Мост

«Для того, чтобы во что-то верить, вовсе не обязательно знать, правда ли это» Правило №3 из жизни муми-троллей

Илум, база «Старкиллер» за два месяца до ввода в эксплуатацию (точнее, до памятного залпа по системе Хосниан) Чудесный вид открывался всякому, кто хоть раз удостоился чести (скорее – набрался смелости) видеть великолепие сияния ночи на Илуме. Атмосфера звенела и преломляла свет кристаллов с поверхности планеты так своеобразно, что казалось, будто разноцветные огни играют в небе в салочки, гоняясь за звездами, а воздух был настолько чист, что видимость достигала нескольких миль. Словом, если под рукой был термокостюм и горные лыжи, а поблизости не было признаков местных обитателей – хищных горгодонов или четырехглазых лисков – то экстремальный отдых с потрясающим видом на небесное сияние мог бы считаться удавшимся. Однако повезло, что ни одному здравомыслящему (и не очень) составителю туристических путеводителей по галактике не пришло в голову внести эту заснеженную планету потрясающей красоты в свои карты. «Ледяной шар, священный мир для джедаев, кладезь кайбер-кристаллов, место, где Энакин Скайуокер, будучи падаваном, собрал свой первый световой меч. Застывший величественный мир в Неизведанных регионах.» — Это, действительно, могло бы красиво звучать в каком-нибудь путеводителе, если бы не одно и очень серьезное «но». Планета из-за своего стратегического расположения и большого количества месторождений бесценных кайбер-кристаллов была оккупирована и превращена стараниями Первого Порядка в невиданное доселе супероружие. Нетающие ледники и мерзлые утесы, моря, навечно скованные льдами – все это стало лишь оболочкой для огромного монстра, затаившегося под хрупким слоем мерцающего снега. - Командный пункт, говорит шаттл Ипсилон, мы приближаемся, отключите щиты безопасности. - Лейтенант Аэртон, командный пункт СБ 22. Продолжайте снижение, заходите на посадку в ангар номер 3.10. Мы сообщим генералу Хаксу, что прибыл шаттл лорда Рена. Кайло Рен по привычке оценил работу приборов, бросил беглый взгляд на голубовато-белую планету и отошел от обзорного экрана. Он ненавидел путешествовать пассажиром, предпочитал держать «штурвал» в своих руках, но положение обязывало, и с этим время от времени приходилось мириться. Еще немного, и он снова ступит на базу, которую покинул более трех месяцев назад, чтобы выполнить приказы своего учителя, а заодно и нарушить некоторые из них. Например, последний, который предписывал вернуться на Илум не позднее, чем позавчера. И ждали его именно двое стандартных суток назад. Хакс уж точно ждал. Свидетельством тому были многократные запросы и даже одно гневное письмо, которые Рен получил, как только распорядился включить системы связи. Интересно, успел ли Хакс «нажаловаться» Сноуку на пропажу его «любимого» ученика или припас этот козырь для личной аудиенции с Верховным лидером? От рассерженного Хакса можно было ожидать чего угодно, в том числе и мелкой пакости. Кайло Рен знал, с кем он работал. Он знал, что из себя представляет генерал (о да, он уже давно привык мысленно называть его генералом, все-таки время быстро летит). Но он также знал, что нет, пожалуй, никого более целеустремленного, более умного, более преданного своим идеалам и более достойного, чем Хакс, даже не взирая на всю его мелочность, коварство и вечные придирки по делу и без. Кайло Рен знал, что детство у Хакса не задалось, и тот не умел выражать свои чувства (кто бы кроме самого Кайло Рена мог подумать, что у Хакса есть чувства), так что вместо слов «Я переживал, как ты не можешь этого понять?», он докладывал Сноуку, чтобы тот лично убедил его в полной функциональности своего ученика и скорейшем его возвращении или отправке на очередную миссию. Тем временем Ипсилон плавно зашел на посадку, зашипел подъемный механизм и Рен, отточенным движением надев на голову свою маску, поспешил к выходу. Встречали его по всем правилам, как и подобает высокопоставленному офицеру. Капитан Фазма на шаг позади генерала Хакса в центре и лучшие штурмовики в карауле. Как только Рен покинул шаттл, Хакс направился к нему, привычно невозмутимый, заложив руки за спину. Однако то, что было скрыто от посторонних глаз, магистру Рену, напротив, в глаза бросалось очень сильно. И дело тут было вовсе не в контроле разума или иных штучках Силы, просто он, как никто, другой знал, что именно скрывается за этой непробиваемой отстраненностью генерала. Высокий, бледный, с идеальной прической, на фоне Фазмы он, разумеется, выглядел тонким и не примечательным. Впрочем, на фоне сияющей Фазмы, все, кроме самого Рена, выглядели незаметными. Скулы резко очерчены, под глазами залегли тени - все это свидетельствовало об отсутствии сна, а заодно и еды два дня минимум. Хакс злился. Переживал и злился. Сильно. - Лорд Рен, - коротко поприветствовал его Хакс. – Мы ждали вас двое стандартных суток назад. - Генерал Хакс, - раздался искаженный голос. – Меня задержали дела. - Верховный лидер осведомлен о ходе финальных работ. - Это завуалированный намек на нежелательность моего присутствия? - Это констатация факта. - Тем не менее, генерал, подготовьте полный отчет. Рен сделал два быстрых шага вперед, резко остановился и развернулся к Хаксу, который чуть заметно вздрогнул от неожиданности. - Я сам решу, насколько текущая ситуация соответствует ожиданиям учителя Сноука. - Но.., - попытался возразить Хакс. - Выполняйте, - прервал его Рен, так же резко отвернулся и направился в сторону своих комнат. В конце концов, ему нужно было банально выдохнуть после двух совершенно сумасшедших дней погонь и сражений. Залезть в освежитель, переодеться и распаковать подарки. И если Фазме он привез ровно то, что она просила – новую симуляцию боев без правил (Рен никогда не сомневался в Фазме, она-то уж точно знала толк в настоящем веселье), генерала Хакса ожидал совершенно невероятный сюрприз. Рен засек время. Генерал был предсказуем и пунктуален. Ровно тридцать пять стандартных минут. Всегда требовалось тридцать пять минут. Что именно Хакс делал полчаса – известно было только самому Хаксу, а вот пять минут – это время, за которое тот проделывал путь из командного центра до комнат магистра. - Открыто, - сказал Рен, уже зная, кто стоит за дверью. - Отчет, - с порога холодно заявил Хакс, протягивая ему датапад. - Оставь на столе, я ознакомлюсь и дам обратную связь. - Если это все, я вернусь в комцентр, у меня много дел. - Как и всегда. Но я думал, ты хотя бы поинтересуешься, где я был эти два дня. Хакс ничего не ответил. Он развернулся и направился к двери. Дверь закрылась перед его носом. - Послушай, я знаю, что ты злишься, но когда ты увидишь то, ради чего я задержался… - Два криффовых дня! – закричал Хакс и развернулся от двери. – Два дня абсолютного молчания в эфире, два дня полных неведения. Я отправил своих лучших людей прочесывать все близлежащие планеты рядом с тем местом, где ты последний раз выходил на связь, я просканировал кучу систем, я лично был готов возглавить поиски. О чем ты вообще думал? Хотя, ты ж у нас не думаешь, ты просто что-то для себя решаешь и делаешь. Как же сильно я тебя ненавижу! Рен уже смирился с тем, что все свои чувства генерал описывал словом «ненавижу», правда, только он один мог различать в этом слове нужные эмоциональные оттенки, от реальной ненависти до самой преданной и восхищенной любви, о последней, собственно, в данный момент и шла речь, точнее, о том, насколько сильно переживал Хакс, и как отчаянно беспокоился о благополучии самого близкого ему человека. - Успокойся, ладно. Со мной все в порядке. Я привез тебе подарок. - Да что б ты к Сарлакку провалился вместе со своим подарком! Такие выпады Рена больше веселили, чем реально раздражали. - Опять неделю не будешь со мной разговаривать? - Я не могу не разговаривать с тобой, мне должностью приписано коммуницировать с высшим руководством. - Армитаж. – Это был запрещенный прием. Никто не смел называть генерала по имени, однако, Рен был единственным, кто мог себе это позволить. – Подарок. - Кайло, - передразнил его Хакс. – Ладно, что там у тебя? - Проект «Стардаст», подписанный Геленом Орсо и директором Кренником. Тот самый проект «Стардаст», мечта всей твоей жизни. Оригинал. Рен вынул футляр с диском, встал, подошел вплотную и вложил его в протянутые руки. - Я думал, что подлинник был уничтожен вместе с хранилищем базы на Скарифе, - словно во сне произнес Хакс, поглаживая блестящий корпус. – Как такое вообще возможно? - Не то, чтобы я искал его специально. Но так получилось, что я наткнулся на мысли о нем в голове одного из.., - Рен поморщился. – Не важно. Это было пару лет назад. Я решил не говорить тебе до тех пор, пока не найду его. Вот, я нашел. Видимо, на Скарифе все-таки была копия, а эту Орсо передал кому-то еще до постройки Звезды Смерти. - Жаль, что у меня не было этих планов раньше, - все так же торжественно и тихо произнес Хакс, словно говорил о священной истине непосвященному. – Но это ничего не меняет, это настоящее чудо, это даже больше, чем чудо, это инженерное откровение. - Сказал тот, кто сумел обуздать темную энергию. - Никогда бы не поверил, что мне посчастливится хотя бы держать это в руках. Все еще оставаясь на своей волне, Хакс на секунду оторвался от созерцания своего сокровища, поднял горящий восхищением взгляд на Рена, потом снова посмотрел на коробку. - Самый лучший подарок, - чуть слышно сказал он. – Это самый лучший подарок, Кайло. Если бы ты только знал. – Хакс прижал футляр к своей груди так, как женщины прижимают новорожденных детей, стараясь укрыть их от всех будущих невзгод. – Как я... – На последней фразе он осекся и встрепенулся, словно сообразил, что именно и кому собирался сказать. - Я знаю, - кивнул в ответ Рен. – И обещаю никому никогда не говорить, что генерал Хакс способен чувствовать, - он попытался обратить все в шутку. – Что-то отличное от ненависти и презрения. Это не сделало ситуацию лучше. Хакс застыл на месте, глаза его стали словно стеклянными. - И унесу это знание с собой в могилу. - Нет. – Хакс неожиданно отмер и схватил Рена чуть повыше локтя. – Обещай, что будешь жить с этим знанием, и мы как обычно сделаем вид, что этого разговора не было. Рен согласился. Он снова уступил, впрочем, как и всегда, когда они оставались одни, без званий и привилегий. Спорить с Хаксом было восхитительно, и оба, не скрываясь, чуть ли не орали друг на друга на мостике крейсера, в комцентре, в зале совещаний, даже в коридорах Старкиллера, и в таких случаях всегда первым отступал Хакс. Хотя бы потому, что был уверен, он вполне сможет наверстать упущенное позже. Рен давно изучил все приемы и все манипуляции Хакса, и наверняка знал, что особенно бесит невозмутимого с виду генерала, но не мог отказать себе в удовольствии позлить, а затем уступить. И позволить насладиться очередной маленькой победой в почти прозрачных серо-зеленых глазах. Кто в этой игре был охотником, а кто добычей – каждый выбирал для себя сам. *** Началось все… Кто бы мог подумать, что началось все с банальной интрижки (у которой по-хорошему и продолжения не должно было быть) более трех лет назад. Сам Рен в здравом уме и трезвой памяти даже помыслить бы никогда не смог связаться с таким типом как Хакс. Потому что в его понимании Хакс был несчастным недоразумением, досадным раздражением и тем, кого можно и нужно просто игнорировать. Но в том-то все и дело, что Рен не был в здравом уме, и уж тем более в трезвой памяти. Проще говоря – во всем была виновата Фазма. И ее затея в очередной раз что-то отметить, потому что предыдущие праздники были очень давно, а до грядущих еще глаза вытаращишь. И запасы алкоголя, раздобытого Реном и его рыцарями в самых разных уголках галактики, которые так и манили их перепробовать. И приглашение на вечеринку Хакса. Последнее было самой большой ошибкой. Одним словом, вечеринка удалась. Или не удалась, тут уж с какой стороны посмотреть. Но именно это злополучное мероприятие и положило начало череде событий, приведших в итоге к тому, что они имели. Было бы ошибочным полагать, пусть пропаганда и гласила об обратном, что Первый Порядок и все его офицеры, штурмовики, командный состав и прочие, кто не укладывался ни в какие рамки (ученик Верховного лидера, например) чтили этот самый порядок превыше всяких законов. Они чтили, на плакатах и в агитках, Фазма – в первых рядах. Но за кулисами – и строительство Старкиллера не стало исключением – они были самыми обычными