Истинность

Пока Тэхён быстро одевается, бегом спускается по лестнице, садится в машину, вбивает координаты, которые прислал Чонгук, в навигатор и едет по маршруту, он не может поверить, что делает это. Он собирается провести гон с Чонгуком. Не со своим мужем. Хосок единственный альфа, с которым Тэхён был в гон. И гон у альф проходил более или менее спокойно по сравнению с тем, что они изучали на истории эволюции. Инстинкты просыпались не сильно, мягко, лишь требуя удовлетворения чуть большего, чем обычно в повседневной жизни. Так же как и течки у омег. Но если судить по последней течке Тэхёна… Если вспомнить историю… Если принять во внимание то, что возможно, они на самом деле истинные… То даже представить невозможно, что будет происходить в той квартире. И как ни странно, это не пугало. Все тело омеги было напряжено, как пружина. В предвкушении. В ожидании. Внутри все кричало о том, что надо к Чонгуку, что у желанного альфы гон, и подставить зад хотелось дико и невыносимо сильно. Запах сандала окружил Тэхёна как только он вышел из лифта. Вдыхая этот возбуждающий аромат, омега на трясущихся ногах подошел к нужной двери и нажал на кнопку долгим звонком. Дверь почти минуту никто не открывал, но вот щелкнул замок, и Тэхён видит Чонгука. Альфа стоит перед ним в одних боксерах и дрожит всем телом. Его черные волосы мокрые от воды, капли стекают по идеальному телу. Он тяжело дышит и немигающим взглядом смотрит на омегу. — Холодный душ не помогает? — слабо усмехнулся Тэхён. Его шутку не оценили, потому что Чонгук резко затягивает омегу в квартиру, закрывает дверь и сразу же прижимается к губам жадным горячим поцелуем. Он мгновенно становится глубоким, языки сплетаются, и альфа рычит, пуская вибрацию по губам. Чонгук стягивает с омеги свитер и футболку, гладит обнаженную кожу, целует шею и плечи. Затем подхватывает под ягодицы, вылизывает пахучую железу, и несет в сторону кровати. Бросает Тэхёна на постель, резко дергает за пояс джинсов, срывая пуговицу и молнию, стаскивает ткань вместе с бельем со стройных ног. И следом избавляется от своих боксеров. — Гук, ты в порядке? — задыхаясь, спрашивает омега. Сандал такой густой, что забивает ноздри и глотку, каждую клетку внутри. И Тэхён уже истекает. От альфы исходят такие сильные феромоны, что омега внутри скулит, и Тэхён поверить не может, что чувствует свое животное начало так ярко, сливается с ним, принимает его. Гон альфы пробуждает все инстинкты, заставляет бедрами тереться о постельное белье и тихо поскуливать.  — Нет, я не в порядке, — рычит альфа и устраивается между ног омеги, которые разводит так широко, что Тэхён шипит от боли. — Я просто горю изнутри. Чонгук губами обхватывает стоящий член омеги, берет глубоко и двигает головой вверх-вниз, лаская твердую плоть. Тэхён выгибается в пояснице, подается бедрами навстречу, с громким «ааах» вплетает пальцы в мокрые черные волосы. Альфа выпускает изо рта член и губами спускается к влажной истекающей дырочке. Слизывает смазку, присасывается ко входу, разводит ягодицы в стороны, толкается языком внутрь. Тэхён извивается в его руках, стонет громко и протяжно, подается навстречу движениям языка, как в бреду повторяя его имя и просит не останавливаться. А Чонгук и не может остановиться. У альфы нет сил это контролировать. Когда он позвонил Тэхёну, то только и ждал, что приедет омега, и он трахнет его прямо на пороге, не отходя от входной двери. Потому что такое возбуждение невозможно было терпеть. Но когда он увидел Тэхёна, то инстинкты внутри закричали, что он должен ублажить этого омегу. Сделать своим, обласкать, чтобы тот сдался на его милость, умолял взять его, подчинился. Гон ревел внутри, стирая