SwapFell: Мир минувшего ужаса

      Страх всегда отличался двуличностью, как и сам человек, с которым он делил одну дорогу в жизни. Страх был обманчив, как мартовский лёд, подтопленный первыми лучами жаркого Солнца. Дьявольский делец, сулящий спасение или гибель, твёрдую землю или трясину, связываться с которым не пожелал бы никто. Но чувству не запретишь и не прикажешь — оно не нуждается в приглашениях и не станет терпеливо обивать пороги, надеясь на гостеприимство. Кратчайшее свидание с ним могло изменить всё, стоило ему только прикоснуться к первой ниточке и судьба оказывалась в его руках.       Впрочем, скорее всего, страх был попросту слеп, повелевая человеком. Слепой кукловод вместе зоркого плута — разве в этом можно было успеть найти утешение? Глас самой жизни, инстинкт, чудовищная сила, вливающаяся в кровь, вместе с первыми отзвуками беды, он сам полагался на удачу.       Даже когда стоило задуматься хотя бы на мгновение.       Когда стоило шагнуть назад, отдёрнуть ногу, став обратно на безопасную тропу. Но как только белые трещины вырвались из под её подошвы, как только страх взял верх, она допустила вторую ошибку. Вместо короткого шага назад, Чара испуганным прыжком отпрянула на целых четыре, забыв о безопасной тропе. Её ноги только успели коснуться твёрдого льда, как тот со скрежетом проломился и девочка с головой провалилась в ледяную прорубь.       Свет перевернулся и исчез вместе с сомкнувшейся над ней водой. Кожа вспыхнула, словно она окунулась в раскалённую магму, после чего холод и мрак сдавили тело, утаскивая добычу на самое дно озера. Чугунный шар неумолимо тянул её вниз, как камень на шее приговорённого. Зажмурив глаза, она пыталась пошевелиться, из последних сил сражаясь за жизнь, но тело, скованное железом и нестерпимой стужей, отказывалось подчиняться. Она не успела испугаться, не успела ощутить весь ужас, поглотивший её, не успела подумать ни о чём — ей не хватило воздуха. Судорожно борясь с объятиями смерти, Чара не успела заметить, как сделала первый глоток и тут же глаза девочки широко распахнулись. Густой зеленоватый туман, пожираемый беспросветной мглой успел промелькнуть перед потухающим взглядом, прежде чем её выбившееся из сил сердце окончательно не превратилось в оледеневший комочек. Через несколько секунд шар глухо упал на дно, взмутив чёрную воду. Клубы ила и песка лениво взметнулись над землей, после чего медленно осели, тонким слоем погребая безжизненное тело утопленницы...       Забрав очередную жертву, бездна постепенно затихает, разглаживаясь и замирая в привычном ледяном покое. Фосфорическая полоска прорезается через мрак, пугливая рыбка слепо озирается по сторонам, пытаясь разглядеть в омуте угрозу. Она проплывает над сияющим белизной лицом Чары, слабый отблеск света отскакивает с её серебряной чешуи с полуприкрытые глаза человека. И, неожиданно, в их тёмной глубине вспыхивает золотистая искра. Напуганный малёк, поддавшись обманчивой угрозе, стремглав уносится во мрак, уже не видя, как поднимается со дна рука покойницы и тянет свои восковые пальцы к дребезжащему вдали свечению. Улыбка озаряет мёртвое лицо, глаза до краёв наполняются золотом и янтарный свет, как кровь по жилам, растекается по её онемевшему телу, превращая его в один пылающий факел.       Уже улегшийся песок вдруг взметнулся со дна, будто поднятый мощным течением. Волосы Чары, охваченные ярким свечением, встрепенулись, невидимая сила с лёгкостью подняла её сияющее во мраке тело и мгла расступилась перед ней, захлебнувшись в ослепительной волне. Ноги опустились на твёрдую землю, замёрзшее озеро расползлось под её ногами, чернеющая кромка леса выросла над берегом, вместе с монолитными сводами Эботта. Третья золотая звезда горела под её сомкнутой ладонью, вновь налившейся теплом жизни.       Девочка обернулась назад, где по льду тянулась узкая дорожка её злосчастных двадцати шагов. Санс, как ни в чем не бывало, дежурил у самого начала пути, буравя её нетерпеливым взглядом. Приняв короткую заминку за возникшее замешательство, он оживился и, с видом триумфатора, воскликнул:       — Что за жалкий видок! Да ты никак в растерянности, человек? Похоже, что мои наставления благополучно пролетели мимо твоих ушей!       Лицо Чары зарделось от гнева, рука сама коснулась рукояти кинжала, но на сей раз Ви решила поддержать пацифистский настрой и мягко вмешалась в мысли:       — Остерегайся, партнёр, мы связались с капризным ребёнком, которому дозволили слишком много. Если не разделим его глупые игры, он оскорбиться раньше времени. Сражаться здесь — не лучший вариант, пока он сам не видит развлечение в драке.       «Но о чём с ним можно заговорить?» — ответила девочка. — «Я... нет, чёрт возьми, я не понимаю, за что мне зацепиться, я даже не знаю, что ему нужно!»       — Участия, моя дорогая. — пропела девушка. — Участия и ничего больше.       Участия. Ну разумеется. Чара взглянула на свои руки, опутанные цепями, на тяжёлый шар, крепко стиснутый в её ладонях, а затем и плещущие азартом зрачки скелета. Они всё ещё играют, пускай и таким неординарным образом. И странно было признаться себе, как его предвкушение напоминало ей брата, когда-то также с нетерпением делившегося с ней новой игрой, загадкой, тайной. И, быть может, за его желчностью кроется взволнованность, за его грубостью прячется сопереживание.       Быть может, ему не с кем разделить свои испытания, кроме как с ней. Чара вздохнула и подняла глаза на скелета.       — Могу я попросить тебя о подсказке? — нарочито робко произнесла она.       — Подсказке?! — Санс удивлённо вытянул шею, глаза его вспыхнули, как прихваченные ветром угли. — Не знаю, я... — на несколько секунд он словно сконфузился, энергично раскапывая в мыслях подходящий ответ. — Я хотел сказать — нашла дурака! — вдруг ощетинился он, процарапав косой дугу по земле. — Если хочешь играть по-честному, человек, то и подсказки тебе не нуж...       — Нужны! — почти с мольбой перебила его девочка. — Твои испытания слишком сложные!       — Не привирай, человек! — отмахнулся Санс, но последнее, кажется, ему порядком польстило. — Я наслышан о коварстве людей, Альфис всегда говорила, что в бою им нельзя давать ни единой поблажки, иначе они сразу воспользуются слабиной и изрубят тебя на куски! Против твоих зубов, способных рвать железо, у меня есть закалённая броня, против удивительной плавучести — железный груз на твоей шее, а против великолепной памяти — исключительные правила игра, перед которыми окажутся тщетны твои самые умопомрачительные способ... Эй, погоди, ты что делаешь?!       Поняв, что помощи ждать бессмысленно, Чара решилась на рискованный, но самый простейший способ преодолеть первое препятствие. К несчастью, скелет не учёл одной маленькой детали, когда тщательно подготавливал свой извилистый путь — стоило только ноге сойти с узкой тропы, как лёд сразу начинал угрожающе трещать, возвещая о неминуемой опасности. Если верную дорогу запомнить с ходу не удалось, то оставалось искать её заново, шаг за шагом, отсекая неверные направления.       