Опора из кости

      Это была совершенно и полностью неловкая встреча, которая навсегда останется в воспоминаниях каждого участника действия. Хотя бы потому, что эта встреча несла, кроме неловкости, также теплый окрас первой встречи и знакомства между двумя фатально разными, но важными существами.       Между слепым человеком и разбитым монстром. — — - — - — - —       В то утро Гарри не впервые проснулся задолго до будильника, сонно вытирая глаза. Кошмар откуда столько крови? Почему никто не хочет помочь ему? Почему это всегда он должен всех спасать? И чем ему отплатили? все ещё цепляется липкими щупальцами за его мозг, не готовый полностью отпустить его, когда он поднимается с кровати.       Мир перед его глазами все ещё черный, когда он движется рядом с кроватью к её углу, находя мягкие тёплые тапочки. Все ещё черный и безмолвный как он привык лет с пятнадцати.       Он не знает, сколько сейчас времени, когда оставляет телефон в кармане мягких штанов, а сам движется по знакомому маршруту на кухню. Стены под его прикосновениями холодные, иногда — тёплые в тех местах, куда должно попадать солнце. Значит, близко семи утра или позже, но не девять. Он легко находит в углу холодильник и небольшой контейнер с завтраком, который оставила его домработница.       Это опять чуть Подгнившие фрукты. Он сдерживает желание скривиться, когда ест свой завтрак, размышляя, сколько будет стоить новая домработница.       Неоправданно дорого.       На его губах умирает вздох.       В ванной комнате проблем все ещё не возникает — это годы и годы отточеного механизма действий и состояния вещей, которые позволяют ему чувствовать минимальный контроль над происходящим вокруг него. Когда он чистит зубы, он не может не поднять голову к месту, где должно быть и все ещё есть, если холодная знакомая поверхность под подушечками пальцев имеет значение зеркало, в глупом и бессмысленном желании увидеть свое лицо.       Но он видит только тьму.       Ему приходится довольствоваться воспоминаниями. Он помнит, что у него были отцовские дикие волосы, что не знали о порядке, и они были темно-каштанового цвета. Они тоже были и все ещё ощущаются мягкими. Черты лица у него тоже были от отца — мягкие и аристократичные линии, без выраженных скул, с тонкими бровями, а острый ровный нос и мягкая линия тонких губ принадлежала ему со стороны родственников — вездесущих Блэков. Зато глаза были мамиными — на то время широко распахнутые в наивности, чистый зелёный цвет, будто свежескошенная трава или проклятие смерти. Он любил свои глаза.       Как и он, Гарри любил мамины глаза.       Он был невысоким и худым. Это были последствия длительного голода в детстве и постоянных издевательств его родственников с материнской стороны, что опекали его после смерти матери — тетушка Петуния, ее супруг Вернон Дурсль и сын Дадли. Гарри был бледным, и его кожа всегда была украшена парой шрамов или синяков. А после одиннадцати травм становилось все больше и больше, и все это всегда так пугало и бесило его…       Сейчас травмы были его якорем. Было отрадно в моменты паники изучать тонкие или широкие полосы шрамов от проклятий, чьих-то зубов или змеиных клыков. Было тоже спокойнее, когда он проходился пальцами по замысловатому шраму-фразе на левой руке: «Я не должен лгать». Или шрам-молния на лбу, который когда-то вызывал столько отвращения, сейчас был не более чем ещё одной меткой на его теле, которая могла отвлечь его от самобичевания и депрессии.       Гарри гордился собой. Ему было двадцать шесть, почти одиннадцать лет темноты! и он все ещё был жив, у него много денег, чтобы могли жить без работы ещё его внуки. Даже несмотря на свою очевидную и незавидную инвалидность, он все ещё мог выбираться из дома, читать редкие книги на шрифте Брайля и заказывать кофе с пиццей по телефону.       Он застал самоуничтожение магов всей планеты и освобождение монстров. Первое было куда масштабнее — Гарри было девятнадцать, и он только переехал в Америку, когда маги без какой-либо причины начали умирать. Сотни и сотни людей по всему миру, дети и старики, начали бессмысленно умирать, оставляя все карманные измерения магическим существам, которые были довольны отдать Гарри практически все деньги от тех, кто был с ним связан или должен ему. Это сделало его буквально сказочно богатым инвалидом.       Какая ирония.       