все на своем пути. Чонгук слизывал смазку, наслаждаясь незабываемым вкусом, двумя пальцами входя по самые костяшки. С губ срывалось тихое рычание, и он трется членом о постель, чтобы иметь хоть какую-то стимуляцию, и просто упивался звуками, которые издавал Тэхён в его руках. Омега метался, скулил и хныкал, стонал и в кулаках сжимал простыню, выгибаясь красивой дугой. Чонгук вновь накрывает его своим телом, затягивает в поцелуй и трется своим возбуждением о живот Тэхёна. Добавляет третий палец, хлюпая смазкой и каждый раз точно проходится кончиками пальцев по заветной точке. Дрожь тела под ним передается альфе, будто один удар тока на двоих. Чонгук целует, лижет, кусает пухлые губы, заставляет сдаться. Омега крутит задом, насаживается на пальцы, а ногти впиваются не в постель, а в широкие плечи. Альфа разрывает поцелуй, лбом упирается в лоб омеги и шепчет с рычанием прямо в губы: — Тебе нравится, Тэхён? — Мммм…даааа… — Тебе хорошо? — Божеее…да… — Со всеми так хорошо, Тэхён? — Нет… С тобой… С тобой хорошо… — Ты хочешь меня? — Дааа… — Докажи, Тэхён. Омега хнычет и трется всем телом, извивается под альфой, скулит, умоляет. — Чонгук… Пожалуйста… Ну пожалуйста… Чонгук… Слезы стекают по вискам, потому что внутри все пылает от желания, от небывалого возбуждения. Чон слизывает слезы и вновь целует красные губы. Они не понимают, почему оба говорят все это. Но ответ прост, он на поверхности. Чон хочет доминировать, хочет, чтобы омега признал его, нуждался, хотел удовлетворить его гон. Омега в ответ подчинялся, сдавался, скулил и умолял взять его. Инстинкты брали свое, волнами сандала и ванили накрывали сверху. Чонгук вытаскивает пальцы из измученного омеги, руку кладет под ягодицы, чуть приподнимая. Второй рукой опирается на постель возле головы Тэхёна и входит одним резким толчком, слышит громкий хриплый крик омеги, который заставляет зарычать и довольно оскалиться. Сильно, быстро, резко, грубо, просто на пределе возможностей… Брать, брать, ещё и ещё, глубже, и ещё… Крики, хрипы, рычание, всхлипы… Шлепки кожи о кожу, смазка хлюпает от каждого толчка, смешиваясь с другими звуками, которые разлетаются по всей студии. Тэхён сплетает лодыжки на талии Чона, руками шею оплетает и тянет на себя, хочет ближе, и чтобы толчки стали плотнее и чаще, ведь кажется невозможно насытиться. Омега чувствует гон альфы внутри себя, ощущает всем телом и каждой клеткой кожи, отдаваясь в руки Чонгука с переполняющим желанием. Мысли такие примитивные, но точные: подчиняться, отдаваться, удовлетворить, принимать в себя. И он все это делает, чувствуя как член внутри растягивает стенки, бьет точными резкими толчками, и заставляет задыхаться от наслаждения. Чонгук вылизывает шею омеги, ваниль пуская по венам, и просто не может сдерживать рычание. Горло уже дерет от этих утробных глубоких звуков, но альфа не контролирует это. Он берёт, входит по основание, до грубых шлепков, и остановиться не может. Тело не устает, двигается на инстинктах, и альфа доволен тем, как омега его принимает. Идеально, так как надо, себя всего отдает и скулит, будто выпрашивает еще. Они вновь целуются, омега облизывает его шею и ключицы, сандал смакует на языке. Чонгук смотрит на прекрасное лицо под собой, с чуть прикрытыми от наслаждения глазами, и поощрительно порыкивает, заменяя дикое рычание на более мягкий, чуть булькающий звук. Тэхён довольно улыбается, ведь его хвалят, и альфе нравится. Он поднимает взгляд на Чонгука и распахивает глаза в удивлении. — Гук… Твои глаза… Они красным отливают. В почерневших от похоти и наслаждения глазах, будто гуашь по воде, разливается красный цвет. Дико блестит и переливается. Тэхён завороженно смотрит, и