Свернувшиеся комочки молока

Он уставился в окно. Пасмурно сегодня. Навевает тоску. В руке кружка уже остывшего кофе. Точно ли он заваривал его этим утром? Запах вчерашнего молока. Прокисшего. Точно, свернувшиеся комочки плавают внутри. Вздохнув, Окуясу запрокинул голову назад, уставившись в потолок. Где Кейчо сейчас, интересно? Навряд ли в раю. А существует ли... — Окуясу, я принёс пожрать! — буквально влетевший в комнату Джоске — когда только он успел переобуться? — отвлек Ниджимуру от мыслей. Тот ничего не ответил, лишь кивнул, не отрывая взгляда от какой-то точки вдалеке. Джоске тихо вздохнул и, шурша бумажными пакетами с любимыми хотдогами, уселся прямо на подоконник, закрывая телом взор на улицу. Несколько секунд Окуясу продолжал смотреть пустым взглядом в то же место, словно сквозь друга, а затем просто отвернулся, опершись скулой на ладонь. Они молчали. Можно было слышать, как жужжит противная муха в другой комнате, как Хигашиката неловко чешет затылок (и тихо ругнулся из-за этого, забыв, что мог испортить прическу), как Окуясу, опустив взгляд в кружку, ложкой играет с комочками свернувшегося молока. Пока тот думал о своём, Джоске думал, как прервать это неловкое молчание. А нужно ли было? — Ты есть будешь? Твои любимые, бежал, чтобы не успели остыть. — по-тупому улыбнувшись, пролепетал брюнет, доставая хотдоги — два положил перед товарищем, еще два на подоконник рядом с собой. — Не... — начал было Окуясу, но передумал — не хотелось расстраивать друга. — Хорошо, я поем. — дрожащими руками Ниджимура потянулся к упакованному фастфуду, медленно сдирая целлофан. Поесть ему действительно не помешало бы. Аппетит пропал совсем. Он сильно похудел. Джоске никогда не видел его — не унывающего и эмоционального Окуясу — столь апатичным, бессильным и опустошенным. Не лезло. Всё было без вкуса: еда, комната, казалось, весь мир потускнел, потерял всю свою яркую палитру красок, эмоций, чувств. Словно бесконечно падаешь в бездну, где царит кромешная тьма, там настолько пусто, что, казалось бы, в вакууме намного больше жизни. Ниджимура, не предпринимая более попыток запихнуть в себя что-то, отодвинул хотдог. Казалось, что даже на это ему потребовалось приложить немало сил. На освободившееся на столе место Окуясу положил руки, а на них голову. Хигашиката смотрел на него, ощущая свою беспомощность в этой ситуации. Крейзи Даймонд не залечит душевные раны. И как же, черт возьми, Джоске жалеет об этом. Медленно пододвинувшись ближе к другу, голубоглазый медленно, неуверенно коснулся кончиками пальцев чужого затылка, затем так же плавно, неспеша положил всю ладонь, поглаживая по волосам, с такой нежностью и заботой, словно мать. Окуясу не шевелился, но затем тихонько начал ластиться под ладонь, не поднимая взгляд. Джоске без лишних слов наклонился и прижался своим лбом к макушке друга. Он справится. Они справятся. Когда-нибудь боль утихнет и мир заиграет красками, может не такими яркими, как было, но точно будет лучше. Всё будет как раньше.