Все это он узнал от гоблинов, которые и обучили его шрифту для слепых, и дали тренировку, чтобы не потерять и не испортить голос.       Гарри был последним известным магом на Земле. Это не было весело.       С другой стороны, освобождение легендарных монстров из заточения полтора года назад? Это было интересно. Монстры, которые были не более чем легендой, оказались настоящим видом, закрытым глубоко под горой Эббот, близко к которой жил Гарри. Первый месяц был самым тяжёлым — монстры получали права и гражданство, в то время как люди поделились на два лагеря — те, кто приветствовал монстров, и те, кто желал им смерти. Гарри искренне не понимал вторых, но ничего сделать не мог.       Просто сделал крупное пожертвование для монстров и продолжил жить. Не то, чтобы монстры могли как-то изменить его жизнь, если он даже не может отличить их от людей, не так ли?       В девять телефон начинает вибрировать длинными гудками, и Гарри знает, что должен начать собираться до следующей, более короткой вибрации. Он находит в шкафу черную футболку и джинсы, надевает лёгкую зелёную ветровку и обувается в кроссовки. Все вещи он находит только благодаря строгому порядку и нумерации шрифтом слепых. Последним он цепляет на левую кисть часы со шрифтом Брайля и выходит из дома, запирая дверь.       Солнце определенно светит ярко и очень греет его кожу. Гарри вдыхает полную грудь воздуха, наслаждаясь сладкими оттенками цветов и какой-то выпечки у неизвестных соседей, после чего подбирает белую, возможно грязную, трость и идёт через небольшой дворик вперед.       Он начинает знакомую дорогу в парк. — — - — - — - —       Это все ещё было невероятно тихо, почти до боли, и перед его глазами все ещё было темно, когда он добрался до парка.       Его телефон дал вибро-сигнал, что прошло полчаса.       В его присутствии здесь не было много смысла, но Гарри не мог долго находиться дома, со всеми этими книгами, в ощущении пустоты и одиночества, без возможности даже завести домашнее животное, боясь погубить живое существо просто по-случайности.       Он о себе позаботиться не может. Взять ответственность за чью-то жизнь сейчас было бы сумасшествием.       Но когда он в парке становится немного легче. Ощущение одиночества исчезает, когда все его работающие чувства улавливают вибрации чьего-то смеха или ходьбы, или когда ветер немного треплет его волосы или одежду, когда кто-то действительно быстро двигается. Гарри сидит на скамейке, рядом стоит трость, а в руках — пластиковый переплёт новой книги, что-то о путешествии под воду и невероятном будущем.       Для Гарри это стабильный, рутинный день безопасности.       Происшествие случается, когда он поднимается и собирается идти обратно после, примерно, четырёх вибро-гудков телефона, а на часах было около двух часов. Он подбирает трость, прячет книгу в карман ветровки и поднимается со скамьи. Трость ещё не касается земли, когда он делает несколько шагов и врезается в какого-то бедолагу, падая сам и, наверное, сбивая кого-то с ног.       Не то, чтобы такого никогда не происходило. Но ему не спешат помочь, что тоже не сильно удивляло. Люди умеют быть ублюдками. Или просто слишком напуганы, чтобы помочь? но он спешит произнести свою речь, надеясь, что никого не обрывает.       — О, черт, мне так жаль! Я не уверен, здесь ли вы все ещё, но если да, мне очень жаль за столкновение. И, я вас не слышу, если вы здесь, так что мне ещё раз очень жаль, — возможно, он начинает бормотать. Он не знает, как звучит сейчас его голос, и не знает, здесь ли ещё бедняга. — Ам… Если вы здесь, вы могли бы подать мне сигнал, прикоснувшись к руке. Или, если это не произойдёт, я соберусь и пойду дальше.       Мир все ещё черный и все ещё без звука.       Скорее всего, случайный человек, которого он сбил, уже ушёл, и Гарри выглядит глупо, стоя здесь, в одиночестве, в пустом ожидании. Или, возможно, над ним сейчас смеются и называют уродом — не то, чтобы это его удивило бы. То есть, его почти пять лет в магической школе и девять до неё оскорбляли, и когда он буквально не может это услышать сейчас? Чувак, даже не смешно. Его существование было таким горьким.       Но после нескольких мгновений кто-то все же осторожно прикасается к его руке, следуя указанию. Ощущение странное, нечеловеческое — чужая рука твёрдая и немного холодная, с гладкой текстурой и странными впадинами.       