альфа чуть замедляется. — Это так красиво, — шепчет омега, и кладет ладони на щеки альфы. — Это не единственная наша проблема, — хрипло говорит альфа и скалится, обнажая клыки. Они полностью увеличились, блестят белизной и острыми концами. Тэхён сглатывает, и чувствует как начинает пульсировать шея в том месте, куда надо ставить метку. Но она там уже есть… — Чонгук, не надо. Мы не можем… Альфа сжимает зубы, злость мечется в диких глазах. Он резко выходит из омеги и переворачивает его на живот. Тэхён встает в коленно-локтевую, сильная рука нажимает на поясницу, заставляя прогнуться. И омега прогибается, с удовольствием подставляет зад, виляет, разработанный вход блестит от смазки. Чонгук любуется синяками на нежной коже, альфа доволен, гладит отметины. Большим пальцем проводит по промежности, входит им полностью в горячее нутро, и жадно улыбается, когда Тэхён начинает хныкать, прося не пальцы, а член. — Гук… Ну пожалуйста… Палец, блестящий от смазки, выскальзывает, и Чонгук по основание заполняет омегу одним толчком. Он обсасывает палец, пока смотрит на соединение их тел, как сжимается вход вокруг толстого ствола, и не может объяснить того дикого наслаждения, которое испытывает. На грани извращения, на грани безумия, но с Тэхёном это правильно. С ним хочется так. И снова сумасшедший темп. Идеальная поза для глубоких, отлично стимулирующих движений. Позу необходимо было сменить, чтобы перед глазами не была шея омеги. Потому что клыки ныли и пульсировали, а внутри все кричало, что надо взять Тэхёна полностью. Чонгук чувствует, что на грани. И Тэхён тоже. Омега напрягается чаще, стонет выше, подается бедрами сильнее. Не прекращая быстрых глубоких толчков, альфа запускает левую руку в розовые волосы, сильно сжимает и тянет на себя, заставляя Тэхёна откинуть голову и вскрикнуть громко. — Кончай, Тэ, — рычит Чонгук. — Сожми меня в себе, давай. Сделай мне хорошо… Пальцы на бедре и в волосах одновременно сжимаются сильнее, и четыре размашистых толчка, когда член каждый раз входит от головки до основания… Тэхён кричит, глотая слезы и изливается на простыню, как и просил его альфа. Чонгук выпускает розовые волосы из пальцев, позволяя омеге упасть лицом в подушки, и сам доводит себя до конца. Много не требуется, стенки плотно сжимаются. Так, как он любит, так, как он помнит, делает Тэхён. И сперма толчками заполняет омегу. Неконтролируемое желание запустить клыки в тело под собой срывает крышу. Альфа рычит, прикусывает клыками язык, затем нижнюю губу и выходит из Тэхёна, предотвращая сцепку. Чонгук дышит часто, мелкими хриплыми вдохами. Он не может больше стоять на коленях, опускает ягодицы на кровать и закрывает глаза. Что-то невероятное внутри, такое облегчение, которого он в жизни не испытывал. И ваниль, такая сладкая и мягкая, просто ласкает горячую кожу. Тэхён переворачивается на спину и смотрит на Чонгука. Тот сидит между его разведенных ног, спина чуть сгорблена от чувства удовлетворения и накатившей истомы. Он смотрит на омегу исподлобья, черные глаза уже не бликуют красным, просто лихорадочно блестят. Черные волосы мокрыми прядями прилипли ко лбу, капли пота стекают по вискам, на шею и крепкую грудь. Рот чуть приоткрыт, альфа выдыхает через него каждый свой вдох. Из двух ранок на нижней губе бежит струйками алая кровь, вниз по подбородку и на шею. — Если я скажу тебе, — хрипло шепчет Тэхён, — что снова хочу тебя, это будет слишком ненормально? Чонгук усмехается криво, приподнимая один уголок рта. — Это будет то же самое, что я хотел тебе сказать только что. Тэхён ухмыляется, поднимается и встает на колени напротив альфы. Начинает слизывать кровь с губ, подбородка, шеи, заставляя Чона откинуть