The window to the soul

Ночь. С неба падают тяжёлые капли дождя, которые выбивают звучную дробь по металлической части крыши небоскрёба «Vmeste». Непостоянство осадков удивительно раздражало: начиная с мелкой мороси, дождь усиливался до ливня и обратно. Свинцовые тучи мрачно нависли над головой. Казалось, их целью было во что бы то ни стало пригвоздить, если не размазать по земле. Сергей сидел недалеко от края и, время от времени, поглядывал вниз. Перед ним расстилался шумный ночной город. Он был полон жизни и энергии, а парень находился над этим всем, вдали от звонкого смеха и молодого азарта. Ему слишком рано открылась завеса лжи, беззакония и лицемерия. Невыносимо каждый раз смотреть человеку в лицо, и видеть в нем его грязные помыслы. И передёргивает только от мысли, что он собирается рассказывать ему то же самое. Темные от влаги, рыжие волосы мокрыми слипшимися прядями лезли в глаза. Он несколько раздражённо откинул их назад, параллельно успев утереть рукой нос. Сегодня Чумной Доктор расправился со своей первой жертвой. Он обещал Олегу, что найдёт способ вылечить город и избавить его от бесчестного мусора. Ну что ж, пора действовать жёстко и радикально. Крики Кирилла Гречкина звучали в голове, как заевшая пластинка. Его искажённое животным страхом лицо тогда даже казалось забавным, хотя сейчас скорее заставило бы передернуться. Эйфория. Ее он испытал от звука пламени и запаха подгоревшего мяса. Нет ничего приятнее свершившегося правосудия. Этот зарвавшийся молодой человек определённо заслужил такую участь. Подумать только, пытаться купить жизнь маленькой детдомовской девочки за несколько сотен тысяч рублей. И делать это нагло, с омерзительным безразличием и вальяжностью, которое свойственно людям, чувствующим неограниченное влияние их денег. Гречкин сбил ребёнка на машине. Ее брат, Леша Макаров, почти обезумел от горя, но Кирилл лишь самодовольно усмехнулся ему в лицо. Мир стал похож на бесконечную борьбу между светом и тьмой, где в итоге всегда побеждает темнота и холод. Крупные капли больно били плечи и закатывались под белоснежную рубашку, из-за чего она противно липла к телу. Оно вторило рубашке: казалось таким невозможно тяжёлым. Становилось холодно. Бледная кожа покрывается белыми пупырышками, а почти бесцветные волосинки встают дыбом на руках. Разумовский неуклюже подтянул ноги к себе. Он исподлобья, из-под чёлки смотрит прямо перед собой и, кажется, его глаза горят фиалковым цветом в этом сером сгустке воды, металла и неба. Сергей потянулся к карману. Там лежали сигареты, на самом деле он не помнил зачем вообще их покупал, может от отчаяния прислушался к Цою, или поймал сигнал из космоса. Руки подрагивали. От холода ли? В этот момент он осознал, что его всего бьёт мелкая дрожь. Конечности не слушались, но, все же справившись, он зажал сигарету между тонкими длинными пальцами и приложил к сухим потрескавшимся губам. Она с усилием подожглась зажигалкой в домике из рук и тотчас размокла от дождя. Серёжа с детства не переносил запах табачного дыма. Такой едкий и тяжёлый, он мгновенно заполнял лёгкие, от чего он морщился каждый раз. Первая затяжка. Отвратительно. Он подавил в себе приступ кашля. И отправил мягкое мокрое месиво вниз. Разумовский провёл рукавом по щеке. Зацепившись взглядом за грязное пятно, образовавшиеся на нем, он тихо выругался. На щеке осталась сажа от последних приключений. И рубашку испортил. Парень бесшумно вздохнул и поднялся. Пока он не спеша спускался до своего кабинета, пустые коридоры заполняли редкие чихи. Через пару минут Сергей уже стоял по середине своего кабинета. Это была просторная комната оформленная в тёмных тонах и полумраке: он не находил важным включать достаточно света, когда не работал. Рядом с фактурной стеной стоял огромный гладкий стол; отсутствие шероховатостей и одновременная матовость делали его приятным на ощупь. И между тем он был почти пуст, только полузакрытый ноутбук. Особенно ему нравилось панно на стене. Изваяния людей, как бы торчащие из глубины, завораживали взгляд. В этом было что-то божественное и жуткое - неподвижное месиво из людей. И хотя он имел небольшую комнатку с кроватью рядом, ее все чаще заменял угловой диванчик, несколько метров впереди стола. Мягкий, удобный, но абсолютно не подходящий для сна. Программист проверил это на своей бедной шее, которая так безбожно затекала после бурных ночей, полных работы. Особенная его гордость – автомат с напитками и скульптуры в стеклянных капсулах. Произведения искусства приносили Серёже удовольствие, прохладное эстетическое удовлетворение, которое успокаивало крутящиеся мысли в голове. Эти безмолвные, мраморно-белые линии несли в себе высокую красоту. Тонкие черты лица, невесомые прекрасные руки, легкость, еле покрывающего тело, античного платья – все было наземным. И одна вещь, которая несла в себе особенный смысл. Картина Боттичелли. Когда-то на школьной экскурсии, Олег уделил ей намного больше внимания, чем остальным. Он не переставая восторгаться ей всю дорогу до детского дома, повторял: « Вот что значит искусство, она прекрасна, да, Серый?» Тогда Разумовский пообещал, что в один день купит ее для Волкова. Купил, а он не дождался. Сердце болезненно сжалось в ответ на воспоминание. Он небрежно накинул поверх нехитрого наряда – рубашки и брюк – пёстрый халат и плюхнулся на диван. С его одежды натекли на пол больше блестящие лужи. Да и с волос капало, как после душа. Мокрая одежда дала о себе знать тяжестью и холодом, так хорошо ощущаемом в теплом помещении. Только в тепле осознаешь насколько продрог. Тишина смешивалась с мерным звуком капель, барабанящих по стеклу. Серёжа откинул голову назад и крепко зажмурился. Непонятно сколько он так просидел, пока, наконец не поднял голову и не кинул фиолетовый взгляд на огромный монитор, занимающий всю стену. Марго включила новости. Некий Чумной Доктор произвёл жестокое убийство сына местного миллиардера Кирилла Гречкина. Разумовский усмехнулся с еле уловимым оттенком горечи. Шустрые какие. Его отвлек нежный голос Марго. - Сергей, к вам посетитель, разрешить ему войти? А вот это уже интересно. Кто этот психованный, решивший, что сейчас лучшее время суток для чая у создателя социальной сети «Vmeste»? - Да, Марго.