Гарри, который изголодался по любого рода контакту, не сумел сдержать широкой улыбки, смотря в предполагаемую сторону собеседника. Или как его можно назвать? Тем более, что он не забирает руку.       — Ух ты, у тебя классное ощущение руки! Не то, чтобы это звучало как комплимент, но это буквально единственное, что я могу сказать о тебе, — он пожал плечами и слегка опустил плечо на правую сторону. — Мне нечем заняться. Буквально, вообще нечем. Так что, ты мог бы посидеть здесь со мной, если не занят? И если хочешь. Ты не должен, вообще-то, потому что я не очень люблю жалость, но приветствую любую компанию, — это неловко. Разговор с тем, кого ты не видишь и не слышишь, это всегда неловко. — Ну, эх, ты бы мог сжать мою руку, если ты собираешься уйти, и тогда я просто попрошу направить меня в сторону выхода. Или сжать мою руку на кисти, чтобы показать, что мы могли бы пообщаться… или провести монолог, да. Это супер неловко.       Это было также супер наивно.       Есть причина, по которой Гарри ощущал гордость от того факта, что он выжил. Даже будучи в подобном «сломанном» виде, он все ещё искал себе компанию или товарищей, просто людей для разговора. Очевидно, что одинокий глухой и слепой парень не является пределом мечтаний о хорошем друге и вообще человеке — подобные попытки найти компаньона заканчивались, в основном, полицией для других и больницей для него, но он не терял надежды.       Ему хотелось верить, что спустя столько времени, он найдёт своего компаньона. А потом, возможно, друга и, что самое фантастическое, партнера. Кого-то, кто желал бы провести с ним жизнь не из-за денег или жалости.       Опять же, невероятная мечта, потому что никто не возьмёт подобную обузу.       Странная рука слегка дрогнула, но после короткого бездействия переместилась выше, не отрываясь от кожи, чтобы сжаться вокруг запястья. Рука была действительно большой и легко обвивала его кисть.       Улыбка Гарри стала только шире. Надежда в его душе ярко горела, намекая, что это может быть шанс, пока рационализм громко кричал, что это опять закончится больницей.       Как хороший маг, Гарри слушал сначала душу.       — Вау, я пока не заходил так далеко в знакомстве! Ты точно не против провести со мной немного времени? Ты в любой момент можешь уйти, только я прошу, предупреди меня об этом, сжав моё плечо, ага? — он хмыкнул, когда рука вновь сжалась вокруг его запястья и почти мгновенно расслабилась. — Я приму это как «хорошо». Знаешь? Мы можем сесть на скамью. Или на траву. Сожми мою руку один раз, если скамья, дважды, если трава… Я бы сказал «Или ты можешь что-то предложить?», но не то чтобы я это услышал… Буквально.       Рука дважды сжалась и, после минутного колебания, слегка потянула его вперед. Гарри с готовностью сделал шаг вперёд, ощущая живое тело рядом с собой, возможно, обладателя руки. Он потянул его за собой вперед и слегка в сторону, пока вдруг не остановился, потянув вниз.       Для Гарри последние десять лет верить тем, кто его ведёт, было нормой. Поэтому он послушно падает, ощущая между рук более высокую, чем в том месте, где он сидел, траву, и отпускает рядом трость. Правее кто-то тоже садится, задевая твёрдым и каким-то неправильным коленом его бедро, а холодная рука вернулась на его кисть.       Гарри не может не улыбаться.       — Это может показаться очень быстрым знакомством, да? — рука слегка сжимает его, и парень не может сдержать смешок. — Это чертовски забавно, потому что я даже не знаю, кто ты и как выглядишь. Меня, кстати, зовут Гарри. Гарри Поттер, парень, который не обратит внимания на твои недостатки… Потому что для меня их не существует! — это было чистейшей правдой. И звучало приятно, не так ли?       Он был таким слабаком в социализации. Рука мгновенно исчезла с его запястья, заставив его инстинктивно вздрогнуть, и Гарри почувствовал как дёргается трава.       Улыбка стала неловкой.       — Ой-ей, это было слишком плохо, да? — будто только осознав, что случилось, чужая рука быстро вернулась на место, ощущаясь намного теплее. — Ты можешь сказать мне свое имя… Точнее, написать. Я подниму руку ладонью вверх, и ты сможешь записать пальцем буквы. Нормально?       Рука сжалась в уже знакомом символе «хорошо». Гарри осторожно поднял руку перед собой, и та рука, что держала его левую, отстранилась, хватая поднятую правую, отводя ее в сторону, чтобы было удобнее. Почти мгновенно к ладони прикоснулся немного закругленный твердый палец, неловко рисуя буквы.       «С». «А». «Н». «С».       Это было бы «Санс», и разве это не интересное имя? Впрочем, не то чтобы он имел право судить, вспоминая просто Нимфадору и многих Блэков. Даже имя его крестного, «Сириус», звучало как идеальная шутка для слова «серьёзно».       — Ха, круто. Приятно познакомиться, Санс. Должен сказать, это действительно очень приятное знакомство, — Гарри опустил руку, позволяя той лежать на колене, все ещё сжатой рукой Санса. — Итак, я могу начать задавать серию неловких вопросов из разряда «Прости, я тебя не вижу, кто ты?», или могу начать очень длинный разговор на отвлеченную тему. Первое — одно сжатие, второе — два, — после некоторого колебания рука единожды сжалась. — Итак, это первое. Ты всегда можешь нажать на мою кожу указательным пальцем, если не хочешь отвечать на вопрос, или большим, если хочешь, чтобы я тоже ответил. Одно сжатие — это «да», и два — это «нет». Нормально?       Говорил ли Гарри, как неловко разговаривать, не видя и не слыша? Рука вновь единожды сжалась.       — Хорошо. Итак. Ты парень? — одно сжатие. — Ха, приятно познакомится, Мистер Санс! Пффф, ладно-ладно. Итак, я подозреваю, ты монстр, — это тоже было одно сжатие, но с колебанием. Гарри не мог сдержать смешок. — Круто! Не то, чтобы я мог сказать, боюсь или нет, но ты первый встреченный мною монстр… Ну, или другие не трудились как-то подать сигнал, что они монстры. Не могу их винить, — рука расслабилась вокруг его кисти. — Это нормально, Санс. На самом деле, это правда круто, потому что монстры действительно много пережили, и кто, если не вы, заслужили мира под солнцем…? Кхм, здесь я должен прекратить, да. Итак, тебе нравится гавайская пицца?       Такой почти односторонний разговор длился ещё два часа, за которые Гарри достаточно привык к Сансу, и тот, кажется, тоже расслабился рядом с Гарри.       Это было невероятно хорошо, знать, что он ещё может с кем-то общаться, и Санс был невероятно добрым и терпеливым парнем, о чем Поттер счастливо поведал. Из-за этого рука, что его держала, стала намного теплее, и Гарри подозревает, что это проявление смущения.       За этот разговор Гарри удалось кое-что узнать. Например, что Санс любил всю еду, которую мог достать — и Гарри, который последний год ест действительно дерьмовую еду или заказывает что-то вроде пиццы, фаст-фуда и лапши, мог его понять — и что он управляет магией. Что Санс где-то работает вечерние смены и что у него большая семья. Он живёт недалеко от района монстров, и Гарри счастливо поведал, что понятия не имеет, где это. Санс тоже умеет читать шрифт Брайля, готовить и имеет дело с детьми в нерабочее время. Он любит боевики и фантастику, немного фэнтези. Вероятно, он тоже посмеялся, когда Гарри признался, что читает романтичные корейские новеллы, если находит их в нужном формате.       Они также договорились встретится в парке, недалеко от входа завтра. Сансу пришлось бы подойти к нему и сжать левое плечо, схватив за руку, чтобы провести к месту для разговоров, но это по крайней мере даст Гарри понимание, что он идёт за правильным парнем.       Это было неплохое столкновение. — — - — - — - —

Гарри Поттер | УР: 8

ОЗ: 100

ATK: 50 | ЗАЩ: 11

ОП: 324

* Он иногда жалеет, что был рождён для войны

* Он все ещё лелеет Надежду о будущем

      Для Санса странный человек стал своего рода отвлечением и загадкой, которую можно было решить. Или отложить, говоря себе, что он обязательно ею займётся, но на самом деле продолжить разглядывать и вникать в неё, не решая.       Отдушина.       Он и его брат Папирус уже полтора года живут в этой альтернативной вселенной по глупости его копии, и пока что они хорошо справляются с этим. Было сложно приспособиться к новому миру, поверхности и тому, что голод больше не является опасностью даже если они все ещё забивают склад и холодильник до краёв. Никто не может их винить. Тоже было тяжело привыкнуть, что люди больше не пища, и что он и его брат вынуждены носить глупые клички, потому что это вселенная его альтернативного Я, и соответственно, ему и быть «Сансом», а его брату «Папирусом».       Он называл их просто Классиком и Ваниллой.       Они называли их Топором и Эхо.       