-ты, Гречкин, кон-чен-ый.

приём только начинался, всё вылизано так, как не вылизывалось последний месяц. абсолютно всё, вплоть до детей. обустроена небольшая сцена и разные штуки, в подробности которых, лёша не вдавался. он в принципе здесь находился как украшение. к дому подъезжали машины дорогих марок, то белые, то черные, но ждал он конкретного человека. ждал рыжую макушку, которая блекнула бы интересностью среди серости. красная ламборгини. вот пиздец. видно издалека. нецензурный номер красуется своим видом, как и парень, открывающий взмывающую дверцу. лёша поспешил скрыться в библиотеке. настолько быстрым шагом, чуть не переходя на бег и не снося собой кого попало. сегодня гречкина он видеть не хотел, ну его в пизду. не сегодня портить ему настроение. не позволит. а гречкин к нему и не спешил. его сюда позвали, он пришёл. хотя на лешину поддержку он бы хотел рассчитывать. неловко. детский дом. он не знает, что ему делать. про смерть шутить нельзя, про родителей тоже. он должен просто зайти. зайти в стеклянную дверь. видит рыжую молодую голову среди остальных - спасение. остальных он знает очень плохо, или не знает вообще. а сережа... а сережа его ненавидит, как и многое другое разношерстное население петербурга. -здравствуйте, сергей!-подбегает он быстро к молодому человеку, который сразу меняется в лице. -здравствуй, кирилл.-произносит он без той теплоты, что раньше. знакомы они долго, не виделись давно. но по сереже понятно, как он в кирилле разочаровался. по глазам видно.-ты что тут делаешь?- -я приехал...-как бы не прозвучало это странно для парня, но он скажет.-посмотреть выступления ребят.-проговорил он смущенно, как мальчишка. которым был примерно лет 10 назад. на лице старшего появилась невольная улыбка. какая-то смягчающая обстоятельства. -ну, пойдем тогда.- он хотел бы сейчас провалиться сквозь землю, все подростки, которых там было не так много, смотрели с отвращением, он уже пожалел, что сунулся сюда вообще. Господи, как некомфортно. -здравствуйте, кирилл.-к парню, будто зажатому между двумя стенами, подошла воспитательница, вокруг ног которой крутился маленький объект в розовом платье.-я ксения григорьевна. а это ульяша.-девочка держалась за цветастую юбку в пол.-ну же, ульяна, познакомься с дяденькой.- кирилл как-то рефлекторно, не особо заметив, присел на корточки и подставил руку к знакомству.-я кирилл.-улыбнулся он. то ли от страха, то ли от маленькой блондинки, которая смущалась, заставляя умиляться. -ульяна.-все еще одной рукой держась за подол юбки, а другой притягиваясь к кириллу свободной рукой, пролепетала нелепо девочка и немного отпрянув назад, увидела что-то в кирилловом лице, смотря чуть ли не влюбленными глазами.-хочешь я покажу тебе моих кукол?- было не совсем внятно, но понятно, поэтому гречкину младшему осталось только еле согнувшись, взять ульяну за руку и с полусогнутыми коленями бежать в неизвестном себе направлении. сердце колотилось как бешеное. его бросало в жар. он слишком много чувствует за последнее время, что ему в принципе не свойственно, а тут ещё это треклятое здание с хорошенькими детками, которые такой судьбы не заслужили. он бежит за ней под руку и смеется. смеется искренне. тепло приятно растекается в груди по венам и дальше. за что такое маленькое солнце оказалось здесь? его не встречали так даже дома. в небольшой игровой зоне возле главного зала, его усадили на маленький фиолетовый стульчик, который он боялся своим весом раздавить, надели красивую тиару с пушистой херней наверху, которая облазила лучше и обильнее, чем любая дворовая кошка и налили несуществующий чай. самый вкусный чай, что он в этой жизни пробовал. конечно, представили и подружек: луизу - блондинку, она умела летать и петь, разговаривать с животными и водить машину, так как уже взрослая. чем-то напоминает кирилла, только с животными он не разговаривает и не летает. вторая - жанна, она очень умная, хочет стать ученой, так же у неё есть джинсовый комбинезон. а третья - просто марина. марина, да марина. что еще надо? ему нравилось проводить с маленькой принцессой время, в этот момент он чувствовал себя ребенком, отгороженным от проблем взрослых и девочка бегала вокруг своего самого главного поклонника и показывала как умеет петь и танцевать. правда, у неё плохо получалось, но все еще впереди. есть, правда, одна небольшая проблемка - стена. сознание потихоньку начинало бить тревогу и становилось все хуже. от такого стресса на психику начинала подниматься температура и кружиться голова. слишком сильные бабочки в животе ещё никого не сгубили, а гречкина сгубят. сгубят самым извращенным способом. и съедят потом, гребанные падальщики. еще чуть чуть и гречкин не замечая того сам и занятый делом, приглядевшемуся ему - свихнётся нахуй :). но это так, мелочи в принципе. зато чай попили. не хотелось ему в то время: когда панические атаки от безразличия и иногда побоев родных, когда всем плевать на тебя. хотя, со временем, и тебе тоже. когда скурил всю пачку за день и кинул вещи в стирку, не потому что грязные, потому что воняют жестко. -можно к вам?