Три месяца весны

— Дазай, что с тобой происходит в последнее время? — Ацуши подошёл в однокласснику на перемене. Парень хотел всё-таки выяснить почему, его сосед по парте сидел как в воду опущенный, а сейчас светится от счастья и не вылезает из своего телефона. «Слизень» Ты сегодня придёшь?

Конечно приду 😁

«Слизень» Я только обрадовался, что больше тебя не увижу 😒 Осаму был очень рад тому, что вечером наконец-то увидится с Чуей, он сильно переживал из-за его состояния, эти три дня, но вчера смог успокоиться, стоило ему только услышать голос рыжего. Прошлым вечером пришлось сидеть под дверью, словно питомцу, ожидавшему своего хозяина, а сегодня он дождётся его, сможет встретиться с Чуей. Хотя Дазая напрягало, что пациент попросил принести сигареты «Ему же вроде, курить не очень понравилось. Хотя, мало ли, может просто переживает из-за того что ему стало плохо, пару дней назад.» — Просто мой друг, приболел недавно, а сейчас ему стало лучше. — Улыбнулся Дазай. Хотя это его «лучше» — означало, что прогнозы врачей на жизнь рыжего не изменились, а не то, что пациент пошёл на поправку. — Правда? — Удивлялся Ауши, он конечно плохо знал Осаму, но не думал что тот будет так из-за кого-то переживать. — Надеюсь что он скоро поправится. — Да, я тоже надеюсь, что оставшееся время он будет чувствовать себя хорошо. — Но, последние слова, так и остались неозвученными, проскользнув лишь в мыслях Дазая. Прозвенел звонок, Ацуши и Осаму лениво поплелись на урок, контрольную писать им обоим не хотелось. Хотя Дазай всё же выглядел энергичнее, чем обычно. — На двойных листочках, записываем сегодняшнее число, 23 марта, контрольная работа по теме… — Диктовал учитель своим уставшим мягким голосом. Какая ещё контрольная, когда все мысли ученика заняты только его новым другом? «Как он там? Его родители уже пришли к нему? Что же с ним произошло? Из-за чего ему стало хуже? Главное что сейчас всё хорошо и он вроде бы в норме.» В голове Осаму, было очень много вопросов и предположений, но ни разу за время их знакомства, Дазай не задумывался о диагнозе Чуи. Подросток не хотел этого знать. Может не считал нужным, может боялся узнать, а может хотел, чтобы с ним рыжий забывал о проблемах со здоровьем. Дазай сам не знал причину такого своего поведения, но его всё устраивало и менять что-либо, он не собирался. До конца урока, оставалось пару минут. Только сейчас подросток вернулся в реальность и понял, что не сделал ни одного задания. Осаму пытался что-то написать в последние минуты, но выходило из рук вон плохо, так что он всё же решил, попросить у кого-нибудь списать. «Ацуши? Нет, у него другой вариант. Кто сидит сзади? Чёрт, она вообще из нашего класса, может новенькая? Тоже не подходит. А кто спереди?» — Акутагава, — шептал Дазай, пытаясь привлечь внимание одноклассника, сидящего спереди. Когда тот повернулся, Осаму продолжил. — дай списать, пожалуйста. Одноклассник молча сидел, раздумывая над тем, стоит ли ему соглашаться помочь. У Дазая сердце ушло в пятки, если он провалит эту контрольную по химии, Йосано с него, дома три шкуры сдерёт. Но ситуацию спас Ацуши. — Рю, пожалуйста. — Прошептал сосед по парте. Акутагава же, передал Дазаю листочек, чтобы тот смог посмотреть ответы. — Большое, спасибо. — Ликовал Осаму, как можно тише, стараясь остаться незамеченным, учителем. — Скажи спасибо, Накаджиме. — Фыркнул Акутагава, отворачиваясь. «Рю? Накаджима? Когда эти двое успели подружиться? Ладно, это сейчас не главное, в третьем вопросе, ответ…» Благодаря одноклассникам, Осаму успел дописать контрольную и сдать её в последнюю секунду. Поблагодарив ещё раз, обоих парней, подросток отправился в больницу. Дазай хотел чуть ли не бежать в сторону маминой работы, но