Семья

Жан ещё на подходе к дому почувствовал что-то новое в воздухе. Занятно. Первое открытие, которое он сделал о своих способностях, было таким – нюх вампира ненамного сильнее человеческого, но вот интуиция – или что-то ещё – работает в разы лучше. Он аккуратно открыл покосившуюся дверь. Святослав Вернидубович отказывался покидать полюбившуюся ему избушку на окраине села. «Пока не упала, жить можно» — кряхтел старый вампир. Жан не особо возражал. В войну стоит держаться окраин. В темной комнате мягко горела лампада, на столе простаивали стаканы – даже от двери Жан уловил запах начинавшей свертываться крови. А на большой кровати на старом лоскутном одеяле сидела, крепко обхватив руками коленки, незнакомая девушка. Серые глаза с испугом уставились на Жана, в чуть приоткрытом рту виднелись клыки. Вот и оставляй старика одного дольше чем на неделю, обреченно подумалось врачу. Сам Вернидубович возился у печки. — И вот неча рожу недовольную кривить! – не оборачиваясь проворчал он. – Неча! Внучка вот теперича у меня есть, Жанчик. Сам знаешь, назад она уже не вернётся. Жан тяжело вздохнул и коротко кивнул новой… родственнице. — И давно она… не ест? – у вампиров голод проявлялся почти незаметно для других. Чуть более бледные кожные покровы, синяки под глазами – все признаки легкой переутомляемости. А вот когда к ним прибавлялись клыки – тут уже сомнений нет. Девушка упрямо сжала губы. — Седьмицу почти, — устало вздохнул Святослав. Он подковылял к стоящему у кровати кособокому стул и сел. – Не могу уговорить. — А надо бы. Нам войны хватает. Жан снял и аккуратно повесил пальто, смахнул несуществующую пыль с рукава. — Значит, так, меня зовут Жан Иванович. Я – врач. И я тоже вампир. — А её Аннушкой зовут, — отозвался Вернидубович. — Как врач я говорю, что тебе надо есть. А как вампир я тебе говорю, что есть ты можешь только кровь. Увы, c'est la vie. Жан взял со стола стакан, поморщился и достал из сумки флягу со свежей порцией. Чуть помедлил, но подошел к кровати и наклонился к сразу напрягшейся Ане. И как говорить-то с ней? Она ведь не поверит. Пока не случиться чего-то, серьезного не поверит. — Я не знаю, есть ли бог или нет, но вампиры реальны. Я уже почти полтора столетия нас изучаю. И дед прав, назад у тебя дороги нет. Девушка зло зыркнула глазами и отвернулась. А хороша Аннушка, надо признать. И статная, и высокая. Жан резко оборвал привычный ход мыслей. И правда, ничему его жизнь не учит. — Ты зачем её? — Она меня спасала, — в голосе Вернидубовича слышалась странная ласка. — Понимаешь, под пули бросилась, меня прикрыла, дуреха. Не мог я её там оставить. — Семья-то есть? — Говорила, что нет… В дом бомба попала, тока она и выжила. За мелькнувшую мысль, что так в чем-то проще, Жану стало немного стыдно, и он недовольно скрипнул зубами. Он просил Вернидубовича нечасто выбираться из избушки, но подозревал, что тот пользовался разрешением Хранителей в военное время – мол, фашистов убивать можно, но не для еды. Вот упрямый дед и совершал партизанские вылазки. Так и подобрал себе нового члена семьи. — Слушай, моя дорогая, — Жан уселся на кровать. – Во-первых, мы никого не убиваем, только заимствуем немного крови. Иначе не можем, нас самих убьют. Во-вторых, героический отказ от еды во имя этики никак тебе не поможет. Вампир от голода не умрет. Впадет в состояние ана… спячки. Но стоит рядом пройти хоть одному человеку, спячка прервется, а вампир в состоянии аффекта нападет на несчастного и вот тогда точно убьет. Так что советую просто поесть из фляги. — Ты Жанчика слушай, внучка, он у нас умный, учёный, хотя и