Love scenario

Рабочий день окончен. Работники, пожалуйста, вернитесь в свои комнаты!       Вверх по лестнице, почти путаясь в лабиринте разноцветных дверей, Ким Сокджин, или Номер 012, стремится поскорее спрятаться от посторонних глаз и камер, стянуть с себя маску с рисунком круга и забыться на несколько часов. Кровь и искореженные тела всё ещё стоят перед глазами, в первые секунды игры он почти вскрикивает, когда видит молодую женщину с размозженной головой. Свои эмоции показывать здесь оказывается запрещено: один из таких же «кружков», как и он, в порыве ужаса срывает с себя маску и тут же получает пулю в лоб от одного из «треугольников». После этого Сокджин давит в себе рвотные позывы и покорно кладет тело в черную коробку, стараясь не думать о том, что в его руках человек, который, возможно, еще дышит. Глубокие вдохи через рот, дабы не чувствовать стальной запах крови, пока он снует среди кучи трупов, помогая упаковывать их в подарочные коробки. Что он тут делает и когда этот день закончится?       Сжигать трупы оказывается проще. Печь включается почти сразу, и сквозь маску Ким всматривается в горящие языки пламени, которые дотла сжигают подарочную коробку. Зачем создатель этой проклятой игры тратит деньги на изощренные черные коробки с розовыми бантами, если после кремации от них останется только пыль? Кем вообще мнит себя создатель, заставляя людей убивать других за деньги? Одни и те же вопросы крутятся в его голове, пока он идет до своей двери с нарисованным номером «012». Ему противно от всего происходящего. Взглянув на собственные руки в перчатках, Сокджин видит засохшую кровь нескольких человек, которых он лично отправлял в последний путь. «Я делаю, что должен», — проговаривает он про себя, но стоит ему прикрыть глаза, как он видит испуганные лица, застывшие в ужасе. Что-то внутри ухает вниз, и Сокджин давит тошноту, подкатывающую к горлу снова. Прижав свободную руку к животу, Ким старается сдержать рвотные позывы. Замок, как на зло, не поддается, и Сокджин беспомощно оглядывается по сторонам. Тринадцатый смотрит на него в упор, и на секунду Сокджину кажется, что сейчас он позовет «треугольника», который пробьет ему голову за то, что он слишком впечатлительный, а потом сожжет его тело в печи. К счастью, дверь поддается раньше, чем треугольноголовый успевает заметить, что он замешкался, и номер двенадцать скрывается внутри комнаты, оставив тринадцатого в коридоре. Дернув маску вверх и скинув ее на кровать, Сокджин обнимает унитаз и прощается с остатками обеда. Когда он подписывал контракт, никто не предупреждал его, что здесь будет так тяжело.

***

      Последний год был у Ким Сокджина неважным. Всё пошло по одному месту, когда отец загремел в тюрьму за коррупцию еще пять лет назад, и они с матерью фактически остались на улице. Но первое время привыкшим к роскоши Кимам выживать было не так сложно: Сокджин устроился репетитором языка к таким же богатым деткам, как и он, а мать работала экономкой в том же районе, где они раньше когда-то жили. После отчуждения огромного дома им с матерью пришлось ютиться в кошивоне, который не так уж и отличается от комнаты, в которой Ким как двенадцатый живет сейчас. Однако армию не отменяли даже для бедных. Сокджину не на что было жаловаться эти два года, пока он отдавал долг родине. Жалование было невысокое, но его хватало, он даже немного отправлял матери. Конечно, не было смысла платить за крохотную конуру, в которой он мог бы спать раз в три месяца, когда ему давали отгулы, поэтому кошивон Сокджина решили на эти два года не снимать. Да и ездить к матери с другого конца страны, куда Сокджин попал по распределению в радиотехнические войска, было слишком дорого. Ким возвращался из армии в приподнятом настроении, ожидая, что впереди лучшие времена. Беда пришла внезапно: за эти два года его мать влезла в еще большие долги, и, когда Сокджин год назад демобилизовался, он обнаружил, что даже если работать репетитором с утра до вечера, денег на выплату адских процентов ростовщиков им не хватит. Здоровье мамы с каждым днем ухудшалось: отсутствие нормальной страховки, заплесневелое жилье и детские болячки давали о себе знать, поэтому работать она уже не могла.       С утра Сокджин работал репетитором, а ночью подрабатывал на стройке или в круглосуточном магазине, стараясь погасить долги. Так или иначе они только росли. Уверенность в завтрашнем дне таяла на глазах. К декабрю парень отчаялся уже настолько, что, когда незнакомый солидный мужчина в пиджаке предложил сыграть на деньги, Сокджин играл три часа, надеясь заработать хотя бы три сотни тысяч вон, чтобы оплатить матери осмотр у врача и выплатить проценты за эту неделю. Выбранный им красный конверт жег руку всякий раз, когда Сокджин поднимал его с пола, чтобы снова бросить и попробовать перевернуть синий. Цвета напоминали ему любимый фильм «Матрицу», и когда Сокджин выбрал красный, он не думал, что реальность настолько сурова.