людьми, со своими слабостями, странностями и увлечениями. Кроме Хакса. Но, как показала практика, даже самого дисциплинированного и самого не вовлеченного в житейские радости командующего не обошла участь быть уличенным в неподобающем времяпрепровождении. Так вот, Фазма. Они с Реном изумительно развлеклись, прошли все уровни сложности симулятора гонок на подах, вместе там же перебили стаю крайт-драконов, посмотрели новости в Голонете, сделали пару витков на истребителе вокруг Илума - тогда Фазму чуть не стошнило и она на будущее наотрез отказалась летать с Реном за рулем - после чего оба немного заскучали. Внеурочные тренировки штурмовикам назначать было просто лень, а день еще не закончился. Медитировать и оставлять обиженную Фазму одну Рену тоже было лень, впрочем, не очень-то и хотелось. И тут в светлую голову блестящей воительницы пришла гениальная идея – отметить последнюю удачную миссию рыцарей Рен (то еще событие, учитывая, что произошло оно более месяца назад, но в отсутствии других и это сгодилось). Рен идею поддержал ящиком разноцветных бутылок с сомнительным содержимым, а Фазма поддержала идею с ящиком батареей разнокалиберных стопок у себя на столе. Они продегустировали почти половину, когда на коммуникатор Фазмы пришел вызов от Хакса, и та вообще не думая, позвала его присоединиться. Рен был против. Он так и заявил тогда: - Он странный, и он мне не нравится! - Хакс – классный, - заверила его Фазма. – Ты просто не умеешь с ним взаимодействовать. Нельзя сказать, чтобы Рен стремился. До текущего момента все их взаимодействие оканчивалось либо позиционным противостоянием, либо глухим игнорированием друг друга, но будучи уже втянутым в это общение поневоле, Рен решил проявить толерантность и даже спросил о личном – первом имени Хакса. Хакс предсказуемо не ответил. Видно было, что ему очень неуютно в компании ученика Сноука. Рен чувствовал, что тот его опасался. Даже сидящего на полу с бутылкой чего-то там сине-зеленого набуанского в руках, без маски и в обычной тренировочной одежде, Хакс его боялся, потому что не знал пределов возможностей Силы, как и не понимал ее природы, или еще по каким-то иным, ведомым лишь ему причинам. Но при этом настороженно разглядывал, как диковинную зверушку, незримо тянулся, изучал, не пытался повздорить и призвать к порядку, что само по себе было уже огромным достижением. Однако с течением времени, количеством выпитого алкоголя и наблюдением за непринужденным поведением Фазмы, настороженность уступила место любопытству. И к тому моменту, когда все разноцветные бутылки были перепробованы минимум по пять раз, Рен нашел себя втянутым в увлекательную беседу о конструкциях нового поколения истребителей и сдвоенных ионных двигателях, затем они весьма интересно поговорили о природе темной материи, темной энергии, создании пространственно-временных разрывов, принципе передачи волн сквозь гиперпространство, устройстве вселенной и роли Силы как основного связующего звена. Оказалось, что в рыжей башке досадного недоразумения были мозги, да еще какие! Рен тогда искренне позавидовал. Они без умолку болтали полночи напролет и никто из них даже не заметил ухода Фазмы (не из своих апартаментов, а из того, что можно было назвать гостиной), и только когда Рен понял, что уже не в силах выговорить самые элементарные слова, а мысль его обрывается где-то на излете и возвращаться обратно не желает, было принято решение свернуть всю эту лавочку до лучших времен. В итоге они прогулялись (лучше б никто этой прогулки не видел) до комнат Рена, потом почему-то до комнат Хакса, еще раз в обратную сторону, по каким-то причинам решив, что у Рена интереснее и каф утром у него вкуснее (придет же такое в голову), попутно еще раз выяснили, что Хакс, помимо прочего, гениальный инженер, и что они могли бы стать друзьями. Последняя идея принадлежала Рену и совершенно не отразилась радостью на лице Хакса. Контролировать свои суперспособности Рен уже не мог (к слову, было вообще непонятно кто кого и что контролировал), и он решил незамедлительно проверить, что же вызвало такое отторжение в словах обещания простой искренней дружбы. Плохая была затея. Потому что Хакс тоже ничего контролировать не мог, да и вряд ли хотел, так как яркая мысль разочарования в том, что его симпатии раз в кои-то веке могли стать взаимными и не стали, плавала совсем на поверхности. Рен отчего-то испытал болезненную опустошенность, эмоцию, вряд ли принадлежавшую ему самому. Расстраивать Хакса зверски не хотелось. Они ведь только что провели несколько совершенно потрясающих часов в весьма увлекательной беседе. И он, совершенно не думая, что творит и каковы могут быть последствия его действий, одной рукой мягко и почти бережно обнял Хакса за плечи, второй провел по его щеке, чуть наклонился вперед и поцеловал. В общем-то, ничего такого, особенно учитывая количество выпитого алкоголя и явный призыв сделать что-то выходящее за рамки светского взаимодействия. Вот только Хакс на это отреагировал слишком странно: он сначала застыл, словно каменное изваяние, потом с нереально хорошей координацией движений (учитывая, что он на ногах-то еле стоял) выкрутился из-под руки Рена, и, глядя совершенно испуганными глазами, медленно сделал два шага назад. А что Рен? Да, собственно, ничего. Он не стал выяснять, чего там такого страшного произошло (он был не в том состоянии), пожал плечами, открыл к себе дверь в надежде, что она закроется сама, и решил хоть немного поспать до того момента, как Фазма, не знающая слова похмелье, вытащит его после завтрака (в ее временном понимании) показать класс балансировки – на скорость спуститься на доске с очередной ледяной глыбы и не свернуть себе шею в процессе. Как правило, утро на военном объекте, коим и являлась база Старкиллер, начиналось очень рано (не говоря уже о том, что она вообще не спала) для всех, кроме избранных. И как не старался Кайло Рен соответствовать установленным правилам, годы развеселой жизни в компании его закадычных приятелей (головорезов) – а ныне рыцарей Рен, так и не смогли стереться из памяти, поэтому просыпался он тогда, когда хотел, или когда за него этого хотел кто-то другой. Обычно – Фазма. Она просто обожала вытаскивать сонного магистра на утренний «променад» и всю дорогу беззлобно подтрунивала над ним. К слову, Рен по пробуждении после злополучной вечеринки не помнил ровным счетом ничего с того момента, как отбыл из гостиной Фазмы, а поскольку проснулся он у себя, и при этом никто не умер, ничего не было взорвано, разбито или еще как-то покорежено, а световой меч лежал там, где ему место, то он вполне здраво рассудил, что просто пришел и лег спать. Непрошибаемая логика. Казалось, все шло как обычно, чудесные, погожие деньки с температурой в минус двадцать, солнечно и без снежных буранов. Однако, впечатление это было обманчивым, над базой сгущались тучи, того и гляди рванет. Хакс никак не проявлялся почти неделю, было похоже, что он заперся в своем исследовательском центре, а приказы передавал через подчиненных или письменно. И чем дальше, тем становилось хуже. В итоге на орехи досталось всем, включая Фазму. Вообще-то, ей в первую очередь, потому что помимо строительства Старкиллера, Хакс курировал программу подготовки штурмовиков (и когда он все успевал?). И своенравная воительница не выдержала. - Что ты с ним сделал? – ворвавшись к Рену с порога спросила она. - С кем? - С Хаксом! - Я его не трогал, - запротестовал Рен. – Если с ним что-то случилось, я ни при чем. Учитель запретил убивать его. - Я не об этом. С ним что-то происходит, думала, ты его разозлил. - Да я с ним с того самого ночера ни разу не общался, вообще-то я его с тех пор и не видел. Может, я что-то ему сделал, когда мы от тебя уходили? – Рен потер лоб. – Ничего не помню. - Хм, мне он ничего не говорил. Странно. Я искренне была уверена, что это ты его в очередной раз напугал своими трюками с Силой или приложил лбом о консоль. - Да с чего бы? - У Хакса проблемы. - У него проблемы с коммуникацией и самоидентификацией. - Ой, заткнись, кто бы говорил! Проблемы у него с топливными элементами термального осциллятора и кайбер-кристаллами. И если с топливными элементами он как-то разберется, вместе со своими инженерами и офицерами по науке, то с кристаллами без помощи Силы – вряд ли. - А что мешает обратиться за помощью к Сноуку или ко мне? Я, собственно, ради этой муры сюда и прилетел. Мог бы сейчас быть в другом конце галактики, между прочим. - К Верховному лидеру он обратится в самом крайнем случае, Хакс слишком честолюбив. А вот почему он не спросит тебя – для меня загадка. Вы, вроде бы, поладили? - Это ты с ним ладишь, а я в тот раз просто заключил временное перемирие. - И все-таки, что-то тут не так, - словно размышляя вслух, сказала Фазма. – Обычно он говорит о тебе без передышки: Рен это, Рен то, Рен недисциплинированный, Рен мне людей пугает, Рен ведет себя неподобающе, Рен опять что-то разрушил, кого-то придушил и далее по списку. А в последние дни я не слышала о тебе от него ни слова. - Не проблема. Хочешь мозги ему промою? - Энергию девать некуда? Пойди и подумай, как разобраться с этими криффовыми кристаллами. А я пока попробую выяснить, что же могло произойти. До вечера было тихо. Рен честно с удовольствием «подумал». Вообще, все, что касалось Силы и любого с ней взаимодействия приносило ему удовлетворение и неожиданно – спокойствие. Да, времена изменились. Теперь он – магистр. Конечно, был еще его учитель – Сноук, и так же, как его дед подчинялся Императору, он подчинялся Верховному лидеру. Но Рен не забыл историю, он очень хорошо помнил, кто поставил точку в правлении Ситхов, и кто на самом деле покончил с Империей. - Я не хочу для тебя своей судьбы, - услышал он голос Энакина. – Ты обретешь все, чего желаешь, и тогда поймешь, насколько сильно заблуждался. Потому что разделить с тобой этот триумф будет некому. Не повторяй моих ошибок. - Я не… - Не упускай своих шансов. Только на миг Рен увидел призрака Силы своего деда (пусть на вид ему и было не более двадцати пяти лет, потому что для призраков Силы объем, состав и возраст – исключительно дело личного выбора), он тотчас же растворился, оставив после себя лишь воспоминание и еле различимый горьковато-сладкий аромат горных цветов. И настойчивый запрос от входной двери, вероятно не первый, потому что к запросу уже примешивалось нервное постукивание. - Что это было? – с очередным вопросом влетела в «гостиную» Фазма. Рен был уверен, что она не могла ни видеть, ни слышать призрака Дарта Вейдера. - Что именно? – спросил он для верности. - Это! Фазма всучила ему датапад и запустила запись с камер наблюдения того самого памятного вечера, переходящего в ночь. - Откуда я знаю? Я же уже сказал, что не помню. И я не понимаю, чего ты так возмущаешься? Мы много выпили, твоя, между прочим, была идея. Ничего же не случилось. Жив твой Хакс и все с ним будет в порядке. Наверное. Со временем. Или не будет. Плевать. А меня он и без того ненавидит, ничего нового. - Ты поцеловал его, кретин! - Не зли меня, - грозно сказал Рен. - Он тебе хоть нравится? - Фазма, ты сдурела? Как Хакс вообще может нравится? Скорее всего в тот момент я думал о ком-то другом, или за меня думала предельная концентрация алкоголя в крови. Возможно что-то третье, утверждать не берусь. - А если подумать? - О чем? - О том, что ты почти два криффовых года портишь мне жизнь, например. - Не замечал. Мне казалось, что тебя все устраивает. И потом, ты бы мне первая сказала, если что. - Ты либо слепой, либо идиот. И то и другое для меня не новость. Форсюзер называется! Фазма покачала головой и направилась к выходу, а Рен на время лишился дара речи. - Я знаю, что извиняться ты не станешь, потому что не понимаешь за что, - тихо продолжила она. – Но пойди, хотя бы, помощь предложи. Все-таки это наше общее дело, а ты - часть Первого Порядка. На этом они и расстались. И та странная история, что могла бы закончиться не начавшись, в итоге обрела неожиданное продолжение. Потому что Рен все-таки предложил свою помощь Хаксу. В своей манере, разумеется. А Хакс будучи в не совсем адекватном состоянии из-за нескончаемого решения нерешаемых задач, отреагировал так, что Рену захотелось одновременно его удушить, порубить световым мечом на мелкие кусочки, выкинуть в открытый космос (жаль, они были на планете – не вышло бы) и сломать хребет. Он так долго выбирал наилучший способ расправы (совершенно забыв, что убивать это