Broken Bird

      После того, как головорезы Сайониса разделали их под орех вырубили её, Дина Лэнс не надеялась снова открыть глаза. Чёрная Маска был беспощаден к тем, кто предавал его доверие и, тем более становился на его пути. Прежде это качество характера было продемонстрировано им неоднократно, а потому максимум, на что могла надеяться Канарейка – это умереть не приходя в сознание.       Лучше так, чем потерять лицо. При чём в прямом смысле этого слова. Однако судьба не была столь милосердна к незадачливой супергероине, решившей почти по стопам матери, а потому через некоторый промежуток времени её чувства начали возвращаться.       И первой была конечно же боль. Потому что когда толпа здоровенных мужиков избивает тебя до бесчувственного состояния, без боли обойтись просто не может. В ушах звенело, во рту было сухо, как после попойки, а скула, принявшая на себя удар чьего-то тяжёлого кулака, онемела и уже начала опухать. Кожа в том месте ощущалась натянутой и болезненной, а ссадина кровоточила.       «Теперь останется след» – подумала Дина, заботившаяся о своей внешности, как и люба другая девушка. Попытка дотронуться до повреждённого участка кожи и оценить, насколько всё плохо, привела лишь к тому, что верёвки, стягивавшие запястья, глубже врезались в кожу, причиняя сильную боль. Оказалось, пока она была без сознания, её привязали к стулу за запястья и лодыжки.       Лэнс попробовала путы на прочность, но то ли её супер сила всё ещё пребывала в нокауте, то ли верёвки попались особо прочными, освободиться ей так и не удалось. Она кряхтела и извивалась, натягивая их изо всех сил, но никак не могла порвать и лишь причиняла себе боль, тревожа многочисленные раны. Мафиози не пощадили девушку и не оставили на её теле ни одного нетронутого участка. Боль была повсюду – в рёбрах, животе, боках и даже конечностях. Что и говорить, отделали её сегодня знатно.       Пытаясь выяснить,почему она ещё жива, Дина открыла глаза, но ничего не увидела. Вокруг была кромешная тьма. Такая густая и плотная, что поначалу она даже подумала, что ей надели мешок на голову. Дышалось однако, легко,да кожа головы не ощущала прикосновений инородной материи. Поморгав немного и убедившись, что её глаза в порядке, девушка почувствовала страх. Не перед темнотой – у неё никогда не было такой фобии, а перед тем, чем она могла быть вызвана. Дина не хотела ослепнуть, однако истории о людях, получивших мозговую травму и утратившие в следствии этого способность воспринимать мир вокруг всплыли в памяти.       Борясь с подступающей паникой, Дина набрала в лёгкие воздуха чтобы позвать на помощь, но не успела. Свет ослепил её. Яркий и безжалостный, как тысяча свечей луч ударил откуда-то сверху, накрыв пленницу и буквально похоронив её под собой. Боль раскалённым гвоздями вонзилась в глазницы черепа, заставив её вскрикнуть на радость мучителям, которые смеялись в голос.       Дине потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя, но когда боль в глазах всё же утихла, она поняла, что находится в клубе Сайониса. В той самой подсобке, где он обычно пытал своих пленников. Сколько раз она видела, как очередную жертву ведут сюда под конвоем и отворачивалась, делая вид, что её это не касается, а теперь сам а оказалась на месте тех несчастных. И точно так же кто-нибудь из служащих Клуба Чёрной Маски видел, как в затаскивали сюда её бесчувственное тело, и точно так же, как и она отворачивались, вознося небу благодарственную молитву небу за то, что это происходило с ней, а не с ними. Круг замкнулся.       У Судьбы было скверное чувство юмора,и будучи привязанной к стулу под ослепляющим лучом света Дина едва ли могла его оценить. Да и не ставила она перед собой подобной задачи – всё внимание Канарейки было приковано к замершему в тени мужчине в дорогом итальянском костюме. Прожектор светил её в глаза, мешая рассмотреть его, однако девушка и так знала, кто её палач       Роман Сайонис – владелец клуба «Чёрная Маска» и, по совместительству один из наиболее влиятельных криминальных авторитетов Готема. Что же, этого следовало ожидать. Едва ли этот ужасный человек так легко отпустил бы её после предательства.       