Я знаю

      Джоске смотрит — и поверить не может в то, что видит перед собой… это. Чистое совершенство, с какого угла ни взгляни, с какого ракурса ни посмотри, как долго ни разглядывай. Утончённые черты лица Антиноя (и откуда такие сравнения в голове у не особо утруждающего себя учёбой школьника?), затаившаяся в уголках губ улыбка Мона Лизы, фигура античного Давида, только более… изящного (нет, действительно, откуда?!), кошачий томный взгляд и едва уловимая толика презрения в любом жесте.       Иногда Хигашикате кажется, что он просыпается каждое утро только для того, чтобы вечером после школы увидеть — наконец-таки! — Рохана. Ежедневный поход к дому мангаки уже напоминает религиозное паломничество, но Джоске, честно говоря, плевать. Он абсолютно счастлив в своей первой подростковой любви, такой искренней и застилающей разум, что иногда от чувств даже дышать становится сложно. Он и подумать не мог, что когда-то будет испытывать нечто подобное.       Интересно, может быть, такая беззаветная любовь — это их семейная черта? Любит же его мать и спустя полтора десятка лет Джозефа Джостара, не подвергая собственные чувства сомнению…       В последнее время Хигашиката часто видит сны, главными героями которых являются они с Роханом. С каждым разом сны становятся всё откровеннее, Джоске кажется, что, если бы он мог их коснуться, они бы обожгли кожу на подушечках пальцев. Но ему всё равно. Пока он мог хотя бы так видеть мангаку рядом с собой… под собой, такого отзывчивого, изящно прогибающегося в спине, цепляющегося за его плечи как за последнюю опору, оставляющего на коже короткие, столь приятные царапины. Это было не наяву, но он мог поклясться, что ощущает то, насколько горячо и приятно внутри Рохана, насколько одуряют его фантомные прикосновения, насколько мягки приоткрытые, сухие от прерывистого дыхания губы. Просыпаясь от затихающих, болезненно-приятных, тянущих спазмов внизу живота, подросток прячет испачканные пижамные штаны в самый низ корзины с грязным бельём, но спрятать почти одурманенную улыбку он не в силах.       Джоске уверен, что это не просто пубертат заставляет его так реагировать на такого невероятного, невыносимого и прекрасного Кишибе. Ещё недавно он считал себя абсолютным натуралом и с интересом разглядывал симпатичных девчонок, но сейчас мысль о сексе с мужчиной не кажется ему отвратительной. Если это будет Рохан — то ничего более правильного в его жизни и быть не может. Всё равно, снизу или сверху, главное — с ним. Главное — это он. Поэтому хочется лишь благодарить разошедшееся воображение за эти сны — пока что только сны. И они приходят с завидной регулярностью, часто, очень часто, всё чаще.       Постоянно.       Сам мангака нос воротит от надоедливого засранца, оккупировавшего его кресло. Рохан морщится неприязненно, стоит ему заслышать стук в дверь — он знает, кого принесла нелёгкая. Ему определённо не нравится лицезреть ежедневно расхаживающего по его гостиной, коридорам, кабинету Джоске, но это только пока. Ведь Хигашиката знает настоящую причину неприязни.       К сожалению, ему приходится самому себе признаться, что эта причина проста — его собственная нерешительность. Пока что он выглядит как форменная заноза в заднице, надоеда, которому делать больше нечего, кроме как изводить своим присутствием неприятеля. Разумеется, если бы тот знал истинную причину его визитов, если бы чувства всё же были раскрыты, если бы он понял, что так гложет глупого влюблённого подростка — их отношения бы сгладились, смягчились и… стали такими, какими и должны быть.       Джоске часто представляет, как потеплеет взгляд малахитовых глаз, если он всё же признается, и сердце от этого колотится очень часто. Если он произнесёт всего три простых слова — это многое изменит. Это изменит всё. Не сразу, конечно, но разобьёт для начала стену непонимания и непринятия. Он уверен в этом, поскольку часто ловит на себе ответные неопределённые взгляды Кишибе, который задумчиво хмыкает себе под нос, но молчит, будто чего-то выжидая. И пускает — пускает же! — раз за разом к себе. И всё определённо наладится, если будет произнесено признание.       Не если. Когда. Просто нужно решиться.       — Я люблю тебя, — нервно одёргивая рукава гакурана, но стараясь не отводить взгляд, твёрдо произносит Хигашиката, стоило мангаке открыть в очередной раз ему дверь — он должен увидеть, как чужое выражение лица становится более мягким, как всё меняется для них обоих, как…       В воздухе повисает тишина — но лишь на секунду.       — Я знаю, — спокойно произносит Рохан. Его взгляд не теплеет ни на градус, даже словно становится стеклянным, будто бы Джоске любуется удивительнейшими крупными бусинами из зелёного сапфира. Смысл слов доходит только после того, как дверь безжалостно захлопывается — для него, видимо, навсегда. — Наконец разобрались с этим фарсом. Думал, не дождусь. Больше не приходи.