рыжее недоразумение нельзя), что напугал Хакса до смерти, потому что в процессе все-таки активизировал свой меч и бездумно прокручивал в руке, не отрывая взгляда от замолчавшего в ужасе оппонента (который вместо благодарности за предложенную помощь, очень активно пытался выставить нарушителя за дверь). Но вдруг к Рену пришла интересная мысль, которой он тут же не преминул поделиться. - Что, было так плохо? – спросил он совершенно растерянного Хакса. - Прошу прощения? – выдавил из себя тот. - Фазма показала мне записи с камер. Я этот момент не помню, поэтому и спрашиваю. Ты так странно отреагировал на банальное проявление внимания, что мне стало интересно, это я настолько растерял сноровку за время жизни в этом насквозь промерзшем месте, или это с тобой что-то не так. Лично я склоняюсь к последнему, но ты тоже можешь высказаться. Хакс молчал. Он не отрывал взгляда от огненного луча чистой энергии в руках Рена. - Я не собираюсь убивать тебя, выдохни. - Разве? Мне показалось, что ты как раз выбирал способ наиболее мучительной смерти для меня. Рен дезактивировал меч. - Так лучше? - Нет. Таким как ты, чтобы убить оружие не требуется. - Ты боишься меня. - Сейчас – да. - Продолжай. Хакс с сомнением покачал головой и ничего не сказал. Рен ждал. Ему представилась уникальная возможность рассмотреть и изучить этого странного человека. Он не стал упускать ее. То, что Хакс боялся – было очевидным, но ведь было и еще что-то. Любопытство, например. Упорство, желание настоять на своем, непокорность, переходящая в противостояние. Хакс не уступал и не отступал. Он не сдавался. Взгляд его был холодным и жестким, однако за этим бездушным фасадом таилась болезненная пустота пожизненного одиночества. Рен прикоснулся к этой пустоте и его сознание само вернулось к яркому воспоминанию о том чувстве, которое в ту ночь спровоцировало его на проявление неожиданной нежности к человеку, которого он, в общем-то, по-настоящему никогда не видел и не знал. И до него, наконец, дошел смысл слов Фазмы о ее испорченной жизни. Ведь Хакс жаловался ей, ей единственной, кому по-своему доверял и мог хоть что-то сказать. Он рассказывал то немногое, что мог рассказать, обсуждал того, кого больше не с кем было обсудить, в свойственной ему манере, разумеется. Они сцепились взглядами, словно вели немой диалог. И Рену стало интересно, а что сделал бы Хакс, если бы он снова нарушил его личное пространство? Как отреагировал? Ведь в своем противостоянии Хакс выглядел слегка нелепо: с одной стороны, он злился на Рена и боялся его, а с другой стороны он испытывал огромную глубокую привязанность и притяжение, бороться с которыми был не в состоянии. Последнее слегка обескураживало, потому что не находило в голове Рена внятного объяснения. То есть, он банально не мог понять: а с чего бы? Что в нем так сильно завораживало Хакса (тем более Хакса). Сила? Власть? Потенциал или все вместе? Они ж ругались почти с самого начала их взаимодействия, да так, что Рен уже готов был взять и прочертить своим световым мечом жирную линию (поделив территорию базы пополам, в свою пользу, разумеется), определив таким образом черту, за которую Хаксу заходить запрещалось под страхом смерти. В глазах Рена надоедливый командующий был личностью непримечательной и, если бы не их постоянные стычки, он бы и имени его не помнил. Но Хакс держал его в тонусе и постоянно обращал на себя внимание. Неважно, какого качества было это внимание, важно, что оно было. Вообще-то, чаще всего Хакса хотелось ударить, оттолкнуть Силой, придушить или унизить. Причинить боль любыми доступными методами. Просто потому, что всем своим видом тот вызывал именно это желание и никакое другое, типичная такая жертва. Рену раньше и в голову бы не пришло, что уделить долгожданное внимание Хаксу можно и иным способом, тем, который не включал в себя боль или мелкие увечья (если сам в процессе не попросит, конечно, а что, Фазме вот нравилось, она вообще предпочитала играть в изнасилование со своими партнерами, и попробуй, откажи ей). Это стало интересным открытием, требующим незамедлительного подтверждения путем проведения необходимого эксперимента. В рабочем кабинете (точнее, в том, что у Хакса было переделано под еще один рабочий кабинет, а до этого являлось гостиной), они были совершенно одни (хотя Рена туда никто особо не приглашал, скорее уж – наоборот). Время стремительно приближалось к полуночи (за своими спорами ужин они бесповоротно пропустили), обстановка становилась совсем не деловой и вполне себе располагала к повторению предыдущего опыта, только в этот раз уже с полным осознанием происходящего и на трезвую голову. Рен медленно приблизился к Хаксу, давая тому возможность сбежать (ага, из собственного жилища), убрал свой меч, чтобы лишний раз не действовал на нервы, плавно протянул руку, желая, как и в прошлый раз прикоснуться к щеке, и остановился, потому что Хакс вздрогнул, при этом, однако, не сдвинувшись с места (что в представлениях Рена несомненно добавило ему очков). В его глазах отразились ужас и желание одновременно, затем он чуть заметно вздохнул, расслабился и опустил взгляд. Он сдался. Или победил? Рену, по большому счету, было наплевать, о чем там думал или не думал Хакс, он не стал больше церемониться, резко притянул его к себе, запустил руку в волосы, чуть оттянул за пряди назад и поцеловал. Физического отклика не последовало, зато эмоциональный просто с ума сводил. Пришлось снова проявить инициативу: надавить пальцем на нижнюю челюсть, переместиться к ближайшей плоской поверхности, которой оказалась рабочая консоль (по ходу дезактивировав ее, никому ж не нужен был сбой в системе управления огнем или чего похуже, кто знает, что там запрограммировал у себя этот параноик), усадить на нее Хакса (сопротивлялся он или нет – без разницы), раздвинуть ему коленом ноги (просто потому что так удобнее) и продолжить свой эксперимент, упиваясь эмоциональным откликом и неожиданно собственным желанием, вызванным не иначе как длительной изоляцией (от разного рода развлечений, сомнительных и не очень) на ледяной планете. Или, все-таки, ответной реакцией на его действия, пусть и немного запоздалой? По личному мнению Рена, у Хакса и впрямь были какие-то проблемы, точнее, с ним очевидно было что-то не так, ведь он был явно старше, а опыта в близких межличностных взаимоотношениях у него имелось чуть более, чем у дроида-уборщика. Или близкие связи среди офицеров Первого Порядка были запрещены? Не приняты? По Фазме, например, не скажешь, да и размножались же они каким-то образом, вряд ли клонированием. Хотя, в отношении Хакса, он бы не взялся утверждать наверняка. Интересным было, что страх Хакса никуда не делся, он на время был задвинут в глубины подсознания, уступив место удовлетворению от достигнутой цели, но стоило Рену предпринять первые попытки избавить его от не нужных предметов одежды, как Хакс запаниковал и страх снова ярко вспыхнул на поверхности сознания. Страх и страсть – очень взрывоопасный коктейль. Пришлось вернуться на шаг назад. Рен аккуратно взял в ладони его лицо, погладил большими пальцами виски, окончательно растрепал волосы, наклонился вперед и снова поцеловал. Со второго раза получилось гораздо лучше (по-хорошему, уже с третьего, но первый раз Рен не помнил, поэтому в расчет не принимал). Хакс даже почти не протестовал против крепких объятий и рук, что уверенно погладили его по спине и легли чуть ниже поясницы. Но все-таки испортил момент. - Знаешь, мне ведь сейчас даже не важно, делаешь ты это из чистого любопытства или потому что… - договорить он не успел. - Важно, - оборвал его Рен. Он осознавал, что действительно желал его. Вот такого, растерявшего свой вечный контроль: в наполовину расстегнутом кителе, с растрепанными волосами, блестящими глазами, влажными губами и легким румянцем на обычно бледных щеках. Такому Хаксу уже не хотелось сделать больно, такого Хакса хотелось оберегать и защищать. Рен мысленно дал себе пинка. Хакс, скотина, все-таки своего добился! Да, и пусть. А еще, именно вот такой, он казался Рену по-настоящему привлекательным. - Пойдем на кровать, - сказал он. – И разденься, я не собираюсь заниматься с тобой сексом в одежде. Хакс превратился в каменное изваяние (опять). И Рен уже не знал, то ли ему смеяться, то ли плакать, то ли послать все это к хаттовой матери. Как можно было застывать от ужаса в самый интересный момент, когда в буквальном смысле сам и являлся главным провокатором происходившего. Хорошо, не совсем сам. Он просто портил Рену жизнь почти все то время, что они были знакомы, путался под ногами и всячески оттягивал на себя внимание. Ну, что – допрыгался. - Чего ты от меня хочешь? Участия в твоей скучной жизни? Помощи? Поддержки? Ты же боишься меня до потери сознания. К чему вообще вся эта затея? Если это какие-то далеко идущие планы по захвату власти, то можешь расслабиться, учитель Сноук властью с тобой делиться не станет, я - тем более. Это были не совсем те слова, что выражали симпатию или хотя бы заинтересованность. И было видно, что они расстроили Хакса, который перестал, наконец, представлять из себя местную скульптурную достопримечательность и кажется уже сочинил в уме реквием по всем своим несбывшимся мечтам. - Почему я? - все-таки поинтересовался Рен. Если этот вечер был окончательно испорчен, он имел право хотя бы получить ответы. - Ты другой, - тихо отозвался Хакс, глядя в одну точку на стене. Вся его заносчивость куда-то испарилась. - Но ты боишься меня. - Не всегда. Раньше не боялся. С тобой было интересно, словно ты понимал меня, - он перевел взгляд со стены в пол. – В самом начале и недавно у Фазмы. И тут Хакс совершил невероятное, он сам потянулся к Рену, взял его за руку и переплел их пальцы. И Рен припомнил, о каком именно начале шла речь. И удивился. Они же, действительно, как-то совсем недолго вполне адекватно взаимодействовали, Рен даже служил катализатором для гениальных идей Хакса, а потом что-то пошло не так, они стали постоянно спорить, припираться на пустом месте, иногда вполне неприкрыто враждовать, именно с этого времени Рену и запомнился Хакс. - На меня никто никогда так не смотрел. - Как? - Словно я чего-то значу. - Для большей части своих подчиненных ты многое значишь. - Ты мне не подчиняешься. Ого, а вот это услышать было неожиданно интересно. - И поэтому ты решил, что придираться ко мне по поводу и без, пытаться мной командовать и доносить на меня Сноуку - хорошая идея? - Я не придирался, я доводил до тебя правила. А Верховному лидеру я всего лишь отправлял отчеты. - Ага, то есть все эти надменные: лорд Рен, неуставное оружие нельзя использовать в коридорах и рабочих помещениях базы; лорд Рен, совещание началось двадцать минут назад, а вы опять опоздали; лорд Рен, вы снова подвергли моих людей опасности и чуть не сорвали нам миссию, плевать, что именно я там всех спас; лорд Рен, вы в очередной раз нарушаете какой-то там пункт устава Первого Порядка, могли бы уже и запомнить! И так далее, сказанные приказным тоном — это, значит донести правила? По мне, так это называется нарываться на неприятности. А высказывать свои смелые предположения, что лорд Рен мог бы принимать более активное участие в разработке Старкиллера, или что от лорда Рена было бы больше пользы на левом фланге, а не в авангарде — это, по-твоему, просто отчет? Да я убивал за меньшее. - Я очень устал и не готов сейчас спорить с тобой на эти темы. - Когда ты спал в последний раз? – неожиданно спросил Рен. - Дня два назад пару часов. - А ел? - Утром, кажется. Недолго думая, Рен отодвинул Хакса в сторону, включил консоль и вызвал Фазму. Та в свою очередь, похоже, искренне подумала, что вызывает ее именно Хакс и тут же ответила. Каково же было ее удивление, когда в ответ она услышала голос Рена. - Тащи сюда, что у тебя там есть пожрать и выпить, - коротко попросил он. Притащила она быстро, но заходить не стала. Просто всучила свой скарб Рену, смерила его насмешливым взглядом и пожелала удачи. Последнее было очень кстати, так как накормить Хакса оказалось той еще задачей. Это он не ел, это ему не нравилось, а это в принципе не было съедобным. - Как ты вообще выжил, с такими запросами? – недоумевал Рен. Зато, удалось уговорить его немного выпить, и используя еду в качестве закуски все-таки накормить. Но, скорее всего, у Хакса в данном случае просто сработал инстинкт самосохранения, потому что Рен пригрозил ему контролем разума. - Ты действительно можешь заставить