Очевидно, было также тяжело привыкнуть жить среди своих копий и копий брата, когда они такие разные. Не считая его и Папируса, Классика и Ваниллы, было ещё три пары — более энергичные и беззаботные Блюберри (Санс) и Стретч (Папирус), более злобные Ред (Санс) и Эдж (Папирус), а также более тёмная версия беззаботных, Ежевика (Санс) и Матт (Папирус).       На их фоне он и Эхо выглядели только хуже и непригляднее. Очевидно, они пережили худшее в этой компании, что могла дать вселенная.       Им нужно было около полугода, чтобы их приняли нормально и дали разрешение выходить из дома в люди. Ещё полгода они принимали мир вокруг и искали свое место в нём, ибо машина, что привела их сюда, определённо заработает не скоро. Его брат нашёл себе место в магазине выпечки поваром, а Санс взялся за старое дело, продавая продукты в одном из маркетов на улице.       Но ему было жутко скучно.       Он не был близок с кем-то из дома, отдав все своё внимание Папирусу, но он стал уже взрослым скелетом, у него была работа, друзья и субботние дуэли по приготовлению пищи с Ваниллой, Голубикой, Ежевикой и Эджем. Папирус больше не нуждался в нем и его защите, как во времена голода в их Подземелье.       На этом фоне встреча со странным человеком выглядела как подарок судьбы.       Сначала он, конечно, разозлился, когда какой-то странный человек врезался в него, специально идя в его сторону.       — Какого че…!       — О, черт, мне так жаль! — человек просто перебил его. Но последующие слова смыли все недовольство, оставив неловкость. — Я не уверен, здесь ли вы все ещё, но если да, мне очень жаль за столкновение. И, я вас не слышу, если вы здесь, так что мне ещё раз очень жаль.       Яркие, невероятного драгоценного оттенка зелёные глаза были пустыми и расфокусированными, смотря куда-то левее от Санса, и, по его же словам, он был глухим. И Санс, будучи в прошлом судьёй, ощущал, что человек не лжет.       Это был самый беспомощный человек, которого только мог встретить такой монстр, как Санс. И он не был уверен, что дёрнуло его взять руку парня, чтобы показать, что он все ещё был здесь, но это определённо было хорошим решением.       Было видно, как человек нуждался в том, чтобы рядом был кто-то. Как он много говорил, чтобы заполнить существующую только в нем тишину, напряжённо ожидая каких-то жестов от Санса, или как он взволнованно предлагал поговорить о чем угодно, если Санс не занят.       Это была феноменальная наивность, достойная Голубики и Ваниллы.       Это было… Неплохо. Сансу даже не нужно было напрягаться с ответами — сжать или расслабить руку, вот и вся часть его общения, но даже это вызывало у человека широкую, счастливую улыбку.       Гарри выглядел странно для человека. С невероятно растрепанными темно-каштановыми волосами, где затерялись седые волоски. С этими его пустыми прекрасными глазами и очень худым бледным телом, будто он плохо ест. И у него были шрамы — на лбу, на шее, рядом с ключицей… И он был доверчивым человеком, полным надежды и доброты в своей душе.       Он выглядел как тот, кто нуждался в помощи и защите. Возможно, Санс мог заняться этим, верно? Он не бросает Папируса — его брат всегда на первом месте — но он может дать ему больше места, сосредоточившись на этом хрупком человеке.       Да, вероятно, он мог бы. — — - — - — - —       Испорченный суп абсолютно не изменил Гарри настроения, потому что впервые за долгое время он выходил из дома не просто посидеть в траве или на скамейке в парке, а потому, что его ждали, чтобы поговорить. Даже если это был чертовски односторонний разговор, никто бы не мог винить его в желании продолжить это.       Он так долго был один, что одна только мысль о друге вызывала дрожь в кончиках пальцев. Он ощущал себя снова ребёнком, ещё до своего первого убийства Темного Лорда, начала войны и инвалидности — когда ещё вера и надежда пульсировали с его сердцем, перекачивая по жилам кровь. Когда он только узнал о магии и верил, что теперь его жизнь станет лучше, он найдёт друзей и семью.       Это не закончилось хорошо. Мир магии принёс ему не друзей и семью, но вечную тьму перед глазами и тишину, которую ещё ничто не победило. Мир магии принёс ему смерть, войну и предательство.       Но Санс этого не сделал. Он был шансом.       Гарри находит в шкафах подходящую для тёплой погоды одежду, он тоже берет небольшой рюкзак, где прячет кошелёк, книгу и зонтик, о котором тихо шепчет магия внутри него. Возможно, сегодня будет дождь.       