голову, предоставить больше доступа. Они опять целуются, смешивают сандал, ваниль и кровь, и это не кажется неправильным. Гон снова правит бал. ______________________ Тэхён выходит из душа в одной футболке Чонгука и вытирает полотенцем влажные волосы. Уже поздний вечер. Они уснули только после обеда, вымотанные сексом и оргазмами. На телефонах пропущенные от Чимина и Хосока, и омега просто не представляет, что он будет говорить мужу. Но сейчас у него другая проблема. — Чон Чонгук! Ты, блять, вообще видел мое тело?! Альфа отрывает взгляд от телефона и улыбается. — Конечно, ангел. Я же часами на него любовался. Тэхён падает на кровать рядом с ним, и кулаком бьет в грудь, заставляя рассмеяться еще громче. — Я похож на жертву насилия. С меня побои можно снимать. Чонгук сразу же обнимает податливое тело, вдыхает аромат ванили и геля для душа, и целует шею легкими касаниями губ. — Прости, но я не мог себя контролировать. Скажи спасибо, что я запускал свои клыки в себя, а не в твою кожу. Тэхён вздыхает и ближе жмется к обнаженной груди. — Спасибо. Чон усмехается и начинает гладить обнаженное бедро, которое омега закинул на его ноги. — Ангел… — Мммм? — То, что было… Точнее, как это было. Ты в порядке? Тэхён закусил губу и начал пальчиками водить по ореолу соска на груди альфы. — Это было превосходно, — шепчет Тэхён. — Безумно и грубо, но превосходно. Только почему ты не сказал мне, что у тебя гон на носу? Чонгук рассмеялся. — Потому что до него было еще почти два месяца. Последний закончился еще в Америке. Его не должно было быть. И то, каким он был… Это ненормально для меня. И думаю, в целом вообще не нормально. Я с ума сходил, горел и просто искрил внутри, как оголенный инстинкт. Тэхён поджал губы, вспомнил о том открытии, которое сделал вчера днем. Точнее, о том предположении, которое могло описать то, что с ними происходит. Чонгук должен знать, они вдвоем должны это обсудить. — Чонгук? — Что? — Я вчера, после нашего разговора по телефону, думал… Думал о том, что с нами происходит. И вспомнил один разговор с Чимином. Он тогда мне рассказывал о его увлечении генетикой. И мы говорили об…истинности. Ты знаешь, что это такое? Омега весь напрягся, ожидая ответа. Чон нахмурился. Слово знакомое, мелькает в памяти. Чимин и с ним об этом говорил. — Истинность? Ты имеешь в виду ту истинность, которая может быть между альфой и омегой? Когда они типа предназначены друг для друга? Тэхён кивает. — Да. Я почитал про это в интернете. Там мало что разъясняется, все сухо и кратко, но факты подходят под то, что происходит у нас с тобой. Наши запахи просто взрывают нам мозг, нас тянет друг к другу, и это нельзя контролировать. Омега хочет угождать альфе, заботиться и подчиняться, альфа хочет защищать, присвоить, испытывает неконтролируемое чувство собственничества. Что… Что ты думаешь? — И ты думаешь, что мы с тобой истинные? Тэхён поднимает голову и смотрит на Чонгука. — Я не знаю. Но это хоть какое-то объяснение. Чон облизывает губы и переводит взгляд в потолок. Он скептически относится к этой теории, и никогда не верил в нее. Слишком как-то это сказочно, что природа создает идеальные пары. Об этом ничего точно не известно, и доказательств как таковых нет. Только слова. — Я не знаю, Тэхён. На самом деле, я в это никогда не верил. Что-то сжалось в груди, и омега сглотнул. — Но тогда как ты объяснишь то, что происходит с нами? Это точно не норма у альф и омег. — И этого я тоже не могу объяснить. Чонгук видел, как омега поджал губы и опустил взгляд. Поэтому ладонями обхватил лицо и заставил посмотреть в глаза. — Послушай, ангел. Неважно как это называется, важно, что это просто есть, как ни назови. Мы приняли