любого делать что-то против его воли? Меня, например? - решился уточнить Хакс. - Не любого. Есть виды невосприимчивые к Силе, но это не значит, что я не могу убить их представителей, используя Силу. Воздействовать на глупые создания проще, чем на высокоинтеллектуальные. Что касается тебя, то это будет сложно, но не невозможно. - Почему? - Потому что у тебя блестящий и хорошо организованный ум, и если ты будешь намеренно мне сопротивляться, то я вряд ли получу удовлетворительный результат. Похвала Хаксу понравилась, он даже слегка улыбнулся, или Рену так показалось. - Честно, не понимаю, чего ты так рвешься к власти, ты ведь очень талантливый инженер. Безусловно, как умный и организованный человек ты можешь преуспеть в любом деле, но не проще было бы сосредоточиться на том, что тебе реально нравится? От чего ты получаешь удовольствие. - Проще. Но я обещал. Очень давно, обещал той, которая считала, что я достоин командовать армией и флотом. И я держусь этого обещания вопреки всему. Надо же, они оказывается были в чем-то похожи. Рен тоже обещал и тоже пока держал слово. - Ты не ответил мне тогда, у Фазмы, как все-таки твое имя? - Эта информация есть в моем профиле, тебе она доступна. Разве ты не читал его? - А что, там есть что-то интересное? - Самое основное, дата и место рождения, данные о родителях, имя, краткая справка о том, где и чему я учился, в каком чине приступил к исполнению обязанностей в Первом Порядке, все продвижения по службе, круг моих обязанностей и полномочий. Характеристика, данная мне Верховным лидером. - Не интересно. - Не интересно, кто тебя окружает? - Оценить тех, кто меня окружает я могу и без этих нудных профилей. А то, что мне хотелось бы знать, я в состоянии спросить сам, или вытащить прямо из головы. Я могу поковыряться и в твоих мозгах, но это вряд ли доставит тебе удовольствие. - Армитаж, - твердо сказал Хакс, и его расслабленное состояние сменилось резкой защитной агрессией, но продолжения не последовало. - Я не собираюсь вытаскивать на свет все твои детские обиды и травмы, - успокоил его Рен, по-своему интерпретировав эту странную реакцию. - Армитаж. - Не нужно, - поспешил одернуть его Хакс, и отвернулся. - Что? Нормальное у тебя имя. Обещаю не называть тебя так при посторонних, хотя, после того, что запечатлели камеры в ту ночь, когда мы пили у Фазмы, не думаю, что кто-то удивится. - Доступ к камерам слежения в нашем крыле есть только у высшего командного состава. И я удалил записи на следующее утро. Откуда они оказались у Фазмы я выясню и пресеку все попытки утечки информации. - Перестань. Ничего особенного не произошло. Все на базе постоянно заводят какие-нибудь интрижки. И те, кто посмотрел запись, просто убедились, что их командующий – тоже человек. - Это неприемлемо. - Что именно? Рен встал, подошел к сидящему напротив Хаксу, обхватил его щеку ладонью, потом немного переместил руку, провел большим пальцем от переносицы вверх и слегка растрепал волосы. Тот не дернулся и не попытался уклониться, напротив, чуть заметно прижался к ласкающей его ладони. - Что именно неприемлемо, Армитаж? – повторил свой вопрос Рен, переместил ладонь к основанию шеи и нежно погладил кожу за ухом. – То, что я поцеловал тебя, или то, что ты сбежал? - То, что кто-то может воспользоваться полученной информацией в личных или преступных целях, любой информацией с камер наблюдения в нашем крыле. - Помочь найти заговорщиков? Если они вообще есть. - Да, - выдохнул Хакс и прикрыл глаза. Было похоже, что нехитрые манипуляции Рена доставляли ему удовольствие, как, собственно, и самому Рену наблюдение за балдеющим от его прикосновений Хаксом. В принципе из той точки, в которой они находились, существовало два очевидных пути развития событий: либо пойти в спальню и потрахаться, либо пойти в спальню и лечь спать. В любом случае, надо было пойти в спальню. Рен принимал решения быстро, о последствиях заботился мало. Предпочитал жалеть о сделанном, чем не сделать вовсе. Поэтому недолго думая, он наклонился к Хаксу, подхватил его под колени и направился со своей добычей в спальню (точнее в ту комнату, которая тут единственная представляла из себя хоть какое-то личное пространство). Тот быстро почувствовал неладное и, завопив «Ты с ума сошел!», попробовал вырваться, но не слишком хорошо старался, потому что следующим местом остановки, действительно,стала его кровать. И Рен снова ощутил, как страх затопил сознание Хакса. Во всем этом было что-то дикое и ненормальное. - Да, что с тобой не так? – рявкнул Рен, повалив Хакса на середину кровати. – Вместо того, чтобы банально предложить мне выпить и хорошо провести время, ты доводил меня до истерики своими идиотскими спорами, правилами и придирками. Когда, наконец, я сам пришел к тебе и попытался найти пути взаимодействия, ты отталкиваешь меня. Определись уже, чего ты хочешь и перестань морочить мне голову! Всего минуту назад ты был абсолютно расслаблен, испытывал удовольствие и вожделение, сейчас ты с ума сходишь от страха. Что за дерьмо здесь происходит? - Ты можешь чувствовать то же, что и я? – неожиданно спросил Хакс, и Рен испытал отголоски чужой отверженности и боли. - Могу. Сила пронизывает все живое и неживое, она окутывает и тебя. Мне передаются твои эмоции, потому что я сейчас сонастроен с тобой. И если что, мне это тоже не слишком нравится, но я научился как-то жить с этим. Еще вопросы будут? Или ты все-таки позволишь мне снять с тебя эту амуницию и, наконец, добраться до того, что она скрывает? Меня задрало уже ощущать твои страх, боль и отчаяние, я хочу ощутить твое наслаждение, это как минимум. - А как максимум? - Разделить его с тобой. - В таком случае – позволю, - сказал Хакс как-то слишком снисходительно и настроение его сменилось с испуганного на игривое. На вопрос, что с ним не так, Хакс предусмотрительно не ответил. Для Рена секс с Хаксом был сомнительным удовольствием (уж лучше с Фазмой, там по крайней мере все было очевидно, предсказуемо и даже в чем-то захватывающе). Но… Ему и в самом деле было любопытно. Поэтому он принялся вынимать его из одежды, попутно возмущаясь, сколько же всего можно на себя надеть и как же это все расстегивается и снимается. Изначально у Рена была мысль осведомиться о предпочтениях Хакса, все-таки он ничего о нем не знал (и вряд ли хотел знать), но в итоге решил действовать по обстоятельствам, потому что Хакс то замирал от липкого ужаса, то расслаблялся в восторженной признательности. Поди пойми его. А еще без всех этих многочисленных слоев одежды он выглядел совсем хрупким, хотя было очевидным, что хрупкость эта являлась обманчивой и подразумевала отличную выносливость. Но Рена она завораживала. Плевать, что Хакс закрыл глаза и похоже открывать их не собирался, Рен наслаждался его телом, гладил ноги, плечи и грудь, нежно проводил ладонями по изящным линиям, целовал живот и бедра, и чувствовал, что Хакс испытывал удовольствие и смущение одновременно, ему хотелось оттолкнуть и прижаться сильнее, словно он никак не мог определиться, уступить ему или бороться. В итоге вожделение победило, и он сдался, сам развел ноги и обхватил ими Рена, притягивая его максимально близко. - Не торопись, всему свое время, - прошептал ему в самое ухо Рен и втянул в очередной, совсем не нежный поцелуй. По-всякому выходило, что опыт у Хакса все-таки был (о его качестве оставалось только догадываться), но он вряд ли включал в себя такое понятие как ласка. Рен решил, что разберется со всем этим позже, когда-нибудь, если это когда-нибудь вообще случится. Потому что все то, что между ними происходило, с его точки зрения походило на какую-то странную и отчаянную полублизость, которая вообще непонятно кому из них была нужна. Хакс тем не менее вздрагивал под его руками и даже издавал какие-то звуки, похожие на стоны удовольствия. Возбуждение его постепенно достигало предела, и он осмелился, наконец-то, обнять Рена, а затем и вовсе ухватил его за волосы и отпускать отказывался (это стало неожиданностью, но приятной). Однако вполне ожидаемым был тот факт, что Рен оказался не слишком подготовленным к развитию такого рода событий. Он шел предлагать помощь с кайбер-кристаллами, а не трахаться, да и непонятно было, когда у Хакса вообще в последний раз случался секс с живым человеком, и какого пола был этот человек. Проверить, конечно, стоило, но он почему-то не сомневался, что одной слюны для смазки будет достаточно, а боль в итоге перечеркнет все удовольствие. Боль причинять совершенно не хотелось, Рен чувствовал, что боли в жизни Хакса и так было предостаточно. Пришлось импровизировать. Рен почти ласково провел ладонью вдоль его тела, и Хакс задышал чаще, когда он добрался до чувствительной кожи в паху, он выгнулся, прижимаясь к ласкающей его руке, развел ноги шире, заранее соглашаясь на все. Рен поднял голову и замер, встретив взгляд Хакса. Тот, наконец-то смотрел на него, и в его затуманенных потемневших глазах читалась решимость, он словно говорил: «Ты можешь делать со мной все, что захочешь». Но Рен уже заготовил для него нечто особенное и старался придерживаться плана. Он вновь наклонился к Хаксу, скользнул ртом по коже, обвел языком сосок и принялся спускаться дальше. Рену секс нравился, он считал его прекрасным способом сбросить напряжение и хотя бы ненадолго заполнить ту пустоту, что была у него внутри, секс иногда был даже лучше медитации, или сродни ей, эффект был очень схожим, а благодаря своим странствиям в компании шестерых абсолютно безбашенных товарищей, он освоил достаточное количество вариантов как получить, так и доставить удовольствие. В том числе он научился интересному трюку – правильно расслаблять лицевые мышцы и горло (жаль, что та синекожая танцовщица тви`лечка, которая в совершенстве владела этим мастерством, погибла в случайной перестрелке, Рен по ней иногда даже скучал), правда для этого не мешало бы передвинуться на край кровати и поменяться местами, но что-то менять уже было поздно, да и тот полузадушенный стон, который издал Хакс, когда Рен осуществил свою задумку, говорил о том, что он вполне справлялся и так. Все произошло очень быстро, Хаксу, как оказалось, много и не надо было, так что он кончил через несколько минут, издал еще один сдавленный стон (как будто их кто-то подслушивал, подсчитывал и записывал) и вцепился в волосы Рена. Первый пункт был выполнен, Рен окунулся в волны удовольствия и, не дав Хаксу прийти в себя, переместился выше, обхватил его руку, сжал вокруг своей плоти, и все еще цепляясь за его ускользающее наслаждение, довел себя до разрядки. Получилось, конечно, так себе, но в текущих обстоятельствах – вполне достаточно. Разбираться дальше с эмоциями и желаниями Хакса совершенно не хотелось, Рен решил, что он и без того сделал больше, чем нужно. - Все, спи, - сказал он, и расслабленный ум Хакса подчинился. Вообще, тот и без воздействия Силы уже балансировал на грани сна (все-таки вредно столько работать без отдыха и нормальной еды), так что Рену даже напрягаться особо не пришлось. Затем, он совершенно по-хозяйски воспользовался освежителем, собрал свои (никак не Хакса) вещи, оделся и притормозил перед тем, как выключить в спальне свет. Он посмотрел на спящего, подошел и как-то уж слишком бережно накрыл его одеялом. В комнатах было тепло, но ему показалось уместным позаботится о такой мелочи. Объективно Хакс был красивым (когда спал). Но это надо было еще разглядеть за его скверным (проще говоря – поганым) характером, заносчивостью, презрением к окружающим, желанием выслужиться и подставить подножки, сплести интриги и ежесекундно портить жизнь всем окружающим (под всеми Рен имел в виду себя, разумеется). - Погасить свет, - сказал Рен и вышел. Уже по дороге к своим комнатам он понял: что-то пошло не так. Точнее – все. Впрочем, как и всегда, когда за дело брался Кайло Рен. На следующий день, в половине одиннадцатого, Рена на аудиенцию вызвал сам Верховный лидер Сноук. Одного. Стоит отметить, что проснулся он немногим ранее, поэтому оценить масштабов бедствия адекватно не успел. Хотя, никаких колебаний в Силе не наблюдалось, а это означало, что беседа их либо плановая, либо Хакс опять нажаловался (вот только на что – непонятно). - Учитель, - поклонившись поприветствовал его огромную голограмму Рен. Он так торопился на встречу, что даже маску свою забыл надеть. Без разницы, в маске или без, от него и так все шарахались. - Я вижу, ты совсем освоился, мой ученик, работа на базе Старкиллер пошла тебе на