Один осторожный ход вперёд. Остановка. Пробный шаг влево — нет, лёд уже задрожал. Чуть правее — да, здесь безопасно. Шаг. Короткая передышка. Медленно, но верно девочка нащупывала тропу, где-то угадывая сразу, а где с замиранием отдёргивая ногу от скрежещущей земли. Так ей удалось миновать несколько хитроумных поворотов и выйти на невидимую прямую до противоположного берега. Санс растерянно следил за её неторопливым продвижением, не сразу распознав подлога. А когда он опомнился, Чара была всего в тридцати шагах от заветного ключа.       — Что ещё за... Эй ты! — озлобленно рявкнул он, со свистом разрезав воздух ударом косы. — Что за детские игры? Так любой дурак управится может! Полагайся на свою память, а не... — Чара и не повернулась в его сторону, продолжая старательно прощупывать лёд и удаляться всё дальше и дальше. — П-прекрати, слышишь!? Я тебе запрещаю! — запальчиво выкрикнул он и, не стерпев подобного оскорбления, схватил косу наперевес и сам бросился через озеро.       Чара услышала, как загремели за спиной его шаги по льду, и в этот же момент алый круг оказался перед её глазами. Схватив чёрный ключ, она стала торопливо отпирать замки на браслетах. Санс с звериным оскалом мчался к ней, петляя по зазубренной дорожке, то и дело сотрясая воздух бранью и отчаянными угрозами. Замок щёлкнул.       Первая цепь со звоном спала с её руки. Стражник поскользнулся, добравшись до предпоследнего поворота, но резво вскочил на ноги, устремившись к финишной прямой.       Чара коротко метнула взгляд в его сторону. Вторая цепь. Руки свободны.       — Только посмей! — взревел он, устремляясь прямо на неё, готовый на всём ходу сбить с ног нерадивую пленницу.       Когда между ними оставалось каких-то десять шагов, железная хватка отпустила горло девочки и она, крепко обхватив шар обеими руками, что было сил швырнула его прямо под ноги подлетевшему Сансу. Словно пушечное ядро груз врезался в лёд, выбив твёрдую землю из-под сапог скелета. Бедняга в ужасе вскинул руки, но не успел ничего сообразить, как по шею оказался в проруби.       Коса вылетела из разжавшихся пальцев, отлетев в сторону. Отчаянно барахтаясь в воде, Санс тщетно пытался зацепиться за лёд, но рукавицы соскальзывали обратно, а железный панцирь тянул незадачливого стражника под воду. Скелет зарычал, разбрасывая в стороны снопы брызг, страх в его пылающих глазницах метался в черноте, заставляя вновь и вновь хвататься пальцами за скользкую землю. Силы, казалось, стремительно покидали его, нагрудник предательски тяжелел с каждой секундой, и пучина, словно обхватив чёрными пальцами его ногу, безжалостно тащила его в объятия смерти.       — А-альфис!.. — его сорванный и жалобный голос с трудом прорвался через стихающие всплески. — П-помоги мне! Аль... Альфис, пожалуйста! Мне... мне.. — он неожиданно нырнул, затем снова выскочил над поверхностью, отплёвываясь от воды и в последний раз уцепился за лёд. — Альфис... — с надрывом взвизгнул он.       Сердце Чары сжалось от боли. Она стиснула зубы, припала ко льду и крепко вцепилась в запястья Санса. Скелет был тяжёлым, при всём его облачении ей бы ни за что не удалось самой вытащить его на сушу. Но, почувствовав спасительную руку, тот воспрянул с новыми силами и в несколько рывков девочка вытащила своего тюремщика на твёрдую землю. Вытянув его на снег, она устало опустилась рядом, в кои-то веки позволив себе немного перевести дух.       Санс некоторое время отстранённо глазел в чернеющий над ним свод горы. Затем зашевелился, шатаясь, поднялся на ноги и принялся торопливо озираться. Бросил взгляд в сторону проруби, затем оглядел свою промокшую насквозь одежду и, наконец, задержал вопросительный взгляд на девочке. Вздрогнув, он спешно натянул озверелую гримасу обратно на лицо, и демонстративно поправил сбившийся шарф, теперь больше напоминающий замшевую тряпку.       — Благодарствую!.. — презрительно выплюнул он, после чего развернулся через плечо и чавкающей походкой спустился на лёд, чтобы забрать оброненную в панике косу.       Чара только покачала головой ему вслед.       — Зря ты его вытащила. Сколько бы головной боли удалось избежать, если бы мы просто позволил ему отправиться на корм рыбам? — с раздражением проворчала Ви. — Теперь можешь не сомневаться — он заставит тебя страдать в отместку!       — Мы же играем, разве не ты сказала? — прошептала девочка. — Играем, а не сражаемся насмерть.       — О, отмотай немного времени вспять и скажи об этом той, чье мёртвое тело лежало на дне озера! — язвительно ответила спутница. — Мы играем в смертельные игры, в них правила одинаковы для всех.       Грубый толчок в плечо прервал их разговор. Чара подняла голову и увидела Санса, застывшего над ней с занесённой косой. Жутковатый оскал сиял на его зубах, как блеск на отполированном лезвии. Левый зрачок медленно вращался, правый же судорожно дёргался, но въедливо упирался в неё молчащим взглядом. От его прежнего растерянного, жалкого вида не осталось и тени. Потрёпанный, но вновь вернувшийся к самообладанию, теперь стражник выглядел действительно устрашающе.       — Хочешь найти своего брата живым и здоровым? — пытливо прошипел он, не отрывая взгляда от её лица.       Чара вздрогнула. Ком застыл поперёк её горла.       — Д-да. — кивнула она и улыбка скелета стала ещё шире.       — Чудно. — он наклонился поближе. — Прекрасно, человек. — его пальцы неожиданно схватили пленницу за воротник, рывком приподняв с земли. Девочка не успела коснуться ножен, как её запястье сдавили в тиски, а наконечник коса угрожающе блеснуло возле самого глаза. — Потому что, если ты хоть кому-нибудь расскажешь о случившемся... — Чара с холодом ощутила, как лезвие коснулось её века. — Или ещё раз позволишь себе такие выходки, то окосеешь сразу! — он с усмешкой захрипел. — Прихвачу тогда на приём к королеве и Догарессу — вы будете прекрасно смотреться рядом друг с другом!       — Хорошо, я буду молчать. И уговор ещё в силе. Но это испытание я прошла, нравится тебе или нет. Я должна была избавиться от оков и я справилась. Если хочешь реванша, тогда дай мне другое задание. А если думаешь, что я начну заново, то можешь лучше прикончить меня прямо сейчас и забыть обо всех своих ловушках!       Выражение на лице Санса успело смениться несколько раз, как в абсурдной пантомиме. То светлея, то задумываясь, а то готовясь вот-вот разорваться от ярости, он выслушал её с презрительным молчанием. Затем, искоса взглянула на оставшееся за их спинами озеро, щёлкнул челюстями и досадливо отнял оружие от лица девочки.       — Идёт. — процедил он. — Пусть это останется ужасным недоразумением. К тому же, следующая головоломка тебе не по зубам! Но ты-то всё равно постараешься, — он притянул её поближе к лицу. — потому что слишком печёшься о своём братце.       Резкий смешок, придавший ему ещё больше оброненной в воду уверенности, вырвался между зубов. Одним ударом прорубив в костяном частоколе брешь, Санс вместе с Чарой выскочил на дорогу и потащил пленницу к новой и уже заждавшейся их обоих игре.       