Порок Идеала

      Мне пришлось ещё какое-то время просто подышать, чтобы успокоиться. Я прислонилась к поверхности зеркала — плевать, если на нём останутся пятна. Вообще на всё плевать.              Что мне со всем этим делать? Новое тело, новые воспоминания, и почти ничего от моего я. Соблазнительно было поплыть по течению, но в то же время… Мыслей в голове было слишком много, они сплетались в змеиные клубки, и уже невозможно было найти ни головы, ни хвоста.              — Система, могу я отказаться от твоих заданий? — спросила я. Ну, а вдруг прокатит. Хотя, в тоже время, если это было «обучение», его не стоило пропускать.              

[Невозможно. Задания выдаются для лучшей адаптации в новом мире.]

[Пожалуйста, выполните текущее задание, чтобы получить следующие инструкции.]

             Стоило в этом убедиться. Я вздохнула. Обучение так обучение. Что там эта система от меня хотела? Зарядку? Для начала нужно было одеться и осмотреться, где я вообще оказалась.              Комната выглядела достаточно просторной. Несмотря на яркость моего облика, я находилась в окружении спокойных цветов. Экстраординарного, кроме зеркала, здесь, по сути, ничего не было. Но его можно было скрыть — с одной из сторон оказалась штора, связанная небольшим тканевым бантом. Размышляя о том, для чего вообще стоило ставить зеркало прямо напротив кровати, у меня возникали неоднозначные чувства. На столике возле зеркала было множество баночек, с этикетками на странном языке, который я, на удивление, понимала. Там же стояла круглая металлическая коробочка, похожая по облику на небольшую шкатулку для украшений — у Солярис их оказалось очень много, хоть вся увешайся. Это было неплохо, но немного странно для меня.              Дальше в комнате была дверь в гардеробную, по какой-то причине открытая, да ещё и не скрывающая разбросанные и свёрнутые в узел вещи. После них в глаза стали бросаться и другие недостатки обстановки: вещи валялись и за пределами гардеробной, на полу, возле кровати, стояла пустая жестяная банка (по крайней мере, она выглядела такой). Хотя обстановка и казалась мне комфортной, живой, но в тоже время я чувствовала что-то неправильное в этом захламлении.              Спальня, если это так можно было назвать, находилась на небольшой платформе в полметра от основной комнаты и огороженная стеклянными перилами с рисунками — Солярис, то есть я, это сама рисовала? Вниз можно было спуститься по двум боковым стеклянным лестницам сразу в так называемую гостиную, в которой, кроме барной стойки, огромного и явно супермягкого насыщенно-зелёного дивана, ничего толком не было — хотя открытое пространство выглядело очень привлекающим. В пол была встроена подсветка, а на потолке, на шикарной люстре, висел, видимо, халат из комплекта надетого на мне белья. Я лишь приподняла брови и стянула его, как раз подойдёт чтобы слегка унять дискомфорт от незащищённости. Гостиная сливалась с небольшой и очевидно редко используемой кухни, пусть на ней и было всё необходимое с технической точки зрения.              Вся квартира была в светло-жёлтых и нежных тонах, а солнечный свет (а солнце ли это вообще?) заливал всё помещение, как будто на картинке в каталоге дизайнов интерьеров. Здесь было уютно, хотя и хотелось немного прибраться.              Первым делом я нашла дверь в ванную, чтобы снова чуть приоткрыть рот от «решений» в дизайне. Там не было душевой кабины, которые я, кажется, очень любила за удобство. За то посередине комнаты была широкая ванна (скорее джакузи, а по честному низкий аквариум — по крайней мере, акриловый голубой и отделка стеклом напоминала очень), под потолком были подвешены лампы-рыбки, а над самой ванной — потолочный душ, на стенах опять было много огромных зеркал. Куда не спрячься — всё видно. Со своей теперь уж яркой причёской, посреди нежно-голубой ванны, я выглядела как то ли солнце в небе, то ли мандарин на скатерти. Последняя мысль меня зацепила, но не могла понять, почему. Только хотелось быстрее спрятаться от отражения, но стоило уйти из одного зеркала — тут же оказывалась в другом. Пришлось смириться и делать всё быстро.              Я умылась, почистила зубы, а в отражении всё ещё была Солярис. При более близком рассмотрении я заметила веснушки на своё смуглом лице, а также обратила внимание, что на теле были волосы… Золотистые, они заставляли будто тело сиять, но что-то заставило меня вздрогнуть. Я бы их точно все сбрила. Золотистые волоски были и на руках, и на подмышках, и на ногах. Кто-нибудь в этом мире вообще знает про депиляцию? Но станка или хотя бы коробки с восковыми полосками — удивительно, что я поняла, что именно они мне нужны, — я просто не нашла. Да, волоски были мягкими, но всё равно что-то моё настоящее «я» не было ими довольно. Я быстро поспешила выскользнуть из этой проклятой комнаты. Мне было спокойнее не видеть себя.              Как там система сказала? Привыкание к новому телу с помощью зарядки из разряда очень… странных вещей. Зарядка и еда, прогулка ещё куда не шло, но последнее… Нельзя же так просто говорить «самоудовлетворить себя»! Всё моё сознание будто отторгало эту мысль, но в тоже время, ещё какая-то частичка не видела в этом ничего необычного. Я не могла только понять, какая из этих частей действительно было мной, а не остатками памяти Солярис.              Начать я решила с уборки. Совместить полезное с не очень приятным. Работы действительно оказалось многовато, но после эту квартиру можно было хоть фотографировать и выставлять на продажу. От этой мысли даже стало грустно, ведь вместе с мусором ушла, наверное, часть самосознания и поведения настоящей Солярис. Ну, теперь здесь была я, а значит долго грустить — зря тратить время.              Я хорошо потянулась, чувствуя, как тянутся мышцы и как хрустнули позвонки. Тут же пришло и оповещение от системы.              

