Оденься.

Как же жарко. Бакуго отказался от квартиры с кондиционером потому, что стоила она дороже, а тратить деньги на подобное излишество, которое никогда не стояло в его комнате (да, в общаге академии кондиционеры были везде, но когда он жил с родителями (а жил он там дольше, чем в общежитии и ничего – жив), кондиционера у него не имелось) он считал бессмысленным, особенно учитывая то, что он собирается жить с ходячим кондиционером, у которого температуру можно менять просто попросив. Да, он поставил Тодороки в факт того, что будет использовать того в целях охлаждения в жаркое время и утепления в мороз. Тот не понял явного предложения и тем не менее согласился. Кацуки обязательно проработает с ним этот момент. В этой квартире он живёт уже неделю, Тодороки же пришёл лишь вчера и сразу же накинулся на Бакуго, который, между прочим, сам не разрешал тому приходить, пока он не разберёт некоторые коробки. Жить они собирались вместе и Бакуго не хотел бы в первую же секунду наорать на Шото из-за того, что тот что-то уронил. Такое стопроцентно бы случилось, потому что парень засмотрелся бы на что-то и споткнулся об другую коробку. Ну, в итоге то он всё равно уронил кое-кого на пол, разве что тот не сильно повредился, в отличие от вещей, которые могли быть вместо него. Кацуки мог смело считать себя героем, пожертвующим своей задницей для спасения вещей, которые могли оказаться у Тодороки в руках. Причём Динамит мог быть героем только для своих вещей, потому что коробки Тодороки будет заносить сам Тодороки. Трахнуть себя на пороге, тем более с открытой дверью, Бакуго не даст ни за что и никогда, поэтому ограничились поцелуями. Тодороки может был бы не прочь продолжить, но бойкая рука, что закрыла ему рот и уже чуть искрила, предупредила о настроении хозяина (который, между прочим, до этого полностью отдавался поцелую и закидывал руки на плечи Тодороки, дабы притянуть поближе) и на этом пришлось закончить. Перешли на лёгкий диалог о тех нескольких днях, что они не виделись, после чего Шото всё же занёс несколько коробок, которые всё ещё находились за дверью. Ага, то есть Тодороки нужно просто что-то сбить, а что именно не важно, такова его судьба. Бакуго быстро провел экскурсию по уже их квартире. От порога шёл небольшой коридор, переходящий в просторную гостиную. Коридор этот был столь мал, что вид из него был лишь на одну сторону гостиной и то, потому что слева стена заканчивалась раньше, чем справа. Слева, кстати, была видна небольшая часть кухни, в которую вёл небольшой проход, а вот двери не было. Также была видна дверь уже в комнату. Их комнату. Кацуки мог поспорить, что видел как блестели глаза Шото в тот момент, когда он её увидел. Тем не менее повел он его не в неё, а направо. За поворотом сразу бросилась в глаза дверь, ведущая в ванную комнату. И всё же Бакуго повел его в комнату на той же стене. Эта была комната «отдыха». Кацуки с самого начала скептично относился к идеи съезда и искал квартиру с двумя комнатами, чтобы в случае ссоры ему было куда уйти. Или когда они уже в конец задолбают друг друга и захотят отдохнуть. Или когда кто-то вернётся поздно. В любом случае, вторая комната должна была быть. Ну, это планы на применение, а сейчас она используется для склада коробок. Шото без разговоров перенёс все коробки в эту комнату, а после вновь полез к Кацуки, но тот его благополучно обошёл и пошёл на кухню. Там они обсудили последние дни, да и вообще всё, что только можно. Ночка выдалась изматывающей – Тодороки не отлипал от Бакуго всю ночь, будто возмещая все те дни, что они не виделись. О да, стоило им разлучиться на, казалось бы, небольшое время, так Шото жёстко отрывался на Кацуки. Бакуго не особо любил моменты разлуки именно из-за этого – так бы можно было отделаться обычными объятьями, да поцелуями, а тут долбаная ночь издевательств. Тодороки превращается в монстра, вбивается так, что кажется косточки смещаются, а на следующий день так вообще ноги не слушаются. Ладно если б на этом всё заканчивалось, так нет. Этот ублюдок не даёт кончать, мать вашу. Бакуга шипит, когда Шото в очередной раз резко останавливается после напостых толчков, которые не дают сосредоточится ни на чем другом, и, выгибаясь, откидывает голову на подушку в неудовлетворении. Этот конченный буквально втрахивает Бакуго, всю душу из него