этом поистине жестоком бою становится… Бионик Ретр0!» — объявление диктора сопровождается громкими восторженными криками и овациями трибун. Народ ликует и очень скоро камера быстро переключается на крупный план темнокожего парня. Тот дышит тяжело, на лице хорошо видны старые шрамы и парочка новых кровоточащих царапин. Затем камера отдаляется, показывая бойца во весь рост. Парень медленно выпрямляется, демонстрируя мускулы под порванной местами одеждой. Делает глубокий вдох и рывком взмахивает свободной от самодельного оружия рукой с крепко сжатым кулаком. Поза победителя заставляет толпу окончательно взорваться восторгом и аплодисментами.       Вдруг звук прерывается, картинка застывает на крупном плане строгого мужественного лица, а поверх него всплывают две вертикальные черты.       — Какого чёрта, М?! Я же смотрю! — блондин с короткими взлохмаченными волосами недовольно приподнялся на разложенном диване, повернув голову в сторону. На маске, скрывающей лицо почти полностью, диоды на уровне глаз замигали недовольным смайлом.       — Ты сегодня уже дрался на Арене, — Маркус, стоя в одних тёмных трусах, отложил пульт на журнальный столик. — Или тебе не хватило? — протягивая открытую бутылку хмельного.       — Не хватило, — Ренч взял напиток, свободной рукой отсоединяя нижнюю часть маски, закрывающую нос и рот. — Ведь в отличие от некоторых мои бои заканчиваются меньше чем за 5 минут, — чистый голос, без помех, всё ещё непривычно воспринимался для Маркуса.       — А-а-а, кайф, — довольно выдохнул блондин после нескольких глотков. — Нет ничего лучше холодного пивка перед теликом после зачётного траха, — откинувшись на спинку дивана.       — Так непривычно слышать твой обычный голос, — Маркус вернулся на своё место на диване, пряча ноги под тонким одеялом, ловя взглядом каждый скачок адамова яблока под бледной кожей и прослеживая путь блестящих капель, стекающих из уголков тонких губ.       — Да, каждый раз забываю сказать Джошу, чтобы предусмотрел возможность пить пиво, не снимая маску.       — Хочешь лишить меня таких редких шансов целовать твой прелестный ядовитый ротик?       — Чё, бл?..       Маркус воспользовался моментом, когда Ренч повернулся преисполненный возмущения, и накрыл его розоватые губы своими. Язык нагло проскользнул в щель между рядами зубов, сильнее расширяя её. Но блондин никогда не любил сдаваться без боя. Их языки переплелись в агрессивной борьбе, прерываемой лишь шумными вдохами и приглушённым постаныванием.       Они опустились на простынь. Стеклянную бутылку благополучно оставили дожидаться своего часа на полу рядом с диваном. Теперь пальцы Ренча свободно теребили волоски на тёмной коротко выбритой голове брюнета и несильно сдавливали шею, демонстрируя превосходство и власть. Маркус же, прижатый спиной к матрасу, начал безжалостно атаковать грудь блондина. Обхватив большими ладонями грудные мышцы, он пару раз сдавил их. Большими пальцами нащупал ореолы, а следом и бусинки сосков. Он сжимал их то слабо, то с силой, щипал, покручивал в разных направлениях и оттягивал на себя, заставляя партнёра стонать прямо в рот и активнее двигать бёдрами, тереться уже сочащейся эрекцией о пах Маркуса. Глубокие поцелуи стали более откровенными, более страстными, более пошлыми. Оторвавшись от пухлых губ, Ренч приподнялся, наскоро до колен спустил с брюнета трусы и опустился ему на живот. Покачивая задницей, он упрямо дразнил парня, позволяя налитому кровью члену лишь проскальзывать между ягодицами, слегка задевая головкой вход, ещё чувствительный после недавнего «траха». Но прелюдия не продлилась долго, и очень скоро уже Ренч оказался прижатым к матрасу. Выпятив тощий зад кверху, он бессовестно держал полушария широко раскрытыми, пока брюнет входил резко, грубо и на всю длину, наполняя гостиную-спальню пошлыми звуками влажных шлепков, а искусанная подушка заглушала стоны удовольствия.       