пользу. Ты – моя правая рука и все в Первом Порядке должны видеть в тебе главнокомандующего, знать о твоих способностях. - Благодарю, Учитель. - Как продвигается строительство? - С опережением графика. - Хорошо, очень хорошо, - улыбнулся Сноук (уж лучше бы он этого не делал). – Твое присутствие подстегнуло их работать быстрее. Впечатляющие результаты. - Да, Хакс очень старается, - неизвестно к чему ляпнул Рен раньше, чем вообще успел сообразить, о чем сказал. - Ты считаешь, он справляется с теми обязанностями, что я возложил на него? Вот он, идеальный момент подставить Хакса так, как тот всегда подставлял Рена, всего-то и нужно было сказать, что нет, не справляется, что все это не его заслуга, что Хакс мелочный и мстительный, что он заноза в заднице и ничего сам не может. - Гораздо лучше многих, особенно офицеров старой империи, - вместо этого ответил Рен. – Он очень талантливый инженер, у него прогрессивный взгляд на технологии, и он прекрасный администратор. - Хм, интересно. А знаешь ли ты, мой ученик, что Хакс в своих отчетах постоянно упоминает о твоих промахах? Не напрямую, естественно. Сноук пристально посмотрел на него. - Он боится меня, боится Силы. Они все боятся. - Замечательно. Так и должно быть. Он – никто. Вся его ценность в его умениях и наследии, но как только дело будет сделано, я позволю тебе лично избавиться от него. Однако пока трогать его не нужно, он еще послужит нам, Первому Порядку. - Мне приятно ваше доверие, Учитель. - Ты можешь распоряжаться им по своему усмотрению, но помни, что командует людьми именно он, они выполняют его приказы. - Как я уже говорил, Хакс хорошо справляется, его уважают. Он всеми силами старается выслужиться перед вами, Учитель. Если вы оцените его рвения, он будет стараться еще упорнее, что всем нам принесет только выгоду. - Что ты предлагаешь? - Повысить его в звании. Пусть станет генералом. - Ты прав. Пусть будет так. – Сноук наклонился чуть вперед и поднял указательный палец. – Сообщи ему о моем решении и внеси от моего имени необходимые корректировки в командный состав. А теперь расскажи, какие знания древних поведал тебе голокрон, который вы с рыцарями добыли в последнем путешествии. Он уже считает тебя своим хозяином? - Да. Я приступил к расшифровке. В нем много сведений о воздействии на разум и тело живых существ, изменении строения клеток, создании жизни. Но я читал, что голокроны обычно содержали две основы, и если одна из них связана с физическими данными о теле, то другая должна хранить информацию о строении вселенной. Это мне еще предстоит раскрыть. - Голокроны откликаются тем, кто первым налаживает с ними связь. Так было всегда. Именно поэтому император постарался уничтожить все древнее знание, не хотел, чтобы оно досталось джедаям или их последователям. - Я очень стараюсь. Рен не лукавил, он и вправду старался. Просто общение с голокроном требовало вдохновения, особого состояния, которое по приказу или простому желанию не объявлялось. - Иди, - сказал ему Сноук и сделал рукой выпроваживающий жест. – Если будет что-то срочное, ты знаешь, как связаться со мной. Голограмма растаяла. Рен еще немного попялился в пустоту зала, дождался пока все внутренние сигналы тревоги затихнут окончательно (он всегда испытывал смутное беспокойство, когда общался со Сноуком) и направился к выходу. Он так крепко задумался о голокроне и сокрытым в нем тайном знании, что напрочь забыл о повышении Хакса. Стоит заметить, что к концу аудиенции со Сноуком в голове у Рена что-то перещелкнуло. Голокрон уже признал его, так что ему просто следовало разобраться что к чему, а дальше все должно было сложиться совсем легко. Ведь этот артефакт, по сути, сам являлся вдохновением. И почему он не додумался до этого раньше, столько времени мог бы сэкономить. Поэтому Рен забаррикадировался у себя и принялся изучать древние многообещающие знания. Вдруг повезет и он найдет способ создавать чудовищ, например, или узнает о строении материи то, что никто в его времени не знал, и он обретет бесконечную власть над всей галактикой. До определенного времени все шло отлично. Темная пирамидка мутного болотно-серого цвета, заключенная в обрамление желтого металла, охотно отозвалась, засверкала и повиснув в воздухе засияла красным светом. Они общались на языке Силы и по-всякому выходило, что были весьма довольны друг другом. Данный голокрон содержал в себе не только знания, он расширял границы восприятия того, кто с ним взаимодействовал (к сожалению, только на момент взаимодействия – явное упущение создателя) и предлагал выйти за пределы привычных молекулярных связей и структур, соединиться с сущностью творения, как абсолюта. Сколько Рен провел в подобном измененном состоянии сознания, он даже не знал: может пять минут, а может – вечность. Он слился с темной энергией, пространство и время буквально стали динамическими переменными, и он почувствовал, как проваливается за горизонт событий в мультивселенную. Рен резонировал то с одной, то с другой реальностью на их квантовых частотах, и где-то на задворках сознания отмечал, что распадается между ними на субатомные частицы, оставляя в каждой только одному ему известную метку. Он так сильно увлекся процессом, что даже не задумался, какое влияние может оказать подобная мощь на окружающее его пространство (справедливо было и обратное, кстати) и все живые существа в радиусе многих миль (а стоило бы, но предохранители, как и тормоза были придуманы слабаками). Реальности сменялись молниеносно, обращаясь к событиям и людям: прошлое, будущее, все совершенные и несовершенные выборы, все повороты не туда, случившееся и не случившееся. Но во всем этом было что-то, что незримо раздражало, угнетало мелкими доказательствами вмешательства чужой воли в его стройную систему. Словно он сам непреднамеренно куда-то тянулся или, наоборот, что-то тянулось к нему. Ощущение инородного присутствия будто всплыло из глубин подсознания и рассыпалось калейдоскопом картинок. Рен замедлился и присмотрелся. Маленький рыжеволосый ребенок прятался в шкафу и тайком утирал слезы. Он же, чуть постарше, грозно отдавал приказ убить. Тяжелый сапог на хрупком позвоночнике, прижимавший к холодному блестящему полу. Резкий окрик и удар по лицу наотмашь. Струи кипятка, смывавшие с лица кровь и грязь. Осколки стекла, разбитая губа, глубокие царапины на притянутых к груди коленях, алые капли на светлой рубашке и зажатая в трясущихся пальцах сигарета. Рука в черной кожаной перчатке с силой сжимавшая знакомые рыжие волосы, шея, вывернутая под опасным для жизни углом, боль, полностью затопившая сознание, грубый смешок на фоне. Хакс. Рен видел картинки из прошлого Хакса. Издевательства, побои, насилие, начиная с самых ранних лет и до старшего подросткового возраста. Он видел его переломанную судьбу и почти слышал беззвучный призыв о помощи, вот только голос его голос звучал странно, словно сквозь толщи воды. Он кричал, не издавая ни звука, и Рен не мог не откликнуться. Он подошел совсем близко, почти вплотную, и рассматривал веснушки на его носу, светлые рыжеватые ресницы, он никак не мог оторваться от этого увлекательного занятия и вдруг осознал, что в груди нарастало какое-то непонятное тепло, какое-то странное чувство, которое он неожиданно квалифицировал как нежность. Рен легкой лаской погладил его скулу, накрыл раскрытой ладонью щеку и когда его подбородка коснулось чужое дыхание, Рен потянулся к нему и… наваждение исчезло. Привидится же такое. Голокрон все еще пульсировал багряным и медленно парил в комнате, когда раздался пронзительный писк запроса на вход. Все еще находясь где-то за пределами сущего, Рен машинально открыл дверь и направил внимание к вошедшему, вместе с потоком Силы (разумеется). Фазма (а это была именно она) резко схватилась за грудь. - Ты же понимаешь, что я мог непреднамеренно убить тебя? – чуть севшим голосом сказал Рен и деактивировал голокрон. Тот покорно приземлился в его раскрытую ладонь. К счастью, обошлось без жертв. - Ты же понимаешь, что сейчас я зверски хочу свернуть тебе шею? Ты мне сердце остановил! - Не навсегда же. И запустил обратно, между прочим. Обед? - Поздний ужин? Как все-таки летит время, когда чем-то сильно увлечен. - А чего на обед не позвала? - Я звала, ты не отвечал. На ужин – тоже. Решила зайти, удостоверится, что ты вообще жив. Я сегодня никого из вас не видела и не слышала, подумала, вдруг вы поубивали друг друга, вдруг у нас уже власть сменилась, а я ничего об этом не знаю. - Мы? - Хакс с утра не явился на планерку, отменил все совещания и на людях не показывался. Ты его видел? - Я видел Сноука. Потом был у себя, работал с голокроном, про твоего Хакса ничего не знаю. И тут Рен вспомнил! Он забыл внести изменения в командный состав. - Как думаешь, сколько времени нужно Хаксу, чтобы дойти сюда? - Смотря откуда. Если из комцентра, то не более пяти минут, если из его комнат, то и минуты много. - Ставлю на пять стандартных минут. Дадим ему время на осознание. - Чего именно? - Сейчас узнаешь! Рен подключился к внутренней сети Первого Порядка и быстро ввел корректировки от имени Верховного лидера, но за своей цифровой подписью. - Засекай время, - весело объявил он. - Отсчет пошел, - так же весело отозвалась Фазма. - Он вчера что-то говорил про записи с камер в нашем крыле, обещал устроить тебе допрос с пристрастием. Где ты их нарыла? - Это мой персональный бэкап на случай саботажа. - Ты следишь за Хаксом? - Я слежу за тем, чтобы с ним ничего не случилось. - Вот это я понимаю – преданность... - Лучше расскажи, что у вас вчера снова произошло? Вы переспали, наконец? - Пытаешься разузнать у меня подробности личной жизни своего командующего? Не выйдет. Хочешь знать, спроси его сама. - Да больно надо. Захочет – расскажет. - Сколько тебя знаю, столько удивляюсь вашим отношениям. Я понимаю, у тебя есть все причины заботится о нем, но ведь он отвечает тебе взаимностью. Кстати, а почему, собственно, ты сама не хочешь с ним переспать? - У него другие предпочтения и стандарты, иначе я бы давно это сделала, поверь. - Три, две, одна, - начал обратный отсчет Рен. – Открыто! В дверном проеме стоял Хакс. Он выглядел как обычно. Почти. Чуть более бледный, чуть более нервный, чуть менее опрятный (в спешке забыл перчатки надеть). А его холодный взгляд выражал чуть больше эмоций. - Генерал Хакс, мои поздравления, - с сарказмом объявил Рен. - И мои, - совершенно искренне поддержала Фазма. - Благодарю, - сдержанно отозвался Хакс. – Лорд Рен, - начал он совсем официально. – Мы можем поговорить наедине? - Ушла, - кивнула Фазма и оставила их вдвоем. - Жалуйтесь, генерал, - все с тем же сарказмом сказал Рен. - Если это ваш способ пошутить, то он очень неудачный. - Нет. Это приказ Верховного лидера, который он поручил мне довести до вашего сведения. Расслабься, Хакс, я порекомендовал, Учитель поддержал мою идею. - Ты порекомендовал меня на должность генерала? – без веры в голосе спросил Хакс. - Не понимаю, что в этом странного? Ты же именно этого и хотел. Наслаждайся. Только в следующий раз, когда будешь претендовать на должность маршала или еще кого, просто попроси, без всех этих своих выкрутасов. Потому что получить взамен тебя – удовольствие ниже среднего. Рен злился на Хакса. Точнее, злился он на себя и на свой неожиданно проснувшийся интерес к этому, по сути, ничтожному человеку. Только вот внутренний голос подсказывал, что Хакс не был ничтожным. Он, наоборот, был очень сильным, выносливым, умным и хитрым. Он выстоял в таких условиях, в которых любой другой давно бы вскрыл себе от отчаяния вены. А этот выжил. Вытирал слезы, смывал кровь, замазывал бактой следы насилия, раз за разом склеивал осколки себя и двигался дальше. И что в итоге сделал Рен? – Правильно, поступил также как и все до него. Причинил боль, топил и наблюдал: выплывет или не выплывет? Мерзкие ощущения. Никакой радости, никакого отклика от Темной стороны. Рен прислушался к Хаксу, чувства выдавали того целиком. Ему было очень досадно услышать подобное. Откликом стали едкая боль, глубокое отчаяние и сожаление, словно Хакс силился примириться со своей участью, со всем непоправимым, что с ним когда-то произошло и все еще происходило, и никак не мог заставить себя сделать финальный шаг. В его сознании, все еще державшемся за ускользающую реальность, промелькнули яркие образы из далеких дней, словно он подводил какой-то итог и сам выносил себе приговор. Он чувствовал себя поломанной вещью, которая еще могла