вспомнив что, Накахару могут навещать его родители, он решил всё же не торопиться и прийти в 17 палату, когда часы посещения закончатся. Осаму не боялся встретиться с родителями пациента, он боялся увидеть лишнего, или услышать, как тогда, когда Дазай подслушивал разговор в палате Чуи и узнал о его переживаниях. Осаму хотел узнать и состоянии Чуи больше, он хотел понять как Накахара себя чувствует не физически, а морально, но не таким способом. Если уж лезть в душу, то только прося человека самого о себе рассказать, а не узнавать от других и подслушивать — так считал Дазай. Сходив поесть в «экперементальную лабораторию» и перекинувшись там парой в фраз с Акико, Дазай пошёл в её кабинет делать уроки. Но читать учебники оказалось слишком скучным занятием, не говоря уже о том, чтобы делать задания и упражнения из этих самых учебников. «Какого чёрта, нам даже по физкультуре, письменные задания задают?! Письменные по физ-ре, мать вашу.» Подросток решил поступить проще, подумав что на одном предмете его не спросят, по другому устно, третий он уже скатал с гдз, четвёртый спишет у Ацуши, а две двойки или долга по другим ему не сильно повредят, так Дазай разобрался с домашним заданием. Подросток взял книгу с полки в шкафу и уселся прямо на стол главврача, начал перечитывать книгу, прочтённую уже не раз. «В больничном дворе стоит небольшой флигель, окруженный целым лесом репейника, крапивы и дикой конопли. Крыша на нем ржавая, труба наполовину обвалилась, ступеньки у крыльца сгнили и поросли травой, а от штукатурки остались одни только следы. Передним фасадом обращен он к больнице, задним — глядит в поле, от которого отделяет его серый больничный забор с гвоздями. Эти гвозди, обращенные остриями кверху, и забор, и самый флигель имеют тот особый унылый, окаянный вид, какой у нас бывает только у больничных и тюремных построек.»* «Даже тут про больницы. Похоже они меня преследуют.» усмехнулся Дазай, потому что изначально знал о чём будет, взятая с полки, книга. — Осаму, время посещения уже закончилось. — Сказала Йосано, когда зашла в свой кабинет и увидела там сына. — Ты сделал уроки? — Акико подошла к своему столу и взяла папку лежащую рядом с сидевшем на столе Дазаем. — Да мам, я всё сделал. — Улыбаясь закрывал книгу подросток. — Пойду к Чуе. — Дазай спрыгнул со стола и уже было подошёл к двери, как мать окликнула его. — «Палата №6», не очень напоминает мне учебник по химии, если ты не сделал уроки, тебе же хуже будет. — Нравоучительно заметила Акико. — Я сделал домашку, не переживай. — Не прекращал врать Осаму. Подросток быстро дошёл до палаты, где должен был быть Чуя, и уже по привычке не постучавшись, вошёл. — Давно не виделись. — На распев сказал довольный Дазай. — Привет. — Буркнул рыжий, вытирая нос рукавом кофты. — Что же ты такой невесёлый? К тебе же твой жених пришёл, соскучился наверно. — Подросток сел на койку рядом с пациентом и потрепал его по голове. — Что случилось? — Уже серьёзнее спросил тот. — Во первых не смешно, — со злостью выдал Накахара, ударяя локтем Дазая, по рёбрам. — а во вторых, ты принёс то, что я просил? — Больно вообще-то. — Канючил Осаму, откидываясь на подушку. — Ты про сигареты что ли? — Вспомнил вчерашнюю просьбу, Дазай. — Да, про них. — Подтвердил Чуя. — Пошли в курилку, они у меня всегда с собой. — Поднялся подросток, не успев толком полежать на кровати. Он понимал что рыжему сейчас нужно успокоиться. Если курение поможет, то он непременно поделиться своими запасами. Выйдя из палаты и повернув налево, они сразу попали на пожарную лестницу. На лестничном пролёте, который располагался ниже, было довольно много старых бычков, Дазай не раз тут курил. Щёлкнув зажигалкой он поджог сигарету, а затем, дал