Вибрирует телефон, часы на руке говорят о десяти утра. У него есть ещё час, чтобы прийти в парк и подождать Санса, но это время он мог потратить на чтение. Жизнь в его ситуации весьма плотно кружилась вокруг шрифта Брайля и историй, как единственного средства общения. Трость знакомо ложится в руку, и он начинает свой путь, наслаждаясь солнечным теплом и ища дорогу благодаря своей трости, иногда натыкаясь на кого-то, чтобы пропеть бессмысленное «Извините!» и, не дожидаясь, продолжить путь.       Рутинный путь. Никаких изменений. Кроме того, что будет ожидать его в конце.       Он может не прийти. Будь готов.       У Гарри не впервые появляется острое желание наконец-то увидеть то, что происходит вокруг — возможно, дети бегают между взрослыми, играя в салочки, как было принято в его детстве? Прятки? Играют на каких-то игровых майданчиках, если они здесь присутствуют? Возможно, здесь вообще нет детей, но есть много пожилых пар, что чинно сидят на скамейках, обсуждая погоду или какую-то сплетню. Возможно, какие-то подростки пьют среди травы или компания сделала праздник. Может, проходит какая-то ярмарка, которую он не видит.       Не видит и не слышит. Он столько пропускает в своей жизни.       Думая об этом, он находит себе место в траве, недалеко от входа. Он надевает рюкзак так, чтобы он висел на его животе, и ставит трость под сложенные вместе ноги. Новая книга, которую ему заказали гоблины, это «Скотный двор», и книга не нравится ему с первых страниц.       Он продолжает читать. — — - — - — - —       Санс приходит на место минут на десять раньше оговорённого времени, частично из параноидальной мысли о ловушке, частично из желания убедиться, что все будет хорошо. Он не скрывает свою травму головы, большая зияющая дыра в его черепе над левым красным глазом, и его правый глаз все ещё абсолютно пустой. Он игнорирует недовольный гомон нескольких человек и осматривается, легко находя необходимую фигуру в траве.       Гарри сидит рядом с кустом каких-то белых небольших цветов. Он прижимал к себе черный потрепанный рюкзак и читал какую-то неестественно белую большую книгу, водя пальцем по строчкам. Его темно-каштановые волосы с несколькими седыми волосками были в ещё большем, чем раньше, беспорядке, а лицо было умиротворенным, с закрытыми глазами. На нем вновь была зелёная ветровка, белая футболка и джинсы с кроссовками. Рядом с ним Санс в своей большой голубой куртке, черной футболке и шортах с тапками, выглядел бы весьма органично.       Он выглядел небрежно-спокойно, абсолютно не готовый к любому нападению. Просто читающий.       Итак, Санс направился к нему, не пытаясь спрятать шаги. Человек все равно ничего не слышал.       — Ну, привет, — почти бессмысленно произнёс скелет, осторожно опуская костлявую руку на плечо юноши, слегка сжимая его и хватая кисть руки другой рукой. Человек вздрогнул, резко подняв голову, и Санс слегка потянул его. — Тебе действительно…       — Санс? — беспомощно спросил Гарри, подчиняясь движению скелета, поднимаясь на ноги, все ещё держа в руке книгу. Его трость лежала на земле. Санс хмыкнул, слегка сжав руку вокруг кисти, пряча другую в карман — но даже этого было достаточно, чтобы человек расслабился и счастливо улыбнулся. — Супер! Приятно видеть тебя снова! И хотя я говорю видеть, я имею в виду, ощущать твоё присутствие рядом! — этот бессмысленный комментарий вызвал у Санса смешок. Казалось, человеку было плевать на его травмы, и он был готов посмеяться над ними. — Так, дай мне поднять мою трость, и мы сможем…       Гарри не нужно было повторять дважды — блекло-синяя магия Санса легко сработала, поднимая белую грязную трость, которая видела лучшее время, направляя её в руки Поттера. Он мгновенно вздрогнул, изучил трость свободной рукой и схватил её сверху, счастливо улыбаясь.       Это заставило душу Санса приятно сжаться.       — Спасибо! Не знаю, как долго мне бы пришлось её искать! — он явно попытался сделать вид, что смотрит в лицо Санса, но промахнулся и смотрел левее и выше. — Итак, как мы проведём это время? Я могу болтать пока мы идём, или подождать, пока ты меня куда-то проведёшь… О, ты не против разговора? Прекрасно! Потому что мне прямо-таки хочется говорить и говорить! И, эх, куда мы идём? Это поляна, скамейка? Нет?       «Возможно, мне нужно купить книгу-словаря шрифта Брайля. Это могло бы дать мне шанс минимально отвечать ему или поддерживать разговор» — праздно подумал Санс, ведя слепого юношу за собой глубже в парк, пока тот быстро, и иногда сбиваясь, рассказывал о какой-то книге, что он читал, и о странном фрукте, что он ел недавно. От Санса нужно было только иногда сжимать руку один раз или два, если он против чего-то.       Было приятно вновь о ком-то заботиться, несмотря на несколько кривых взглядов от проходящих мимо людей или недоумевающих — монстров. Гарри легко поддерживал спокойный темп ходьбы, даже не используя трость, ибо Санс сам направлял его и уводил от неровностей дорог и людей.       Им не нужно было много времени, чтобы достичь поляны, которую Санс нашёл вчера вечером, изучая, где бы он мог посидеть с человеком. Это была относительно небольшая чистая поляна с травой, которая была Сансу по колено, и чуть выше для Гарри, который был немного ниже ростом чем скелет. Кое-где здесь были цветы, и поляна была окружена кустами и деревьями, что дарили приятную тень.       Это было хорошее место.       — Здесь прохладно, — отметил Гарри, слегка оглядываясь, будто ожидая увидеть все своими глазами. Санс бросил на него ожидающий взгляд — нравится? Нет? — Это очень приятно. Ты нашёл правда хорошее место. Я могу сесть здесь?       Итак, это было «да». — — - — - — - —       Они встречались трижды в неделю рядом с парком. Почти четыре недели встреч, длинных разговоров Гарри и закусок на природе. Санс примерно спустя полторы недели стал приносить с собой какую-то еду, будь то бутерброды, хот-доги или даже однажды спагетти. Гарри должен был признать, что ел все это с огромным удовольствием, долгое время нахваливая все, что ему давал Санс. В какой-то момент он даже нашёл в закромах дома какой-то плед и стал покупать печенье и чай, делая встречи своеобразным пикником.       В какой-то момент Санс принес словарь с фразами шрифтом слепых, и у них стал завязываться очень странный, но неплохой разговор, когда Санс мог дать какой-то более полный ответ или даже задать вопрос.       Это было невероятно мило и приятно. Гарри признавал, что очень быстро привязался к монстру, привыкнув к его своеобразной заботе и помощи. Они проводили вместе примерно шесть-восемь вибро-гудков телефона Гарри, что было от трех до четырёх часов. Впервые Гарри не смирялся с одиночеством, а терпеливо ожидал дня встречи с Сансом.       А потом произошло событие, которое Гарри назвал «Потеря ориентиров».       Гарри потерялся.       Это случилось из-за того, что за компанией подростков бежала очень злая собака, и те милые люди, вероятно, считая, что они спасают его, потянули Гарри за собой, потеряв где-то по дороге. Таким образом Гарри замер где-то среди людей, прислонившись к стене, искренне не понимая, куда идти.       — Ну, блять, — протянул тихо Гарри, качая головой. Он вытянул свой телефон, будучи невероятно счастливым, что он был на кнопках, и набрал быстрый набор Санса. Вибрации гудка исчезли быстро, и Гарри только надеялся, что Санс взял трубку. — Санс? Санс, это Гарри. Я вроде как потерялся. Абсолютно не имею понятия, где я, но, по идее, недалеко от парка? Здесь много людей, если это как-то поможет. Возможно, у меня паника, и я надеюсь, что если ты меня найдёшь, дашь мне знать, что это ты. Ха… Черт, это жутко.       Санс нашёл его быстро — не прошло и одной вибрации. Он привычно схватил Гарри за плечо и руку, слегка потянул и — что было впервые — обнял его.       У монстра была твёрдая грудь и, кажется, отсутствовал живот. Руки у него были тонкими и твёрдыми, и Гарри искренне подозревает, что Санс является скелетом. Не то, чтобы он мог узнать об этом. Одежда Санса пахла немного порохом, травой, едой и кетчупом и была очень мягкой.       Возможно, Гарри был достаточно в шоке от своей потери после такого спокойного и приятного времени, потому что он обнял Санса в ответ, утыкаясь лбом в предполагаемые ребра. Санс, наверное, был несколько выше Гарри, но это не волновало человека.       Он нервно рассмеялся.       — Хэй, Санс, спасибо. Черт, спасибо, что нашёл меня. Кажется, у меня шок. И паника. Хе-хе, — рука Санса осторожно оторвалась от спины и прошлась по волосам Гарри. — Можешь провести меня в парк? Кажется, сам я сейчас ничего не найду.       