Совсем скоро дорога преобразилась: густая и ровная лесная опушка неожиданно поредела, а из под земли вырвались скалистые уступы, поросшие бледной щетиной мха. Тропа нырнула в крутой спуск, затем снова взбежала на горку, сужаясь и вихляя по мере того, как путники спешили вперёд. Неожиданно справа неровные каменные стены с ютящимися на их широких карнизах елями кончились, превратившись в крутой склон, усеянный тёмно-зелёными макушками, ряд за рядом уходящими к самому низу. Там, на заснеженном плато, как на дне огромной скалистой чаши, охваченной густым краснолесьем, в гордом одиночестве ютился крошечный домик. Тонкая струйка дыма завивалась над его треугольной крышей, жёлтые огоньки в окнах виднелись даже отсюда, хоть сама лачуга казалась размером с напёрсток. Чёрный осколок озера выглядывал из-за кромки леса, создавая впечатление, будто сам дом стоял на краю огромной льдины.       — Вот же чудак, что вздумал обжить там местечко! — не оборачиваясь, выпалил Санс, меряя длинными шагами путь. — И как только туда забрался, чёрт его разберёт! И никому дела нет, только я и попробовал разузнать... — он пнул в сторону обрыва попавшийся под ноги камень. — Только чуть хребет не сломал!..       Оставив таинственную лачугу за спиной, они спустились ещё в одну ложбину, откуда дорога привела их к скалистой арке, вырубленной в монолитной стене, что как огромный топор рассекало каменным острием ползущую вдоль пропасти тропу. Как через игольное ушко, Санс и Чара пробрались через приземистый проход, и вышли на безопасную дорогу. Здесь тропа доходила до ещё одного отвесного уступа, над которым чернел сгорбившийся лес. Разбредаясь надвое, дорога плавно огибала препятствие, восходя к вершине подъема.       В двадцати шагах от скалы заснеженная дорога неожиданно превратилась в тёмную гладь льда. Ровная прямоугольная поверхность, расчерченная, как по линейке, занимала почти всё свободное пространство, будучи зажатой между крутым обрывом и напирающей каменной стеной с левой стороны. Чара с удивлением взглянула на озерцо, с трудом представляя себе, как оно могло очутиться в таком месте. Его поверхность была безупречно ровной, без единой трещины, как чёрное зеркало. Но только блеск его ничуть не напоминал зеркальный. Он был приглушённый, матовый, ничем не похожий на застывшую воду. Девочка шаркнула подошвой по земле. Но в ответ раздался противный скрип.       Словно поджидая этого момента, Санс тут же выпустил её руку и резво отпрыгнул в сторону, исчезнув из поля зрения. Она вздрогнула, растерявшись всего на несколько мгновений. А как только дурное предчувствие отозвалось в её душе, под её ногами вспыхнуло яркое красное пятно. Мерцающая рябь пробежала по чёрной поверхности, после чего весь лёд вокруг Чары озарился синим светом. «Озеро» превратилось в сияющее поле, посреди которого, как спасительный островок, горела алая клетка, на которой и стояла девочка.       — Ни шагу дальше, человек, ты в смертельной западне!       Она задрала голову и увидела Санса, гордо стоящего на вершине уступа, как на залитом светом постаменте. Скелет с брезгливой усмешкой разглядывал её свысока, опираясь локтем на железный постамент, как статуя на приземистую колонну.       — Если бы я не знал, что месть принято подавать холодной, то разделался бы с тобой ещё полчаса назад. Но тогда бы ты не успела ощутить тот экстремальный ужас, ту всесильную беспомощность, которую познаешь в совершенстве перед лицом моей новой головоломки! Твои шансы на успех стремятся к полному нулю и на то есть две веские причины. Во-первых, — он схватил с ящика стопку бумаг и бегло пробежался взглядом по страницам. — так вот, во первых, эта головоломка изобретена... изобретена лично мной по сборочным чертежам, добытым Альфис. А во-вторых, ты ещё не слышала правил, по которым работает эта чудесная машина. Тебе не терпится узнать? Что же, я с радостью их зачитаю!       Откашлявшись в кулак, он перевернул страницу, и с важностью продолжил:       — Итак, поле, на котором ты стоишь состоит из шестидесяти четырех плиток. Как только я дёрну переключатель на пульте управления, — он ткнул сапогом железную коробку рядом собой. — они начнут менять цвета! Каждый цвет выполняет свою функцию. Красные плитки непроходимы — ты не сможешь пройти через них! Жёлтые плитки под напряжением — они ударят тебя током! На зелёные плитки поставлена сигнализацию — если заденешь, то придётся драться с монстром. А вот оранжевые плитки пахнут апельсинами — благодаря им ты будешь вкусно пахнуть..? — Санс поперхнулся, расхохотался, а затем вырвал лист, скомкал его и бросил куда-то в сторону. — Ой, извини, кажется, это здесь случайно завалялось! Ладно, — он зашёл за пульт и ударил по кнопке. — поговорим-ка о серьёзных вещах.       Из-под земли с треском вырос новый забор из костей, став четырьмя шипастыми стенами по периметру площадке. Свет на поле замерцал, погас на мгновение, и засветился уже шахматной расцветкой. Красный свет погас под ногами девочки, вместо него зажглось одно из центральных белых полей.       — Правила крайне просты: как я уже говорил, в твоём распоряжении шестьдесят четыре клетки, из которых для тебя важны только четыре! — Санс щёлкнул по другой кнопке и в каждом из углов площадки клетки засветились зелёным светом. — Тебе нужно всего лишь коснуться каждой из них, чтобы убраться от неминуемой гибели! Но, конечно, есть одна малюсенькая загвоздка, — черно-белые тона вновь сменились режущей взгляд красно-синей пестротой. — комбинация клеток будет постоянно меняться. Ступишь на красную — сможешь протянуть ещё пару жалких секунд, но если споткнёшься, запутаешься, что неизбежно, — и тебя испепелит на месте! Я долго возился с тем, чтобы подключить головоломку напрямую к Ядру, поэтому напряжение здесь такое, что изжаришься до чёрной корочки! Даже Альфис нос отворотит, я тебе ручаюсь! — скелет хлопнул в ладоши. — Времени у тебя не будет, только одна секунда, пока работает чёрно-белый, «щадящий» режим!       Чара взглянула на окружившие её клетки. Наверное, всё могло оказаться куда хуже. Хорошо, что Санс знал о шахматных играл лишь краем уха, и не успел ограничить ходами до диагонали или только по прямой. Или, что ещё хуже, не придумал вражеские фигуры, способные рубить по-настоящему. Но, выбирая между ударом меча и испепеляющей дозой напряжения, девочка бы с радостью предпочла первое. Похоже, в этот раз никакие хитрости не помогут — Санс не подарит ей столько времени.       — Ви, — шепнула Чара одними губами. — мне нужна помощь.       — С радостью, партнёр. — отозвалась девушка. — Доверься мне, на этот раз мы не ошибемся. Но не сердись, если я нечаянно наведу тебя на смерть, идёт?       — Только лучше проверь дважды, прежде чем сказать мне.       — Ах, глупышка, — рассмеялась девушка. — если я стану думать дважды, тогда ты точно не протянешь здесь и минуты! Но, знаешь, мне почему-то кажется, что сейчас нам нечего опасаться...       — Приготовься, человек! — вскричал Санс, вскинув кулак в воздух. — Последние минуты твоей жизни начинаются... — скелет резко рванул рычаг на пульте. — прямо сейчас!       Короткий гудящий звук вырвался из земли, цвета заиграли, как огни на праздничной гирлянде, а затем всполохи резко оборвались и шахматная раскладка замерла на одно-единственное мгновение. Белое поле под девочкой сменилось длинной чёрной полосой. Она вздрогнула и, чудом не помедлив долей секундой дольше, тут же перескочила на соседнее поле. Едва её нога коснулась земли, как белый окрасился кровью и новый вой электричества разрезал морозный воздух. И снова безопасная земля, пусть и на одно мгновение. Справа чёрная полоса, впереди опасное поле, единственная спасительная клетка оказалась слева. Шаг. Остановка. Смерть в третий раз взвыла за её спиной.       — Назад! — скомандовала Ви, как только чёрный угол отрезал ей путь по обе стороны. — Замри. Хорошо, а теперь наискосок вправо!       Ещё один короткий прыжок, светящаяся земля пронеслась под ногами. Чара коротко взглянула на беснующегося у края уступа Санса.       — Слева безопасная полоса! Давай, два шага вперёд, ты уже почти у самого угла.       Неужели, ему действительно нравится издеваться над другими? Неужели, нравится быть смертельным пламенем, готовым без жалости избавиться от любого?       — Диагональ влево, стоп! Прекрасно, наша первая проблема позади.       Зелёная клетка потухла под её ногами. Оставалось ещё три. Выждав, когда вой сгинет в очередной раз, Чара перемахнула через несколько чёрных полей и приземлилась на безопасный островок.       А, может, он затеял это всё ради нее? Ради любого другого человека, что встретил бы на своём пути? Он натаскивал гвардейцев на след людей, морил их тренировками, строил головоломки и подрывался из-за малейшей весточки о том, что двери Руин снова открылись и на снежную тропу явился столь желанный гость.       — Не зевай, три шага вперёд и один по диагонали направо! Вот так... Чёрт, нет, уходи влево, уходи! Отлично... Это было ближе, чем ты думаешь.       А что если ему нужна не столько душа?.. Хотел бы забрать её — убил бы ещё на той опушке. Поиздеваться? Тогда бы не оставил ей и шанса на победу. Чара встала на вторую зелёную плитку и обернулась к нему через плечо. Кажется, кто-то разрывается на части. И сам до конца не знает, что ему нужно.       Нет, он лучше, чем хочет казаться на первый взгляд. Он только не...       Жуткий вой ударил ей в грудь, обжигающая боль стремительно проскользнула от ноги до каждой клеточки тела. Мышцы резко сдавило в тиски, скрутило страшной судорогой. Кровь с рёвом вскипела в жилах, чудовищный жар на несколько мгновений объял оцепеневшее тело, прежде чем всё закончилось. Одним ударом убив каждую частицу тела, ток отпустил её, позволив упасть на чёрную землю. Сжавшись в комочек, подмяв руки под себя, Чара смотрела в сторону округлившими глазами, не обращая внимания на то, как проворные языки пламени разбегались по её плечам, с шипением прогрызаясь под кожу. С мучительной вспышкой света смерть одержала свой триумф.       — Он только не понимает, как отвратителен на самом деле.       Чара стиснула зубы, лёжа посреди охватившей её тьмы. Всё шло так безупречно, так отлаженно, что она позволила себе отвлечься на единственный и роковой миг. Теперь, ей придется пройти этот путь заново. Девочка с усилием поднялась на ноги, пробиваясь через вязкий морок и вытянула правую руку вперёд. Пламя, охватившее её прожженный рукав, исчезло, словно его смахнул резкий поток ветра. Кожа посветлела, бесследно затягиваясь на чернеющих ожогах. Как только последнее пятно и последняя прореха на её плаще затянулись сами собой, золотая вспышка вновь прорезала темноту. Сине-красные клетки одна за другой запылали под её ногами, высокий уступ вырос каменной стеной из мглы и гордая фигура Санса на его краю озарилась мерцающими огнями на тёмном полотне леса.       — Что же, — выдохнула девочка, зорко осматривая затаившееся смертью поле. — тогда попробуем ещё раз.       Новая партия. Переигровка. Шахматная доска разбилась, смешиваясь в однотонные линии и неровные поля. Чара скользнула вперёд, перепрыгнула грозящее гибелью чёрное пятно и очутилась на красном островке безопасности. Вой электричества, окруживший её на несколько мгновений, всколыхнул плащ за спиной, жадно царапнув воздух когтями. Но теперь, повидавшись с голодной пастью зверя, она не позволяла себя и секунды промедления. Чёрно-белый свет — безопасность, рывок, остановка и снова безопасность. Красно-синее сияние — замирание, сердечная дробь и дрожащие мгновения ожидания в атаке незримого врага. Движение — покой, шаг — остановка, и только пылающие огни перед глазами, сходящиеся и расползающиеся всё в новые и новые фигуры. Вот красный коридор, как ковровая дорожка, ложится перед ней до самого края поля, вот тьма проливается на пути, дыхнув холодом страха, проскакивающего в её душе. Но Ви по-прежнему рядом, готовая в любой момент вернуть всё её внимание в игру. Её сухая команда раздаётся в душе и этот выверенный, математически расчерченный план, вливает в кровь новую порцию живительного хладнокровия. Девочка машинально следует за ней, как за путеводной нитью, и вот уже первая, а затем вторая и третья зелёные клетки погасают её ногами.       Она оборачивается и бросает взгляд через всю диагональ доски, туда, где светится последнее поле. Санс возникает где-то на периферии. Совсем утихший, оцепеневший и, похоже, встревоженный уже не шутку. Воодушевлённая улыбка проскакивает на её обветренных губах, прежде чем «щадящий» режим вновь позволяет сделать стремительный ход. Задержав дыхание, она отталкивается от земли, резко уходит вправо и успевает сделать второй прыжок, приземлившись на одинокую алую клетку в центре доски. Вой сливается с нагрянувшим ветром, свет дрожит, словно сама ловушка предчувствует близящееся поражение. Белая вспышка озаряет землю перед глазами — кривая дорожка, разрезая чернеющий угол, устремляется прямо к зелёной клетке. Чара без колебания бросается вперёд, приковав весь взгляд к цели. Один рывок, ещё один и её рука протягивается к клетке...       В воздухе раздался щелчок. Зеленый свет, которого едва не успели коснуться пальцы, неожиданно скользнул в сторону, а вместо него в глаза девочки ударила синева. Она не успела понять, что произошло, лишь только разглядеть подлог на долю секунды, как свет неожиданно исчез и всё поле превратилось обратно в пустующую гладь. Когда её ладонь прижалась к земле, она не ощутила ничего, кроме лёгкого тепла, угасающего под толщей чёрного льда.       — Что за чертовщина?! — раздался со скалы отчаянный крик Санса. — Какого... почему это перестало работать?!       Осторожно поднявшись на ноги, Чара молча взглянула на него снизу вверх. Оскалившись, скелет тщетно колотил по кнопкам, пытаясь оживить головоломку, но машина оставалась совершенно глуха к его настойчивым и грубым командам. Санс зарычал и, что было сил, ударил по железной панели, с страшным грохотом впечатав глубокую вмятину в корпус. Затем остановился, с досадой глядя на результат и тяжело опустил голову. Плечи его дрожали.       — Не понимаю... она была совершенно исправна! — глухо проскрипел он. — Она никогда не ломалась прежде... Никогда, чёрт тебя подери! — вцепившись в консоль, он рывком выдернул её вместе с проводами и в сердцах отшвырнул прочь. — Почему именно сейчас?!       Мрачная тень леса плотно чернела за его спиной. Но теперь, в спустившихся сумерках, Чара успела заметить среди деревьев, что уже видела раньше. Схоронившись между пушистыми ветвями, крошечный зеленоватый огонёк света украдкой наблюдал за охваченной неловким молчанием сценой.

