Я иду искать

      Разумовский уехал, а его криминальные последователи остались. Какое-то время в городе было тихо – бравые линчеватели затаились, опасаясь вмешательства армии и чуткости навостривших уши «цепных псов режима». Полиция оставалась настороже, но совсем скоро это перестало останавливать преступников. Многие попадались легко и глупо, раскрываемость повысилась на этой почве невообразимо, зацветая садом личных дел и приговоров.       Нет, все проблемы не решились, просто прибавилось работы.       Грому было скучно. Катастрофически скучно, разумеется, лишь до тех пор, пока они случайно не разворошили осиное гнездо и не добрались до человека, которому в подмётки не годится, пожалуй, даже Разумовский.       Если Сережа был свихнувшимся на правосудии фанатиком, то этого отдельно взятого представителя криминального мира твердофазно не интересовало вообще ничего, кроме собственной индивидуальной выгоды.       Почерк подобных авторитетов всегда был узнаваем, пусть они и действовали сложной системной подчинённых пешек и рыб чуть покрупнее. Полиция давно вела игру, которая, однако, всегда уходила в ничью.       Игорь напряжённо курил неподалёку от участка после встречи с Димой, который сообщил, что, возможно, и это дело у них попытаются забрать – слишком уж велики риски. Настроение как-то плавно из приемлемого перетекло в столь же мерзкое, как и моросивший холодный дождь. Совершенно необъяснимо в подобные моменты жизни всегда будто нарочно начинался дождь. Ему определенно нравилось смотреть на людское недовольство.       Им нужна была помощь. Вот где Разумовский со своим гипертрофированным чувством справедливости, соразмерным, пожалуй, лишь с уровнем его интеллекта и количеством доступных финансовых средств, был бы как нельзя кстати. Игорь все ещё не в состоянии был оправиться от разочарования, ведь он всегда считал, что Серёжа не такой. Верно. Он – хуже. «Теперь обращаться точно не к кому, – размышлял майор. – В конце концов, не привлекать же, прости Господи, Стрелкова, чтобы неизвестно сколько ещё времени лицезреть эту до невозможности улыбчивую рожу».       Гром не заметил, как к нему подошёл человек, не было и намёка на шлепки людской походки по вымокшей, покрытой пятнами луж мостовой. Он поднял взгляд на темный силуэт – и сигарета отправилась в свободный полёт, окончившийся свободным плаванием.       Перед ним стояло нечто, чего не могло быть, потому что не могло быть никогда. Клочья обгоревшей одежды и сыпучий пепел с крупицам лакированного металла кружили вокруг существа, в котором угадывался чем-то знакомый силуэт. Лукавая улыбка и тлеющие глаза-угольки, создание стояло развязно и беззаботно, словно его и вовсе не смущало то, чем оно являлось. Черные руки, сплошь покрытые алыми огненными трещинами, оно спрятало в некое подобие карманов. Существо подмигнуло и задорно, нахально присвитнуло.       – Слышь, мент, огоньку не найдется?