***

      Тщательно почистив зубы, Сокджин ложится на небольшую кровать, снимая розовый комбинезон. Задумывал ли создатель всё это, как аналогию «Матрицы»? Если суровая реальность — это сжигать трупы в печи и смотреть, как избранные убивают друг друга, то что тогда матрица? Неужели он мог бы стать участником игр?       Перевернувшись на бок, он закрывает глаза и поджимает ноги поближе к телу. Можно ли сказать, что ему повезло куда больше? Сколько ещё ему придется трогать бездыханные тела? От мыслей о трупах снова сводит желудок, и Сокджин делает два глубоких вдоха, стараясь успокоиться. Он хорошо помнит, как подписал контракт, и попал на инструктаж длиною в неделю. Сначала он был рад: за выполнение несложных обязанностей ему обещали выплатить гораздо больше, чем он мог бы заработать за два месяца работы на износ. Никто не предупредил, что обязанности будут заключаться в том, чтобы сжигать трупы. Конечно, к игрокам жизнь более жестока, они получают деньги за убийство других, но чем он от них отличается? Тем, что его жизнь не находится под такой же угрозой?       Сокджин не знает, сколько он лежит, уставившись в стену, но вскоре свет выключается, заявляя, что пора спать, и оставляя его наедине со своими мыслями. Он не может отсюда выбраться, пока не закончатся игры. Если бы не убитый на его глазах «кружок», он бы подумал, что все люди здесь — конченные отморозки. Кажется, они лишь жертвы собственных долгов и доверчивости. За стеной один из его коллег заходится странным кашлем, и Сокджин сначала не обращает внимания, пока кашель не повторяется снова. Два года в радиотехнических войсках привели к профессиональной деформации: от скуки он пытается расслышать в кашле соседа азбуку Морзе. Короткий кашель и длинный, и Сокджин почти падает с кровати, когда складывает эту странную мелодию в «12». Он сошел с ума? Хотя зачем спрашивать себя, он точно сошел с ума. И все же есть ли возможность, что с ним связывается кто-то, нужно попробовать ответить. — Да? — кашляет Сокджин в ответ, используя азбуку Морзе и боясь попробовать произнести хоть слово. Он точно сумасшедший. Сев на кровати, он смотрит на место, где висит памятка, которая запрещает с кем-либо разговаривать, и боится, что сейчас откроется дверь, и к нему войдет треугольноголовый вершить правосудие. — Ты OK? — снова кашляет в ответ кто-то, и Сокджин пытается в середине подачи кода понять, с какой стороны идет звук. Кашель отчетливо звучит со стороны комнаты тринадцатого. — Да, — отвечает ему Сокджин и падает обратно на кровать. Он точно сошел с ума. Тринадцатый не отвечает, и Ким вскоре засыпает.