Их секс некоторые бы назвали скорее диким, животным, но не человеческим. Когда Маркус только начал задумываться о своей ориентации, когда их дружеские отношения только начали потихоньку перерастать в нечто большее, он и подумать не мог, что Ренч окажется таким ненасытным в постели. Как и в боях на Арене, оказалось, что анархист и в плане секса не терпит однообразие. Спасает лишь то, что блондин, явно привыкая к их новым отношениям, чаще начинает проявлять инициативу, демонстрируя неголословную изобретательность.       Порой бессонные ночи могли тянуться до самого утра, когда парни попросту засыпали пропитанные потом друг друга, не в силах дойти до ванной, чтобы смыть и следы собственной похоти. Пьяными проще — чем больше ты выпил, тем раньше вырубишься да и меньше потребуется времени, чтобы довести партнёра до грани. Но на трезвую голову можно весьма продуктивно почесать языками. Нет, не во ртах друг друга. Ну, вы поняли…       В этот раз к секс-марафону прибавилось ещё четыре раунда, которые завершились к середине ночи. Экран телевизора уже давно потух, перейдя в режим сна. Шум за окном тоже стих. Доносятся только редкие скрежеты шин по сухому асфальту — кто-то спешит домой, возвращаясь со сверхурочных, у кого-то ночная смена в каком-нибудь круглосуточном магазине. А кто-то просто ведёт активную ночную жизнь. К какой категории отнести себя, парни и сами не смогли определиться. Да и так ли им это нужно сейчас?       — Почему ты всё чаще смотришь записи моих боёв? — Маркус бесцельно смотрит в кафельную плитку на стене, вглядываясь в рельефные узоры.       — А почему ты захотел трахаться именно со мной? — Ренч уставился на другую стену. Решив освежиться, двое сидят, упираясь друг в друга спинами, в небольшой ванне и прижимают колени к груди. Горячая вода прогревает до костей, позволяя расслабиться разуму и напряжённым мышцам. — Ты мог соблазнить Ситару. Она бы оплатила долг за протез твоей сестры и ты бы освободился от необходимости драться на Арене. К тому же, я слышал, что долбить женщин куда приятнее…       — Хватит! — От сухого и резкого голоса блондин даже вздрогнул. Маркус сделал глубокий вдох. — Я ведь уже говорил…       — Отвернись! — вскрикнул Ренч, сжавшись, когда заметил, что брюнет начал поворачиваться к нему.       Снова раздался вздох.       — Я говорил, — Маркус продолжил, приняв исходное положение, — что ты привлёк меня своим поведением в драках. Ты не строишь многоходовых планов, как это делают все, включая меня. Ты импровизируешь и ведёшь себя так, словно Арена — твой родной дом. И ты слишком высокомерен по сравнению с другими новичками.       — Ну и что? Ты бы втрескался в любого другого молокососа, кто был бы дерзок после своего первого боя?       — Нет! Конечно, нет.       — Тогда это так себе причина, чтобы захотеть поиметь кого-то.       — Да, — голос будто наполнился грустью, — думаю, ты прав. Похоже, я полный нуб в этом… Просто… Я не знаю. Я просто влюбился в тебя и всё тут. Неужто так важна причина полюбить человека за то, какой он есть? — на эмоциях Маркус запрокинул голову назад и упёрся в белокурый затылок.       Ответа не последовало и комнату наполнила неловкая тишина.       — Эй, М, слушай, — словно борясь с самим собой, Ренч заговорил первый.       — Что?       — Ты… Ты же продолжишь помогать нам пробиваться на верхушку Арены?       — Конечно. Что за вопрос? Я привык держать своё слово, — Маркус звучал без особого энтузиазма.       — Тогда хватит грузиться по всяким мелочам, — Ренч, наоборот, заговорил смелее. — Ты же лучший боец среди биоников, которых я знаю! Так будь увереннее в себе, — он завёл руку назад над плечом, сжимая ладонь в кулак.       — И со многими бойцами-биониками ты знаком? — усмехнулся брюнет.       — Заткнись и стукни уже! У меня рука затекает, — покачав кистью.       Маркус по-доброму хохотнул и, не поворачиваясь, несильно ударил кулаком по сжатым светлым пальцам.       — Слушай, М, — Ренч снова прервал тишину.       — Да?       — У меня опять встал, — прозвучало без тени стеснения.       Секунды спустя ванная наполнилась заразительным смехом.