Я в чудеса не верю

      Три приключенческих фильма на ночь являются лучшим снотворным для юных волшебников. А если эти фильмы про похождения авантюриста Индианы Джонса, то детские сны будут яркие и красочные. Эта идея получила блестящее подтверждение самой жизнью.       К завтраку половина «Великолепной семерки» вышла очень заспанная и очень довольная начинающимися каникулами. Гарри и Гермиона с Невиллом с аппетитом уничтожали вкусный завтрак, в котором не было ни овсянки, ни тыквенного сока, и готовились к запланированным мероприятиям. Взрослые сказали: «В десять часов идем в церковь», — значит идем в церковь. Послушание — дело святое, особенно когда речь идет о здоровье друга.       Так что ровно в десять часов по лондонскому времени к настоятелю храма святой Анны, отцу Питеру О’Рилли, подошли те, кто задолго до этого дня просил его о нынешней встрече: семья добрых католиков Грейнджеров с друзьями.       Отец Питер О’Рилли был человек неординарный, но прежде всего он был человеком долга, долга перед Господом. Орден иезуитов — весьма своеобразная организация в структуре Ватикана, состоящие в нем монахи и священники весьма необычны, а сам орден отличается военной дисциплиной и является ни много ни мало военной структурой, направленной на борьбу с ересью, темными силами и демонами в нашем мире. И монахи-воины, представьте себе, вполне находят с кем сражаться: раз назвался духовной полицией Господа и стражем нашего мира, так охраняй этот мир.       Орден Иисуса со дня основания возглавлял и возглавляет поныне не кардинал, а Генерал, который имеет право держать ответ за свои действия даже не перед Папой Римским, а сразу перед патроном ордена, Иисусом. Ибо надо держать единожды данную Ему клятву, охранять этот мир от сил зла, ни больше ни меньше. Отсюда и военная дисциплина ордена. Когда десять лет назад отец Питер О’Рилли получил приказ Ордена принять приход в Лондоне и внимательно присмотреться к девочке, Жанне Гермионе Грейнджер, приказание было выполнено со всей тщательностью. Католическая церковь тоже отслеживает рождение особых детей, делая это даже получше авроров магического мира, которые начинают замечать жизнь юных волшебников только после детских выбросов неконтролируемой магии, не ранее.       Жанна Гермиона Грейнджер действительно была либо будущей ведьмой, либо будущей святой. Судите сами: левитация, ясновидение, чтение мыслей чудесным образом уравновешивалось в девочке добротой и желанием помогать ближнему. Отец Питер подсказывал родителям методики контроля над силами ребенка: айкидо как структурированный вид спорта, медитации как практики самоконтроля. Книги по развитию и самообучению. Это помогло, но только на первых порах, в десять лет магическая составляющая души этого ребенка начала активно изменяться и усиливаться. А это означало только одно, место девочки — в магическом мире. В обычном мире, вдали от мест силы и людей, которые научат ее этими силами управлять, маленькая Жанна Гермиона обречена. А как вы думаете, чем являются все случаи «самовозгораний» людей? Да-да, именно взрывом магического ядра человека-мага, с моментальной кремацией последнего.       Отец Питер лично уговаривал родителей ребенка отпустить Гермиону на обучение в Хогвартс. Уговорил. Однако мир магов, по крайней мере британских, сказкой наяву не являлся, обе магические войны были тому свидетельством. И за юную прихожанку, которой он уже в первые полгода ее жизни рассказывал о Боге, святому отцу было тревожно. Отец О’Рилли был хорошим священником и переживал за тех, кому давал наставления, тем более о мире магии он кое-что знал и лично, и по долгу службы. Так что письмо с просьбой о проведении экзорцизма от юной Гермионы Грейнджер священник воспринял серьезно, тем более что послали его почтовой совой из «Хогвартса», Академии магического образования Британии.       Грейнджеры появились в храме без опозданий в сопровождении еще двоих детей и двоих взрослых. И если судить по одежде взрослых, они были магами; мода мира магов была весьма традиционна и своеобразна. Отец семейства Эндрю Джордж Грейнджер начал разговор.       — Здравствуйте, Отец Питер. С наступающим праздником Святого Рождества. Позвольте мне представить вам юного Гарри Поттера, — мужчина показал на темноволосого мальчика в очках, стоящего рядом с ним, — это тот самый ребенок, о котором мы вам писали. Мы очень беспокоимся за него, по целому ряду причин.       — И похоже, только обряд экзорцизма поможет освободить Гарри от части темного колдуна, что прицепилась к нему. Волшебных способов мы как-то не нашли, — решительно выступила вперед его юная прихожанка Гермиона.       