высасывает, заставляет задыхаться и хвататься за чужие предплечья, струйке слюны скатится вдоль щеки, и Кацуки буквально подавляет скулёж, хмурит глаза и делает вдох, чтобы придти в себя. Тодороки продолжает, но пережимает основание, оттягивает конец, хотя ясное дело, что пойдет по следующему кругу (поцелует в висок, поддержит тело в аномальном положении, а потом шепнёт : «давай ещё раз» и уже тогда ему не нужен будет ответ). Бакуго бы нравился такой секс с Тодороки, если бы не это «но», которое действительно бесило и хоть в конце концов дарило экстаз и накрывало не хуже дыма Полночь, но, опять же, бесило до чёртиков. Всё утро он ищет нормальное положение, при котором его задница и поясница не болели слишком сильно. Жара ничуть не помогает. И иногда Бакуго делает поспешные решения. Например, идёт в душ первым. Как только проснулся, сразу в душ. Это действительно тупо, ведь он мог бы полежать подольше, получить поцелуй куда-то в скулу и спокойно подождать выхода Шото из ванной. В спальне, между прочим, было вполне нормально, учитывая то, что Тодороки охладил её. А сейчас этого охлаждения и в помине нет. Оставаться в ней бессмысленно, даже простыни не убраны. А оставшись в жару с больной задницей Кацуки не собирался перезаправлять кровать. Это он заставит делать Тодороки, после того как тот охладит квартиру. Поэтому Бакуго разместился на диване животом вниз в одних лишь широких шортах. Опираясь на локти, он принял положение в котором было удобнее держать телефон перед собой. Листать ленту, в которой старые одноклассники выкладывают различные фотографии, где им явно весело и жизнь прекрасна, досадно. Хотя бы потому, что им прекрасно где-то там в аквапарке, а Кацуки в жарком доме и два способа охладится находятся в помещении, куда попасть он не может (он не настолько придурок, чтобы ломать двери в новой квартире). Хотя судя по хлопку сзади, теперь не в одном. – Они вновь пошли в аквапарк? Кажется, скоро у них весь профиль будет в одних фотографиях с горками, – подал голос Тодороки, садясь на край дивана. – Придурки, а не герои, – фыркнул Бакуго. – Ты просто обижен, что они не позвали тебя с собой, – послышался смешок парня. Чëрт бы его побрал, Кацуки не любил отношения именно из-за того, что через определенное время его можно понять. Шото понимал все чувства и действия, что несколько бесило. И это он понимал тоже. – Не нарывайся, – рыкнул он, ведя плечом назад. – Я этого не делаю, – голос стремительно приближался. Рука Тодороки легла на волосы Бакуго, а поцелуй пришёлся куда-то в макушку. – Надо будет самим выбраться куда-нибудь. – Ага, – чуть погодя согласился парень. – Ты лучше займись делом, безумно жарко. – А мне нравится твой запах, когда ты потеешь, – сказал парень и в подтверждение втянул воздух рядом с шеей Бакуго. – Я, между прочим, из-за этого самого пота и подорвать тебя могу. И тогда запах карамели будет волновать тебя меньше всего. – Умру, слыша любимый запах. Мне нравится, – Бакуго знал этот голос – Тодороки воспринял всё в серьёз. О подобных вещах с ним говорить было бесполезно, Шото остаётся Шото в любой ситуации и большинство моментов воспринимает уж больно серьёзно. Кацуки действительно пытался вразумить своего парня, но ничего путного из этого не вышло. – Могу устроить. – Не стоит, я слишком мало прожил с тобой, – говорил Тодороки, обнимая парня за торс. Кацуки и не замечал как тот начал ложиться на него. Медленно и будто невзначай. Да даже веса чужого тела на себе не замечал, пока Двумордый наглец не расслабился полностью, придавливая его к дивану. – Блять, да ты голый! Свали! – взревел Бакуго, пытаясь развернуться и отстранить того, кто нарушил его покой. До этого он не отрывался от телефона, а значит и на Тодороки не смотрел. Ладно ему жарко, но вот причины, что бы Шото разделся быть не может. – Ёб твою, – последнее слово Бакуго уже приучился упускать, – Двумордый, мне жарко, я не готов обжиматься с тобой! Тодороки перестал бороться с парнем и просто застыл. И даже так освободиться из его объятий было достаточно проблематично, разве что перевернуться удалось. Через несколько секунд Бакуго всё-таки почувствовал исходящий от Тодороки холод и чуть успокоился. Одна из его ног сползла с дивана, другой не оставалось ничего другого, кроме как остаться на своём месте, разве что Бакуго решил согнуть её в колене, а Тодороки