Глупые мальчики

Джордж думал, что сойдет с ума. Он обожал вечера фильмов у Алека дома, потому что тогда у него была возможность находиться в непосредственной близости с Дримом. Ему нравилось часами ощущать его тепло, опираться на него или даже «случайно» уснуть на плече. В этот раз поначалу все было так же. Он много раз прикасался к Дриму и прятал лицо в складках его толстовки, вдыхая приятный запах. А потом все пошло наперекосяк. Джордж любил фильм «Игра в имитацию», и каждый раз при просмотре не мог сдержать слез. Он прекрасно знал, что друзья не будут осуждать его эмоциональность, но все равно было бы неловко, заметь они слезы. И потому Джордж настоял на выключении света перед просмотром и устроился с самого края дивана. Естественно, возле Дрима. С первым тяжелым моментом в фильме он ощутил жжение в глазах. Вместе с этим его в его груди защекотало от внезапного желания быть обнаруженным. Чтобы Дрим увидел его и обнял. Вскоре это переросло в острую невыносимую потребность прикосновений. Джордж кусал губы, едва сдерживаясь, чтобы не нырнуть в объятия к другу самому. Он не хотел показаться нелепым, да и вдруг Дриму будет неловко. Вдруг его вообще смущает, когда парни ведут себя так сопливо, хоть разум и твердил, что это маловероятно. Сперва Джордж уверенно отгонял неприятные мысли и наслаждался фильмом. Но потом он заметил, что Дрим шепчется с Алеком. Джордж все ждал, что друг обернется к нему и начнет утешать в своей дурашливой манере, но тот все отвлекался на перешептывание. Казалось, это длилось без конца. Постепенно призрачная обида Джорджа переросла в раздражение, а после и вовсе в груди вскипела злость. Он не понимал, почему Дрим все время болтал с Алеком и совершенно не обращал внимания на него, Джорджа. Такое бывало раньше, но не так долго и не так целенаправленно. Это убивало. Хуже всего стало, когда Сапнап подметил смущение Дрима. После этого у Джорджа совсем сорвало крышу. Изнутри его будто разъедал яд – настолько сильной была обида. Он едва досидел до конца вечера. Было невероятно трудно улыбаться, когда на душе скреблись кошки при виде шепчущихся и улыбающихся Дрима и Алека. Впервые в жизни времяпровождение с друзьями было для него мукой. Как и впервые в жизни Джордж так сильно ревновал. И к его ужасу на вечере кино ничего не закончилось. Утром Дрим и Алек пришли в школу вместе, улыбчивые и смущенные, и они все время тихо обсуждали что-то. Это повторилось и на следующий день, и еще на следующий. Вскоре оказалось, они записались делать проект по физике вместе. Затем и вовсе решили вместе посещать музыкальную секцию. Джордж наблюдал за этим, кусая губы в немом отчаянии. Ему все тяжелее и тяжелее было находиться в присутствии друзей, и посему он чаще начал бывать один. В окружении себя, своих страхов и навязчивых мыслей. С каждым днем надежда, что все будет как раньше, слабела. Поначалу Дрим весьма активно пытался выведать у него причину дурного настроения. Но Джордж не знал, как поведать правду и был ли в этом смысл, поэтому отмазывался, как мог. Ему было плохо, и он не мог позволить никому видеть его изнывающее нутро. Особенно тому, кто стал причиной такого состояния. Одна лишь мысль о том, что Дрим узнает о таких сильных чувствах к нему, вызывала нервную дрожь. Он и без того казался разозленным, будто бы подозревал, в чем дело. Джорджу было стыдно. Он знал, что его светлый друг не заслужил все те направленные на него черные чувства, что копошились в изнывающем сердце словно черви, но не мог ничего с собой поделать. Его снедала обида за предательство, которое даже предательством и не было. Джордж не мог заставить себя радоваться за Дрима, как бы себя ни заставлял. В итоге он сдался и позволил отчаянию поглотить его. Они стали чужими друг другу. Нескончаемый поток обеспокоенно-недовольных сообщений закончился. Их игривая близость растворилась в сладком прошлом, оставив по себе лишь болезненные воспоминания. Реальность посерела, растеряв все краски под тяжестью свинцовых туч. Каждый день казался пыткой. – Ты не в порядке, – как-то сказал Сапнап. – И не смей это отрицать, как обычно. Эту чушь уже невозможно слушать. Скажи наконец, что произошло между тобой и Дримом? Джордж фыркнул. – Ничего. – Чувак, мы не дураки, – Сапнап отложил ноутбук и сложил руки на груди. – Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. Или с Карлом, с Квакити. Или с Алеком. Делающий пометки в блокноте Джордж едва не сломал ручку, услышав последнее имя. – Я в норме, – как можно спокойней произнес он. – Просто много дел навалилось, и настроение от этого не очень. Давай быстро доделаем доклад, я хочу спать. – Ты опять разговариваешь с пассивной агрессией, – произнес Сапнап. – Что? – Ты типа спокойный, но звучишь и выглядишь так, как будто хочешь кого-то убить, – объяснил