[Зарядка была выполнена. Система просит Вас перейти к выполнению следующих задач: использовать самоудовлетворение, для освоения новой чувствительности, поесть, для привыкания к новой пище, выйти на прогулку, для привыкания к нашей атмосфере.]

             Хорошо, что уборка была засчитана как зарядка. Сомневаюсь, что меня хватило бы и на то, и на то. Но напоминая о других заданиях заставили меня поморщиться, собираясь опять проигнорировать странное предложение. Вот от еды поняла, что не откажусь. Надо было только найти нормальную одежду в бездонной гардеробной Солярис. Во время уборки я заметила, что там всё какое-то ну уж слишком откровенное, полупрозрачное. И ни одного крепкого бюстгальтера для этой груди. Нижнее бельё на мне сейчас не в счёт — оно не удерживало грудь, а только, видимо, прикрывало для сна. О простой футболке и джинсах вообще, видимо, можно было забыть — ха-ха, я и так большую часть своей прошлой жизни забыла, если не всё, так теперь и с одеждой проблемы.              Большая часть одежды выглядела как куски ткани, и я думала, что они мало что вообще смогут прикрыть. За этим перебиранием кое-что всё-таки кинулось мне сразу в глаза: вязанное плотной вязкой белое с нежно-розовыми чашами для груди. Оно всё ещё было очень открытым и очень коротким, но я чувствовала, как кровь приливала к лицу. Я хотела его надеть. Пока ведь никто не видел. Будет совсем ужасно — сниму. Сама себе кивнув, я скинула без раздумий лиф и примерила на голое тело эту вещь. Она оказалась просто чудесной, пусть и открывала непозволительно много кожи, но мне странным образом всё равно нравилось.              Убеждая себя чувством, что этот наряд абсолютно нормальный, хоть на подкорке сознания что-то и кричало «вульгарщина», я вышла в основную комнату. При её солнечном освещении даже в большом зеркале на меня смотрела картинка. И мне было неловко, но я чувствовала в груди восторг. Вязь не могла скрыть плотные серьги в сосках, от чего это было заметно, но даже на всё откровение — мне нравилось.              Я не стала использовать баночки на столике, всё же, лицо Солярис и без всего этого казалось очень привлекательным, да и я хотела выйти только пообедать — а пообедать ли? Я ведь не знала, сколько времени.              [Для удобства Вы можете воспользоваться телефоном Солярис. Всё её имущество — теперь Ваше.]              Будто прочитав мысли, оповестила система. Точно, здесь были телефоны. И не оставляя времени на размышления о слежке в моей голове, я его разыскала среди подушек в кровати.              Зарядки мне должно было хватить. И только на границе сознания скользнула мысль, что телефон слишком пустой для ненового, но выбора у меня в принципе особо не было.              Квартира оказалась на сотом этаже. Я даже не заметила эту высоту, когда рассматривала квартиру, и поняла, на каком этаже я нахожусь только, когда начала вызывать лифт. Высоко. Уверена, у меня бы колени задрожали, посмотри я с этого расстояния вниз. Хорошо, что лифт не был прозрачным.              Выйдя уже непосредственно на улицу, я даже не успела ахнуть. Город был красивым, ещё и в лучах ближайшей звезды. Тепло и приятно, и совсем нет запаха. Даже этот факт заставил меня слегка улыбнуться.              Сначала я шла даже как-то боязливо, всё время казалось, что я одета слишком открыто, что ветер сейчас вот поднимет подол платья, а проходящие люди точно смотрят как-то не хорошо. Но со временем, стоило мне пройти всего несколько домов, я заметила, что люди вокруг сами были открыто одеты, особенно девушка, у которой вместо майки был только плетёный лиф. Смотрелось это, правда, красиво.              В тот момент было примерно три часа дня, так что задания завтрака плавно превратилось в обед. Я по памяти нашла небольшое, но уютное кафе недалеко от дома. В нём пахло выпечкой, кофеем и чем-то ещё съестным. Несмотря на то, что внешность людей отличалась от того, к чему я привыкла — у всех оказались самые невообразимые цвета волос, макияжей — этот мир очень и очень близко повторял мне знакомые вещи, пусть те и могли использоваться по-другому.              — Чем могу помочь? — когда я села за один из свободных столиков, ко мне подошла официантка с нежно-розовыми волосами. Она улыбалась, а в ямочках на её щеках был пирсинг. Благодаря ей я поняла, что обычные футболки всё-таки в этом мире существовали, разве что на девушке та была слишком большой и оголяла одно плечо, при этом совсем закрывала шорты, что казалось, что она вовсе без них.              Я словила себя на мысли, что слишком долго смотрю на неё и смутилась, быстрее переведя взгляд на меню. Многие блюда были мне не знакомы, выбор из них оказался слишком сложным. Я попросила мне принести стандартный обед и, когда официантка ушла, стала дальше подсматривать за своим окружением.              За другими столиками сидели самые разные личности: девушки с бритыми головами, но в очень элегантных платьях, парни в почти женской одежде и, кажется, даже с макияжем. Этот мир был слишком пёстрым и непривычным, но люди, казалось, вокруг этого не замечали, им было так комфортно. Возможно со временем станет и мне.              