Нет, это не вязалось с его жестоким характером и Дина мысленно застонала, приготовившись вытерпеть всё, что Роман для неё приготовил. В первую секунду она была так напугана перспективой предстоящей расплаты, что забыла о разрушительной силе своего голоса. А ведь она могла стереть этого в порошок уже давно и лишь страх удерживал её от этого. Знакомство с Харли Квин и остальными девочками помогло преодолеть его, но лишь частично. Дина всё ещё боялась бывшего босса. Боялась его до чёртиков.       Но пыток она боялась больше, а потому всё же решила попытать судьбу. Хуже быть всё равно уже не могло, а смерть под развалинами клуба не казалась такой уж неприятной в сравнении с альтернативой. Поэтому она повторно набрала воздуха в лёгкие и подавилась им когда тело пронзила болезненная судорога, похожая на удар током. Канарейка забилась в конвульсиях.       — Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел этого, – рассмеялся Сайонис, выступая на свет. – О моя пташка, ты так наивна.       Теперь, когда поток пригвоздившего её к стулу света больше не заслонял его лица, Дина смогла увидеть, что на мужчине больше нет маски. Очевидно он снял её сразу по возвращению, но костюм при этом, менять не стал. А значит, она не долго была в отключке. Не то чтобы эта информация могла как-то помочь, но девушка всё же предпочитала следить за временем. Просто на всякий случай.       — Вижу ты сбита с толку, – проворковал гангстер и отступив обратно в тень, принялся вышагивать вокруг стула с привязанной к нему девушкой. Словно акула, почуявшая кровь. – Можно даже сказать шокирована произошедшим. Не бойся. Это из-за ошейника, который мои ребята купили по дешёвке. Он не только подавляет твои силы, но и шокирует всякий раз, когда ты пытаешься их использовать. Двойная гарантия. Поэтому, прошу – не делай так больше, мне невыносимо видеть, как ты сама причиняешь себе боль.       Тон Сайониса казался заботливым, но Дина знала, что это – просто притворство. Он получал удовольствие от вида её страданий и надеялся, что она окажется достаточно глупой, чтобы попробовать ещё раз и повеселить его своими конвульсиями. Жестокий, как и всегда, Чёрная Маска встал у неё за спиной и положил руки на плечи, массируя их. Ласка в его исполнении тоже была пугающей.       — Мистер Сайонис, я... – попыталась зговорить с ним Дина, но мафиози прикрыл её рот рукой, не дав даже закончить фразу. Вторая его рука, при этом, оказалась на её шее и сдавила её, перекрывая доступ кислорода. Придушил жертву, наблюдал как она корчится, задыхаясь от его хватки. Чёрная Канарейка была абсолютно беззащитна перед этим деспотичным серийным убийцей.       — Т-с-с-с, – шикнул он на неё, не ослабляя хватки. – Не надо ничего говорить. Не хочу, чтобы ты усугубила своё положении.       Позволив ей задыхаться в течение ещё как минимум сорока секунд, Сайонис, в конце концов, всё-таки отпустил нежную шейку девушки, носившую теперь отметины от его пальцев. А пока Дина кашляла и боролась за воздух, заодно пытаясь сморгнуть мутные пятна перед глазами, оно обошёл её спереди и замер на границе тьмы в позе обвинителя. Ни дать, ни взять прокурор на процессе.       — Ты и так уже достаточно расстроила меня сегодня. Спуталась с этой уродливой клоунессой Харли Квин? Напра-а-асно, – протянул Сайонис, сделав повелительный жест рукой. В тот же миг Засз подал ему открытый кейс с несколькими отделениями внутри.       Из своего положения Дина не могла видеть,что именно в нём находится – крышка заслоняла обзор, но судя по острому запаху крови там не было храниться ничего хорошего. Может набор пыточных инструментов, уже испытанных на каком-нибудь бедолаге?       — Это она, – продолжил, меж тем, мужчина, извлекая на свет окровавленный лоскут кожи с тремя неровными отверстиями в форме глаз и рта. Носовые тоже должны были присутствовать, но роман держал кожу неровно, из-за чего в середине вздыбилась уродливая складка. Однако, даже несмотря на столь небрежную репрезентацию, и пятна крови, покрывшие значительную часть поверхности Дина всё равно без труда узнала часть тела, когда-то принадлежавшую боевой подруге. Оборванные участки кожи даже частично сохранили остатки сильно размазавшегося макияжа Арлекинши, которая, по всей видимости, правда приказала долго жить.       — Джокер убьёт тебя, – не сдержалась и съязвила Дина, за что сразу же получила пощёчину. Бил Сайонис хоть и не в полную силу, но всё же достаточно для того, чтобы из расквасившейся губы Чёрной Канарейки пошла кровь, а её голова отлетела назад.       — Джокеру плевать на эту тощую суку! А если и нет, он теперь здесь больше ничего не решает! В Готэме новый босс. С Бриллиантом Бертинелли, который ты с этими шлюхами пыталась спрятать, у меня теперь столько денег, что их хватит чтобы подмять под себя весь город и ещё немного останется! Так что если у этого шута горохового остался мозг, он уже бежит отсюда со всех ног!       Заявление показалось Канарейке излишне самоуверенным и она бы на месте Сайониса воздержалась от подобных выссказываний. Зная Клоуна Принца Преступного Мира, можно было с уверенностью сказать, что он ни за что не откажется от подобного вызова, а угрозы только раздразнят его. Но говорить это вслух она, конечно же не стала. Зубы всё ещё могли ей пригодиться.       — Никто не спас Харли Квин и никто не спасёт тебя, моя птичка, – лезвие ножа,словно по волшебству оказавшегося в руке преступника скользнуло по её щеке, почти повреждая кожу. Несостоявшаяся Чёрная Канарейка содрогнулась, ощутив лёгкое царапание стали на коже. Чувство дискомфорта, лежащего на грани боли. Чёрная Маска был действительно искусен в обращении с холодным оружием, и ей стоило серьёзнее относиться к его угрозам. Он и правда мог причинить ей самую сильную боль в жизни.       — Прошу... – вторая попытка заговорить с Романом оказалась такой же неудачной, как первая. Только в этот раз мафиози заткнул ей рот ножом, прижав его острие к разбитым, кровоточащим губам. Дина едва не заорала от страха, решив что этот псих решил порезать ей лицо. Изуродовать, отплатив наказав за измену измену по старинному преступному обычаю, о котором она слышала. Очевидно, страх настолько явно отразился в её глазах, что даже Сайонис решил проявить немножечко снисхождения.       — Тише, пташка, тише. Я же уже сказал – не надо ничего говорить, – он улыбнулся, чуть вдавливая острие в полную мякоть её губ, но хоть он и не повредил их, Дина всё равно застыла дрожа в абсолютном шоке и ужасе. Этот человек и раньше казался ей опасным, и даже пугающим, но обычно страх перед ним обычно затмевало чувство ненависти и презрения. Теперь же оно полностью исчезло. Супергероиня боялась Сайониса и того, что он мог сделать с ней. Этот страх был так силён, что вытеснил остальные мысли.       — Это ничего не изменит, – почти скорбно повторил Чёрная Маска, отодвинув нож от её лица, слизав оставшуюся на нём кровь.       — Мистер Сайонис, – третья попытка подать голос тоже закончилось провалом.Никто здесь не собирался слушать её оправданий.       — Ну надо же, – издевательски протянул он. – Я снова мистер Сайонис. Наша пташка,вспомнила уважения. Как думаешь Зсасз?       Вопрос явно был риторическим, а потому белобрысый лишь покивал,паскудно ухмыльнувшись беспомощной жертве. Ему явно не терпелось покончить с болтовнёй и вплотную заняться ей, но головорез сдерживался, боясь разозлить босса, который и так был на грани срыва. Его кажущееся спокойствие и мягкость не могли обмануть Дину, так как она уже видела у него эту манеру поведения. Именно за маской показной добродушия этот человек прятал гнев, и следующая его вспышка лишь подтвердила её опасения.       — Где было твоё уважение, когда ты спуталась с этой легавой сукой, Рене Монтойа? А? А?! – кончик ножа упёрся ей в щёку, прямо под скулой, и в этот раз ей пришлось отклонить голову назад, чтобы избежать ущерба. Ненависть в его глазах смешивалась с разочарованием и уже давно обуревающей его жаждой обладания. Он был способен на всё, а Дина никак не могла ему помешать.       — Где было твоё уважение? – уже чуть более спокойно спросил он, продолжая, давить на рукоятку приставленного к девичьей мордашке,клина. Ей же не осталось ничего другого, как отклонять голову всё дальше и дальше. При этом затылок её постепенно вжимался в плечи. Мучитель остановился лишь когда её шея и подбородок слились в линию, и заставил замереть в таком положении.       Эта короткая, но чрезвычайно жестокая демонстрация силы сломила Дину. Её губы задрожали, а горло перекрыл стесняющий дыхание комок. Мысли тоже разом исчезли из головы. Понимая, что в таком состоянии он от неё ничего не добьётся Чёрная Маска убрал нож и снова ударил её. На этот раз уже – по другой щеке, которая и так уже была травмирована. Боль была ослепляющей.       — Ты предпочла эту престарелую суку мне. Предпочла её мне! – заорал он, заставив вздрогнуть даже обычно спокойного и привыкшего ко всему Зсасза. – Но ничего, я уже разобрался с Монтойа. Теперь очередь за тобой, моя пташка. Виктор, покажи ей!       Подручный молча повиновался. Перехватив чемоданчик одной рукой, он вытащил на свет еще один лоскут кожи, заживо срезанный с тела женщины полицейского. В отличие от Харли опознать её было сложнее. Монтойя явно сопротивлялась, до самого конца отказываясь покоряться судьбе, а потому и её лицо было повреждено намного сильнее. Края получились неровными и заметно бахромились, а глаза, нос и рот выглядели просто как рваные дыры, окаймлённые алыми ореолами. Реквизит для фильма ужасов.       — Вот, полюбуйся! – забрав у подручного жуткий трофей, мафиози встряхнул содранную с женской головы кожу, расправляя её, словно только что выстиранное полотенце. При этом капли крови попали на лицо, шею и обнажённые плечи Лэнс. Она чувствовала их на коже и едва сдерживалась, чтобы не закричать. И пусть ей это удалось самоконтроль неудачливой супер-героини был всё же не безграничен, а потому она не выдержала и попыталась отвернуться, приведя Сайониса в практически неконтролируемую ярость.       — Смотри! – из его глотки вырвался крик чистого безумия и злобы. – Смотри внимательно, пташка. Отпустив лоскут ткани он схватил Дину окровавленными пальцами за подбородок и повернул обратно. Принудил рассмотреть ужасный предмет перед ней.       — Вот к чему приводят попытки идти против меня! Вот что люди получают за свою неверность! Ты этого хотела? Этого?! – постоянный психологический прессинг в сочетании с побоями и демонстрацией останков предыдущих жертв сделал своё дело. Слезы хлынули из глаз Дины, несмотря на все попытки сдержать их. Потеряв остатки самоконтроля девушка в панике замотала головой.       — Может я сделал что-то не так? – Чёрная Маска отступил от пленницы, явно не желая становиться свидетелем его истерики. Он любил, когда жертвы боялись его и кричали от страха и отчаяния, однако сопли и слёзы вызывали у этого человека искреннее отвращение. При всей своей жестокости и любви к срезанным лицам Роман Сайонис был довольно брезглив и считал себя эстетом. Ценителем искусства. Различные же выделения человеческих тел вызывали у него лишь отвращение. Ну, кроме крови, конечно.       — Скажи мне Виктор, я сделал что-то не так? – мужчина принялся расхаживать по подсобке с видом оскорблённой невинности. – Ни в коем случае, босс. Вы были даже слишком добры к этой... – блондин сдержал вертевшее на губах ругательство на букву «ш» или «б», заменив его более нейтральным «пташка». Виктор знал босса наверное лучше, чем кто-либо другой, и сомневался, что тот убьёт объект своей странной одержимости даже предательства, а потому благоразумно держал язык за зубами и не лез на рожон.       — Вот именно. Я был добр к ней, – вернув лицо Монтойа в предназначенную для него нишу в чемодане Роман вновь обернулся к Дине. – Я был добр к тебе. Покровительствовал, несмотря на грехи твоей покойной матери. Защищал от тех, кто хотел убить тебя и даже от тех, кто просто тебя хотел.