пригодиться, послужить функционально, но совсем не привлекала к себе внимания, наоборот, вызывала отторжение. - Прошу простить за беспокойство. Я просто хотел убедиться. Голос Хакса прозвучал совсем тихо, но вполне уверено. И Рен услышал то, что на самом деле подразумевали эти слова. Хакс пришел убедиться вовсе не в своем назначении, а в том, что он был не интересен, такой, какой он есть – не нужен. Что в общем-то вполне логично, ведь Рен накануне быстренько усыпил его и весь последующий день ни разу не осведомился, как там у него дела, да еще и про назначение до самого позднего вечера забыл (Хакс о назначении не знал, но это не делало ситуацию лучше). С другой стороны, Рен вообще ему ничего не обещал. Но ведь это же Хакс. А с Хаксом никогда не было просто. - Убедился? - Да, - так же тихо ответил он. Сделал паузу и неожиданно продолжил. – Я все понимаю. В этом-то и дело. Вот только Рен уже ничего не понимал. Решение созрело спонтанно и как-то самом собой, он словно провалился в недалекое прошлое и наблюдал всю картину изнутри и одновременно со стороны: то, как он мгновенно сократил расстояние между ними, приблизился вплотную, увидел те самые веснушки на носу, светлые ресницы, осознал нежность и желание сделать что-то приятное, чтобы заглушить всю эту рвущуюся наружу боль. Рен почти невесомо провел кончиками пальцев по его лицу, прикоснулся раскрытой ладонью к щеке и когда Хакс чуть заметно вздохнул и приоткрыл рот, Рен потянулся к нему и накрыл его губы своими. Случалось (надо думать, такое случалось с каждым хотя бы раз), что Рен просыпался в смутно узнаваемом месте, с незнакомкой или незнакомцем (зависело от ситуации), преимущественно человеческой расы (но возможны вариации) и пытался открутить события, вспомнить, насколько было классно несколькими часами ранее (потому что на момент пробуждения чаще было не очень), но, чтобы в обратную сторону – вот такое происходило с ним впервые. А говорят, что нельзя войти в одну и туже воду дважды. Нет, что такое предвидение Силы, Рен прекрасно знал, он часто наблюдал события еще до момента их наступления, но будущее всегда динамично менялось и еще никогда не повторяло точь-в-точь его видения. Не так. Интересно, это Хакс был таким особенным, что Сила фокусировалась на нем, или это все последствия глубокого взаимодействия с таинственным голокроном? Рен склонялся к последнему, но и не отвергал первого. - Хочешь чего-нибудь перекусить или выпить? – спросил Рен, как только они разорвали этот странный поцелуй. – Я неожиданно пропустил и обед и ужин. Да, и не мешало бы отметить твое повышение. - Спасибо, - коротко ответил Хакс. Он стоял на том же самом месте, где остановился, как вошел, словно его приклеили к полу. - Спасибо да, или спасибо нет? – уточнил Рен. – Армитаж? - Знаешь, я вынужден вернуть тебе твой же вопрос: чего ты, собственно, от меня ждешь? Что я буду потакать твоим слабостям и сносить унижения? Нет. Этого не будет. Возможно, ты ожидаешь, что я перестану высказывать свои соображения относительно твоих талантов в отчетах Верховному лидеру? Или соглашаться с твоими бездарными планами? - Даже не надеюсь! – встрял Рен. Слова Хакса его совершенно не расстраивали, наоборот, он был вполне с ним солидарен. Ему не нужен был покорный суррогат, если уж и получать приз, то настоящий. - Тогда чего тебе нужно? - Чтобы ты оставался самим собой. Именно таким, какой есть. - Мы недавно выяснили, что такой, как есть, я… Хакс не смог заставить себя продолжить фразу, но Рен и так понял. - Я восхищаюсь тобой, возможно, даже завидую, неосознанно. - Ты что делаешь? – удивился Хакс. Рен и сам себе удивился. Иногда ему казалось, что Хакса слишком переучили в этой его Академии, да так, что подменили базовые инстинкты, вместо самосохранения – курс на столкновение, вместо сна – повышенная боевая готовность (то, как Хакс откровенно нарывался на неприятности и не спал по нескольку дней кряду, вполне это подтверждало). И если бы теперь Рен не знал, сколько всего скрывалось за маской хладнокровия и высокомерия (раньше он не знал и искренне думал, что Хакс – киборг), то продолжал бы считать, что Хакс давно позабыл, как чувствовать, помнил только внешние реакции, основные правила социального взаимодействия. И да, он восхищался, выдержкой, прежде всего, и умом, упорством в достижении целей, организованностью и хладнокровием. Ему бы поучиться, но Рен нравился себе таким как есть, а многие свои недостатки почитал за достоинства и поэтому исправлять их не собирался, его все устраивало, на мнение окружающих он плевал и по пустякам не расстраивался, ведь умение убивать на расстоянии обеспечивало относительно благополучную жизнь. Единственное, что его не устраивало, так это постоянная внутренняя борьба двух крайностей в Силе. Но тут оставалось только ждать и продолжать постигать мрачные секреты Ситхов. - Не заставляй меня повторять это дважды. Хакс посмотрел на него с безмолвной благодарностью. Поверил. И наконец-то отклеился от пола. - Я, пожалуй, немного выпью, раз уж ты предложил, - сказал он, прошел вглубь и удобно устроился в одном из кресел (их всего было два, так как кроме Фазмы обычно к Рену никто не заходил, вот, теперь еще и Хакс). Рен достал два стакана, бутылку с крепкой настойкой, раздобытой на Кореллии, и снеков из личных запасов. Он уже подметил, что небольшое количество алкоголя действовало на Хакса расслабляюще. - У меня будут с тобой проблемы, Армитаж? - стараясь придать этой фразе беззаботное значение, спросил Рен, подавая ему стакан. - Не сегодня, - ответил тот и чуть заметно улыбнулся. Они немного выпили, обсудили текущие дела, назначение Хакса (как же без этого), бэкап Фазмы, и Рен все-таки решился задать некоторые волновавшие его вопросы относительно темпоральной и квантовой механики, связанные с потенциальной возможностью копирования миров и возвращения тех к исходным координатам (при существовании такой надобности). Безусловно, он не стал упоминать об источнике своих изысканий, да и незачем было. Хакс охотно втянулся в диалог, подразумевавший игру на его поле, и увлеченно рассуждал о зыбкой в своей вариативности науке. Он начал с предположения, что в колоссальных масштабах всего сущего (и того, что выходит за его пределы) пространство-время перестает быть искривленным, становится плоским и, как следствие, бесконечным. Вселенная же – наоборот – конечна. Она непостижимая и поэтично бескрайняя, но в действительности простирается на несколько десятков миллиардов световых лет и поэтому все ее частицы могут комбинироваться хоть и невероятно огромным, но все же конечным числом. Хакс рассказывал и для наглядности чертил в воздухе невидимые схемы, а Рен неотрывно следовал за его мыслью и с помощью Силы фиксировал для себя важные моменты. Все оказалось очень просто, когда Хакс объяснил. Выходило, что если принять за точку отсчета бесконечность пространства-времени, то в нем (логично) смогло бы существовать бесконечное множество различных вселенных, а раз вселенная конечна (как выяснилось ранее), то она имеет, по сути, бесконечное число своих копий. И это бесконечное число копий включает в себя все, где Рен, к примеру, не предложил Хаксу выпить, а Хакс не пришел выяснять правду о своем повышении (и не только о нем). Но все это, безусловно, являлось исключительно математическими выкладками, которые никак нельзя было проверить (но и опровергнуть – тоже), так что этот вопрос так и остался открытым. А затем Хакс на полном серьезе стал рассуждать о квантовой информации, которая по идее не теряется и не копируется, и если знать полные данные о начальном состоянии объекта, то можно рассчитать и любое последующее. Так интересно Рен еще никогда и ни с кем не разговаривал. Они действительно понимали друг друга на каком-то интуитивном уровне (потому что Рену, честно, не всегда хватало знаний). В итоге Хакс снова вернулся к своей любимой теме – темной энергии. Эта равномерно рассеянная по вселенной субстанция завораживала его, она являлась космологической константой и обладала неизменной энергетической плотностью, что обещало безграничный потенциал использования. Со стороны могло показаться, что он считал ее живой и даже мыслящей, и Хакса не особо волновало, что сбор и накопление темной энергии всегда считались невозможным, он нашел способ. Разработал схему сбора квинтэссенции посредством поглощения звезды, и принялся планомерно и вполне успешно воплощать свои идеи в жизнь. Вот как после этого можно было им не восхищаться? Он же просто человек, не владеющий ни Силой, ни ее знаниями, но он как-то справлялся и без них. Наверное, Рен слишком увлекся своими размышлениями, и эти эмоции отразились на его лице, в его взгляде, потому что Хакс замолчал, испытавая некоторую неловкость (все-таки, чувствовать чужие эмоции иногда было выигрышным и даже приятным). Теперь всего-то и надо было сделать еще один шаг, а именно – предложить Хаксу остаться. Но Хакс не был бы собой, если бы быстро не просчитал в уме варианты и не опередил его. - Ответь честно, ты хочешь меня? – спросил он. - А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Рен. - Думаю, да. - Правильно думаешь. Только… Вот как было сказать Хаксу, что секс с ним доставлял почти столько же удовольствия, сколько секс с трупом (не совсем, конечно, ответная реакция ведь все-таки присутствовала). И что невозможно одновременно испытывать желание и страх (хорошо, что не отвращение). - Скажи, как есть. - Давай я лучше покажу. Согласен? Рен не стал говорить о том, что подсмотрел в прошлом, но впредь решил всегда предлагать Хаксу выбор, возможность отказаться. - Да, - коротко ответил тот. - Если хоть что-то ты сочтешь неприемлемым, или тебе что-то не понравиться, или… да не важно, что угодно, ты можешь просто остановить меня словом или действием. И… – Рен задумался, говорить Хаксу или нет (потому что раньше он об этом в известность никого не ставил). – В общем, во время близости я плохо контролирую Силу и не просто чувствую, но еще и предвижу все события, фактически я буду следовать за твоими желаниями, знать какой отклик они вызовут и к каким последствиям приведут. Но ты все равно можешь остановить меня, если что. - Ты всегда пользуешься Силой? – задал наименее ожидаемый вопрос Хакс. - А ты всегда пользуешься обонянием и слухом? – съязвил Рен. – Это неотъемлемая часть меня, просто обычно я ее контролирую. - Ты сможешь читать мои мысли? Прозвучало немного настороженно. - Только если ты сам этого захочешь и позволишь. Я не телепат. В обычном понимании. - Тогда меня все устраивает. Эта фраза, да еще сказанная эдаким деловым тоном, позабавила Рена. Хакс с ним что договор на поставки топлива заключал? Как вообще можно было вывернуть всю эту историю задом наперед? Ведь это Хакс изначально был заинтересован в привлечении внимания к своей персоне, именно Хакс добивался изменения статуса в их взаимоотношениях (хотя, как он планировал все это сделать, для Рена так и осталось загадкой), а по факту выходило, будто все эту нужно никому иному, как самому Рену. Это же уметь надо! Зверски хотелось ответить какой-нибудь колкостью, но Рен не стал заострять внимание на всякой ерунде. - В таком случае – пойдем. Он встал, подошел к Хаксу, вынул его из кресла и повел внутрь своих комнат (да, у Рена единственного их было больше, чем две, правда, одна их них служила личным тайником и не использовалась как жилое пространство). В этот раз никакого страха или сопротивления Рен не почувствовал. Видимо стоило еще вчера договориться обо всем на берегу, определить границы. Но кто ж знал? (Правильный ответ – Рен, он ведь сразу понял, что с Хаксом что-то не так, просто из-за своей природной склонности жить по принципу: «куда кривая выведет» не счел нужным разобраться в деталях, да, папин характер сказывался). Хакс был немного растерян, но настроен вполне решительно. Однако, когда Рен прикоснулся к нему сквозь несколько слоев одежды, он невольно вздрогнул. - Армитаж, ты ведь помнишь, о чем мы договорились? В ответ Хакс просто кивнул. Вот и замечательно. Рен решил начать с уже отработанной элементарной программы, чтобы постепенно повышать уровень сложности. Он уже знал, что нравилось Хаксу, поэтому поцеловал его – мягко и нежно, медленно и легко, обнял рукой за плечи, не слишком прижимая, просто сокращая расстояние, дождался отклика наслаждения, затем зарылся пальцами в волосы, растрепал их (по личному мнению Рена, прическа у Хакса была дурацкая и совсем ему не шла), всеми своими