☼☼☼

      

      

[Поесть и выйти на прогулку выполнены. Система просит Вас перейти к выполнению следующих задач: использовать самоудовлетворение, для освоения новой чувствительности.]

      

      Именно поэтому я не захотела возвращаться сразу в квартиру после обеда. Я не совсем представляла, как возможно вообще мастурбировать по велению какой-то системы. Вместо возвращения в четыре стены, я решила всё-таки просто погулять по городу и помочь настоящей себе вспомнить этот мир.              Город был слишком большой и величественный, даже просто стоя на земле и вглядываясь в небо. Вокруг было много высоток, но стояли друг от друга они на расстоянии, чтобы солнце легко проникало в пространство между ними. Было множество деревьев и фонтанов. И много людей, просто гуляющие, куда-то спешащие по своим делам. Этот мир жил своим чередом и никто не знал, что по нему гуляла я — ненастоящая Солярис. Может это и было к лучшему.              Я остановилась на центральной площади, от проделанного пути уже начинали побаливать ноги, но я старалась этого не замечать.              Среди фонтанов и цветущих кустов стояла статуя метров сорок в высоту. Женщина в длинном платье и с цветочной короной на голове. Люксана Нивиус. Память напомнила, что она являлась основательницей и первым президентом этой страны. При виде её лика, пусть и каменного, я слегка поёжилась.              Но видимо не все чувствовали свою ничтожность под этой статуей. Рядом со мной бодрым шагом прошла экскурсовод, а за ней, по всей видимости, группа туристов. Она вещала о состоянии государства, когда к власти пришла Люксана и как за первые пять лет своего президентства она изменила общую систему выборов и принятия решений в государстве. Люди в группе кажется были в этом очень заинтересованы, а я только нахмурила брови. Вряд ли выезжая куда-то в другую страну, я бы хотела слушать про дамочку, жившую пару веков назад. Хотя чувство было, что я в принципе никуда дальше своего дома не выезжала, а каменный лик Люксаны мне просто приелся.              Я отвернулась от первого президента спиной и пошла дальше. Куда приятнее было смотреть на общую архитектуру и прятаться в тенях деревьев парка. Уже к пяти часам вечера солнце медленно начинало клониться к горизонту, всё больше пропадая за другими высотками; зажигалась уличная иллюминация в изящных формах. Но прохладно не становилось, и даже в этом платье я чувствовала себя комфортно.              Мир вокруг жил, как и двигалось время. Действительно странно было это ощущать, что тело мне по сути не принадлежало, и одновременно с тем я чувствовала и ветер, треплющий платье и мои волосы, тепло уходящего солнца. Слишком глубоко погружаясь в мысли, у меня начинала болеть голова.              В этот момент я заметила движение недалеко от себя. Вместо уходящего солнца, на улицы начали выходить артисты. Они были одеты ещё «вульгарнее», чем я могла бы себе представить. У одной девушки точно не было даже лёгкого лифа, а её одежда — цепочки и ожерелья, и замысловатые золотые рисунки на смуглой коже. Она танцевала танец под одобрительные возгласы толпы, состоящей из туристов.              Я тоже увлеклась этим действием. Украшения на ней позвякивали в такт движениям, она двигалась свободно. Она явно не боялась быть осуждённой за слишком открытый наряд, все смотрели с лёгкой толикой обожания. Не скрою, что и меня завораживали её плавные взмахи раскрашенных рук и бёдер, прикрытых только тонкой полоской ткани, держащейся только, я очень надеялась, сильным узлом.              Когда музыка закончилась, девушка поклонилась не выходя из образа. Прошло несколько минут прежде, чем люди стали от неё расходится. Я не сразу сообразила, что после танца и поклонов, она подошла прямо ко мне.              — Разрешите присесть? — она улыбалась, и я, хоть и не горела сильным желанием, но всё равно кивнула.              Девушка села так близко, что я могла чувствовать жар её тела. На её коже даже выступило несколько капель пота, но краска всё равно не стиралась. Я не могла никак себя отдёрнуть перестать смотреть на неё в её открытом, но таком красивом облике.              — Это танец называется креомерлан. У нас есть недалеко от центральной площади студия, где мы учим ему всех желающих, — девушка, как фокусница, протянула мне из ниоткуда взявшуюся визитку. Я могла только её принять — кусочек твёрдого и блестящего материала, на котором была вся информация. — У тебя очень красивое тело и тебе бы он очень подошёл.              Я даже как-то смутилась. Не особо я считала своё текущее тело красивым, но девушка, которую я находила привлекательной, считала обратное. Это вызвало во мне непонятные чувства, похожие на воодушевление.              Я ей кивнула, девушка ещё раз улыбнулась и, выдохнув, вновь встала и отошла к прежнему месту, чтобы снова начать танцевать. Ещё немного за ней понаблюдав, я поднялась и направилась домой.              Если бы моя кожа была светлее, она бы уже стала цвета помидора. Давно девушки не делали мне комплименты. Пусть, скорее всего, это был просто маркетинг, чтобы завлечь меня в их школу, но всё равно приятно. Я решила сохранить карточку, мало ли мне понадобится в задании от системы найти себе хобби.              

☼☼☼

      