Знаешь сколько желающих было на твое красивое тельце? Да ко мне после каждого твоего выступления подходили серьёзные люди и предлагали солидные бабки за ночь с тобой! Да при таком раскладе я мог сдавать тебя в аренду и неплохо получать с этого, но... – мужчина поднял указательный палец вверх и потряс его перед лицом плачущей девушки.       — ...я не сделал этого. Потому, что искренне заботился о тебе и хотел завоевать твоё доверие и расположение. Не силой, как это бывает обычно, а... – Роман замялся подбирая нужное слово, но почти сращу щёлкнул пальцами – благодеяниями и лаской.       Что же, в театральности Сайонису и правда было не отказать он великолепно отыгрывал свою роль в этом театре одного актёра.       — Но вместо спасибо получил плевок в лицо! – он снова замахнулся, но на этот раз не ударил её, а так и застыл над всхлипывающей девушкой с занесённой рукой. – Ну всё-всё, не надо плакать, – когда его рука вновь потянулась к карману, в котором до этого исчез нож, Дина тихонечко застонала, уверенная, что сейчас её будут убивать, но вместо этого Сайонис вытащил оттуда сложенный вчетверо шелковый плоток и, преодолевая свою брезгливость, принялся вытирать её лицо от слёз, соплей и крови.       — Успокойся пташка, я не стану убивать тебя. И хоть ты больно ранила меня в самое сердце, я всё ещё, что ты можешь исправиться, если я дам тебе шанс. Ты хочешь получить ещё один шанс, – это было действительно редкое предложение от злодея в маске в виде чёрного черепа, а потому Дина энергично затрясла головой, издавая при этом довольно жалкие утвердительные звуки.       — Я так и думал, – Роман продроджал чистить её кожу, постоянно задевая при этом свежие ссадины. И хотя боль была сильной, девушка молча терпела её, не смея уклоняться от этой навязчивой и немного странной заботы, проявленной её похитителем.       — Но надеюсь ты понимаешь, что твоё предательство не останется без наказания? Понимаешь? –шелковая ткань в последний раз скользнула по лицу Канарейки, и перекочевала в ладони Зсасза. Класть испачканный платок обратно в карман Сайонис, конечно же, побрезговал. Не рискуя злить его, Лэнс кивнула. Всё ещё поспешно но уже без прежней уверенности в движениях.       Под «наказанием» могло подразумеваться что угодно. И в том числе самые неприятные вещи, которые могли заставить её молить о смерти. Однако у неё не было выбора. Отказ неизменно привёл бы к немедленному прекращению её жизни через сдирание кожи и это точно произошло бы не быстро.Между пугающей неизвестностью и мучительной смертью Дина выбрала неизвестность. Как и рассчитывал Сайонис. Отступив от стула со связанной девушкой он натянул малиновые, в тон костюму, перчатки. Шёлковые, конечно.       — Отлично. Виктор, подвесь-ка её к потолку и раздень до белья, – услышав такой приказ Дина запротестовала, но удар в солнечное сплетение быстро заставил её заткнуться. В отличие от босса Зсасз не сдерживался, а потому дыхание у ней перехватило.       — Не дёргайся, а то хуже будет, – пригрозил он, по очереди отвязывая её руки. Будучи неплохим бойцом Канарейка могла бы воспользоваться моментом и вырваться, но подавляющее присутствие Сайониса удерживало её в тисках парализующего ужаса.       Она не сопротивлялась, пока мужчина связывал её руки верёвкой, которую затем перекинул через свисавший с потолка крюк.       — Выше-выше, – подбадривал Сайонис, пока его подручный подтягивал её к потолку. Верёвки больно врезались в кожу и тащила её до тех пор, пока её пятки не оторвались от земли. Закрепив Дину в таком положении и оставив свисать с потолка они принялись срезать одежду с её тела. Холодная сталь ножа заставляла вздрагивать всякий раз, касаясь её кожи. Зсасз работал уверено,а потому меньше чем за минуту топик превратился в обрывки и от правился на пол – в затенённый угол комнаты. Та же участь постигла и джинсы, которые нож правда, пощадил. Не потому, что ей собирались оставить, просто ни у кого не было желания с ними возиться.       