ведет себя порой как дебил, — с удовольствием заметил дед. – Ты думаешь, он как это всё узнал? На себе, придурок, опыты ставил. Еле успел его тогда сграбастать, а то лишились бы мы и Жанчика, и почтальона того. Жан пожал плечами. — Не могу сказать, что имею доступ к потенциальным подопытным. Так что работаю с тем, что есть. Всё ещё незнакомая Анна прислушивалась к их шуточной перебранкой, но глаза девушки были прикованы только к фляге. Жан заметил и протянул её ближе. — Ешь, Аннет, ешь. Придется. К новой родственнице Жан привыкал постепенно. С одной стороны, теперь их было двое, кто мог удержать деда от очередной дурной затеи. Приходить домой стало даже в чем-то приятнее, хотя оба они в силу натуры были не слишком открытыми изначально. Но вот чего, а времени у них было в достатке. Они пережили войну. Сменили, наконец, дом. Аня привыкала. И хотя основным источником снабжения оставалась Жан, иногда и она выходила на охоту. Жан видел её попытки жить как все. Но открывшийся дар только усугубил природную замкнутость, помноженную на тайну семьи. И на какое-то время её единственным близким собеседником был только дед, а лучшим другом – он сам. И, Жан честно признавался себе, с этой ролью он справлялся плохо. Давали знать отсутствие опыта в дружбе с женщиной, легкая, не обремененная связями жизнь до смерти и долгое соседство с дедом. С Ольгой у Аннет не заладилось с первой же встречи. Женщины проявляли холодную вежливость, но о чем-то больше речи и не шло. Масло в огонь по собственной дурости подлил и сам Жан, на миг поддавшийся своей натуре бабника. Но после он держал себя в руках. Романтическая любовь таит в себе больше опасностей, чем родственная. Однажды Аннет неожиданно пришла к нему на работу. Больница ещё только отстраивалась, кабинет у Жана был маленький, темный и холодный, но бравая дружинница (а в выборе своей профессии она никогда не сомневалась) как будто и не заметила ничего. Она коротко поздоровалась, а потом долго молча смотрела в окно. — Я сегодня… У отца сестра была, двоюродная. Она тогда уехать из города успела. И меня не искала. Думаю, ей просто сказали, что все погибли, — путано начала Аня, старательно избегая вопросительного взгляда Жана. – Я иду сегодня. Смотрю, а это она же. Она, тетя Варя. Из детского садика выходит, и мальчик за руку цепляется, «бабой» зовет. Она… Жан молча кивнул. Сам он избежал подобного опыта, просто не вернувшись домой. Поддался, так сказать, очарованию местных земель. — Они так быстро стареют, Жан, — только сейчас он заметил, что у всегда собранной Ани дрожат руки, что-то слепо чертящие по стеклу. – Так быстро. Интересно, когда впервые Аня провела эту черту между своей семьей и обычными людьми. Но сейчас не важно… Жан не знал, что ответить. Да, быстро. Слишком быстро. Иногда ему кажется, закрой он глаза чуть на дольше, и вот уже десяток лет пролетел. Он ведь поэтому поторопился обратить Ольгу. Испугался, что не успеет, что она исчезнет слишком быстро. Уж лучше пускай вечные ссоры, чем плита на кладбище. Урок он, впрочем, выучил, и не спешил повторить. А может, и не любил больше так, что страх заставил потерять голову. Они тогда долго молча сидели в кабинете в темноте и тишине. Аня притулилась рядом с Жаном, опустив голову на плечо и сильно сжимая руку. Всегда нужен тот, кто будет держать. Жан также крепко сжимал её тонкую ладошку и иногда прикасался губами ко лбу, успокаивая и про себя обещая, что сестренку он удержит, не бросит. Второе открытие, сделанное Жаном в его не-жизни было таким: вампирам, как ни странно, тоже нужна семья. И, пожалуй, сильнее, чем людям.