      В квартире за время моего отсутствия почти ничего не изменилось. Только что света стало меньше. Скинув обувь у входной двери, я не стала включать лампы, а сразу прошла в ванную. Пусть я не особо в этом состоянии успела что-то сделать, но чувствовала лёгкую усталость. Хотелось побыстрее принять душ и лечь в мягкую кровать.              Хотя стоило только в ванной включить свет, тут же и появились воспоминания, что у меня, теперь у меня, есть джакузи. Отличный вариант для тяжёлого дня. Я была уверена, что со всем этим медленным процессом соотнесения воспоминаний Солярис и моих настоящих, мозг слишком сильно уставал.              Разобраться в том, как включать этот «аквариум» — именно так я для себя его называла — не составило труда. У него оказалась ещё и подсветка воды, от чего он ещё больше стал похож на аквариум. Но расслабиться в мягких пузырьках в тёплой воде было приятно.              Из головы не вышло последнее задание системы, притихшей во второй половине дня. Да необычно, но что со мной станет… Может это шло против принципов меня прошлой, но Солярис будто не видела в этом проблемы. От этих мыслей даже внизу живота что-то потянуло.              Я осторожно провела руками сначала просто по телу, огладила грудь и живот. Тело легко отзывалось на прикосновения, будто подталкивало к более активным действиям. Соски в серёжках-солнцах напряглись, от чего с непривычки я ощущала лёгкую боль. Но она была тянущей, любопытной. Тоже самое я начала чувствовать и ниже, но не могла решиться действовать.              Хорошо хоть система молчала и не подгоняла.              Ладонь я опустила под воду, с осторожностью провела от колена до середины внутренней стороны бедра. Сердце начинало быстрее колотиться, но любопытство всё равно пересилило страх.              — Ой! — испуганно воскликнула я, когда пальцами, я наконец-то коснулась внутренней стороны половых губ, а за ними оказалось что-то металлическое. Нервная дрожь успела пробежать по спине, но скоро проснулось очередное воспоминание. То был один из пирсингов Солярис. Очень больно было его делать, но после… После что? В голове была каша, но мне казалось, что даже воспоминания приятных чувств пробудились.              Я нервно сглотнула, снова ладонью огладила бёдра, заходя дальше. Пальцы вновь коснулись серёжки, вроде, она была из той же коллекции, что и на сосках — и как я раньше не заметила такую деталь своего нового тела? Хотя то сейчас будто отзывалось на привычные прикосновения.              Я сильнее съехала в ванне, одной рукой цепляясь за бортик, а второй продолжая узнавать чувствительность этого тела. Серёжка была пробита прямо через мягкую головку клитора и при прикосновениях отдавала волны удовольствия. Стоило только немного погладить, чтобы я слишком громко и смущённо выдохнула. Но в воде ощущения были и не те, а воспоминания подкинули другие образы.              Я приподнялась и нашла небольшую панель на ванне, при нажатии выдвинулась небольшая полка. Кажется, это предназначалось для гелей и шампуней, но в итоге на небольшой салфетке лежал ярко-голубой предмет, точнее игрушка, точнее интимная игрушка. Я смущённо сглотнула. Я в живую таких никогда не видела, а здесь Солярис оставила явно с определённой целью.              