***

Наступило новое утро. Просыпайтесь! Через десять минут начнется пересчет.       Кима будит громкая музыка из колонок и женский голос, дарующий ему десять минут на подготовку. Застегнув розовый комбинезон, он поправляет маску с нарисованным кругом и смотрит на себя в зеркало. Мерзкий кружок-шестерка. Создатель, должно быть, провел в армии несколько десятков лет, иначе как объяснить эту армейскую иерархию и почти что казармы, в которых их держат. Еще и нет доступа к телефону, а еду приносят в определенное время. Не иначе, как какой-то отставной генерал. Дверь гудит, сигнализируя об открытии, и Сокджин в маске за два шага оказывается у двери. Начинаем пересчет. Оставайтесь у своих дверей.       Сокджин прислоняется спиной к двери с числом двенадцать и несколько секунд стоит ровно, после чего поворачивается налево и сталкивается лицом к лицу (или правильнее сказать кругом к кругу) с тринадцатым. Тот наклоняет голову на бок и пристально смотрит на Сокджина, заставляя парня испуганно отвернуться. А что, если тринадцатый выполняет специальное задание «квадрата»? Пересчет завершен.       Сокджин разворачивается и направляется за всеми другими. Руки в перчатке невесомо касается чья-то другая рука и на секунду сжимает пальцы. Сокджин точно спит.

***

      Тринадцатый стучит ему каждую ночь. Обычно это всего лишь число «12», его позывной, и дальше вопрос, в порядке ли он. Как только Сокджин подтверждает, что он в порядке, тринадцатый замолкает. Зачем он это спрашивает, Ким не знает: всякий раз, когда они заходят в комнаты, тринадцатый видит, что Сокджин тоже здесь, возвращается со своей работы и идет отдыхать. Иногда они переглядываются, и время от времени, почти незаметно, что двенадцатому кажется, что это лишь случайность, касается его руки или предплечья, всего на мгновение.       В одну из ночей Сокджин смелеет и, давя страх, решает добиться ответа от тринадцатого. — Имя? — кашляет он спустя несколько секунд после того, как ответил, что он в порядке. И не надеется услышать никакого ответа кроме числа «13». — Гук, — кашляет ему тринадцатый в ответ, и Сокджин улыбается. Гук. Бюро. Суп. Нация. Символично для человека, который здесь убирает трупы своих же сограждан. Этого Сокджин не говорит: без листа бумаги в полной темноте они стараются сводить буквы к минимуму. Внезапно тринадцатый Гук спрашивает в ответ: — Имя? — Джин, — отвечает он, впервые задумываясь, как это звучит. Верный? Или всё же потерянный? Как много значений для каждого слова, и в каждом он. На той стороне замолкают.

