Нотра

      Антон с Эдом — прониклись встречей, чувствуя на своей коже мурашки, а в глазах схожий блеск. Сидят и болтают как старые друзья, смотря вниз — в пропасть, гадая как их жизнь обернулась подобным образом, и что делать дальше. Как это всё налаживать?       Скруджи размышлял: не страшно, что они убили — их сила заключается в том, чтобы принести конец света, устроить разруху, объединившись с остальными из его списка — точнее из больничной выписки. Мол, мы те, кто мы есть сейчас, и чтобы силы работали на них, лучший способ — смирение, и последующее конечное принятие своих возможностей.       Они смотрят на девушку, которая движется к месту: с короткой стрижкой, во всём чёрном, колготки порваны на коленях, размалевана как — потасканная шлюха — порнозвезда; Скруджи успевает пустить смешок, показывая Антону фотографию с выписки — говоря, что эта не накрашнная мышь на ней — точно она. Только сейчас девица видно, что побита жизнью. Не каждый ведь справится с тем, что у них в руках, верно?       — Могу я присесть с вами? — Девушка не дождавшись скорого ответа, садится рядом с Антоном, дрожа от холода; Скруджи перестаёт ржать с её внешнего вида — приелось за секунды нахождения здесь, — как жизнь? — Бодро воскликивает она, — тоже решили скинуться?       Антон смотрит на неё какое-то время, чуть повернув голову, анализируя не только внешний вид, но и всю ауру, что от девушки исходит: понимает, что это не она — не супергерой их с Эдом истории. Не читается совсем — будто она потеряна среди материй.       — Это не она, — шепчет ему Антон на ухо, Эд прислоняется к нему плотнее, хотя и так ближе некуда; Шаста это немного сбивает, но он продолжает, — вообще и близко, я не чувствую от неё этих импульсов, как от твоего присутствия.       Эд выглядывает из-за Антона, наблюдая как девица с незащищённым руками сидит и потягивает сигарету. Это же вылетая проститутка, у которой не задалась ночь и она пришла сброситься. Некоторые, проезжающие придурки, уже кричали им: давайте, прыгайте, а Скруджи не долго думая отвечал вслед: пошёл нахуй.       Пауза действительно затянулась; даже болтливый Скруджи смотрит в сторону, явно что-то анализируя. У Антона появилось колкое чувство, что он плохо поступил с Арсением, бросив его с одними лишь догадками, на счёт них, точнее жены и прочего, что для него необъяснимо. В остальном ему бьёт в лицо сильный ветер, он морщится — погода ведь не летняя.       Они сидят и ждут неизвестно кого — с сомнительного вида девушкой — Эд на эту тему больше осведомлён, и из его рассказов вполне возможно выудить, что лишь по внешним факторам это звучит бредово — на деле Антону неловко, что он так мало оказывается знает, поэтому и не уходит. Хотя ощущает, что злополучное место, его отпустило — он уже не муха в паутине, и может быть свободен. Например Арсения найти — извиниться что-ли — больше на чувства не вестись, а поговорить спокойно, не сбегая. Но тот эмоциональный всплеск, что произошёл между ними — был бы необъясним, если бы они не были соулмейтами. Антона буквально выталкнуло место — иначе из-за нестабильности друг друга случился бы большой бум.       — Я же вам не мешаю? — Вдруг отзывается она, вырывая из дум, чем пугает их обоих, — меня зовут Сокол, — и тянет руку Антону, подмигивая.       — Я Нотра, а это Скруджи, — недоуменно отвечает Шастун; что это за день псевдонимов? Антон руку поджимает к себе и мотает головой, Сокол бьёт его рукой по лбу, Эд вновь ржёт, утыкаясь лицом в его плечо. Ему определённо нравится ураган внутри неё.       — Вы пропитанны страхом, удивлением, отвращением и тупыми догадками, — Дана улыбается с подлицой, стряхивая с юбки неизбежно попадающий из-за сильно ветра пепел; погода становится неестественно беспокоющей, — совсем не умеете шифроваться: блаженные вас бы уже прикончили, будь вы поблизости — одного кстати уже вывели из строя.       – О чём речь? — Подключается к разговору Скруджи, чуть нагибая спину Шаста рукой вперёд к перилам, чтобы лучше видеть Дану, — ты о тех двух обсосках, которые истребляют всё сверхъестественное?       — Даже единорогов, да, но не стоит их недооценивать, — девушка смеётся кротко, затем за мгновение грустнеет; показывает пальцем в небо и качает головой, — плохо дело, ребята. Если сейчас остальные не подойдут случится страшное.       