На ощупь она была мягкой и бархатной. Корпус напоминал больше ракушку, в углублении которой было несколько выпуклых точек: одна совершенно точно предназначалась для клитора — небольшая и с небольшими массажными отростками, вторая возвышалась на сантиметров десять, с расширяющейся плоской частью на конце.              Стоило положить обратно и забыть — нечего такими вещами вообще заниматься. Но я уже начала, а страх неизведанного был личным моим, а не этого тела. Я вздохнула, удобнее скользнула ягодицами по бортику и развела ноги. Игрушка легко скользнула внутрь влагалища, занимая удобное положение. Возможно, это была одна из тех, которые Солярис делала для себя на заказ… Я была уверена, в квартире ещё много чего-то такого спрятано. Я нащупала на основании ракушки небольшую панель, при долгом нажатии появилась первая лёгкая пульсация. От непривычки я свела ноги, но стало только влажнее. И не от воды.              Ещё два нажатия на панель, и пульсация стала сильнее. Мягкие волны удовольствия проходили сразу от двух точек в моём теле. Заставили меня опереться сильнее на бортик, даже слегка приподняться, махнуть в воздухе бёдрами. Было приятно, даже слегка пугало насколько могло женское тело получать удовольствие от такого. Слегка откинув голову назад и заметила движение сбоку.              Зеркала. Я успела в полутьме забыть о них, а теперь не могла оторвать взгляда от них. Куда не глянь — везде Солярис, с откинутой головой, выставленной на показ (пусть и никого здесь не было) грудью и возбуждёнными сосками. Зрелище пошлое, вульгарное, но чертовски привлекательное. Это было моё тело, получавшее удовольствие само с собой, и этому не мешали ни тёмно-золотые волосы на теле, ни моё смущение. Удовольствие порочное, да, вульгарность меня смущала, но в тоже время в этом же не было ничего плохого? Люди склонны были получать удовольствие во всех сферах и, возможно, я была чертовски глупа, отказывая себе в этом раньше.              Без моего участия скорость и интенсивность изменилась, от чего я вздрогнула и наконец-то отвлекалась от своего отражения. Узел удовольствия скручивался сильнее, а игрушка вошла в автоматический режим, постепенно усиливая мощность. Первое время я пыталась кусать губы, но после тихие стоны-вздохи стали отражаться от кафельных стен ванной.              Когда же мощность игрушки достигла, кажется максимума, меня на много не хватило. Сильнее сжав бёдра и уцепившись за край, я крупно вздрогнула, последний раз простонав, громче правда, чем в предыдущие разы. Тело после оргазма тут же расслабилось, размякло.              С бортика я обратно соскользнула в воду. Игрушку удалось легко достать и отложить в сторону. Тело ещё оставалось чувствительным на пузырьки джакузи, но при0 этом ощущалось лёгким, будто готово было тут и растечься. Я вытянула ноги в воде, и готова была расслабиться, но оповещение системы всё равно умудрилось меня потревожить.              

[Самоудовлетворение выполнено. Ожидание следующий заданий!]

      

      Стало немного стыдно, что я всё-таки это сделала, но в голове не могли долго задерживаться мысли. Меня разморило и сегодня я действительно собиралась только отдыхать.