***

      Если в первый раз Санс был разозлён и заряжен яростью, то сейчас волочился по снегу с растерянностью на своих плечах, с грызущей душу досадой, утратив весь пылающий настрой. Трудно было сказать, о чём он пытался думать. Может, перебирал в голове внушительный набор из сотен причин неисправностей, может, просто клял судьбу самыми чёрными словами, а, может, затаился в страхе перед участью последней, третьей ловушки. Уговор висел на волоске, ещё одна удача и ему бы пришлось раскрыть все карты перед Чарой. Но девочка была уверена, что Санса куда больше пугал сам факт поражения, чем его цена, ведь он был из тех, кто заранее обговаривал условия проигрыша исключительно из формальности. И ни на секунду не задумываясь о том, что когда-то их действительно придётся исполнять.       Во всяком случае, он не винил её — иначе бы растерзал на месте, второй раз «уличив» в нечестной игре. Даже его хватка, прежде грубая и нарочито болезненная, теперь ослабла настолько, что девочке бы не составило никакого труда освободиться из неё одним рывком и броситься наутек. Но отказываться было слишком поздно — решиться на такое означало потерять драгоценную информацию. Похоже, Санс, несмотря на всю угрюмость, подспудно тоже догадывался о том, потому и не тревожился из-за того, что не уделяет бдительности должного внимания.       Оставив лесную опушку далеко за спиной, путники миновали последний пригорок, следом за которым показались яркие жёлтые огни Сноудина. Приземистые домики, накрывшиеся плотным снегом, ютились друг с другом, разделённые широкой улицей, по которой отчётливо и лениво сновали тёмные фигурки жителей. До города, через небольшое скалистое ущелье, был перекинут отвесный мост, со скрипом покачивающийся в налетающих порывах ветра. Похоже, иного пути на ту сторону поблизости не было.       — Я много раз слышал, что раньше этой пропасти и вовсе не было. — наконец, подал голос Санс, заметно оживившись. — А потом, в один чудесный день, якобы задрожала сама земля, разломилась надвое и разрушила обычную дорогу в город! Вот же чушь, верно? Когда такое было, чтобы земля дрожала сама по себе! Но, если даже и не сама, что надо было уронить на неё, раз образовался такой рифт? Похоже, опять здешние боги оказались виноваты!       Рассмеявшись, он с вновь воспрянувшим энтузиазмом подтащил Чару к подножию моста и заглянул в чернеющий разлом. Девочка затаила дыхание и смерила взглядом шаткую тропинку, дрожащую перед её глазами. Ущелье было совсем небольшим в ширине — шагов двадцать, не больше. Если только этот мост не очередная ловушка, значит, худшее было уже позади. Но слишком обманчивой казалась такая мысль, при одном только взгляде на Санса, загоревшегося новым жарким пламенем азарта. Скелет обернулся к ней и самодовольно осклабился.       — Верно, человек, это здесь! — протянул он, ткнув пальцем в пропасть. — Третье испытание, где ты не сможешь положиться ни на случайность, ни на хитрость! Если повезёт — переберёшься на ту сторону, но малейшая ошибка будет стоить тебе жизни. Схема крайне проста, но изобретательна: как только я дёрну за секретный рычаг, то механизм приведёт ловушку в действие. Струя пламени подожжёт опоры, артиллерия будет стрелять прямой наводкой, а лезвия, что подвешены к пото...       Захлёбываясь от восторга, он уже задрал голову, чтобы с гордостью продемонстрировать очередное смертельное оружие, и вдруг запнулся, вздрогнул и вытянул шею, с непониманием разглядывая скалистый свод. Чара взглянула наверх и увидела, как наверху, под самым каменным потолком, копошатся несколько монстров, опутанных страховочными тросами, методично разбирая стальную конструкцию, вмонтированную в скалу. Время от времени, они останавливались, чтобы швырнуть в ущелье какую-нибудь деталь, а затем снова принимались за кропотливую работу. Санс в ужасе смотрел на них несколько минут, затем перекинул внимание на другую сторону моста и, забыв обо всём, бросился через ущелье.       Недолго думая, Чара побежала следом за ним, машинально пользуясь удачным моментом, чтобы не попасть в торжественно обещанные ей неприятности. По заснеженной площадке сновала вереница монстров. Уходя с пустыми руками в небольшой подлесок, они возвращались оттуда с тяжёлыми деревянными ящиками, тащили чёрные ядра, набитые чем-то мешки и, вдвоём-втроём вытаскивали на снег железные трубы, складывая их один ряд перед учётчиком. Последний сильно похож на лань, с короткими прямыми рожками, короткой красноватой шерстью, прозрачными синими глазами, скучающе наблюдавших за монотонной волокитой из-под полуприкрытых век. Он непрестанно морщился от холода, раздражённо дергал левым ухом, проколотым двумя сверкающими золотыми кольцами, и посильнее натягивал на шею воротник чёрного пальто, куда всё норовил забраться колючий ветер.       Санс в шоке наблюдал за происходящим. Его лицо не выражало ничего, кроме чудовищного смятения, всё сильнее и сильнее перебивающегося болью, вместе с тем, как осознание медленно просачивалось в душу скелета. С усилием овладев даром речи, стражник, обращаясь невесть к кому, хрипло выдавил:       — Какого. Здесь. Происходит?       — Демонтаж. — не взглянув на него, ответил учётчик, делая очередную пометку в блокноте.       — Какой ещё «демонтаж»? — просипел Санс, исподлобья уставившись на него.       Монстр опустил блокнот, воззрился на скелета свысока и спокойным голосом повторил:       — Демонтаж самовольных конструкций.       — Самовольных? — зарычал Санс, вытянувшись во весь рост. — Это моя законная ловушка, придурок! А вот кто ты такой, что суёт нос не в своё дело?       — Фаун Хирш, королевский пристав. — с достоинством представился собеседник, ничуть не изменившись в лице. — А вы, кажется, Санс. Капитан местных гвардейцев и хозяин этого бардака.       — Значит, бардака?! — взорвался скелет, сжав кулаки. — Может ты не в курсе, умник, но этот «бардак» стоит на страже безопасности всего Подземелья и безупречно служит для поимки человека!       — Не знаю чему он, по-вашему, служит, но факты остаются фактами. — Фаун сделал ещё несколько небрежных пометок в блокноте. — Около часа назад поступила жалоба о нарушении общественного порядка и мы среагировали незамедлительно. Называйте свои творения, как пожелаете, но я вижу только противозаконную попытку самовольно ограничить движение по главному городскому тракту, которая должна быть немедленно пресечена.       — Есть Восточный Тракт у самой реки, всего три минуты ходьбы отсюда! По нему каждый может ходить, куда ему только вздумается! Система ловушек жизненно необходима, понимаешь ты это своими куриными мозгами или нет, но именно благодаря ней любой человек, попавший сюда, будет гарантированно уничтожен!       — Да, я заметил, господин капитан, — усмехнулся Фаун, скользнув взглядом по Чаре. — мы приняли сегодня весьма красноречивый звонок о их полезности. А что же до моих куриных мозгов, то прошу меня извинить, я не ношу с собой карманный томик «Деликтера», чтобы показать вам первый параграф тридцать пятой главы, где чёрным по белому написано о том, что любое размещение ловушек за пределами частных территорий без личного распоряжения королевы запрещено. А запрещённое, как известно, подлежит уничтожению.       Наткнувшись на весомое препятствие, Санс не на шутку растерялся. Аргумент соперника в качестве законного права произвёл самое нужное впечатление. Казалось, стражник заметно остыл, не находя более подходящих возражений, но стоило ему только услышать, как наверху продолжали доламывать остатки его детища, он в сердцах ударил себя кулаком в грудь, заставил возникнуть из воздуха своё смертоносное оружие и прошипел:       — Я рассчитаюсь с тобой на месте, если сейчас же не уберёшься отсюда, вместе со своим сбродом! Или же, — лезвие косы чиркнуло по снегу. — я донесу обо всём Альфис!       Пристав удивлённо взглянул на ощетинившегося гвардейца, а затем повернулся к нему, раздвинул полы пальто, уперев руки на поясе. Белый значок, расчерченный багряным гербом, зловеще блеснул на лоснящемся лацкане его чёрного фрака. Некоторое время Фаун свысока разглядывал скелета, готового устроить расправу в любое мгновение. Затем осторожным жестом он поправил сбившуюся «бабочку» на воротнике, не сводя пристального взора с Санса.       — Не стану вам препятствовать, — после короткой паузы, вымолвил он, снисходительно улыбнувшись. — можете даже приврать, если захотите. Это как раз в духе скалозубов. А если сумеете включить мозг, то вспомните, что я подчиняюсь не вашему начальству, а напрямую Её Величеству. — монстр помахал блокнотом. — Я могу передать ваше недовольство королеве. Хотите уладить вопрос лично, пожалуйста, строчите иски в Красную Палату, увидимся на заседании во дворце.       Но Санс, услышав про королеву и «Красную Палату», только поежился, отрицательно мотнул головой и покорно заставил оружие исчезнуть.       — Так-то лучше, — зевнул Фаун. — значит, ожидайте официального решения королевы по вашим преступным проделкам. Я постараюсь изложить ей всё в точно и краткости. И об общественной угрозе, и о ненадлежащем хранении взрывчатых веществ, — он покосился в сторону лежащих в снегу ящиков. — а также, — Хирш сделал шаг вперёд и придавил носком сапога ногу скелету. — о том, как вы распускаете язык при разговоре с приставом.       Санс ничего не ответил. Даже не взглянул на Фауна. Только неопределённо пожал плечами и отвернулся в сторону.       — Готово, босс, — коротко отвесил один из монстров, отделившись от толпы. — разобрали и вынесли, как вы велели.       — Прекрасно, — пристав захлопнул блокнот и сунул его под пальто. — сворачиваемся. Весь хлам оставьте здесь, описи я уже набросал.       — Взрывчатку тоже не трогать? — осведомился подчинённый.       — Да к чёрту, задерживаться в этой промозглой дыре нет никакого желания. Хорошо, что следующим на очереди. Хотленд. Там опять на кого-то напали её твари, похоже, на этот раз придётся конфисковывать.       Закутавшись поплотнее в пальто, сунув руки в карманы, Фаун шагнул в сторону в городу.       — И займитесь уже своей работой, — вдруг раздражённо бросил он через плечо, метнув косой взгляд на Чару. — только не устраивайте спектакль посреди города — ещё не хватало, чтобы вы отвлекали от дела остальных.       И ушёл, подавшись вместе с остальной бригадой в более тёплое местечко. Санс и Чара остались одни посреди пустынного клочка, окутываемый морозным ветром. Скелет выглядел уничтоженным, перекошенным в лице, словно пристав раздробил ему стопу под сапогом. Опустив руки, слегка сгорбившись и упирая взгляд почерневших глазниц куда-то в снег, стражник безвольно стоял у края воющей пропасти, безучастно слушая, как противно скрипят дрожащие подмостки.       Девочка осторожно приблизилась к нему и коснулась рукой железного плеча.       — Санс, — тихо начала она, глядя на окаменевший профиль скелета. — мне... мне очень жаль. Уверена, это была самая сложная ловушка, которую я могла бы встретить. И... если бы это испытание началось, у меня и вправду не осталось бы и шанса на победу! Ведь до сих пор мне только везло...       — Да уж, с этим не поспоришь! — огрызнулся Санс, резко обернувшись к ней. — Но ничего, ничего, пускай удача была на твоей стороне, но не забывай, что, в таком случае, осталось ещё одно, самое главное испытание! И его нельзя перехитрить, нельзя обойти и нельзя испортить, впервые ты столкнёшься не с машинами, а лично со мной, с Сансом, Капитаном Королевской Гвардии Сноудина, лучшим солдатом Её Величества и безжалостным охотником на людей! И я тебе поблажек не дам, клянусь своим гвардейским долгом! Встретимся через два часа на городской границе. Опоздаешь хоть на минуту или надумаешь спрятаться — я вызову рейд и к концу дня достанут тебя даже из-под земли, а потом... — дрожащий палец уткнулся в её грудь. — а потом я лично разорву тебя на части!       Словно боясь расплакаться, он сорвался с места, перемахнул через глубокий снег и исчезнув в ближайшем подлеске. Чара было сделала несколько шагов следом, но Ви одёрнула её:       — Оставь, ему сейчас не до нас. Пусть побудет наедине со своими разбитыми мечтами. Может, хоть немного повзрослеет.       Девочка промолчала.       — Взгляни на ситуацию с другой стороны. Кто знает, сколько жизней ты сохранила, благодаря этому дилетанту.       — Что же, — Чара взглянула на остатки механизмов, подвешенные к скале. —пожалуй, ты права.       Путь к Сноудину занял всего несколько минут. Надвинув получше капюшон и закутавшись получше в плащ, девочка быстро добралась по пустующей дороге до окраины и робким шагом вступила на маленькие улочки. Пушистые хлопья снега кружились в воздухе, приглушённые огни пропитывали морозный воздух золотистым светом, навевая немного уюта на угрюмый пейзаж. Миновав несколько первых домиков, она не встретила ни единой души. Несколько магазинчиков расставились друг напротив друга, разнясь только в скромных вывесках, красующихся на их обшарпанных дверях. Лавка миссис Сьюзи выделялась не только названием, но и заколоченными изнутри окнами, из-за чего торопливый взгляд не сразу примечал стоящую вместе со всеми хижину.       