***

      На встречу с VIP-клиентами их отбирают, кажется, заранее. Сокджин перед отбоем получает костюм и маску в форме сердца, которая сжимает его лицо в тиски. Дав несколько минут им переодеться, руководители призывают всех, у кого открылись двери, выйти наружу. Решительно переступив через порог, Ким оказывается в коридоре, прижимаясь спиной к двери. Напротив никого нет. Дернув головой вправо, Сокджин видит лишь двоих в таких же костюмах, как и он. Моргнув, двенадцатый медленно поворачивает голову влево. Гук. Он мельком рассматривает товарища по Морзе. Маска в форме черного сердца полностью закрывает его лицо, оставляя лишь прорези для глаз, но шея и взгляд выдают в нем молодого парня. Сокджин прикусывает губу и отворачивается. Появившийся из ниоткуда «квадрат» командует им идти на инструктаж.       В огромном зале их человек семь и все мужчины. Хотя Сокджин и боится, что в любой момент ему могут перерезать горло или пустить в лоб пулю, любопытство берет свое. Он вновь быстро осматривается и отмечает интересную деталь: все мужчины, отобранные на эту роль, молодые и высокие. Эта тенденция ему совсем не нравится. — Работники, — внезапно привлекает их внимание «квадрат», заставляя устремить взгляд на своеобразную импровизированную сцену. — Это ваш шанс показать себя: мы выбрали вас из сотен ваших коллег. Мы близимся к финалу. Сегодня вы будете обслуживать наших VIP-клиентов. От вас требуется внимательно следить за тем, чтобы наши клиенты были довольны. За каждым из вас будет закреплен свой клиент. Они не знают корейского, поэтому ваше общение будет проходить исключительно на английском языке. Говорите только, если к вам обращаются, не снимайте свои маски. Среди вас есть два сотрудника выше по званию, они будут следить за вашими успехами. Допустите ошибку и будете ликвидированы. Приятного вечера.       Кажется, Сокджин понимает, почему выбрали именно его. Помимо спортивного телосложения и высокого роста он хорошо владеет английским и имеет опыт подработки официантом. Он вновь осматривается и пытается понять, кто из шести оставшихся Гук. Однако он едва успел рассмотреть парня, когда была возможность. Ему стоит быть осторожным, если он не хочет попрощаться с жизнью за несколько шагов до финала.       В зале для VIP-клиентов Сокджин почти вспоминает свою прошлую жизнь. Богачи из других стран восседают по диванам в халатах и попивают дорогие напитки, которые он еле успевает подливать. Его клиент налегает на алкоголь больше других: у Сокджина почти пустая бутылка дорогого алкоголя за полчаса. Время от времени его взгляд натыкается на играющих, но он сразу же отворачивается, стараясь концентрироваться на том, что происходит в зале. Он просто не выдерживает смотреть на то, как люди гибнут. Сегодня ему несказанно везет: впервые за несколько дней он не собирает искореженные трупы.       Конечно, всё хорошее рано или поздно заканчивается. Сокджин чувствует, что что-то не так, когда его клиент вновь подзывает его поближе. Мужчина хлопает по месту рядом с ним и просит присесть, чтобы не бегать. Где-то в голове звучит рефреном: «Не садись туда», — но если он откажет, то клиент расстроится, и треугольноголовый его убьет. Поэтому Сокджин проглатывает недовольство и аккуратно опускается рядом с мужчиной. Иностранец, несомненно, взрослый, отмечает Сокджин про себя, когда морщинистые руки тянутся к его колену. — Какие у тебя глаза, ну что за загляденье, как можно такую красоту прятать под маской, — внезапно шепчет ему мужчина заплетающимся языком, и Сокджин готов уже опрокинуть его на диван и спасаться бегством, особенно, когда рука плотно сжимает его колено и ползет вверх по бедру. Чёрт, чёрт, чёрт. — Может, снимешь? — Извините, мне нельзя, — лепечет Сокджин, мечтая скинуть с себя руку. Лучше бы он убирал трупы. — Пожалуйста, сними, — просит мужчина, и Сокджин хочет отодвинуться, но, подняв глаза, видит пристальный взгляд одного из официантов. У него нет клиента. «Треугольник» в любой момент снесет ему голову. — Пока мы здесь, нельзя, — едва выдыхает он, не отрывая взгляда от официанта. Тот не двигается с места, но и не перестает открыто на них пялиться. — Пойдем в мою комнату, — мурлыкает мужчина, и Сокджин чувствует, как поднимается на ноги и идет вслед за мужчиной. Никто не предупреждал, что ему придется здесь проститься с собственной гордостью: ещё никогда в своей жизни он не опускался до того, чтобы спать за деньги.