это, и нам обоим стало легче. Да? Омега кивнул и улыбнулся. — И что мы будем делать? Чонгук закусил губу, рассматривая красивое лицо перед собой. — Пока не знаю. Все надо обдумать. Я не могу представить, как мы скажем Чимину и моему брату о том, что происходит между нами. Давай дадим нам немного времени, ладно? Тэхён снова кивнул. Альфа накрыл припухшие губы поцелуем, лаская их языком, посасывая язык. И внутри омеги почему-то оседал привкус неопределенности и обиды. ___________________ Когда омега вечером вернулся домой, он дрожал всем телом, набирая номер мужа. От Хосока было восемь пропущенных звонков, и вина душила горло, пока гудки эхом отдавались в трубке. — Ну наконец-то, — облегченно выдыхает Хосок. — Господи, Тэхён, я чуть с ума не сошел. Что у тебя с телефоном? — Хо, успокойся, — как можно спокойнее ответил омега. — Все в порядке. Просто я с утра уехал в агентство и забыл телефон дома. Только вернулся. Извини, что заставил волноваться. — А ты не мог позвонить с другого номера? Хороший вопрос, Тэхён. Думай, думай… — Ну прости, — протянул омега, пытаясь флиртовать и задобрить мужа, хотя сам внутри умирал от лжи. — Работы много навалилось, бегали с агентом весь день. Совсем вылетело из головы. Хосок глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Тэхён кусал губы и отвернулся от зеркала в ванной, потому что не мог смотреть на себя, в свои подлые карие глаза. — Я так переживал, ТэТэ. — Я знаю, прости меня, Хо. — Ладно, — выдохнул альфа. — Но больше так не делай. Я чуть домой не сорвался. От этих слов ледяной водой окатило все тело. То самое тело, которое в синяках не от рук законного мужа. — Даже Чонгуку звонил, хотел, чтобы он искал тебя. Но он тоже не отвечал. Ты не знаешь, где он? — Нет, — чуть ли не писком выдавил из себя Тэхён и прокашлялся. — Мы не виделись с тех пор, как мою машину эвакуировали. — Ясно, потом ему позвоню. Что у тебя нового? — Я улетаю в Китай на съёмки на несколько дней. Радости Тэхёна не было предела, когда агент позвонил и сказал, что им предложили сниматься в рекламе, съёмки в Китае. Вылет через три дня. И снимать будут только лицо. Сама удача на стороне омеги. Значит, у него есть чуть больше недели, чтобы синяки на теле прошли. — И когда ты вылетаешь? — Через три дня. — Значит, когда я вернусь, уже мне придется ждать своего мужа, — усмехается Хосок. — Похоже на то, — хмыкнул омега. — Как твой договор? — Дело двигается, значит я дома буду в субботу. Ты в пятницу улетаешь? — Да. — Ясно. Ладно, придется ждать. Я соскучился. — Я тоже, — выдыхает Тэхён и трет шею, будто пытаясь расслабить горло, чтобы ложь проходила лучше. — У меня сейчас встреча, я должен бежать. Люблю. — И я. Звонок закончен, и Тэхён опускается на пол, обхватывая голову руками. Как из этого выбраться? Что им делать? Нет ответа. Как признаться мужу, что изменил с его братом и разрушить свою семью? И как отказаться от Чонгука и больше никогда не встречаться? Тэхёна разрывало изнутри, и он не знал как поступить. Что правильно? А что нет? Истинность (если это она) или супружеская связь, семья? Омега не знал и понятия не имел, у кого спросить. ____________________ Недели сменялись неделями, но ничего не менялось. Тэхён будто жил двумя жизнями одновременно. Дома, с мужем, играл прежнего заботливого супруга, за улыбками пряча чувство вины и пытаясь заткнуть в себе совесть, которая кричала истошно и будто разрывала изнутри. Рот постоянно открывался, чтобы уже сказать все, всю правду выложить. Слова крутились на языке, но омега их проглатывал, потому что не мог. Не мог сказать, что предает и обманывает постоянно. Стыд и страх сковывали все тело, заставляли задыхаться и сдерживать слезы. Но стоило