Увы, дверь оказалась заперта, а на стук никто не отозвался, — похоже крольчиха куда-то надолго отлучилась, и Чаре пришлось продолжить небезопасный путь по городским улицам. Вслед за деревянными лавочками, из снежного ветра показались обуглившиеся руины, судя по всему, давно сгоревшего дома. Почерневший дотла остов, чудом сохранившиеся четыре стены, над которыми беспорядочно торчали сломанные балки и доски. Рядом с ухоженными, принарядившимися снегом домиками, эти руины казались уродливым пятном, погребённым пылью и оледенелой коркой, которые, похоже, не заботили никого в округе.       Девочка сделала несколько шагов к развалинам. Снег неприятно хрустнул под ногами и тут же отозвался где-то поблизости.       — Эй ты, — вдруг грубо окликнул её монстр, высунувшись из-за обгорелого угла дома. — какого чёрта здесь шляешься?       — Простите, — вздрогнула Чара, — я только хотела взглянуть и...       — Нечего тут разглядывать! Это наши руины, понятно? — оборвал незнакомец, судя по тону, подросток, засверкав своими маленькими глазами.       — Понятно, — повторила девочка и повернулась в сторону дороги. — не волнуйтесь, я ухожу...       Но путь ей живо перегородил ещё один монстр, краснопёрый птенец с расправленными крыльями и змеиным взглядом, хищно уставившимся под её накинутый капюшон. Рядом с ним показался, плечом к плечу, показался и третий — похожий на перевёрнутую тарелку, с шипами на голове, прямоугольными чёрными глазницами и двумя тонкими руками, подпирающими землю, поскольку его собственные четыре крохотных ноги, похоже, едва ли справлялись с этой задачей. Птенец, будучи всего на полголовы ниже девочки, выступил вперёд, склонил голову и елейным голосом произнёс:       — Куда-то сильно торопишься? Может, заблудилась?       — Тогда тебе повезло, — прожёвывая слова, подхватил его напарник. — ты наткнулась прямиком...       — На благородных разбойников с севера! — проревел голос за спиной и, обернувшись, Чара увидела первого незнакомца — коротышку с круглой головой, которую венчал съезжающий на глаза ржавый шлем. В своих коротеньких руках, монстр крепко сжимал поводья, опутавшие морду другого существа, напоминающего оленя, на горбу которого и восседал громогласный наездник.       Олень пригибал пушистую шею к земле, выпуская горячий пар из распахнутой зубастой пасти, разделявшей его голову не поперёк, а вдоль, как челюсти насекомого. Его брюхо тяжело вздымалось, сердце бешено грохотало в груди, а налившиеся кровью глаза с белёсыми зрачками в слепой ярости уставились на девочку. Казалось, стоило наезднику слегка опустить поводья, и монстр, встав на дыбы, раздробил бы ей копытом череп или вспорол живот одним ударом загнутых рогов, угрожающе качавшихся на его макушке.       — Всякий, кто сунулся в наши владения, должен заплатить штраф! — продолжил всадник. — Ровно пятьдесят три солида — и можешь катиться ко всем чертям!       — Пятьдесят три? И зачем вам столько денег? — c непониманием выговорила девочка.       — Ты что, не местная или вчера родилась? — всё таким же жеманным голосом протянул птенец, заглянув ей в глаза. — Напряги-ка извилины. Что, по-твоему, может стоить пятьдесят три солида в нашем городке?       — О, явно не взносы за образование этих милашек. — с холодной насмешкой процедила Ви.       Чара пожала плечами и беспечно бросила, глядя в глаза наезднику:       — Не знаю, может, лекарства?       — Конечно! — взорвался от хохота третий. — Мы все жутко, просто смертельно больны! Верно, Кап?       — Верно, поэтому нам нужны деньги на лечение! — поддакнул всадник. — Вернее, на красную траву, которую мы по-братски разделим на четверых. Себе, Флинну, — он ткнул в сторону пернатого, — Джерри, — третий в компании, — и, конечно, старине Гифтроту! — монстр похлопал оленя по спине. — Для моральной поддержки, а то без неё он передумает быть таким послушным!       — И какой же дурак продаст такой шпане эту дрянь? — c мрачной насмешкой переспросила Чара.       Флинн нахохлился, Джерри недовольно заворочался и что-то пробурчал. Кап только фыркнул и вытянул вперёд ладонь, в которой блеснула красным отливом медная монета. Центр монеты занимал герб королевства, а по ободку была отчеканена надпись: «Леон Эрини. Фенрих Гвардии Сноудина».       — Ну как, видала? А когда под нос суют гвардейский жетон, то вопросы задавать не принято! Так что, не тяни-ка, и выкладывай всё, что есть. Флинн прав, ты и в самом деле не местная, значит, из Столицы, то есть, при хороших деньгах. А нам нужна только са-а-амая малость от тебя!       — Послушай, Кап, — вдруг настороженно вмешался птенец. — что-то она странновата для монстра, не находишь? Я кое-что помню из того, что нам вдалбливали на уроках, и там не слова не было о таком виде...       — Верно, только лучше бы ты задержался там подольше. — глухо ответила Чара и резко скинула с головы капюшон, выхватив второй рукой кинжал из ножен. — Тогда бы сразу узнал, что я человек!       Компания обомлела, мгновенно ретировавшись от неё на шаг. Кап натянул поводья, Флинн раскрыл крылья, пытаясь казаться устрашающим, а Джерри наклонился вперёд, встав так, будто взял высокий старт на спринтерский забег. Чара повернулась к наезднику, взглянула в мутные глаза Гифтрота и строго проговорила:       — По-вашему, хорошо брать в заложники других монстров и использовать их таким отвратительным образом? Отпустите его, — она шагнула вперёд, нацелив острие ножа на троицу. — иначе я сама нацеплю на вас троих ошейник!       — У-умолкни, парш-шивка! — прошипел Флинн, схоронившись за спину Джерри. — Т-ты нам ничего не сделаешь, п-потому что мы стоим выше людей!       — Д-да, э-это знает каждый сопляк! — поддержал его с той же переломленной уверенностью Джерри. — М-мы монстры, мы сделаны и-из небесного огня!       — А л-люди из грязи! — продолжил Кап, прижавшись к горбу Гифтрота. — Н-нас они могут одолеть т-только подлостью, а в р-равном б-бою только тронь — и они сразу развалятся!       — Но ведь она спросила не о том, — раздался знакомый скрипучий голос и рядом с девочкой замаячила фиолетовая куртка. — а как вы относитесь к другим монстрам.       Повернув голову, Чара осторожно взглянула на Папируса, подкравшегося к разговору тише самой искусной кошки. Багровое пламя лениво плескалось в его левой глазнице, то почти затухая, то медленно разгораясь с новой силой. Стряхнув в снег налёт пепла, скопившийся на плече, скелет по привычке сунул руки в мешковатые карманы, и продолжил с интересом разглядывать застигнутую врасплох троицу.       — Бедняга Гифтрот уже две недели слоняется чёрт знает где, а оказывается это вы где-то подкараулили, скормили немного той вонючей дряни, ради которой готовы и в петлю залезть, и сделали соучастником своих грязных делишек? Так вот, как вы выломали двери в лавке Гордона три дня назад. И руку ему изуродовали тоже благодаря своему пленнику. Занятно. Кстати, знаете, что ещё стоит пятьдесят три солида? Услуги палача в Сноудине. Трое за счёт одного, так тому и быть.       — Н-нас ещё нельзя казнить! — тут же вмешался Флинн. — П-по закону мы всего лишь д-дети!       — О, точно, извини, дружок, — прохрипел скелет, наклонившись к нему. — я как-то не обратил сразу внимания. В глаза не бросилось, понимаешь? Что же, в таком случае, как малолетним преступникам, вам троим дорога в Хотленд.       — Т-только бес-с-призорникам! — и здесь вставил своё возражение птенец. — Так тоже сказано в з-законе!       — А что ваши родители думают, насчёт безобидных похождений их миленьких чад?       Все трое напряжённо переглянулись.       — Они думают, что мы... что мы в школе... — сконфуженно закончил пернатый.       — Вот и проваливайте туда, мои драгоценные! — оскалив зубы в ледяной насмешке, прошипел Папирус. — А если ещё раз тронете кого-то, стащите, надуете или вякните, что видели здесь человека, — я обещаю — ваши мелкие никто тушки не отыщет. Мне-то ничего не будет, я всё-таки королевский стражник! — он нацелил острие кости в грудь Флинну. — Считаю до трёх...       На сей раз слова подействовали самым магическим образом. Джерри и Флинн сначала неуверенно отступили, но едва в воздухе прозвучало «два», как обоих сразу как ветром сдуло. Пришпорив Гифтрота, Кап хотел скрыться следом за ними, но скелет перехватил поводья, остановив несчастного монстра, и костлявые пальцы вцепились за шкирку наезднику.       — И далеко ты собрался на чужой шее? — с притворной беззаботностью осведомился он и резко сдёрнул подростка с хребта Гифтрота, бросив в снег. — Если поймаю ещё раз, всю глотку набью красной травой да так, что ты потом собственной слюной удавишься. — огонёк зажигалки полыхнул перед испуганным лицом Капа. — А теперь, беги, малыш, и вспомни, как славно для тебя проходили школьные деньки.       Тот уже было послушно собрался дать дёру, но скелет снова остановил его.       — Ах да, дай-ка мне тот гвардейский талер, которым ты любил хвастаться всем местным.       Безоговорочно получив медную монету, Папирус милостиво отпустил соперника и тот стремглав скрылся в ближайшем закоулке. Скелет усмехнулся, подбросил пальцем сверкающий жетон и обернулся к девочке.       — Держи, тебе на удачу. — сказал он, протянув его Чаре. — Полагаю, теперь мы квиты?       Девочка тряхнула головой, спрятав невольную улыбку.       — Я ещё подумаю.       После чего подошла к Гифтроту, беспомощно озирающемуся по сторонам, и осторожно перерезала узду, стягивающую его морду. Олень дёрнул рогами и уставился на неё своими мутными красными глазами, в глубине которых бледнели молочные зрачки. Сиплое дыхание вырывалось из приоткрытой пасти монстра, передние ноги дрожали, подкашиваясь от бессилия.       Сунув руку под куртку, Папирус вытащил из неё небольшой футляр, извлёк крошечный пузырёк и одноразовый шприц, как заправский врач управился с ними и осторожно вогнал тонкую углу в шею монстру. Гифтрот захрипел и опустился всем телом, припав коленями к снегу. Некоторое время он только тяжело дышал, лежа на земле с закрытыми глазами. Но сердце его стучало всё тише и тише, ритм выравнивался, свист, гуляющий в лёгких, постепенно расплылся и исчез.       Чара осторожно присела рядом с ним, положив ладонь на его взмокшую от жара макушку. Гифтрот слегка приоткрыл глаза и выпустил между зубов облачко морозного пара.       — Спасибо... — едва слышно выдохнул он.

***

      Проводив измученного беднягу до его дома, Чара хотела вернуться к миссис Сьюзи, но Папирус коротко и настойчиво предложил составить ему компанию для ещё одного местечка. Пусть и нехотя, но девочка всё же согласилась. Вместе они вернулись на главную улицу Сноудина, успевшую заполниться редкими прохожими — кажется, на заготовках льда выдался перерыв. Во всяком случае, монстры пробирались со стороны реки, помятые и уставшие, с таким осточертевшим видом, что хотелось разминуться с ними как можно скорее. Дугласа и Ральфа нигде не было видно, судя по всему они задерживались или успели прошмыгнуть к дому раньше остальных.       Горожане медленно разбредались по главной площади, увенчанной пышной рождественской елью, золотистая звезда на макушке которой нелепо взирала на приунывшие улицы, едва ли вписываясь своим блеском в настроение, повисшее в воздухе. Вот медведь расселся на ступеньках крыльца, с беспечным лицом взирая на проходящих. Незнакомая кроличья чета, почти повисшая друг у друга от бессилия на плечах. Мышь, закутавшаяся в забитый снегом шарф, что с трудом волочила по земле сбитую кирку.       Неподалёку хлопнули тяжёлые двери и с крыльца бодрым шагом промаршировала колонна ребятишек, все, как один, закутанные в чёрные мантии, волочащиеся полами по снегу. Багровые эмблемы трепетали за их спинами, белые воротнички гордо плыли навстречу холодному ветру. Их шествие вёл один из гвардейцев, шагающий впереди всех, ещё двое замыкали, двигаясь в хвосте колонны. Следом, чуть поодаль, плелись Флинн, Джерри и Кап, путаясь в своих чёрных балахонах, и стыдливо пряча взгляд под ноги. Вожатый что-то прогудел из-под своего шлема и над гордо вздёрнутыми головами монстрят понеслась звонкая песня. Разрезав неровный строй монстров, колонна пересекла поперёк площадь и завернула куда-то вдаль, маршем удаляясь к окраине.       — Как же славно поют, — подал голос Папирус, глядя им вслед. — что за паиньки, умненькие головы, светленькие души, не знающие безделья. Как раз пошли на очередной урок, на стрельбище, недалеко от гнёзд камышевок. Этих жёлтых пташек хорошо видно в серых зарослях. — скелет презрительно скривился. — Будут практиковать дальний бой.       Холодок пробежал по коже девочке, взгляд метнулся вслед уходящим. И отголоски торжественной песни, звучащей как прекрасные строфы из древних легенд, на мгновение стали громче, окрасившись резкостью, статью, холодной решительностью, совсем чуждой для детских сердец.       Папирус молча потянул её за плечо и они вместе взошли на просторную террасу, уставленную круглыми резными столиками и вымощенную красным деревом. Подойдя к чёрной двери, скелет взглянул через глухое стекло, пытаясь разглядеть хоть что-то изнутри. Затем повернул позолоченную ручку и со скрипом распахнул дверь во внутрь. Красный огонь на секунду зажегся в его глазнице и тут же потух. Плечи развязно опустились, лицо приобрело снисходительное выражение.       — Салют, Маффет! — с ленцой воскликнул он, вяло взмахнув рукой с порога. — Будь добра, готовь сразу на двоих, я сегодня не одинок!