благополучно расположился между ног и эта позиция ему однозначно нравилась. Ладно, он своё дело делал, Кацуки оставалось лишь… собственно ничего не делать, просто отдавать своё тело, как бы по ублюдски это не звучало в его голове. Тодороки довольно требовательный до Бакуго. Не в том плане, что он ждёт от Бакуго неимоверные достижения (он и сам с этим справляется), скорее он хочет чтобы он отдохнул в его компании. Расслабился. Получал удовольствие. – А так? – парень оставлял лёгкие поцелуи на подбородке и постепенно переходил на искусанную им же шею. – Ага… – лениво кивал Бакуго. Ох, как же было приятно чувствовать на зудящих засосах и укусах прохладные губы, вы бы знали. Он откинул голову назад, давая Шото нормально взаимодействовать с ней. От шеи он переходил к ключицам, где начал ещё и имитировать укусы. Его зубы проскальзывали по коже и перед тем как опустить, чуть оттягивали. После этого следы проходили достаточно быстро, да и новые засосы хуже не сделают. Его тело и так усеяно ими. Одну руку Тодороки использует в качестве опоры, а второй держит Бакуго за бок, при этом рука его перемещается то вверх, то вниз, оставляя после себя приятное ощущение. Кацуки же запустил руку в мягкие и ещё мокрые волосы, чуть сжимая в особенные приятные моменты. Просит повторить ещё раз то же действие. А потом ещё удивляется, когда Тодороки его читает как открытую книгу. Бакуго влюбился бы в этот момент, если бы не тихий стук в дверь. Сначала парни застыли и посмотрели на дверь, а после друг на друга. Тодороки жестами показал, что можно просто подождать пока человек уйдёт. Бакуго посмотрел на него как на дебила. Тем временем в дверь постучали ещё раз с криками: – Кацуки, открывай! Ну что за ребенок, дверь родителям открыть не может! Кацуки, который уже начал вылазить из-под Шото, как бы дико это не звучало, испугался и не найдя опору руке, полетел с дивана, а Шото, который между прочим хотел помочь сохранить равновесие, полетел вслед за ним, от чего по всей квартире прошёлся грохот, да такой, что его точно было слышно и за её пределами (либо же их могли спалить сдержанные, насколько это было возможно, чертыхания Бакуго). Этот голос поставил все точки над и. – Я тебя слышу, можешь даже не пытаться скрыться, – голос Мицуки за дверью не потерпел бы возражений. – Нам надо открывать, – прошипел Кацуки, выпутываясь из их рук и ног, – а ещё одеться, закинуть простыни в стирку, высушить твои волосы, с этим ты сам будешь справляться, делая уже перечисленное и сохраняя нормальную температуру в доме. Быстро. Тодороки повторять не надо было. Он так же вскочил на ноги, откашливаясь (и получая сразу подзатыльник из-за того, что он громкий, хотя это не так), после чего быстро пошёл в комнату чтобы прям-таки содрать с кровати простыни и на цыпочках (не снижая скорости) понести их в ванную. Бакуго в это время со скоростью пули накрыл кровать одеялом, которое, черт бы его побрал, в боку не закрывало матрац полностью. Ладно, с этим позже. Только благодаря коврам он не падал на пол. Подбегая к шкафу он уже знал какую футболку и на какой полке возьмёт, осталось только сделать рывок рукой. Естественно с приездом Тодороки произошли изменения и его больная задница не единственная – с Тодороки приехали его шмотки. Вчера получилось только запихнуть их на полку. Вздохнув, Бакуго не утруждал себя поисками другой футболки и одел первую попавшуюся. Серо-голубая с каким-то странным принтом с левой стороны. Допустим, их размеры почти совпадают, поэтому ничего страшного с этого не выйдет. Выйдя из спальни он наткнулся на Тодороки, который завидев его, встал в какую-то хуёвую «пиздатую позу моделей», откинув часть волос назад. Это ладно, Кацуки просто может выгнать его и забить на эту позу. Да, мог бы, если бы между ног ВСЁ ЕЩЁ ГОЛОГО ТОДОРОКИ ШОТО не висел такой же голый член. – Двумордый, блять, оденься, – зашипел Бакуго. – Я и так прекрасен, – вот только светиться тут не надо, это всем и так понятно. – ОНА УБЬЁТ НАС ОБОИХ, ЕСЛИ Я СЕЙЧАС НЕ ОТКРОЮ ЕЙ ДВЕРЬ, ЖИВО ОДЕВАЙСЯ! Тодороки потупил взгляд. – Я иду открывать и чтобы когда они вошли в квартиру ты был одет. – Но… – Мне похуй как ты это сделаешь, – без сожалений сказал Кацуки, после чего направилсяк двери. Тодороки побледнел. – У тебя пара минут. – Но… – Тодороки терялся. – Всё что тебе нужно, ЭТО, БЛЯТЬ, ОДЕТЬСЯ.