-стоящий уже некоторое время в неком подобии проёма разумовский, решил из наблюдателя перейти в действующего. девочка, резко развернувшись и запнувшись об свою же ногу, упала, а кирилл быстро присел к ней, помогая встать. -ты не ударилась?-на что лишь ульяна улыбнулась и отрицательно помотала головой, идя за другой тиарой, но уже для сережи, к коробке с игрушками. и для гречкина несвойственно, и глаза слишком искренние. диссонанс. вот так эта история о том, как два абсолютно уже взрослых мужика сидят в тиарах: один в розовой, а другой в фиолетовой с бантиками. еле поместивши свои жопы на маленьких стульчиках и разговаривая с маленькой девочкой, которая, их буквально эксплуатировала. но им обоим нравилось, поэтому никто не был против. -сергей, можно вас?-разумовский напрягся, из-за угла выглянула воспитательница, насколько известно, заведущая лёшиной группы. -уже?-приулыбнулся он нервно. -да.-мотнула она головой в сторону дверного проёма и сергей, вернув корону владелице, попрощался с ними обоими. кирилл насторожился, поэтому должен был придумать как улизнуть в сторону за ними, слава богам, что девочка немного утомилась и он, предложив ей сесть на диванчик и отдохнуть, быстренько слинял в сторону того заветного места. -лёша,-проговорила с улыбкой воспитательница и впуская в библиотеку сергея разумовского, которому тот улыбнулся.-в общем, сами скажите ему.- отпрянула она в бок и дала им поговорить на более близком расстоянии. а лёша стал вспоминать все свои грехи, молиться за их исполнение будет, правда, слишком долго. где же он мог накосячить перед разумовским? готовься к худшему. к худшему. -слушай, лёш, ты уже мальчик так-то взрослый,-сел он напротив, поставив стул так, чтобы опереться на спинку руками.-и я на последнем этапе оформления опеки над тобой..-посмотрел он на свои руки, которые не особо хотели слушаться и мяли об друг друга пальцы.- и я понимаю, что если я не спрошу у тебя лично, хочешь ты этого или нет, будет как-то нечестно..- макаров смотрел на того, как на последнюю надежду, как на руку помощи. руку помощи, которая поможет выбраться, которая позволит выплыть со дна и остаться на плаву. научит плавать, как только вытащит оттуда. и ничего не сказав, бросился в объятия старшего. глаза стеклянные, вот вот польются слёзы. -так.. что думаешь?-неуклюже отвечая на объятия, он гладил по спине, захлебывающимся слезами подростка, который уже всего, сука, натерпелся. натерпелся от всех, и от судьбы, и от людей, и от времени. уже устал, пытаясь выбраться, так и оставшись сидеть на дне с привязанным к ноге камнем. с камнем прошлого - единственным его собеседником. надо исчезнуть. гречкин пулей вылетает из детского дома, ни с кем не попрощавшись, даже с принцессой, которую за это время немного да полюбил. эти слова - последнее, что хотел слышать кирилл. на этом моменте он понял, что всё. всё кончено. надо исчезнуть. нельзя портить не свою жизнь. кирилл смотрит лишь перед собой, не обращая внимания на спидометр, объезжая всё и вся, даже преследующие тени, вылетая за город и двигаясь в абсолютно неизвестном направлении, дрифтуя на поворотах, разгоняясь почти до 200. не может он больше. он тоже устал. развеселит игра: умрёт или нет, врежется или спокойно пройдёт трассу. игра буквально на миллион, дешевле похороны его стоить не будут. зато похороны лизы стоили дешевле. на этом копоте она умерла, умрёт и он. он на это надеется. надеется сдохнуть уже настолько долгое время, что не пересчитать в минутах, часах и сутках. он делал больно. он каждым своим действием приносил огромную боль. он напоминал, целовал, целовал мерзко, поцелуем убийцы. даже извиниться за то, какого важного человека он отобрал - не смог. он нихера не может, он слабак. слабак, который со своими демонами в голове не может разобраться, выстраивая стены из дополнительных альтер-эго. злость выкипает из черепной коробки, будь это металл, расплавилась бы нахуй. лавой движется сквозь дыры, заливая уши и глаза, избавляя от звука вокруг, от пейзажа и видимой зоны. лёша заслуживает большего и он не собирается ему мешать, не собирается больше врываться резко в его жизнь, не собирается дразнить и прижимать к себе, не собирается больше представлять, как засыпает с ним в одной кровати. этого не будет. никогда не будет, гречкин не позволит. не позволит даже прикоснуться к себе, подойти ближе, чем на три метра. не позволит сделать ни одного звонка больше, чем 15 секунд автоответчика. не позволит даже написать. не позволит больше отмывать нескончаемую грязь. он испачкан, уродлив. грязный до жути. тонет в своей же тине, утягивая других. а особенно лешу. доехал. успокоился. ещё день, а он уже на взводе. причём на таком, что хер заглушишь. что делать в 11 утра хер пойми где и с хер пойми каким душевным состоянием? он где-то в ебенях под Питером. хватило бы бензина... ответ верный - напиться.