действиями пытался показать, что спешить им никуда не надо, что у них впереди много времени, которого вполне хватит на все и оно полностью принадлежит им обоим. Рен легко провел ладонями по плечам, вдоль тела, взял за руку и погладил кожу запястья, пробираясь под ткань рукава, поднес руку Хакса к своему лицу и поцеловал сначала тыльную сторону, костяшки пальцев, потом развернул и прижал к щеке. Хакс глядел на него широко раскрытыми глазами, задержав дыхание. - Видишь, мне тоже нравится, - выдохнул Рен. – Я имею в виду, твои прикосновения. И мне очень нравится, когда ты обнимаешь меня, зарываешься пальцами в волосы, тянешь за них. Это приятно. Хакс опустил взгляд. Его смутили слова Рена. - Тебе не нужно демонстрировать чудеса изобретательности, просто доверяй своим желаниям и инстинктам. - Все настолько плохо? Хакс понимал, что пытался донести до него Рен, его отклик был абсолютно прозрачным – он не соответствовал, не тянул ни на развлечение, ни тем более на увлечение, чего бы он не достиг, всегда оставалась это проклятая область близких межличностных отношений, где ему не было места. И Рен пожалел о своих словах, ему и в самом деле стоило научиться почаще помалкивать, или думать прежде, чем делать (очень полезный навык, к сожалению, вырабатывается только вместе с длительным жизненным опытом, не всегда позитивным). - Нет, - ответил Рен, в этот раз полностью доверившись предвидению Силы. – Все хорошо. И с каждым разом будет только лучше. Даже в такие моменты Хакс соображал со скоростью света. Рен не читал его мыслей, но он в полной мере прочувствовал надежду и осознание заинтересованности как в нем самом, так и в долгосрочных отношениях с ним (к слову, Рен ни с кем до этого в отношениях не состоял, его и так все устраивало, да и сложно завести с кем-то близкие отношения, когда ты сегодня – здесь, завтра – там, а послезавтра – вообще непонятно где). Стоило закрепить достигнутый результат. - Именно, - подтвердил его соображения Рен. – Нам никто не мешает попробовать. Но сейчас я бы с удовольствием продолжил начатое. И он продолжил. И почувствовал, как Хакс прижался к нему всем телом, как обнял, собрал рукой волосы в хвост, притянул к себе и сам поцеловал. Да, так однозначно было лучше. Рен обхватил его за поясницу, чуть подтолкнул к огромной кровати (она почти полспальни занимала), уложил поперек и сам устроился рядом. Взъерошил волосы на его макушке, провел кончиками пальцев по подбородку, придвинулся ближе, поцеловал шею, и еще раз, смешивая поцелуи с дыханием и ощущая, как наслаждался моментом Хакс, который, наконец, расслабился и запрокинул голову. В этот раз Рен не стал сильно форсировать события, хотел растянуть удовольствие. В этот раз он расстегивал и снимал одежду так, словно прикасался к чему-то (скорее – к кому-то) очень дорогому и желанному (что было недалеко от истины, между прочим), и Хакс отзывался, его тело просыпалось вслед за скользящими по нему руками и губами, откликалось на прикосновения, хотело большего. Рен тоже хотел. Он снова взял ладони Хакса в свои, и они вместе принялись раздевать теперь уже его. Процесс немного затянулся, потому что у Хакса неожиданно проснулся исследовательский интерес к происходящему. Он не просто снимал одежду, он рассматривал, изучал реакции на свои прикосновения, слушал учащенное сердцебиение, отмечал каждый резкий вздох, каждый звук удовольствия. Хаксу нравилась эта вновь обретенная власть, и он, уже не отдавая себе отчета в собственных действиях, сам тянулся, сам целовал в губы, щеки, нос, прикрытые глаза, впивался ногтями в спину, стискивал бедра, отталкивал и прижимал, проводил рукой по позвоночнику, гладил волосы. Его ладонь легко скользнула вниз, и Рен подался бедрами навстречу. - Я могу сделать то же, что ты вчера? – заинтересовано спросил Хакс. - Без определенной подготовки – вряд ли, - хрипло отозвался Рен. – Тебя либо стошнит, либо ты потеряешь сознание от асфиксии. И в отклике почувствовал что-то похожее на укол ревности, собственнические нотки. Не рановато ли? Хакс смотрел на него, не отрываясь, и Рен ничего не смог поделать со своим вожделением, он властно положил руки ему на плечи, прижал к себе, изменил позицию так, что теперь Хакс был сверху, и толкнул его вниз. - Давай, попробуй. И тот попробовал. И, самое интересное, в процессе не испытывал каких-то посторонних эмоций, кроме дикого возбуждения. Он послушно прижался лицом к животу Рена, раздвинул ему ноги, чтобы устроиться поудобнее и довольно резво взялся за дело. Так резво, что Рен дернулся и схватил его за волосы. - Аккуратнее! – выдохнул он. Хакс критику принял и стал аккуратнее. Получалось у него, конечно, так себе, но он все равно старался, желал доставить удовольствие, нежно и настойчиво действуя губами и языком. До тех пор, пока не попробовал взять глубже и не подавился. Рен, который (неожиданно) мог все еще хоть немного контролировать себя, думать о чем-то, кроме утоления своих желаний, решил перехватить инициативу, чтобы не превратить этот опыт в последний. Он обхватил лицо Хакса ладонями, пристально посмотрел на него, и ответный взгляд – страстный, изучающий и немного удивленный – тут же заставил позабыть обо всех крохах самоконтроля. Рен потянулся к нему снова смешивая дыхание, разделяя близость и общее притяжение, которое, как не странно, становилось все безумнее и сильнее, словно Хакс сделался его персональной черной дырой, противостоять гравитации которой он был не в силах. Честно, Рен старался действовать настолько мягко, насколько мог, что вообще-то было не в его характере, но в случае с Хаксом работало весьма неплохо. Тот поддавался, словно проживал последнюю ночь в своей жизни, и собирался провести ее так, чтобы рассказать было стыдно, а вспоминать приятно. Рен чувствовал, Хакс был готов на все, что угодно, и причиной такой самоотдачи стало доверие (как бы странно это не звучало) – пока еще совсем хрупкое, зарождающееся, балансирующее на грани – возникшее из убежденности в своей ценности. Они уже принадлежали друг другу, но Рену хотелось большей близости. Он немного отстранился, довольно демонстративно облизал пальцы, провел влажную дорожку по спине Хакса, спустился ниже, погладил чувствительную кожу между ягодицами и чуть заметно надавил. - Можно? Хакс замер, вместо ответа уверенно посмотрел на него и чуть заметно кивнул. И тут началось интересное, чего Хакс, судя по его отклику совсем не ожидал. Рен не стал переворачивать его на живот (что вообще-то куда удобнее), а быстрым движением закинул его ноги себе на плечи и принялся целовать внутреннюю поверхность бедер, совсем немного прихватывая зубами кожу, протянул руку в сторону (вставать в такой момент было бы верхом пренебрежения, да и банально лень), ухватил флакон, но далеко не сразу воспользовался его содержимым, прежде он прошелся языком по его промежности и остановился на тугом колечке мышц, уделяя этому месту особое внимание. Хакс блаженствовал, он, видимо, даже и представить себе не мог, что возможно такое острое непрекращающееся наслаждение (а если представлял, то вряд ли верил). Он неосознанно вцепился руками в простыни и окончательно отпустил себя, издав стон удовольствия, и вместе с этим Рен ощутил, как пружина, которая долгое время скручивалась у Хакса внутри, разжалась и в его сознании вспыхнуло яркое явное желание подчиниться и принадлежать. И тут уже совершенно бесполезным было осторожничать или о чем-то предупреждать, стараться не перегнуть палку и не причинить боли, они оба окончательно съехали с катушек, и Хакс сам принимал совершенно невообразимые позы, только чтобы поглубже насадиться на скользкие пальцы, сам умолял о большем, задыхаясь от возбуждения, сам пробовал задать нужный темп, когда Рен овладел им полностью. И когда, наконец, пришло освобождение, он закричал. Рен подхватил его затылок, привлек к себе, впился в его рот, укусил до крови и утянул в стремительный водоворот своего наслаждения. Какое-то время они лежали, не двигаясь, и Рен ощущал их, как единое целое. Хаксу вовсе не обязательно было говорить, что он пережил самый необыкновенный опыт в своей жизни, Рен и так это знал. И Хакс знал. - Это было… - он все-таки попробовал сформулировать свою мысль, только чтобы убедиться. - Совершенно потрясающе, - поддержал его Рен. - Ты ведь все знаешь? О моем прошлом, – спустя несколько долгих минут, спросил Хакс. – Не понимаю, как ты это выяснил, но я чувствую, что ты знаешь. - Знаю, - ответил Рен. – Возможно, я когда-нибудь попробую объяснить тебе. А сейчас предлагаю поспать. - Мне нужно в освежитель. - Не нужно. - Я не могу спать в таком виде. - Я и не предлагаю. Лежи. Рен медленно сполз с кровати, дошел до освежителя, быстро вымылся сам, взял огромное полотенце, намочил его чуть ли не кипятком и вернулся обратно. - Тебе сейчас лучше не вставать, поверь, - сказал он Хаксу и очень бережно обтер его мягкой тканью. Хакс позволил. – Все, теперь спать. – И добавил. – Выключить свет. Хакс уснул быстро, уткнувшись носом ему в плечо. А Рен всматривался в темноте в его лицо, которое было расслабленным, спокойным и почти милым. Он осторожно, чтобы не разбудить, бережно перебирал пряди рыжих волос, и был уверен, что Хакс еще неоднократно проявит свой ядовитый характер и вполне вероятно разрушит его жизнь, но Сила, отчего-то настойчиво концентрировавшаяся именно на этом человеке, упорно заявляла – он значил куда больше, чем Рен хотел бы думать. Вот так и случилось, что нетрезвый бездумный поступок вылился в неплановые импульсивные действия, которые, в свою очередь, привели к малообдуманному и странному разрешению ситуации. Порой Рену казалось, что ни он, ни Хакс в полной мере не осознавали реальности происходящего, будто действовали по заранее запланированной схеме, исключавшую их свободную волю. Оказалось, что нельзя просто так взять переспать с Хаксом (даже несколько раз) и забыть об этом. И как не старался Рен убедить себя в том, что все это просто банальная интрижка, которая сама себя исчерпает и скоро закончится, через некоторое время он осознал: чем сильнее он сопротивлялся этой связи, тем глубже она его затягивала. Рен считал это слабостью и даже старался с ней бороться, но так и не смог заставить себя не думать о Хаксе, не вспоминать как хорошо им вместе. В итоге он смирился с мыслью, что их межличностное взаимодействие переросло в то, что у нормальных людей принято называть отношениями. Пусть эти отношения и были странными, потому что их рабочая коммуникация почти не изменились, они все так же демонстрировали на публике открытую неприязнь (и нельзя сказать, что это было искусной игрой), но отчасти пошли на пользу обоим. Рен стал больше прислушиваться к идеям и предложениям Хакса, находил их полезными и стоящими внимания, стал менее импульсивно реагировать на критику и больше задумываться перед тем, как что-то делал. Его взбалмошный характер немного выровнялся. Хакса их связь тоже изменила. Он стал по-настоящему уверенным в себе. И это не было той напускной, хорошо разыгранной уверенностью, которая всегда граничила с заносчивостью и презрением, это была самая настоящая глубинная уверенность в себе и своих действиях. Это если говорить о плюсах, но был еще и минус. Хакс ревновал. А поскольку он ничего не делал на половину, то ревность эта тихо начала перерастать в настоящее преследование. И здесь для него не существовало понятий прошлого и будущего, он принялся выяснять о жизни Рена все с особым пристрастием и каждый раз устраивал настоящий допрос. Хакс был твердо уверен: в мире ничего и никогда не давалось даром, за обладание заветным всегда шла трудная и жесткая борьба, и он охотно в эту борьбу включился, пусть и понимая, что ценность подобное состязание имело лишь для него одного. Однако крепко вцепившись в желанный объект, отпускать не намеревался. Рен же в свою очередь считал навязчивое состояние Хакса блажью и думал: иногда привязанность приобретает такие странные формы, что лучше сразу убить и не мучиться. Порой доходило до смешного: Хакс пытался сопровождать Рена в его миссиях, и вполне серьезно силился убедить в своей нужности не только самого Рена, но даже Верховного лидера (Хакс приводил очень логичные и очень важные доводы). По понятным причинам Хаксу всегда отказывали. Тот злился и, бывало, мстил. Чаще всего довольно резко высказывал Рену, где и как он не прав. Они ругались (к слову, это был лишь один из немногих поводов), неделю не разговаривали (приказы и недовольные окрики – не в