Антон на это не отвлекается, вспоминая своего пришельца запертого в огромной банке — сейчас он не понимает абсолютно ничего про этих блаженных: смотрит то на Дану, то на Эда, хлопая глазами в ужасе, что они слету схватывают информацию, которой обладают, а он нет. И ему кажется, что бояться всё-же стоит, кто бы за ними там не охотился — в лицо он их не видел.       Поэтому сейчас пытается найти точку соприкосновения с этим местом, пройтись по лицам и узнать нужные, которые несут им смерть. Голоса Даны и Эда стихают; начинается сильный ливень со шквалистым ветром, но Антон этого не чувствует: его глаза закрыты, а разум отдан событиям происходящим пол года назад. Руки хватают его за плечи и тянут вверх, поднимая: Эд бьёт его по лицу, приводя в чувства, но Антон уже так близко к раскрытию этой тайны, старается быстрее искать в толпе прохожих — Блаженных. И не находит.       — Нашёл время, — Эд орёт, толкается, выводя Антона из провального транса, — ещё бы несколько секунд и ты бы умер у себя в подсознании.       Антон открывает глаза, замечая как изменилась погода, как ему пиздецки холодно обдувает ветер мокрое тело, а ещё несколько новых обеспокоенных лиц вокруг их хоровода, над дрожащим Шастуном.       — Ты идиот чем думал вообще? — Подключается Дана, вставляя свои пять копеек; Антону ещё никогда не приходилось выслушивать в свой адрес какой он тупой и нихера не знает о тех силах, которыми обладает. Да и вообще, Антону никогда не приходилось сталкиваться с такими же, как и он сам, — нельзя блуждать у себя в голове, когда тут такая погода, ты мог умереть, глупый.       — Я в порядке, — тянет слова он, по очереди рассматривая прибывших, немного щурится, опираясь на перила, чувствует вкус металла на своих губах; Эд тут же вытирает ему кровь и обнимает, ощущая, что тот в этом нуждается, —да всё в норме, Скруджи.       — Ну не при всех же, — он чуть крепче сжимает Антона в объятьях и перекладывает больничную выписку ему в карман, затем шепчет на ухо: ознакомишься дома, а то совсем как не родной.       — Ладно, ребят, раз у нас тут сбор такой, предлагаю всем поближе познакомиться у меня дома, — привлекает к себе внимание Дана, делая пару шагов вперёд, заманивая пальцем, — идёте?       — А разве у проституток есть дома? — Эд думает, что вольется в компанию, начиная с дурацкий шуток; Дана даже глазом не ведёт, шагает вперёд, безумолвные ребята следуют за ней.       — Почему они молчат? — Антон не унимается, у него по-прежнему слишком много вопросов; Эд смотрит на него, кажется, с жалостью или с надеждой, что он и сам всё поймёт, если начнёт лучше чувствовать, а не закрываться в себе.       — Не нужно отталкивать людей от себя, Антон, — Скруджи берет его под руку и ведёт следом за их компанией, — если перестанешь сопротивляться, будешь понимать этих людей и меня без слов.       — Сокол другая, — задумчиво качает головой Антон; он осматривается — облака всё те-же, ливень хлещет и не думает останавливаться, а ему почему-то тепло рядом с Эдом и ребятами, — её мы не смогли почувствовать, может она что-то скрывает, что-то нехорошее?       — Тему ловко переводишь, Шастун, — он толкает его в бок и хрипло смеётся, — мы по сути тоже соулмейты, только братские — никакой романтики, понимаешь?       — И к чему ты клонишь?       — Нужно либо влиться к ней в доверие настолько близко, типа лучше друзья и всё такое, чтобы подсмотреть, — Эд морщится и смотрит на шагающую впереди Дану настороженно, — либо найти её соулмейта.       — Бля, ну а третий вариант есть, полегче? — Антон вдумывается в опасность происходящего, хлопает глазами в надежде, что она сейчас не тащит их в ловушку, пытается её читать, но не выходит — закрылась, от своих же, — может влезем ей в голову?       — Ты потише думай, она же может заподозрить, если настроится — поймёт, что мы замышляем против неё, — они никогда не были в этом районе, Антону всегда не нравится что-то новое, он только крепче хватается за руку Эда: тут и слов не надо, Скруджи чувствует, как того трясёт, — в случае чего мы справимся, если объединим силы       — Что-то не убедительно, — Антон уже винит себя, что начинает побаиваться эту девчонку — ну точно идиот; и где сейчас его неразрушимый образ безразличного ко всему, даже к своему соулмейту. Но это всего лишь образ, так? Как-бы Шастун не строил из себя пиздатую особу, он тоже человек, он тоже может бояться. Или всё-же не человек? — а если она уже в курсе и ведёт нас на бойню, к этим блаженным?       — Ну, осталось проверить, — подшучивает Эд, а Антону совсем не смешно: он думает о том как теперь изменится его жизнь с появлением ребят, Арсения, и он по нему уже скучает, представляет его лицо, такое красивое и такое по-особенному родное, улыбается как придурок, с запозданием замечая, как все столпились возле дома; Дана пытается открыть дверь, пропуская ребят внутрь.       — Ну и что вы стоите? — Она скрещивает руки на груди и подкатывает глаза, — особое приглашение ждёте?       Они проходят в комнату, почти не освещенную: несколько свечей находятся по углам и одна огромная, чёрного цвета на столе. Антона это сразу смещает: уж очень поход на жертвоприношение. Осматривается дальше, поднимая голову вверх, тут же трясёт Эда за руку, чтобы тот посмотрел.       — Пентаграмма, это нормально, Антон, — шепчет ему на ухо Эд, он тащит его на диван, Дана не возражает, хоть и говорила перед входом, чтобы каждый желающий принял душ и переоделся, — у каждого своя магия, да ты и сам видишь как она выглядит — просто берет силу из миленьких животных.       — Возможно и не только, — Антон тихонько сглатывает — ему от этого места не по себе; Эд на редкость спокоен и не спешит шариться глазами по каждому предмету, как сейчас на этом зациклен Шастун, — в этом месте слишком много боли, ты ведь ощущаешь?       — Если она не несёт смерть нам, то пусть занимается тем, чем пожелает, — Эд удерживает его за руку, смотрит с уверенностью в глазах, чтобы передать Антону немного спокойствия, — как я и говорил раньше — наш дар он смертельный, конец света близко.       — Не говори так, — Антон сейчас как никогда прежде чувствует себя здесь лишним, он порывается встать — уйти, но Скруджи перекладывает свою руку ему на колено и поглаживает, рассматривая ребят столпившихся возле стола.       — Чёрной магией увлекаешься? — Саша подходит к столу и берет свечку, — нам ведь не для этого нужна сила, Дана.       — А для чего тогда? — Обращает на себя внимание Эд, ребята поворачиваются на голос и Антону кажется, что дискуссия затянется — он почему-то в их споры попросту не вливается, потому что не так много о силах знает.       — Заканчиваем, — отзывается Сокол, — я как хозяйка дома, приказываю вам расслабиться и поиграть в игру. Давайте, садитесь по кругу.       Когда все сели без лишних слов по кругу, Антон вновь поднял голову вверх, их точное расположение оказалось под пентаграммой; не к добру. Шастун уже не делится своими опасениями с Эдом, потому что тот исчерпан объяснениями, что ничего не случится.       Дана приносит бутылку набитую черепами, скорее всего котят, и Антона мутит, что их внутри так много: но больше вопросов никто не задаёт, даже Саша, которой не понравилось, что Сокол занимается чёрной магией.       Дана передаёт Антону бутылку, и он просто смиренно крутит её первым: ход выпадает на Сашу с фамилией Ваш. Этот парень, единственный, кого узнает Шастун; в тот день он сидел рядом с ним в автобусе и громко ругался со своей девушкой.       — Что нужно делать? — Спрашивает с насмешкой Антон, — поцеловать?       — Всё не так просто, — лыбится Дана, кивая на выход из комнаты, — вы партнёры на сегодняшнюю ночь — идите в другую комнату и расскажите друг другу самый страшный секрет, который вас гложет.       — Но если Скруджи и так его знает? И меня уже ничего не гложет, — Антон встаёт с места и усаживается на диване, выжидая ответы на свои вопросы, думает, что сможет удушить её как змею, своим былым напором, без страха, полностью расслабив себя, — может расскажешь чем ты занимаешься? К чему такая скрытность, если здесь все как родные?       — Антон..       Она обеспокоено смотрит ему в глаза — а там холод, Валера тянет её за руку на себя:       — Да, подруга, я тоже заметил, что в тебе что-то не так — у всех аура открыта, а ты закрылась как черепа в этой бутылке, — он сильнее сжимает её руку и никто не рвётся помочь, даже Эд разгорелся желанием услышать, а не строить с Антоном теории, как бы её пронять, — сама скажешь или мне залезть тебе в голову?       — Да вы все с ума здесь сошли? — У Даны начинается истерика, она встаёт с места и кричит после каждого слова всё громче; Саша, которой не нравится нахождение под пентаграммой перебирается к Антону на диван, говоря ему, что шоу начинается, — я оберегаю вас от правды и как вы отплачиваете моей добротой? Здесь самое безопасное для вас место, пока..       — Пока что? — Укоризнено смотрит Дима, — расскажи им, Дана, так будет правильно, они должны знать, что нас ожидает.       Сокол падает на колени, вся заплаканная; не поднимая взгляда на ребят, она сипло произносит:       — Мой брат один из Блаженных.       — Что блять? — В один голос возмущаются Антон и Эд.