Фигура сына

1.

Его называли множеством титулов. Бдительный Якша, Победитель Демонов, Сяо… но никогда ещё его не звали так. Это задевает за живое, о существовании которого он раньше и не подозревал. Из всех титулов, которыми он владеет, этот смертный имеет наглость называть его «сыном Чжунли». В первый раз это случилось, когда они неторопливо прогуливались по Ли Юэ, когда проходивший мимо солдат-миллелит сказал: — О, я тоже хотел бы прогуляться со своим ребёнком. Чжунли рассмеялся — во весь голос расхохотался. При других обстоятельствах его смех заставил бы Сяо наполниться теплом. Но это, однако, было за его собственный счёт. Что ещё хуже, Чжунли даже подыграл и снисходительно похлопал адепта по голове. Шлепок. На голову Победителя демонов. Сяо на мгновение задумывается о том, чтобы разорвать контракт Рекса Ляписа, а также запястье смертного, как веточку. Но с удивительным самообладанием он только тяжело вздыхает и отмахивается от руки Чжунли. — О, не будь таким, сынок, — говорит Чжунли с юмором в голосе. Сяо проворно ускользает из зоны досягаемости и отступает на несколько шагов. — Ты разбиваешь сердце своего отца. — И хорошо, — рычит Сяо и скрещивает руки на груди, чтобы выразить своё недовольство. Он ненавидит, когда с ним нянчатся, ненавидит быть кем-то меньшим, чем просто воином. На кону его гордость. — Учитывая, что ты не мой отец. — Не волнуйтесь. Когда-нибудь он потеплеет к вам, — говорит солдат-миллелит с неоправданной уверенностью, посылая Чжунли понимающий взгляд, который, по-видимому, применим ко всем отцам. Глаза Чжунли смягчаются. Сяо не поэт, но они напоминают о мёде, о чём-то нежном и сладком. — Я надеюсь на это.

2.

Они делают покупки, чтобы пополнить гардероб Чжунли. Он просматривает одежду, которая имеет ту же цветовую гамму, что и та, которую выбрал Чжунли. — Мы можем быть подходящей парой, — говорит консультант похоронного бюро с необузданным энтузиазмом, когда он представил ему это. Сяо обнаруживает, что он не может отказать ему. Клиент бросает на них любопытный взгляд, и Сяо сразу понимает, к чему это приведёт. Он издаёт недовольный стон, на который Чжунли про себя улыбается. — Как мило! Каков отец, таков и сын, — воркует женщина, и Сяо отстранённо вспоминает, почему он так сильно изначально не любит смертных (Чжунли, конечно, исключение). Чжунли сдерживает смех, прикрываясь рукой. Когда он приходит в себя, он заключает Сяо в свои объятия и любовно утыкается носом в волосы адепта. — Верно. Ведь он моя гордость и радость. Сяо напрягается как от физического контакта, так и от искренности в голосе Чжунли. Он вырывается из объятий человека и уклоняется от очередной попытки обнять его. — Он не мой отец, и я не рассматриваю его как такового. Чжунли посмеивается над его тревогой и осторожно потирает плечо Сяо. — Ах, не обращайте на него внимания. Он все еще в своей бунтарской фазе. Я очень люблю тебя, знаешь ли. Сяо краснеет как от легкого признания, так и от того, что они ещё не достигли такого уровня в своих отношениях. Они держались за руки, целовались, делали всё, что требовалось для романтического взаимопонимания, но никогда не говорили об этом… Он отталкивает Чжунли на целый шаг, более грубо, чем хотел, и бормочет: — Как скажешь.

3.

Ему хотелось прыгнуть в океан. Они посещают Обряд Фонарей по настоянию Чжунли, пишут свои пожелания на фонарях, когда пожилой мужчина рядом с ними говорит: — Как замечательно отпраздновать праздник в кругу семьи. Сяо ощетинился, его рука резко остановилась на середине строчки. Он бросает на старика свирепый взгляд, который заставляет его отпрянуть. — А где ваша? — Сяо, — говорит Чжунли укоризненным тоном, похожим на неодобрительный тон отца. Сяо переводит свой испепеляющий взгляд на Чжунли. — Будь милым. Я разделяю ваше мнение. Проводить время с любимым человеком — действительно замечательно. — Сяо? Как адепта? — спрашивает старик с благоговением и недоверием. Оба мужчины игнорируют его. Сяо продолжает писать своё желание на фонаре. Он скорее чувствует, чем видит, как Чжунли с любопытством заглядывает ему через плечо, и Сяо отводит его лицо в сторону. — Не смотри. Иначе это не сбудется. — Полагаю, ты прав, — говорит Чжунли почти плаксивым голосом. Он слегка надувает губы, и это чрезвычайно мило. Сяо хочет поцеловать его, но это было бы довольно странным зрелищем для старика. — Ты закончил? — спрашивает Сяо, и по кивку Чжунли они одновременно выпускают свои фонари. Когда они смотрят, как их желания улетают в небо, Сяо чувствует, как рука Чжунли слегка ударяется о его руку. Адепт нежно держит смертного, нежно сжимая, и нежная улыбка, которую он получает в ответ, стоит того, чтобы за неё бороться. — Я люблю тебя, мой дорогой Сяо, — шепчет Чжунли, его слова заглушает хриплый фейерверк, который следует за этим. Сяо всё равно его слышит. Его фонарь несёт его ответ.

4.

Он ждёт Чжунли после работы. Босс консультанта, Ху Тао, материализуется, казалось бы, из ниоткуда и удивлённо поднимает на него голову. — Ох? Сегодня «приведи своего ребёнка на рабочий день»? Сяо на пределе своих возможностей. Он раздражённо рычит и щиплет себя за переносицу, чтобы сдержать гнев. — В последний раз повторяю, я не ребёнок Чжунли. Я старше тебя и его, вместе взятых. Я не знаю, что именно он тебе сказал, но… — Только хорошее, — говорит Чжунли позади них, и он удивлённо оборачивается, чтобы увидеть смертного с весёлым выражением лица. — Ху Тао, это Сяо. Он тот самый возлюбленный, о котором я упоминал некоторое время назад. — О, это Сяо — Сяо, — говорит Ху Тао, её рот принимает форму буквы «о». Затем её глаза приобретают форму буквы «о», и она кричит. — Адепт?! Ой, я не хотела проявить к вам неуважение! Чжунли добродушно смеётся. Красиво. — Он может показаться пугающим, но на самом деле он добрый. — Хм, — это всё, что Сяо может сказать в данный момент, хотя он рад, что Чжунли больше не называет его своим сыном. — Не обманывайся. Я ужасен. — Безусловно, — соглашается Чжунли с лёгким кивком, прежде чем наклониться, чтобы запечатлеть целомудренный, но обожающий поцелуй в уголке рта Сяо. — Ни слова, — угрожающе говорит Сяо Ху Тао. Она делает преувеличенно быстрое движение губами и ничего не бросает через плечо. Сяо почти собственнически обвивает рукой талию Чжунли и притягивает его ближе. И хотя человек был невыносим последние пару дней, он прощает его. Он всегда так делает.