счет), а затем Хакс приходил мириться. Сам. Всегда первым. Однажды Рен не выдержал и клятвенно пообещал, что в следующий раз Хакс лично будет участвовать в очередной миссии, неважно какой. К сожалению, задание оказалось далеким от увеселительной прогулки. Отряд штурмовиков, возглавляемый Фазмой, под командованием Рена удобно расположился в естественном укрытии острых скал, откуда они наблюдали за генералом Хаксом, руководившим наступлением. Рен любовался им. Его движения были спокойными и точными, а яркие вспышки смертоносного света наделяли его фигуру каким-то потусторонним величием. Он был полноправным хозяином окружающего пространства. - Еще раз, зачем мы захватываем эту добывающую колонию? – спросила Фазма, подойдя чуть ближе, чтобы остальные не могли слышать их. - Потому что согласно расчетам Хакса, захватить ее экономически выгоднее, - ответил Рен. - Так бы сразу и сказал. - Хакс ведь сказал, что это секретная операция минимальными силами, все должно пройти гладко и с наименьшими потерями. - Нет, он сказал совершенно иное и настолько сложно, что даже я не поняла. Кроме секретности и того, что он сам ее возглавит, потому что это очень важно для Верховного лидера. Кстати, не хочешь помочь ему? - Зачем? Генерал неплохо справляется, - в его голосе явно слышался сарказм (даже в искаженном его варианте). - Но ты бы уже справился, - с упором на слове «уже», возмутилась Фазма (правда возмущение мог распознать только Рен). – Даже в одиночку, не говоря уже о поддержке моего отряда. - Да, - коротко согласился с ней Рен. – Но я никогда не видел его с оружием в руках, и не подозревал, что он умеет так хорошо им пользоваться. – Он бы посмеялся, если бы обстановка располагала. - Ты совсем не переживаешь за него? - Я смотрю. - А если с ним что-то случится? Он же может пострадать. - Я смотрю. В этот момент колонисты решились на отчаянный самоубийственный шаг и попытались обезглавить армию наступавших. Рен среагировал моментально и несколько бластерных зарядов повисли в воздухе так и не достигнув цели. - Вот теперь можно и вмешаться, - сказал он Фазме. Следующие несколько минут они провели просто изумительно. Рен упивался страхом и обреченностью сопротивлявшихся из последних сил людей, уверенно устраняя одну помеху за другой. Его связь с Темной стороной ликовала. Он совершенно потерял счет времени, позволяя себе наслаждаться смертельным великолепием происходящего и чувствовать восхищенный отклик от Хакса. Позже, при плотно закрытых дверях в полумраке комнат, полностью обнаженный Хакс стоял на коленях подле расположившегося в кресле Рена, горячими и влажными прикосновениями доказывая свои восхищение и благодарность. Рен откровенно наслаждался, целиком отдавшись на волю ласкавших его губ и рук. Такой Хакс ему почти нравился, такого Хакса он почти готов был терпеть рядом. Почти. Потому что Рен прекрасно осознавал, что тот очень умело управлял им, постоянно заставлял чувствовать себя обязанным. А еще Хакс был умнее и старше. И даже когда Рен распознавал все эти хитромудрые манипуляции, он все равно на них поддавался. И иногда думал: а что он вообще готов сделать для и ради Хакса? *** Принято считать, что в своих действиях и решениях (в нормальной обстановке и при наличии времени) разумный адекватный человек (и не только, другие виды – подразумеваются) руководствуется логикой, базирующейся на накопленных знаниях и опыте. Хакс так и поступал. Вдумчиво все изучал, взвешивал варианты и приходил к определенным выводам. Но Рен для себя вывел еще одну формулу: оказывается, можно было сначала совершенно интуитивно что-то сделать, а потом уже подвести под это грамотную логическую конструкцию. Ведь интуиция, основанная на предвидении Силы плохого не посоветует (с этим, конечно, можно поспорить), а еще интуиция изначально базируется и на знаниях, и на опыте, и на внутренних стремлениях собственного благополучия. К чему это привело? – К тому, что вот уже три с лишним года Рен пытался сам для себя найти хоть какое-то логическое объяснения своих отношений с Хаксом и каждый раз терпел неудачу. За все это время он так и не смог подвести не только грамотную, но хоть какую-нибудь, самую жиденькую, незримо-уловимую логическую конструкцию под свою одержимость (а иначе и не скажешь). Однако Сила все так же отмечала важность и нужность Хакса рядом, определяя его как фиксированную точку во времени и пространстве. И несмотря на все противоречия, осознание, что он пригрел настоящую змею кодаши (скрытностью и проворностью этих гадов можно было восхищаться бесконечно) на своей груди, и на то, что Хакс вел собственную игру, часто его руками, умело манипулируя им, Рен понимал: он уже насквозь был пропитан этим ядом, в некотором роде зависел от Хакса, полагался на его суждения и очень плохо представлял, как будет справляться один. Но основной опасностью их взаимоотношений была правдивость чувств Хакса. Он искренне и по-настоящему восхищался Реном, он его любил (насколько вообще был способен). Все обернулось странным и в какой-то степени пугающим раскладом: Хакс извивался и хитрил, ловко расставлял сети, но в итоге попался в них сам, переиграл самого себя. В ожидании Хакса (а в том, что он обязательно придет на ужин и останется до утра не было ни малейших сомнений), Рен просмотрел полученный отчет о ходе финальных работ и готовности супероружия Старкиллера нанести первый сокрушающий удар. Блестящая работа. Убийственное великолепие. Смертельный для всего живого поток темной энергии, питаемый кайбер-кристаллами, способный двигаться сквозь галактику и обращать в прах целые системы. Гелену Орсо и не снилось! Рен испытал глубокое теплое чувство сродни восхищению, ведь отчасти это был проект Хакса, его задумка с темной энергией, его воплощение (не без помощи Рена, естественно! Куда уж без него), его сияющая темная звезда. И если уж говорить о звездах, то Рен в моменты подобного восторга вполне был способен дотянуться ради Хакса до любых звезд, но в итоге он подарил ему лишь «Звездную пыль». - Я изучил сводку погоды, сегодня закат и невероятно чистый воздух, метель не ожидается, - сказал Рен, как только открыл перед Хаксом дверь. – Не хочешь посмотреть на небесное сияние? - Меня иногда пугают такие твои настроения, - довольно холодно отозвался тот, проходя внутрь. – Никогда не знаешь, какой взрыв за ними последует. Или это, наоборот, последствия? - Не начинай. Ты знаешь где я был и что делал. - Все три месяца? По минутам? – Хакс чуть усмехнулся. – Не уверен. - В любом случае, я не собираюсь перед тобой отчитываться. Не хочешь смотреть на сияние – не смотри, сиди здесь. Можешь даже поесть без меня. Курить в дальнем углу под вытяжкой и проветрить потом не забудь, - выдал свои инструкции Рен. - Мы три месяца не виделись и все, что ты мне предлагаешь – посмотреть на сияние? Серьезно? Да что я в нем еще не видел? Хакс снова злился. - Уверен, такого не видел. А о том, что ты соскучился, мог бы сказать и иначе. - Я соскучился, - процедил Хакс. – Это так неочевидно? - Очевидно. Но я хотел показать тебе кое-что. Кое-что важное. Оденься потеплее, обещаю, это не займет много времени. - Для меня снаружи и пять минут – вечность. Ты же знаешь, я не переношу холод. - Оно того стоит. Поверь. Их отношения изменились, с течением времени стали спокойнее. Но, бывало, Хакс так сильно доводил Рена, что он не выдерживал, заталкивал того в первое попавшееся обособленное помещение и позволял эмоциям взять верх. Хакс не возражал, казалось, он подспудно даже провоцировал подобные ситуации, демонстрируя свою жажду внимания. И получал его. Рен забыл сколько раз давал себе обещание перестать вестись на эти провокации, но стремление к обладанию пересиливало. То, что начиналось как активное противостояние в процессе выливалось в преданное служение и восхищение. Предмет споров забывался сразу, стоило только покрепче прижать к себе Хакса, растрепать его идеальную прическу и ухватить за рыжие пряди. Он так жадно ловил каждое прикосновение, так смело и покорно откликался на ласку, что Рен просто не мог быть с ним грубым. Хотелось сделать ему хорошо, а не больно, хотя иногда и немного больно - тоже, но так, на грани удовольствия. Хакс давно осознал все преимущества предвидения Силы и со-настройки, он охотно этим пользовался, знал, что любая их близость подчинялась его желаниям, Рен подчинялся ему. И даже когда Хакс изображал покорность, вставал на колени, он знал, кто в их паре главный. А вот тут уже Рен не возражал. Его, собственно, это устраивало, он не считал секс каким-то соревнованием или борьбой за доминирование, он думал иначе: то, что дарило острое наслаждение обоим участникам процесса, по определению не могло вызывать отторжения из-за социальных или иных различий. И да, он подчинялся желаниям Хакса, о чем сам когда-то ему сообщил. Он подчинялся, хотя мог действовать наперекор, но тогда не получал должного отклика, выпадал из процесса и чувствовал раздражение вместо наслаждения, бледное подобие привычных ярких эмоций. Стоило оно того? – С точки зрения Рена – абсолютно точно нет. - Что именно ты хотел показать мне? – поинтересовался замерзший Хакс. Они стояли у края заснеженной равнины. Планетарные сутки подходили к концу (к слову, смена суток здесь происходила каждые девятнадцать стандартных дней, это еще привыкнуть надо было) и на планету, освещаемую голубым карликом, опускалась прозрачная ночь. В закатном сумраке отраженный свет далеких звезд был настолько ярким, что вместе с морозным воздухом создавал причудливые узоры у поверхности, которые и именовались небесным сиянием. Рен ничего не ответил, он стоял и вглядывался в это великолепие, ожидая нужного момента. Нежно-сиреневое свечение сменилось ярко-фиолетовым, заиграло багряным, а затем неожиданно окрасилось в зеленый, именно тогда Рен достал свой голокрон, с которым уже сроднился, и оживил его. - Смотри, - сказал он Хаксу. Перед ними с огромной скоростью пронесся калейдоскоп картинок, как в голофильме, только с воспроизведением раз в десять быстрее. Выудить что-то стоящее из этого вихря было практически невозможным. Рен сконцентрировался на реакциях и чувствах Хакса. Тот был напряжен и озадачен. Он так же, как и Рен силился разобрать хоть что-то, осознать, на что он вообще смотрит и почему видит себя со стороны в разных интерьерах, одеждах, видах. Трансляция мелькала кадрами до тех пор, пока Рен не решился свернуть передачу (и потому что у Хакса разболелась от напряжения голова). Он бережно призвал к себе голокрон и дезактивировал его. Прямо перед ними зависло изображение, где они оба стояли в таком же заснеженном мире и удивленно глядели сами на себя как в зеркало. Оба Рена вытянули руки вперед, направляя Силу и все пропало, растворилось в дымке сияния. - Что это было? – от волнения Хакс не смог сдержать явного удивления в голосе. - Твое бесконечное пространство-время, если я правильно понимаю, - ответил ему Рен. - Но как? - Не зря Илум всегда был местом силы джедаев. А именно здесь. – Рен очертил рукой равнину. – Я чувствую особое поле, подпитываемое громадным скоплением кайбер-кристаллов глубоко под поверхностью, у самого сердца планеты. Почему все это видишь и чувствуешь ты? – Понятия не имею, я не могу это объяснить, но я был уверен, что ты тоже увидишь. - Зачем? То есть с научной точки зрения – это просто грандиозно! Это сродни открытию возможности путешествий через гиперпространство. Но почему ты решил показать это мне? - Надеялся получить ответы с твоей помощью. Потому что, если ты заметил, в большинстве копий мы рядом. - Или мы тоже копия. Кто знает. Например, тех двоих в финале. - Почему именно их копия? - Не заметил? – усмехнулся Хакс. - Чего именно? - Они другие. Там я держал тебя за руку и там ты защищал меня. - У тебя галлюцинации от холода. Пойдем греться. Рен развернулся и направился к истребителю, на котором они добрались до места. - Кайло! – окликнул его Хакс. В этом застывшем холодном мире они были совершенно одни. Хакс как-то неуверенно направился к нему, словно шел к заветной цели по битому стеклу, догнал и для верности ухватил за руку. - Я всегда буду на твоей стороне. Даже если на твоей стороне не будет никого, кроме меня. Обещаю. – Последнее слово Хакс сказал очень тихо, крепко обнял и прижался холодным виском к щеке. – Обещаю, - еще раз повторил он. Рен ничего не ответил. Он не стал ничего обещать, да и не хотел. Их будущее было слишком туманным и часто ограничивалось во времени всего лишь одним годом.