Девочка всегда отличалась решительностью и прямотой, так что несколько месяцев обучения в Хогвартсе изменить ее никак не могли.       Питер О’Рилли даже улыбнулся, увидев такое постоянство характера. Опять кому-то помогает, девочка. Но если в ребенке часть чужой души — дело серьезное. И все пришли по адресу, он знает как проводить обряд экзорцизма с нужным результатом, а помогать людям — его прямой долг. Отец Питер занялся проблемой.       Несколько минут осмотра ребенка, несколько минут подготовки к обряду. Святая вода, реликвии. Книги. Разговор с Гарри — надо же объяснить ребенку, что и как он будет делать.       — Если к твоей душе желала бы присоединиться часть чужой, то это кончилось бы весьма плохо, Гарри. Причем для обоих людей. Воскресить того, кто умер, невозможно, а если возможно, то с очень плохими последствиями. А ты, мальчик, имеешь право на собственную жизнь, без покойника в своей душе и сознании. Поэтому я попытаюсь воззвать к тому, что, возможно, в тебе. Тебе не следует бояться, если кто-то в твоем сознании будет говорить за тебя. Помни: ты — это ты. А он — паразитическая форма существования за твой счет, Гарри. Мы попытаемся его изгнать. Ты согласен?       — Да, сэр, — серьезно отвечает ребенок, — я вас понимаю. И тоже считаю, что чужую часть души из меня желательно убрать.       Отец О’Рилли приветливо улыбается худенькому зеленоглазому мальчику, усаживает его поудобней и начинает обряд. Орден Иисуса — профессионалы, никаких танцев с бубном и бессмысленно устрашающих действ. Только чтение канона на латыни для изгнания чужой души и знаки, рисуемые святой водой на лбу ребенка. Тут главное — вера и сосредоточенность на задаче. И все. Ну, еще может быть искренняя молитва за близкого человека, но, если уши его не обманывают, этим уже занята семья Грейнджер в полном составе.       Спустя двадцать минут чтения канона начинают светиться крест священника и чаша со святой водой. Еще через полчаса Гарри Поттер резко открывает глаза и произносит взрослым голосом, услышав который, вздрагивает человек в черной мантии волшебника.       — Я не хочу умирать! — произносит незнакомым голосом мальчик Гарри.       — Это уже случилось, — отвечает кому-то священник. — Оставь ребенка.       И еще несколько символов, нанесенных святой водой. И снова чтение канона над мальчиком.       Спустя десять-пятнадцать минут, ребенок резко вздрагивает, а святая вода в церковной чаше тоже начинает ощутимо светиться. Еще миг — и некое темное облако отделяется от мальчика, священник окропляет это облако святой водой. Тихий стон — и странное облако втягивается в сияющую чашу, затем — резкая вспышка света. И все.       Священник устало садится на скамью. Ребенок, сидящий рядом с ним, тяжело дышит. Странный шрам на лбу мальчика начинает выглядеть иначе, так, как выглядел бы простой старый шрам. Кудрявая девочка и пухлый мальчик бросаются обнимать исцеленного друга.       — И это все? — ошарашенно спрашивает довольно молодой маг в черных одеждах, пришедший со всеми.       — Да, уважаемый, — с достоинством отвечает седой священник. — Это не магия. Это вера, только она помогает воззвать за помощью напрямую к создателю. И слабые магические силы людей для изгнания чужеродной сущности тут излишни.       — Тебе уже лучше Гарри? — мальчик кивает.       — Вы знаете, как будто кто-то ушел. Или умер…       — Тот, кто ушел, давно умер. Не думай о нем больше, но я бы посоветовал вам, юный маг, отправиться к гоблинам и провести проверку и очистку крови. Это может очень пригодиться.       — Что, иезуиты уже все знают о гоблинах? — не без интереса спрашивает пожилая дама-волшебница в странной шляпе.       — Конечно, — отвечает священник, — иначе мы не были бы иезуитами, положение обязывает. Надеюсь, я буду чаще видеть своих прихожан, — обращается отец Питер уже к Грейнджерам. Те искренне заверяют его в этом. Их дочка просто счастлива.       Все покидают храм ровно в полдень, время ещё есть, и много. Поэтому взрослые решают немедленно последовать совету отца Питера и отправляются в банк Гринготтс, впрочем, как и планировали раньше.       Оставив машины на платной стоянке, семья Грейнджер остановилась возле бара «Дырявый котел», главного входа на Косую Аллею, главную магическую улицу Лондона. Там Эндрю Джордж Грейнджер и Гвен Анна Грейнджер, а также их гость Северус Снейп, в компании троих детей, стали поджидать временно отсутствующих, в уютном кафе. А мадам Августа Лонгботтом в это время была плотно занята. Она отправилась в пригород Лондона, аппарировав к дому номер четыре по Тисовой улице. К достопочтенной семье Дурсль, опекунам юного Гарри Поттера. Этот визит был согласован заранее по телефону; старшие Грейнджеры действительно могли договориться практически с кем угодно. А у Петунии и Вернона был самый веский повод поддаться на их уговоры, речь шла о здоровье их любимого сына Дадли Дурсля.       