встретиться с Чонгуком… Они пользовались любым моментом, чтобы остаться наедине. В машине, в его студии, в отеле… Неважно. Их связь только росла, тянула сильнее, связывала крепче по рукам и ногам и не давала возможности выпутаться. Если Тэхён уезжал из страны или из города на съемки, альфа пытался хоть на день приехать или прилететь к нему. Омега, каждый раз возвращаясь домой после встречи с Чонгуком, плакал тихо, закрываясь в ванной комнате, и поражался тому, что Хосок не чувствовал сильного аромата сандала, что буквально въелся в кожу его мужа. Тэхён тер себя мочалками, но сандал был глубоко в порах. Но муки совести накрывали омегу только при Хосоке. Когда он был с Чонгуком… Это невозможно объяснить, странно и запутано. Но такое ощущение, что пропадал весь мир, когда они были вместе. Не было никого и ничего. Не было их мужей, не было проблем, не было долга и морали. Они брали и отдавались друг другу как и в первый раз, насытиться не могли, ценили каждую минуту. Голод, дикий и неутолимый, горел в глазах один на двоих, и все пропадало вокруг. Только они. В объятьях, крепких и страстных. Только поцелуи, жадные и мокрые. Только секс, такой идеальный и неизменно до вспышек, до криков, до дрожи и блаженных улыбок в конце. Когда они были вместе, не было ощущения, что они изменяют кому-то. Это казалось самым естественным, что может происходить с ними, и они это принимали, в себя впитывали, пили эту сладкую истому большими глотками, не расцепляя сплетенных пальцев. Но все это заканчивалось, стоило им разойтись каждый в свою сторону. И все начиналось по кругу. Ложь, вина, совесть, слезы и мысли о том, как дожить до следующей встречи. Никто из них больше не говорил об истинности. Тэхён тему не заводил, Чонгук также молчал. Казалось, что это волнует только омегу, альфа будто и не переживал по этому поводу. И если у Тэхёна и вырывалось что-то типа «я не могу больше так», Чон просто гладил его своими теплыми ладонями и шептал «шшш, все будет хорошо». И Тэхён верил, и снова отдавался альфе, забывая обо всем. Их наглость и страсть уже переходила все допустимые пределы. Они умудрялись запустить руки куда не следует на общих встречах с Чимином и Хосоком. Урвать поцелуй на кухне во время ужина. Шепнуть пошлое обещание, стоит отвернуться тому, чьи уши этого слышать не должны. Оба понимали, что опасно заигрались, но остановить этого не могли. Если они рядом, совесть спала, инстинкты горели. И было непонятно, как этого не замечали люди вокруг. Тэхён чуть богу душу не отдал, когда на одном из приемов, который проходил в огромном отеле, их чуть не поймали с поличным. Омега зашел в туалет, и через секунд двадцать сильные руки запихнули его в кабинку, закрыли замок. Чонгук нависал над ним, пальцы уже пробирались под белье, мазали по дырочке, шипя от ощущения влажности. — Уже неделя, Тэхён. Я не могу больше. — Ты с ума сошел? Выйди быстро отсюда! — Когда мы встретимся, ангел? Альфа не сводит глаз с омеги, и облизывает блестящие пальцы. Тэхён сразу же возбуждается и тихо скулит. — Когда, Тэхён? — За-завтра, — выдыхает омега и взгляда не может отвести, потому что темные глаза почернели, подчиняют и давят желанием. — Обещаешь? — Обещаю. Поцелуй прерывается голосами двух омег, которые зашли в туалет. Они смеются и что-то обсуждают, а Тэхён сердце успокоить не может. От адреналина и страха, и от горячего влажного языка, который вылизывает его шею. И сам не знает от чего его сердце бьется о ребра сильнее. ___________________ — Господин Чон, я проверил бухгалтерский отчет за последний месяц и нашел несколько ошибок. Заместитель Чонгука стоит возле стола босса в офисе и смотрит на альфу, который сидит на своем кожаном