кризализм

tall tree 6ft man – the way it shapes you message to bears – the tourist

Уен впервые в жизни просыпается таким бодрым, выспавшимся вдоволь и набравшимся за всю ночь сил; впервые у него не возникает желания вымученно закрыть глаза и погрузиться в ленивую дрему. Какой же жуткий контраст по сравнению с ночами, когда он без остановки зубрил конспекты или играл в гляделки с потолком на протяжении долгих часов. Он осматривает чужую спальню, которая ему вообще-то уже совсем не чужая: на спинке стула его белье, под ним – джинсы и где-то там рубашка, на стене – полариоды с его высветленным вспышкой лицом и на зеркале отпечатки его пальцев. Еще немного и Уен с концами переберется сюда из родительского дома. В комнате свежо, и сладко пахнет его подушка. За окном облака по небу разливаются белилами, пряча надоедливое солнце. Чон зарывается пальцами ног в мягкие хлопковые простыни и поворачивает голову вправо – под боком хозяин квартиры, его любовь. Спокойствие накрывает подростка с головой. Он переворачивается на бок и с сонной улыбкой рассматривает умиротворенное лицо Сонхва. Его изящные черты остры днем, но прямо сейчас они будто бы невесомо мягкие: неподвижные ресницы, веером обрамляющие веки, точеный нос и очаровательно приоткрытые губы. Хочется прикоснуться. Погладить, еле касаясь подушечками пальцев, обвести невидимые контуры и остановиться на теплой щеке. Каждая неровность, шелушинка, прыщик – идеальны. И он не может справиться с удушающим его обожанием ко всем этим мелочам. Уен бесшумно выпутывается из одеяла и заботливо делится большей его частью с Паком – у старшего дурацкая привычка скидывать его с себя во сне и мерзнуть всю оставшуюся ночь. Однажды он так заболел – простуда скосила жаром на целых две недели, и помня это, даже зимой Сонхва все равно упрямо спал почти что голышом. Знание таких деталей о нем все еще приятно шокирует Уена, так что все, что происходит прямо сейчас, кажется ему прекрасным сновидением. А в его снах они с Сонхва на веки вечные – вместе, вот так вот безоговорочно рядом. Живут друг другом вне времени и пространства, вне понимания остальных, никем не принятые ученик и учитель. Но это все – более, чем реально. Он все никак к этому не привыкнет. – Я люблю тебя так сильно, хен, и не знаю, что мне с этим делать, – вполголоса произносит Чон, опускаясь головой обратно на подушку, и оставляет совсем незаметные прикосновения на кончиках пальцев Сонхва, вкладывая свою ладонь в его, большую и теплую. Вдруг ладонь сжимается в ответ, так что Уен вздрагивает от неожиданности. А после Сонхва, не открывая глаз, медленно вздохнув, отвечает своим хриплым ото сна голосом: – Тебе ничего и не нужно делать, лишь принять мою любовь, потому что я люблю тебя точно так же. У Уена слезятся глаза, и он не хочет это признавать, поэтому он позволяет рукам старшего притянуть его хрупкое тело ближе; вдвоем теплее, ни сантиметра между. Он прижимается щекой к груди Сонхва и прикрывает глаза, улыбаясь как дитя. – Я думал, ты спишь, – бубнит Чон, выдавая свое смущение. – Я тоже так думал, но, как оказалось, у меня радар на признания в любви, – в своей манере самодовольно отвечает Пак, левой рукой вплетая пальцы в чужие мягкие волосы. Уен смеется. Ему сладко, жарко, мягко, хорошо, нет, нет… прекрасно. В объятиях Сонхва, в этой постели. В этих стенах они – как внутри крепости, у обоих «абонент недоступен», их мир заканчивается друг на друге, и никого рядом. И нет ярлыков, своей тяжестью прибивающих к земле, словно кандалы; нет украдкой брошенных взглядов в школьных коридорах, в которых тоска, которую никто посторонний не поймет. Здесь, сейчас, перед ним Сонхва – нагой, не только физически, но и духовно. Он сбрасывает тугой галстук и начищенные до блеска ботинки, а вместе с ними исчезают и все формальности, осуждения и обсуждения. Здесь им позволено быть рядом, позволено просто быть. А завтра – понедельник, и им придется снова надеть оковы и ступить на порог школы – порознь. Но это другой мир, и Уену оттуда хочется сбежать. И сбегает он сюда, в эту светлую квартиру, залезает с головой под простыни, бросается в эти желанные объятия, ныряет с головой в любовь, которую он всегда умел отдавать, но так не привык получать. «Она – не оценки в электронном журнале, мой хороший, ее не нужно зарабатывать.» Уен влюблен, и ему навсегда хочется остаться здесь, в этом безмятежном утреннем мгновении.