Оставленная висеть в неудобном положении практически голой Дина почти сразу продрогла до костей. Холод цементного пола впивался в пальцы босых ног, от чего её икры и подъёмы почти сразу свело судорогой. Принуждать кого-то оставаться на цыпочках официально считалось техникой пыток и сегодня Канарейка проверила её эффективность на собственной многострадальной шкуре.       Сайонис ещё даже не начал наказывать её, а она уже чувствовала себя уставшей и разбитой. Стоя перед двумя мужчинами в одном белье девушка дрожала от пробирающего до мурашек озноба и опасения по поводу предстоящего наказания. И хотя она старалась не выказывать страх и не доставлять мучителям удовольствия мольбами о пощаде, ей не удавалось удержать в узде свои мысли. Ожидая, пока вышедшие покурить мучители вернутся она снова и снова пыталась представить, что с ней сделают и ограничится ли упомянутое наказание одной только поркой, или же после неё её ждёт ещё и «свидание‎» ожидавшим и снаружи отморозками? Чтобы преподать ей урок Роман мог позволить своим парням поразвлечься с ней. Как говориться поставить на хор.       Это был бы отличный способ унизить её – приковав здесь без одежды и позволив каждому желающему пялиться на её обнажённые прелести. При этом сам он не только бы не одергивал своих подручных но и всячески поощрял бы, предлагая рассмотреть её как следует. А если бы кто-то изъявил желание она должна была показать ему себя, покрутившись перед ним на верёвке. И это эротическое шоу в стиле «ню‎» продолжалось бы до тех пор, Черная Маска не остановил бы его. Это было самое унизительное, что Дина представляла в своей жизни. Даже сейчас её щёки горели от стыда и она мечтала провалиться под землю.       И хотя в глубине души Лэнс понимала, что он никогда не допустит подобного, желая сохранить её лишь для одного себя подобные опасения всё равно закрадывались в голову. Страх был упрямой штукой и победить его с помощью одной лишь силы воли будучи привязанной к крюку под потолком и стоя навытяжку практически безо всякой одежды было не просто. Почти невозможно.       Поэтому, к тому времени когда Сайонис соизволил вернуться к прерванному занятию бедняжка уже буквально сходила с ума из-за неопределённости. Страх опутывал сознание Дины подобно липкой паутине из-за чего она чувствовала себя как приговорённый к смерти, ожидающий, когда в коридоре раздадутся наконец шаги надсмотрщиков, которые поведут его к месту казни. За время, что Роман и Виктор курили в коридоре, она успела навоображать себе всяких ужасов, но у Сайониса было припасено для неё нечто гораздо более изощрённое и мучительное. Дина сразу поняла это, увидев его с коллекцией ножей на подложке из чёрного бархата.       Во рту у девушки сразу же пересохло, а крик буквально застрял в горле. В один миг она поняла, в чём будет состоять её наказания, принялась извиваться в попытках высвободить руки и сбежать. Куда угодно, только бы ужасные лезвия не коснулись её.       — Ну-ну, не надо сопротивляться. Это бесполезно, – шепнул Сайонис, схватив ей за волосы и интимно коснувшись губами уха. – К тому же, где-то в глубине души ты знаешь,что заслуживаешь этого. Прими это не как наказание, но как очищение через боль.       Голос мужчины стал совершенно спокойным. В нём больше не было ни артистичной манерности, ни удушающей злобы. Он звучал абсолютно спокойно, и это пугало Дину до чёртиков. Холод в животе подсказывал, что ей грозит ужасная опасность, но она ничего не могла сделать и страдала от этого ещё сильнее. Полная беспомощность раздирала её разум на части, буквально сводя с ума.       — Ну-с, приступим, – улыбнулся Чёрная Маска, отпуская её волосы и беря в руки скальпель. Он действительно оказался мастером своего дело и Дина не смогла сдержать крик, когда нож впервые скользнул по коже, надрезая её верхний слой. Рана была поверхностной,но боль при этом оказалась настолько сильной, что на секунду все чувства девушки оказались заблокированы ею. Короткая и острая она огнём разлилась по телу и угасла, чтобы через секунду вспыхнуть уже в новом месте. Мучитель наносил порезы в самых чувствительных областях, заставляя свою жертву беспомощно рыдать и крутиться на верёвке, выгибаясь в агонии.       