прикурить Чуе. Извечная пачка «Marlboro» уже стала единым целым с карманом чёрных джинс. Дазай думал над тем, чтобы бросить эту вредную привычку, и даже начал курить меньше, гораздо меньше, до той пятницы, когда состояние пациента ухудшилось — тогда он сорвался. — Тебе же вроде не понравилось, так почему снова захотел попробовать? — Решил выяснить Осаму, у кашлящего, не привыкшего и к счастью ещё не пристрастившегося к этой вредной привычке, Чуи. — Настроение такое, в последние дни. — Ответил подросток, после новой затяжки. — Расскажешь что случилось? — Спросил Дазай, желая помочь. — Ты и сам знаешь. — Хмыкнул Чуя, после чего, снова закашлялся. — Поговорим об этом? — Серьёзно спросил Осаму. Таким серьёзным, Накахара видел его в первый раз. — Не хочу. — Чуть помедлив ответил рыжий. — Как скажешь. — Затянулся Дазай. Это было правдой. Подросток прекрасно знал причину переживаний, пациента. Он боялся. Он боялся смерти. Этой страшной, неприятной, и самое пугающее — неизвестной пустоты. «Он ещё не готов говорить об этом, стоит подождать.» решил для себя Дазай, смотря на курящего Чую. За окном уже стемнело, оранжевое пятнышко огня, было хорошо видно на кончике, бумажной трубочки — сигареты. Докуривали они в тишине. Потом Дазай достал ещё две сигареты из пачки и отдал их Накахаре, вместе с зажигалкой. — Спрячь их у себя в палате, на всякий случай. — Отдал он запрещённые предметы рыжему. — Но кури только когда, всё совсем плохо, либо со мной. — Строго добавил Осаму. — Хорошо, — Согласился пациент. — постараюсь не курить. Пойдём в палату. — Накахара открыл дверь пожарной лестницы и вышел в коридор. — Не в палату, а в номер отеля. — Уточнил Дазай, который снова стал выглядеть весело и непринуждённо. — В смысле? — Не понял Чуя, настроение которого тоже, кажется, стало подниматься. — Я так называю палаты в больницах. — Объяснил Дазай, открывая рыжему дверь и пропуская его вперёд. Но тот, конечно, не захотел воспользоваться помощью, пытаясь втолкнуть Осаму вперёд. — Иди уже! — Сильнее толкался пациент. — Только после тебя. — Не слабже, сопротивлялся Осаму, пытаясь подвинуть Накахару. — Не надейся. — Сквозь зубы рычал тот, усиливая хватку. — Может вместе? — Предложил перемирие Дазай, не отпуская рыжего. — Мы не влезем, ты слишком толстый. — Скалился Чуя, продолжая перепалку. — Влезем, не переживай, у тебя всё равно плоская задница. — Смеялся Осаму, выдавая колкость в ответ. — Что ты сказал?! — Чуя был в какой-то степени удивлён такому заявлению, так что опешил на пару секунд, чем и воспользовался Дазай, заталкивая пациента в палату первым. Пока рыжий ещё не пришёл в себя, он схватил сзади, облапав попу. — А нет, я всё же ошибся. — Поднял руки в сдающимся жесте Дазай. Чуя, явно не ожидавший подобной дерзости взверел. — Да ты совсем охуел! Тут драка переросла уже во что-то более масштабное. Осаму конечно предполагал такой исход событий, но не мог не подшутить над Чуей, тем более что тот пришёл в норму и вернулся в своё обычное состояние из состояния вялой амёбы, после этого. Драка закончилась только после того, как Накахара с довольным видом, поставил другу фингал под глазом, а Дазай же сопротивляясь вырвал пару рыжих волос. После чего, они оба сидели на койке, оперевшись плечами друг об друга и пытались отдышаться. Осаму заметил краем глаза на тумбочке, рядом с кроватью новую книгу, уже 4-ую, которую Чуя читал в больнице. Подросток без спроса взял книгу и начал листать её. — Почитать тебе? — Спросил Дазай, как будто не они только что дрались, катаясь кубрем по полу. — Да, давай. — Так же непринуждённо, ответил рыжий. — Незадолго до того, как моему брату Джиму исполнилось тринадцать, у него был сломан локоть. Когда рука зажила и Джим перестал