это не первое и не последнее утро, что я тебе подарю

— дуракава, вставай, мы приехали, — иваизуми слегка трясет уснувшего на его плече парня, — фу, всю футболку мне заслюнявил. — да ладно тебе, ива-чан, не ной, — тоору трёт заспанные глаза и поднимается с сиденья. поясница болела после сна в сидячем положении, а ноги слегка затекли, но это было неважно. они вышли рядом с какой-то деревней. сумеречное небо уже готовилось окраситься в цвета рассвета, а все облака исчезли словно, из-за чего небо было совсем чистым. желание уехать было необдуманным и спонтанным, но таким необходимым. обоим от чего-то совершенно не спалось в ту ночь, а чтобы все решить хватило четырех сообщений.

«ива-чан, ты спишь?»

«нет, а что?»

«может уедем куда-нибудь?»

«да, давай»

они понимали друг друга без слов, чувствовали настроение друг друга даже через сообщения. желание уехать не было прихотью, оно было жизненной необходимостью. сбежать к хуям от душного города и проблем куда-то подальше, хоть и на несколько часов. каким-то ебанным чудом в кассе осталась пара билетов на электричку, которая уходила в 3:30, и каким-то ебанным чудом им хватило на эти билеты. о том что они сбежали знали лишь пара друзей, которым они быстро написали «мы уехали» в общий чат. выйдя с перрона, они увидели лишь одинокую дорогу, которую не меняли наверное лет сто, несколько домиков вдалеке и поле. огромное, усеянное мелкими цветами, простирающееся, наверное, до самого горизонта. теплый майский ветер приятно обдувал, а в воздухе витал аромат предстоящего лета. — ты идёшь, ива-чан? — тоору протягивает руку парню. — конечно. — хаджиме берет ойкаву за протянутую руку и позволяет увести себя куда-то вглубь поляны. они шли держась за руки в тишине. слушали пение птиц вдалеке, которым видимо тоже не спалось ночью, шелест травы под ногами и смотрели куда-то в небосклон. -ива-чан, смотри, одуванчики! — тоору нагибается, и собирая в руки охапку уже белых цветов, разворачивается прямо к хаджиме и резко дует на своего рода букет. — дуракава, что ты блять делаешь? — иваизуми начинает отплевываться от полетевших в него белых пушинок, но несколько из них все же умудрились застрять в волосах. — ладно тебе, ива-чан, — ойкава подходит к парню и аккуратно достает из волос застрявшие пушинки, с нежностью глядя в глаза парня, — смотри, рассвет начинается. солнце медленно выходило из-за горизонта, окрашивая все вокруг в пастельно-оранжевый. тоору плюхнулся на траву, наблюдая за тем, как начинается новый день. — дурак, тебя сейчас клещ за жопу укусит. — а вот и нет, я прививку делал. а за жопу кусать меня можешь только ты. — ойкава ехидно ухмыляется, — садись рядом. — вместе со мной в поликлинику пойдешь, если меня укусит. — да ты сдохнешь раньше, чем до тебя дойдет очередь в нашей поликлинике. — и то верно. — иваизуми садится рядом с парнем, аккуратно переплетая их пальцы. ойкава кладет голову на плечо хаджиме и думает о том, что если бы он попал в петлю времени и навсегда застрял в одном дне, то пусть это будет этот день. в поле какой-то неизвестной, богом забытой деревни, вдали от дома, который уже стал для них тюрьмой и рядом с иваизуми. в этом дне он совсем не против остаться даже на целую вечность. — хорошо так. — хаджиме шумно выдыхает, смотря куда-то вверх. — ага, очень. может летом тут поживем? — мысль возникла в голове неожиданно даже для самого тоору. — а где мы дом тут возьмём? — не знаю. придумаем что нибудь. — у меня дача есть, можем туда уехать на лето. будем выращивать овощи в огороде и покупать мороженое в соседнем ларьке. — звучит здорово. а мороженое вкусное? — очень. — иваизуми отвечает с теплотой в голосе. — тогда я согласен. — ойкава ещё сильнее обнимает своего парня. они продолжали сидеть в приятной тишине. вслушиваться в шум ветра и пение птиц, которое стало более громким. и на душе было как-то непривычно спокойно и хорошо, словно именно в этот момент все правильно и так, как должно быть, словно они на своем месте. как будто нет никаких проблем, всей этой поеботы с учебой и экзаменами, которые заебали до такой степени, что блевать хотелось. уехать было самым верным решением, которое они принимали за последнее время. — люблю тебя, дуракава. — хаджиме нарушает тишину и поворачивает голову к тоору. — и я тебя, ива-чан. — ойкава целует своего парня нежно, а их лица окрашены в персиковый из-за рассветного солнца, — жду не дождусь как уеду к тебе на дачу. — да, я тоже, тоо-чан. — это ответочка? — губы тоору растягиваются в улыбке. — возможно. — иваизуми лишь сильнее обнимает своего парня, все так же глядя на восходящее из-за горизонта солнце. да пошли нахуй все эти экзамены, все они преодолеют и пройдут, все это пройдет. останется только их любовь.