кресле и крутит в руках карандаш. — Что за ошибки? — Согласно официальным данным, наша прибыль больше, чем указана в отчете. В нем допущено несколько ошибок, а точнее, четыре, из-за которых факт не сходится с итогом в документах. Чонгук выдыхает сквозь зубы и прикрывает глаза. — Они охренели в этой бухгалтерии? Отнеси им отчет, пусть исправят до конца дня. А после того, как исправят, придут ко мне и объяснят, почему допустили эти ошибки. И если их объяснения меня не устроят, я уволю их к чертовой матери. Альфа нервно стучит карандашом по столу, и хрустит шейными позвонками. — Это все? — Нет, господин Чон. Чонгук скрипит зубами. — Что еще? — раздраженно говорит альфа, сверля заместителя тяжелым взглядом. — Это насчет последней закупки материалов. В прайс-листе, по которому мы делали заказ, указаны одни цены. Но по факту, при отгрузке, в документах указаны цены другие, выше заранее обговоренных. Машина стоит на разгрузке, работа приостановлена. Мы не можем принимать товар по другим ценам. — Пиздец, — выдыхает Чонгук, и карандаш ломается в длинных пальцах. — Я понял. Сейчас же позвоню поставщику и решу эту проблему. Меня не беспокоить, я сам позову, когда будешь нужен. Заместитель слегка поклонился и вышел из кабинета, прикрывая за собой дверь. Чонгук сразу же отъезжает от стола, заставляя Тэхёна на коленях пройти пару шагов. Но омега не отрывается от своего занятия. Он сосет головку, вводит ствол в горячий рот и смотрит на альфу блядским взглядом. — Тэ, это просто пиздец, — шипит Чонгук. — Ты что творишь? — Я соскучился, — шепчет омега и снова вбирает в рот твердую плоть. Чонгук откидывает голову на спинку кресла и шипит. Пальцы вплетает в розовые пряди и нажимает на затылок, заставляя Тэхёна заглотить полностью. И тот подчиняется, расслабляя глотку. Слюна пошло хлюпает, Тэхён мычит от сандаловой тяжести на языке, а Чонгук начинает управлять процессом. Тянет за волосы голову вверх, опускает вниз нажатием на затылок. Дыхание ускоряется и сбивается, и он кончает в рот омеги, подаваясь бедрами глубже в мягкое горло, заставляя Тэхёна подавиться. Альфа рычит сквозь зубы и ловит разноцветные блики перед глазами, и на губах улыбка. Такая же, как и у Тэхёна, который стоит на коленях перед ним, облизывает губы, стирает слюну с подбородка тыльной стороной ладони. Чонгук останавливает руку и облизывает сам, языком собирая вкус омеги и свой собственный. — Ты невероятный, ангел, — шепчет альфа и легко целует припухшие губы. — Ты говорил. — И сумасшедший. Дверь же не закрыта. — У меня в мыслях была не дверь, а твой член, — усмехается Тэхён. — Ты умеешь приводить весомые аргументы, — улыбается Чонгук. Альфа встает и застегивает брюки. Подходит к двери и щелкает замком. Поворачивается и вновь подходит к омеге, который уже поднялся с колен и смотрит на него. — Я так сильно хочу тебя, — шепчет Чонгук, прижимая желанное тело к себе. — Я тоже. — Но мой кабинет и тонкие стены не выдержат нашего секса. — Я знаю. — Поэтому… Чонгук подталкивает Тэхёна спиной к своему креслу, и омега утопает в белой коже. — Теперь твоя очередь быть боссом, — усмехается альфа и встает перед Тэхёном на колени. Расстегивает его джинсы, приспускает белье и обхватывает рукой возбужденную плоть. Омега наблюдает за альфой с довольной ухмылкой и облизывает губы в предвкушении. — А я могу быть таким же властным боссом, как и ты? — шепотом спрашивает Тэхён. — Конечно, ангел, — отвечает альфа, размазывая слюну по своим губам. — Я этого и хочу. А Тэхён просто завез папку с документами, которые просил передать Хосок своему брату, ведь омега проезжал мимо офиса Чонгука. Котел кипел, оба варились в нем и не могли потушить то, что сжигало изнутри.