Согласованный вчера план был прост, но действенен: всем пройти проверку крови в гоблинском банке, а если надо, и очистку крови. А всем, значит всем, ибо малопонятная агрессия нормальных в общем-то людей, направленная на маленького ребенка, выглядела странно. Имело смысл выяснить, что лежит в основе такого поведения.       Спустя два часа и три вкусных пирога под кофе и сок, уничтоженные детьми в уютном кафе, автомобиль семьи Дурсль припарковался рядом с «Bentley» и «Jaguar XJ» Грейнджеров. Бабушка Невилла приехала в автомобиле новых знакомых, потихоньку осваивая магловские методы передвижения.       Наконец-то все были в сборе и могли реализовать вторую часть плана. Маги и маглы через бар «Дырявый котел» проходят на Косую Аллею.       Вот и мраморное здание Гринготтс, блистающее начищенной бронзой дверей. Важные и настороженные гоблины приветствуют посетителей. Мадам Августа Лонгботтом вызывает своего поверенного, как, впрочем, и семья Грейнджер. Вагонетки и крутой маршрут к серьезным гоблинам, и очень серьезные вопросы. Люди-маги не столь часто заказывают проверку и очистку крови, о не-магах и говорить нечего, однако в этот день было восемь таких заявок: Вернон, Петуния и Дадли Дурсль, а также семья Грейнджер полностью — Эндрю, его жена Гвен и их дочь Гермиона. Ну и конечно Гарри Поттер и его учитель Северус Снейп. Служащим банка Гринготтс предстояло немало заработать, а мистеру Эндрю Грейнджеру — немало заплатить за оказанные услуги.       Да еще достопочтенная волшебница Августа Лонгботтом заказала завтра провести такие же процедуры в госпитале святого Мунго, с ее родственниками Фрэнком и Алисой Лонгботтом, ее сыном и невесткой. Предвкушая будущую прибыль, гоблины старательно принялись за дело.       И дела продолжались еще три часа. Обряды гоблинской магии — дело долгое, но надежное. Результат впечатлил всех.       В семье Дурсль оказалось два сквиба, Петуния и Дадли. Как выяснилось, род Эванс был сквибами, а их бабушка, мама Петунии и Лили, была внебрачной дочерью Альбуса Дамблдора («Он что, не в Нурменгарде?» — серьезно озадачился вопросом Северус Снейп). Однако. Причем родовым даром тети Гарри, Петунии, была травология, и любовь к розам — ее следствие.       Также обнаружилось, что на семью Дурсль были наложены мощный отворот и чары агрессии, направленные на Гарри Поттера лично, а все воспоминания о матери Гарри, Лили, у родни были старательно искажены, вызывая в Дурслях лишь тревогу.       В семье Грейнджер тоже оказалось два сильных сквиба, почти волшебника: Эндрю Грейнджер и Гвен Грейнджер. Причем, их потенциал и слабо активированные родовые дары — целительство, окклюменция и интуиция, — были инициированы рождением их дочки, обретенной волшебницы и новой крови, Гермионы Грейнджер. Ее же собственные дары магии для нового рода таковы: целительство, чары, рунистика, артефакторика, трансфигурация, анимагия, магическое зрение, легилимеция, окклюменция и интуиция. Интуиция, смешно, но она оказалась даром магии для Гермионы, кто бы мог подумать.       Гарри Поттер — чистокровный волшебник, потомок рода Игнотуса Певерелла и Линфреда Стинчкомба… Да, с ребенком все было грустно.       Да, мальчик знатен и богат, но из прямой выжившей родни у ребенка остались лишь магический крестный, лорд Сириус Блэк, отбывавший срок в Азкабане, и Лилиан Дарлин Поттер, ныне изгнанная из рода Поттер, но как такое возможно?! Огромным состоянием наследника рода Поттер управлял его нынешний магический опекун, директор магической школы Хогвартс (Не Альбус Дамблдор, а директор магической школы Хогвартс).       Дальше — больше. Магических даров у юного Гарри Поттера было аж на полсвитка: артефакторика, трансфигурация, чары, некромантия, зельеварение, рунистика, легилименция, анимагия, целительство, — но все они были заблокированы, либо вовсе, либо наполовину, магическим опекуном ребенка. Как мило.       Еще в Гарри было отмечено наличие действий зелий дружелюбия, чары для снижения критического восприятия и приворот на дружбу, направленный на Рона Уизли и директора Хогвартса. А после проведенной очистки крови, когда блоки и чары были сняты, а зловредные зелья выведены из организма, мальчик изменился даже внешне: блоки, наложенные на развитие магического ядра в раннем возрасте, сильно искажают нормальное развитие.       