***

      Едва за ними закрывается дверь, как мужчина почти набрасывается на Сокджина. Сняв свою маску, он тут же тянет руки к маске Кима. Сокджин позволяет морщинистым рукам снять её с себя, надеясь, что в комнате нет камер: ему конец, если «треугольник» или «квадрат» узнает.       Пока чужие руки расстегивают его рубашку, Сокджин молится, чтобы у старого хрена не встал: возможно, ему достаточно будет полапать его подтянутое тело. Оставшись без рубашки, Сокджин чувствует, как мужчина переходит к штанам. Отвратительно, просто отвратительно. Несколько секунд, и можно вешаться в своем номере на поясе от комбинезона. Почему он знает английский язык? Ему стоило оставаться просто «кружком».       Внезапно мужчина наваливается на него. Сокджин прикрывает глаза и ждет, но ничего не происходит ни через секунду, ни через двадцать. Открыв один глаз, он смотрит на иностранца: не шевелится. Как только Сокджин пытается его позвать, раздается громкий храп. Он родился под счастливой звездой, не иначе. Аккуратно оттолкнув тяжелого старика, Сокджин выбирается из-под него и укладывает мужчину на кровать. Застегнув на себе рубашку, Ким опускается на пол и пытается найти маску, брошенную впопыхах на пол. Внезапно замок двери щелкает. Сокджин замирает на полу спиной к двери и надеется, что ему просто послышалось. — Двенадцатый? — обращается к нему кто-то, но Сокджин сидит, не двигаясь и не смея повернуться. Рука тихо пытается нашарить маску на полу. — Двенадцатый? — Да? — подает он голос, все ещё сидя спиной к говорящему. Хоть бы не «треугольник». Во рту резко становится сухо, и Ким сходит с ума от страха. Какой глупый конец. Помереть из-за того, что пытался не грубить клиентам. — Всё в порядке? Что с клиентом? — спрашивает его голос, и Сокджин опускает глаза вниз, пытаясь увидеть маску. К своему ужасу он находит её слишком далеко, вне зоны досягаемости. Ему конец. — Уснул, — уклончиво отвечает он, сидя на месте и ожидая своей участи. Если вскочить неожиданно, то можно застать «треугольника» врасплох и с ним разобраться. Интересно, у него с собой оружие? Хотя он никогда не видел треугольноголовых без него. Чертовы головорезы. — У нас мало времени, пойдем скорее, — обращается к нему человек, и внутри что-то обрывается. Ким Сокджин устал. Он так устал от этой бесконечной игры, где на кону их жизни. Сокджин медленно поворачивается к нему, показывая свое лицо. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Мужчина в маске замирает: — Где твоя маска? — Ты убьешь меня, ведь так? — Сокджин не замечает, как дрожит его голос. — Тогда давай скорее. — О чем ты? Где твоя маска? Быстро надевай её и идём, пока никто сюда не пришел, — просит его парень, но Сокджин не двигается с места. Да, при клиенте убивать его негуманно. Возможно, клиент может обеспечить ему защиту, пока он рядом, никто не посмеет пустить ему пулю в лоб. — Выйдем, и ты меня убьешь, — шепчет Сокджин, глядя на стоящего парня снизу вверх. — Я прав? — Я не хочу тебя убивать, пойдем, надевай маску, — парень торопится и явно нервничает, но Сокджин впервые чувствует себя хозяином положения. — Джин. Ты же Джин? Я не убью тебя, обещаю. — Гук? — осторожно уточняет он и дергается в сторону маски, подхватывая её в руки. И хотя маска у него на руках, сердце бешено стучит, готовое вырваться из груди в любую секунду. Тринадцатый был странным: почему он постоянно с ним общался? Зачем он пришел за ним сюда? В аду нельзя никому доверять. — Я не верю тебе. — Пожалуйста, Джин, — просит тринадцатый, оглядываясь на дверь. Сокджин не двигается с места, как бы он не просил. Подцепив собственную маску рукой, Гук стягивает ее вниз на две секунды, обнажая свое лицо в ответ и тут же надевая маску обратно. — Мы квиты. Пойдем, Джин. Я клянусь, что не буду убивать тебя, у нас мало времени.       Этот маленький жест кажется достаточным для того, чтобы Сокджин ему доверился. Натянув свою маску, он поднимается с пола и быстро выходит вслед за тринадцатым. Снаружи они наталкиваются на человека в костюме официанта. Неужели Чонгук его обманул? — Почему вдвоем? — спрашивает официант, и Сокджин точно уверен, что это «треугольник». — Клиент хотел разнообразия, — быстро отвечает Гук, и «треугольник», кажется, удовлетворяется ответом. — Хорошо, тогда можете идти отдыхать.       По пути к комнатам у Сокджина в голове сотни тысяч вопросов, но он не находит в себе сил задать и одного. Вокруг развешены сотни камер, и он лишь покорно идет за Гуком, не показывая, что они знают имена друг друга. Как только они оказываются у дверей, те автоматически открываются, и, не глядя друг на друга, оба парня ныряют в свои комнаты.       Сокджин поднимает глаза: таймер на стене дает ему десять минут, чтобы привести себя в порядок. Когда свет выключают, он лежит в кровати и снова смотрит в потолок. Гук сегодня спас его от смерти. — Джин? — кашляет тринадцатый по ту сторону стены, и Сокджин улыбается. — Да? — отвечает он, следуя их обычному ритуалу. — Ты ОК? — неизменно спрашивает Гук. — Да, — отвечает Сокджин, и впервые за долгое время он действительно в порядке. Во всяком случае сегодня. Немного выждав паузу, Ким добавляет: — Спасибо.       В ответ тишина. До финала одна ночь.