По счастью,милосердная память не сохранила всех подробности этой наказания, однако Лэнс запомнила дикое ощущение боли и собственные крики, от которых звенело в ушах. То, через что Роман заставил её пройти, напоминало китайскую пытку «тысяча порезов» и длилось часами. В перерывах он выходил покурить, а она оставалась висеть на верёвке мучительно страдая от боли.       Иногда Сайонис оставался с ней и нежно гладил по волосам, заставляя дрожать от страха, и объяснял,что ему не хочется причинять ей боль и она сама виновата в своём положении, так как ослушалась его. А иногда его место занимал куда менее обходительный Зсазс. Наигранно хмуря брови, головорез подчёркивал, что ей ещё повезло и с любой другой девки босс не задумываясь срезал бы лицо. А если бы и оставил в живых, то только в качестве шлюхи, запертой в пустой квартире без одежды и обслуживающей по десять клиентов за день. По его словам Дина должна была быть благодарна мистеру Сайонису за милосердие.       Но она не чувствовала благодарности. Только боль. Уже потом, много после того, как пытка закончилась, Дина поняла, что роман делал проделал это с ней не для того, чтобы нанести настоящий вред, а чтобы причинить боль. Вырезать узор своей злости на её коже, и оставить его в качестве напоминания о совершённом проступке. При этом порезы были размещены так, чтобы каждое движение причиняло бедняжке постоянную боль. Тончайшие лезвия прошлись по каждой кожной складке и суставной полости, а также по кончикам пальцев, промежутках между ними и подошвах ног. С тех пор боль стала постоянной спутницей Дины. Не сильная но изматывающая она разгоралась огнём от каждого незначительного движения. И не важно лежала ли она, сидела ли или шла куда-то – эта боль никуда не девалась и никогда не ослабевала полностью. Она всё время была с ней, напоминая о себе каждую секунду.       Сайонису действительно удалось придумать наказание, которое жалило девушку даже после своего завершения. Первые несколько дней запертая в одной из комнат Дина чуть ли не на стенку лезла, не зная,куда деться от этой боли. Ведь отвлечься там было особо не на что – подонки не оставили ей даже журнала. Только боль, не отпускавшую несчастную девушку ни во сне ни наяву.       Когда на второй или третий день поверхностные порезы начали подживать и Роман вернулся с набором ножей в руках и твёрдым намерением подновить их, Дина чуть ли не на коленях умоляла его о пощаде и, в итоге смогла откупиться от наказания сексом.       Её похититель уже давно ждал этого, а потому его не пришлось долго упрашивать. Стоило предложению прозвучать и Сайонис впился губами в её губы, прижимая к стене и скользя руками по почти обнажённому (новую одежду-то ей так и не выдали) телу. Его руки трогали её везде, проникая в те места, прикосновения к которым едва ли можно было считать комфортным. Положив руки на её задницу он прижал её к своему члену, неудержимый напор которого не способна была сдержать тонкая ткань шёлковых штанов.       Они целовались, наверное, несколько минут, прежде чем мужчина оторвался от её губ и толкнул на кровать. А пока она боролась с желание отползти от него подальше, принялся раздеваться. Шёлковый пиджак сразу отправился на пол, а через мгновение та же участь постигла и дизайнерскую рубашку. На избавление от штанов ушло чуть больше времени, но зато они отправились на пол вместе с туфлями. Навалившись сверху Сайонис ещё раз поцеловал её, проникая языком в рот, а затем сдвинул трусики в сторону и врезался в неё с карающей скоростью. Было больно, хотя и не так, как от ножа. Но зато продлилось всю ночь.       Роман сдержал слово и больше не резал её, но не смотря на это утром Дина чувствовала себя даже ещё хуже, чем после пытки. Злодей победил, сумев травмировать её не только физически, но и морально. Заставить отказаться от принципов и нарушить данное самой себе обещание – не спать с ним ни при каких обстоятельствах. Канарейка была полностью разбита и чувствовала себя так, словно этот человек вырвал из её души огромную часть и заменил её чем-то другим. Тем, что было ему нужно и что он хотел в ней видеть. Раньше Дина не задумывалась об этом, но теперь поняла – что означает сломать человека. Слепить по форме своего желания и бить до тех пор пор, пока он не впишется в неё. Полное изменение личности через ужас. Вот что Сайонис сделал с ней!       