Печенье

Февраль. На улице всё ещё лежит снег, что хрустит под подошвой ботинок. Мужчина идёт по улице, засунув руки в карманы пальто, на лице слабая улыбка. Он идёт к небольшим домам в три этажа. Они выглядят совсем старенькими, местами с почти незаметными трещинами на стенах. Проходит во двор, идёт к двери подъезда и звонит по домофону в квартиру номер семь. Голоса из него не следует, она просто моментально открывается, и блондин распахивает дверь, забегая в подъезд, быстрым шагом через две ступеньки поднимаясь на четвёртый этаж. Из дверного проёма квартиры высовывается светловолосая макушка, а большие голубые глаза устремлены на пришедшего. Дайнслейф сгребает в объятия маленькое существо в слишком большом для его размера свитере, что делает его похожим на цветное приведение. Вместе проходят внутрь, мужчина снимает пальто, уличную обувь и надевает протянутые Альбедо тапочки, после чего его тащат на старую кухню. — Я едва сдержался, чтобы не начать без тебя. — Я бы тебе этого не простил. — Я знаю. Альбедо – преподаватель химии в университете, Дайнслейф – арт-директор одной из крупных фирм. Как они пересеклись? Чёрт его знает, они и сами не понимают этого совпадения. Просто столкнулись в музее у портрета Джоконды. Там, слово за слово, завязался разговор, обменялись номерами, а дальше прогулки, постепенное сближение, свидания и наконец отношения. Дайнслейф предлагал ему съехаться вместе, но тот отказался. Эта, пусть и старая, но такая тёплая и уютная хрущёвка слишком запала ему в душу. Оба они садятся за стол, где уже разложены ингредиенты для приготовления имбирного печенья. Мука, яйца, тёртый в порошок имбирь, мёд, молоко. — Дайн, смотри, паук ползёт. — Где? – арт-директор поворачивается лицом к тому месту, куда показал его парень. — Здесь. – Альбедо мажет мукой по его щеке. — Ах ты... – с беззлобным шипением мужчина стирает след с щеки, сгребает горстку муки в руку и мажет химика по лицу под заливистый смех. — Поверить не могу, что ты купился на такой детский розыгрыш! — Для бледнолицого ты слишком много болтаешь, засранец. — А вот и нет. Большинство муки из упаковки как итог оказывается на них. Перепачкав одежду в белом порошке, парочка сидит в объятиях, глядя на падающий за окном снег. — Это чёрный и дорогой свитер. Столько усилий займёт его отстирать. – бурчит Дайнслейф слегка обиженно под нос. – А в прочем... Плевать. Он утыкается носом в светлую макушку, покрепче прижав к себе низкорослого мужчину. — Печенье уже пахнет.