Тяжелые дни

      Хлопок двери. Ключи со звоном падают на пол. Игорь лениво поворачивает голову в сторону звука и сдвигает влажное полотенце с глаз, наблюдая за Кириллом через дверной проем. Тот заёбанно снимает обувь, медленно перебирает пальцами пуговицы на рубашке, бросает ее к ключам и шагает на кухню. Гром хмыкает и снова расслабляется в ванне, на слух улавливая как парень набирает стакан воды и через несколько секунд уже пустым опускает его на столешницу. Вскоре слышатся шаги, чужая рука мягко ведет по завившимся от влаги волосам, нежно оглаживает щеку.       — Привет, — шепчет Гречкин. Игорь не отвечает, только молча подается ближе к ладони, и Кирилл, неловко пристроившись на бортике ванны, склоняется к его лицу, прижимаясь горячими губами к прохладному полотенцу на лбу мужчины, — тяжелый день?       Тяжелый, думает Игорь. Для него любой день когда за окном больше двадцати пяти градусов тяжелый. На то, чтобы озвучить вслух, сил абсолютно нет, но оно и не нужно, парень понимает его без слов, смачивает полотенце, возвращает обратно на лоб и прижимается своим поверх него. Сидит так минут пять, или пятнадцать, кто его знает, время, кажется, перестало работать по правилам и идет на какие-то уступки, позволяя растянуть момент в бесконечность. Кирилл отстраняется, становится пусто и тоскливо, но позвать его не получается, слова это всё ещё слишком, сегодня они остались где-то далеко за пределами его социальных ресурсов, поэтому Грому не остается ничего другого кроме как сползти чуть ниже в воду и постараться не думать.       Не помогает.       Зато помогает Гречкин, который чем-то шуршит в полуметре от ванной и тихо чертыхается. Обоняние улавливает дорогой гель для душа, подаренный еще полгода назад и всё это время простоявший где-то под раковиной. Игорь сдвигает полотенце на лице чуть выше, позволяя себе наблюдать за парнем из-под полуприкрытых век. Тот снимает и с тихим звоном откладывает на раковину кольцо, окунает мочалку в теплую воду под краном, вспенивает на ней гель и возвращается на бортик ванны, оставляя мыльные следы на игоревых плечах и шее. В холодной воде ничего особо не отмоешь, но Игорю, откровенно говоря, плевать. Он чувствует осторожные прикосновения, видит обманчиво безобидные тонкие пальцы, вцепившиеся в другой бортик ванны для равновесия, и ему так нестерпимо хорошо, что хочется застрять в этом моменте как насекомому в янтаре.       На плечи льется вода и Игорь блаженно выдыхает. Ему, на самом деле, сложно понять, как Кирилл выходил весь день в рубашке и не грохнулся где-нибудь в обморок от перегрева. Гречкин обычно смеется, и говорит что татуировки у него волшебные — змее на правой кисти жара нравится, а мороженое на щеке так и вовсе прохладой отдает, да и вообще, Игорь, ну подварюсь немного, так не все же тебе с сырой гречкой возиться. Не сгори, шутливо просит Гром. Постараюсь, серьезно отвечает Кирилл.       — Игореш, как отпустит — я в гостиной, — шепчут куда-то ему в шею и Игорь чуть дергает подбородком. Услышал. Получает поцелуй в висок и остается один.       В ванной он по итогу лежит и думает ещё часа два точно, кожа неприятно морщится, зато в квартире уже прохладнее и можно дышать не опасаясь сжечь к чертям дыхательные пути. И мысль правильная всё-таки появилась. Игорь смотрит на раковину, забирает кольцо Гречкина и выходит как был — голый, молча машет рукой Кириллу, поднявшему взгляд от телефона, идет к шкафу и так же молча надевает штаны, по прежнему сжимая металл в кулаке. Ищет что-то в карманах кожанки, находит, сует в карман и идёт к дивану. Кирилл улыбается, хлопает рукой по месту справа от себя и привычно прижимается к боку, печатает что-то в твиттер (Игорь краем глаза видит слово «кот» и даже не пытается понять о чем это он) и откладывает телефон в сторону, обнимая Грома поперек груди, голову на плече у него устраивая и выдыхая так счастливо, что от одного этого звука сердце быстрее бьется.       Игорь осторожно берет его руку и надевает кольцо на безымянный. Кирилл смеется.       — Игорь, я на указательном обычно ношу, — он не разрывая объятий пытается кольцо переместить и хмурится, — Игорь?       Кольцо непривычно гладкое, без крупного камня неправильной огранки. Другое кольцо. На безымянном. Кирилл таки разрывает объятия и переводит непонимающий взгляд с руки на Игоря. Тот неловко пожимает плечами, берет его за запястье и оставляет сухой поцелуй рядом с кольцом, возвращая золотое украшение Гречкина на его законное место на указательном.       — Ты сделал мне предложение? — Игорь пожимает плечами и чуть улыбается, — Игорь, ты серьезно сделал мне предложение в один из тех дней когда тебе не хватает моральных сил даже на то, чтобы говорить?       Игорь тихо смеется и снова пожимает плечами. Думает о том, что все сделал правильно. Думает о том, как дорог ему стал Гречкин. Думает о том, как сильно его любит.       Хочет сказать вслух — не может, тут Кирилл оказывается прав. Поэтому просто смотрит на парня, оставляет поцелуй у него на виске и прижимает к груди. Гречкин улыбается, так глупо, но так счастливо. Шире чем когда-либо до этого в жизни.       — Я тебя тоже, Игорь, — бормочет Кирилл куда-то ему в ключицу, — тоже люблю.