Ему удалось не просто сломить её, но заставить измениться по своей мерке. Превратить в наложницу, изо всех сил старающуюся в кровати чтобы избежать свидания с ножом И самое обидное, что это никогда не удавалось ей полностью. Каждый раз мафиози сначала наносил ей несколько неглубоких, но чрезвычайно болезненных порезов и только потом предлагал выбор – удовольствие или боль. Дина не понимала смысла его действий, списывая такое поведение на жестокость Чёрной Маски, но через некоторое время заметила что начинает намокать едва нож касается её кожи. Это открытие оказалось более ошеломляющим чем вся пережитая боль.       Ибо в тот миг Канарейка и поняла, что Сайонис ещё и превратив её в мазохистку, жаждущую острых ощущений. Ему даже не надо было резать её до крови. Хватало и простого короткого росчерка лезвием по коже, чтобы девушка ощутила приятное, тянущее напряжение внизу живота. Ну а когда жестокий любовник принимался вычерчивать на её животе или груди собственные инициалы в окружении запутанных узоров, похожих на арабскую вязь, с её губ слетали стоны ничем не сдерживаемого удовольствия.       Впрочем, Сайонис на этом не останавливался и обычно не выпускал нож до окончания «игры». И не важно,оказывалась ли Дина в коленно-локтевой позиции или в классической миссионерской прикосновения холодной стали сопровождали её на протяжении всего акта. И она кайфовала, ощущая как режущая кромка скользит по её лопаткам,заставляя мускулы сладко напрягаться, а её кончик дразняще пробегает по спине, очерчивая линию позвоночного столба и оставляя холодом поцелуй между ягодицами.       Экстремальные ласки заставляли Дину дрожать в жажде освобождения и закусывать губу, судорожно поджимая пальцы от блаженства. После забав на её теле оставалось множество маленьких красных линий, исчезавших в течении дня. Сайонис всячески поощрял извращённую привязанность своей пташки к подобным играм, тем самым подсаживая её на секс. Погружая в глубокую психологическую зависимость от себя, чему в немалой степени способствовал извечный бич плена – самая обыкновенная скука.       Запертой в новых апартаментах Дине было решительно нечем заняться. Сайонис по-прежнему не доверял ей, а потому выпускали её разве что в туалет и для принятия душа перед очередным визитом босса. Кормили три раза в день и, как правило, остатками ресторанной кухни. В остальное время девушка была предоставлена самой себе и маялась от безделья, истязавшего сильнее любого ножа. Ежедневные визиты Романа было единственным, что если и не развлекало её, то хотя бы вносило разнообразие в рутину, которую представляло из себя её заключение. Дина не выдержала на исходе вторых суток и стала просить выпустить её. Но тщетно.       — Не так быстро, – шептал ей в ответ Сайонис. – Ты разочаровала меня, птичка. Ты очень меня расстроила. Поэтому, пока – нет.       Надо сказать, это его «пока» затянулось. Прошло, наверное, не меньше недели, прежде, чем он позволил ей выйти из комнаты. И не на прогулку, как Дина в тайне надеялась, а на сцену. Постоянно публика начала беспокоиться из-за отсутствия звезды клуба, а Сайонису надоело выкручиваться, объясняя богатым и состоятельными поклонником её отсутствие, списывая всё на «недомогание».       Когда Дина, переодевшаяся в традиционное вечернее платье вновь оказалась перед десятками глаз, это была уже не та девушка, что лишь изображала покорность, а на деле лелеяла мысли о бунте и освобождении. Нет, после пережитого она забыла о своей нереальной крутизне и превратилась в покорную пташку. И каждый, кто смотрел,как она танцует и поёт на сцене инстинктивно понимал, что делает она это только для одного мужчины – Романа Сайониса, который сумел стать господином её тела и души.