К тому же, проверка крови показала, что вплоть до сегодняшнего дня, тело Гарри было вместилищем для крестража, «осколка души» мага Тома Марволо Риддла.       Похоже, интуиция — точно магический дар Гермионы, что еще сказать.       С Северусом Снейпом все тоже было весьма неординарно.       «Чистокровный маг».       При прочтении этой строки обе брови зельевара взлетели вверх.       «Мать — волшебница Эйлин Принц, отец — Тобиас Снейп, маг-сквиб из рода Розье. Наследник рода Принц, отказ от наследства и от его имени подтвержден магическим опекуном ребенка, директором Хогвартса». Мило.       Деньги, родовое поместье и родовые реликвии рода Принц перешли в распоряжение магического опекуна Северуса Снейпа, директора Хогвартса, еще с 1978 года.       Родовыми дарами мага были зельеварение, чары, рунистика, целительство, левитация, окклюменция и легилименция. И из этого чары, рунистика и целительство были заблокированы почти полностью, еще в детстве, во время учебы в Хогвартсе, распоряжением опекуна, директора Хогвартса.       В крови Снейпа были обнаружены следы мощных приворотных зелий, обновляемых ежегодно. Объект приворота: Лили Поттер-Эванс. Ежегодно обновляемые чары на чувство вины перед нею и мощный отворот и чары агрессии, направленные на ее сына Гарри Поттера, — в комплекте. И, в довершение, чары подчинения и доверия, направленные на директора Хогвартса, а также следы чистки и корректировки памяти, тоже регулярные.       Чистка крови дала ошеломляющий эффект. Наряду с восстановлением сил, ощущением нормального течения магии и снятием угнетенного состояния, в связи с отсутствием действия отворотных и приворотных чар, пришла свобода. Вместе со свободой появилось чувство боли и горечи. И нерешенные вопросы, например такой: «Какого Мордреда я девять лет не общался с матерью, и как там она? Это же последний родной мне человек…»       Зельевар заметил, что его персональное кудрявое несчастье, Гермиона, стоит рядом, непочтительно дергая за рукав его мантии.       — Сэр, извините. Я не закрылась… Простите за вмешательство, но вам срочно нужно домой, к вашей маме. Вот возьмем в банке гоблинские амулеты для защиты сознания и анализаторы ядов, и вам — сразу к маме. Она старенькая, она ждет. Сэр!       Взрослый мужчина пару минут осознавал, что ему говорит девочка, хотел ответить нахалке холодной резкостью, но просто кивнул, соглашаясь.       А что еще тут можно сказать? Связи со всеми близкими ему людьми отрезал совсем другой человек, и все резкости предназначены ему, а не ребенку, который о нем, Северусе Снейпе, беспокоится в силу природной доброты.       — И еще, сэр, — не унималась новая обретенная Гермиона, умоляюще глядя в глаза декану, — завтра мы все всё равно идем в госпиталь Мунго, там еще проверка крови семьи Лонгботтомов будет и консилиум по их дальнейшему лечению. Сэр, вы не могли бы вашу маму тоже туда доставить? Проверку провести на всякий случай… Мало ли, директор же негодяй, для него проклятие наложить — пара пустяков, а ваша мама старенькая, сэр, мало ли…       — Мистер Снейп, — обратился к учителю своей дочки Эндрю Грейнджер, внимательно наблюдавший эту сцену, — моя девочка временами ужасно назойлива и не всегда понимает, где начинается личное пространство другого человека, но думаю, что сейчас в ее словах много разумного. Чтобы ваша мать не стала невольной заложницей того человека, она должна быть здорова и в безопасности. Наш дом с радостью примет еще одну гостью, и мы все как раз сумеем и проверить ее здоровье и решить, что делать дальше. Считайте это комплексным решением проблем, мы все уже слишком далеко зашли, и надо защитить тех, кто может стать легкой мишенью.       Зельевар огляделся. Да, идя в Гринготтс, он думал узнать много нового, и вот узнал. Много. И похоже, нашел не только союзников, но и друзей. В конце концов пригласить маму в гости на пару дней, это нормально, а заодно проверить ее здоровье. Надо обязательно перевести ей денег и, возможно, уговорить ее переехать куда-нибудь из проклятого Коукворта, лучше в магический мир… У него же с мамой всегда были хорошие отношения, с отцом все было плохо. Но Тобиас Снейп — маг-сквиб из рода Розье, это значит, что с мамой они встретились в магическом мире? Приворотное зелье? Проклятие, магический откат — за что? Какого Мордреда он даже не пытался это выяснить?       Да, заканчиваем все тут, в банке, отправляем домой всех Дурслей — ну, с этим справятся дипломаты Грейнджеры… И срочно домой, в Коукворт. Рождество все же время семейных встреч.