бояться, что не сможет играть в футбол, он ее почти не стеснялся. Левая рука стала немного короче правой; когда Джим стоял или ходил, ладонь была повернута к боку ребром. Но ему это было все равно, лишь бы не мешало бегать и гонять мяч. Через несколько лет, когда все это было уже дело прошлое, мы иной раз спорили о событиях, которые к этому привели. Я говорила — все пошло от Юэлов, но Джим, а он на четыре года старше меня, уверял, что все началось гораздо раньше. Началось с того лета, когда к нам приехал Дилл, сказал он, Дилл первый придумал выманить из дому Страшилу Рэдли. Я сказала, если добираться до корня, так все пошло от Эндрю Джексона. Если бы генерал Джексон не прогнал индейцев племени Ручья вверх по ручью, Саймон Финч не приплыл бы на своей лодке вверх по Алабаме, — и что бы тогда с нами было? Людям взрослым уже не пристало решать спор кулаками, и мы пошли и спросили Аттикуса. Отец сказал, что мы оба правы. Мы южане; насколько нам известно, ни один наш предок не сражался при Гастингсе и, признаться, кое-кто в нашей семье этого стыдится. Наша родословная начинается всего лишь с Саймона Финча, родом из Корнуэла, он был лекарь, а еще промышлял охотой, ужасно благочестивый, а главное, ужасный скряга. Саймону не нравилось, что в Англии людям, которые называли себя методистами, сильно доставалось от их более свободомыслящих братьев: он тоже называл себя методистом, а потому пустился в дальний путь — через Атлантический океан в Филадельфию, оттуда в Ямайку, оттуда в Мобил и дальше в Сент-Стивенс. Памятуя, как сурово Джон Уэсли осуждал многоглаголание при купле-продаже, Саймон втихомолку нажил состояние на медицине, но при этом опасался, что не сможет устоять перед богопротивными соблазнами — начнет, к примеру, рядиться в золото и прочую мишуру. И вот, позабыв наставление своего учителя о тех, кто владеет людьми как орудиями, он купил трех рабов и с их помощью построил ферму на берегу Алабамы, миль на сорок выше Сент-Стивенса. В Сент-Стивенс он вернулся только однажды, нашел себе там жену, и от них-то пошел род Финчей, причем рождались все больше дочери. Саймон дожил до глубокой старости и умер богачом. — Произносил Осаму, всматриваясь в текст, напечатанный на чуть пожелтевших от старости страницах. Он читал ровным, спокойным тоном, меняя интонацию в зависимости от знаков препинания. Чуя уже не раз слышал как Осаму читает книги или рассказывает стихи по памяти, Накахаре очень нравилось его слушать, пусть он и не говорил этого, но это можно было понять по его заинтересованному взгляду, который всегда так нравился Дазаю. Но сейчас пациент был слишком уставшим, чтобы слушать, так что к концу главы он уснул, случайно уронив голову, на плечо подростку, от чего Дазай чуть вздрогнул, но поняв в чём дело улыбнулся и стал перебирать пальцами волосы рыжего, поблюскивыющие в свете луны. Осаму улыбался не привычной натянутой улыбкой, которая не сползала с его лица, сейчас он улыбался очень тепло, по-настоящему, улыбался очень мягко, смотря на Чую. — Старый дом стоял по-прежнему хмурый и унылый, но вдруг нам показалось, что в одном окне шевельнулась штора. Хлоп. Легкое, чуть заметное движение — и дом снова замер.*1 — Дочитал главу Осаму. Он хотел ещё так посидеть с Чуей, но смс отправленное Акико, сообщало, что мама ждёт его у выхода из больницы. Дазаю пришлось, аккуратно переложить рыжего на подушку и пойти в сторону двери. — До завтра, Чуя. — Попрощался он со своим другом, а может и с кем-то большим, для него. — До завтра, Осаму. — Чуть не сказал пациент, вовремя прикусив язык. Он проснулся, когда Дазай вставал с кровати, укладывая его, но решил сделать вид что спит дальше, иначе пришлось бы прятать смущённое, пунцовое лицо, обеими руками.