он, неловко поерзав на стуле. – Мы с Карлом прочитали про эту, э-э, штуку недавно. Джордж вновь фыркнул. Понемногу в нем закипала злость. Его с недавних пор начало невыносимо раздражать, что друзья пытаются лезть к нему в душу. Он ничего не хотел, кроме одиночества. – Ну и что? Слушай, я действительно очень устал и хочу спать. Может, поэтому я так звучу. Сапнап вздохнул и вернулся к ноутбуку. – Ты всех гоняешь от себя. Особенно Дрима, хотя раньше вас было не разлепить. Не знаю, что стряслось, но вам стоит разобраться. Он скучает по тебе. А если быть точным, то очень-очень-очень скучает. Сердце Джорджа болезненно сжалось от мысли, что Дрим может грустить из-за него. Но он не мог это представить. Его друг казался почти таким же, как и всегда. Будто ничего и не изменилось, за исключением того, что теперь его номером один был Алек. А хуже всего то, что Джордж не мог заставить себя поговорить с Дримом. Или хоть с кем-то. Потому что друзья единогласно посоветуют обсудить все лично, а с Дримом говорить было страшно. Джордж не хотел услышать из его уст что-то вроде «я влюблен в Алека», а он знал, что прозвучит именно это. Как еще объяснить то, что эти двое так внезапно сблизились? – Не уверен в этом, – пробормотал Джордж, пытаясь вникнуть в смысл текста из учебника. В голове царил хаос, и он не мог сосредоточиться на изучении материала. – Так, – Сапнап вновь отложил ноутбук. – Никакой учебы и сна пока мы не разберемся с хренью, которая с тобой творится. Даже в туалет нельзя выходить. – Все. В. Порядке, – Джордж с громким хлопком закрыл учебник. – Ты так убегаешь от темы, значит, что-то все же происходит, – Сапнап внимательно посмотрел на него. – Чувак, мы все хотим тебе помочь, но ты только злишься. Мы пытаемся быть понимающими, но порой от твоих слов обидно бывает. И, черт возьми, прекрати отрицать, что что-то не так. Это уже как кость в горле. Джордж начал жевать губу. – Меня очень угнетает то, что мы с Дримом поссорились, – сдался он. Враждовать с друзьями из-за печальных чувств он не хотел. Сапнап хмыкнул. – Не поверишь, но это было очевидно. А вот что не очевидно, так это причины вашего раздора. Их не знает буквально никто, кроме тебя. Даже Дрим. Он из-за этого места себе не находит и капитально сходит с ума, – Сапнап устало потер лоб. – В чем твоя проблема? Джордж горько усмехнулся. Его проблемой был буквально Дрим. – Мне… – он прикусил губу до крови, и во рту появился металлический привкус. Джордж не знал, что сказать. Признавать свою болезненную влюбленность в друга было трудно. – Я хочу обнять Дрима, – ляпнул он, сразу же пожалев о сказанном. Звучало максимально тупо. – Не думаю, что дело именно в этом, – скептически выгнул бровь Сапнап. – И я хочу, чтобы он меня обнял, – продолжил Джордж, уставившись на свои ладони. Он не помнил, когда в последний раз прикасался к Дриму, и от мысли об этом в груди вспыхнула боль. – Н-не как друг. – А проблема-то в чем? – Сапнап выглядел растерянно, но не удивленно. Джорджа охватило раздражение. Зря он попытался раскрыться перед приятелем. Его не поняли, и теперь к коктейлю из ядовитых чувств прибавился еще и стыд. – Черт, Сап, отстань, – устало потер лоб он. – Я сам разберусь. – Чувак, это глупо, – фыркнул Сапнап. – Ты как будто пытаешься себя заживо закопать без ведомых на то причин. На это невыносимо смотреть. – Что?.. – нахмурился Джордж. – Ты любишь Дрима, – от этих слов у него екнуло сердце. – Знаешь, это невозможно не заметить. Нужно быть совсем тупым. Или Дримом, что, в принципе, одно и то же, – Ник улыбнулся уголком рта. – Ты любил его давно, и все еще любишь. Только почему-то сейчас ты будто ненавидишь этот факт. Закончив говорить, Сапнап выдохнул. Джордж притих, оглушенный. – Я понятия не имею, что произошло, хотя кое-какие догадки приходят на ум. В любом случае, какой бы ни была твоя проблема, уверен, ее можно решить. Вам обоим это очень нужно. Иначе вы рискуете остаться ни с чем. Джордж вяло кивнул, переваривая услышанное. Он никогда еще не видел друга таким серьезным, и это подтолкнуло его к дрожащей мысли, что действительно пора хотя бы поговорить с Дримом. Джордж не был уверен, готов услышать страшную правду, но тянуть дальше вдруг стало пугающей перспективой. Кое-как они доделали доклад и разошлись. Когда Джордж остался наедине со своими чувствами, его грудь сдавило ощущение, будто он что-то теряет. Или кого-то. Он представил, что больше никогда не сможет провести время с Дримом, и у него закружилась голова. Эта мысль пугала до чертиков. Уснуть было невозможно, несмотря на всю усталость, и ближе к середине ночи Джордж не выдержал и открыл переписку с Дримом, которая была переполнена не отвеченными сообщениями от друга. Коря себя прошлого за такую дурость, он написал ему. «нужно поговорить. Давай после школы?»