Санс завозился, его руки оставили Гарри, он не ощущал разочарования. Он не должен ощущать разочарование, но он прикасался к нему плечом. После нескольких минут он протянул что-то и взял руку Гарри, проводя по знакомым выпуклостям шрифта.       «Дом».       — Дом? Эм… Ой, возможно, ты советуешь мне пойти домой? Нам? О! Я могу пригласить тебя к себе! Там может быть немного пыльно, если ты не против? — Санс сжал руку и потянул Гарри чуть вперед. — Хех, хорошо! Но, я все ещё не знаю, куда идти. Вот адрес… — — - — - — - —       Возможно, Санс отреагировал слишком резко, когда в очередной раз пришёл в парк, а его человека все ещё не было. Гарри всегда приходил раньше необходимого, опоздав всего дважды из-за того, что дома что-то случилось. Итак, Санс остался ждать на входе в парк, держа на одном плече сумку с сегодняшним обедом, Гарри действительно плохо ел. Это было видно по тому, с каким рвением и удовольствием он ел все, что Санс приносил. И Санс не мог позволить человеку голодать, тем более, что ему нравилось заботиться о нем, а в другой руке держа телефон, смотря на время.       Гарри сильно опаздывал.       А потом телефон зазвонил. На дисплее было видно имя Гарри, и Санс впервые был счастлив, что даже несмотря на внешнюю бессмысленность, ввёл в быстрый набор свой номер.       Он быстро принял вызов, даже не утруждаясь приветствием или вопросом.       — Санс? Санс, это Гарри. Я вроде как потерялся. Абсолютно не имею понятия, где я, но, по идее, недалеко от парка? Здесь много людей, если это как-то поможет. Возможно, у меня паника, и я надеюсь, что если ты меня найдёшь, дашь мне знать, что это ты. Ха… Черт, это жутко.       Он потерялся. Гарри, черт возьми, потерялся среди людей — многие из которых были просто ублюдками по своей природе и могли причинить Поттеру существенный вред. Или убить его.       Убить Гарри, чертовски доброго, немного наивного и доверчивого Гарри, беспомощного против людей и монстров со своей слепотой и глухотой. У него не было бы даже шанса спастись.       Санс действительно запаниковал и достаточно быстро ушёл из парка, чтобы найти человека. Возможно, он двигался достаточно быстро, чтобы уловить знакомый запах на узких улочках это пыль, дым от костра, легкий оттенок мандарина и чего-то сладкого, чтобы будто на охоте последовать за ним. Это не заняло много времени, чтобы найти Гарри недалеко от какого-то бара. Он был бледным, нервно перебирал руками, взьерошенный и у него почему-то не было его трости.       Он, возможно, отреагировал слишком резко.       Ему удалось сначала подать знак, что он здесь — прикосновение к плечу и руке, после чего обнял его. Было необходимо почувствовать, что этот человек был здесь и в безопасности. Даже если он испугается… Но Гарри не испугался, вместо этого прижался к нему ближе, неловко обнимая в ответ — сначала ниже ребер, из-за чего было явно ощутимо его нечеловеческое происхождение, а потом сумел обнять на ребрах, выдыхая.       Итак, его человек был в порядке. Немного нервный, но это было правильно — Санс тяжело представлял, что бы делал он, будь слепым и глухим на незнакомой улице. Возможно, ему стоит начать встречать Гарри рядом с его домом? Это было бы намного безопаснее.       Тем более, Гарри был не против пригласить Санса к себе, и скелет должен был признать, что купить словарь для общения было действительно отличной идеей. Узнав адрес дома, он легко нашёл дорогу в интернете и повёл Поттера за собой. Человек привычно вошёл в ритм шагов Санса, начал в полголоса рассказывать о том как попал в ситуацию — как вовремя вышел, как задержался из-за того, что забыл плед, и как его потянули за собой люди.       Как он осознал, что понятия не имеет, где он, и как сразу позвонил Сансу.       Санс просто слушал знакомый голос, держа тёплую мягкую руку, изучая, куда идти. Дом, который должен был принадлежать Гарри, выглядел простым и почти пустым. Гарри прикоснулся к небольшому забору, находя знакомые царапины, чтобы подтвердить тот ли это дом. Это было так.       — Трава может быть немного плохой во дворике. Соседский мальчик убирает её каждые две недели за десять долларов, а в доме каждые два дня убирает домработница. Мелани, кажется. Готовит, убирает, стирает… Не то чтобы я видел, как она делает свою работу, — объяснял Гарри, находя в рюкзаке ключи.       Дверь со скрипом открылась, заставив единственный красный глаз Санса недовольно сощуриться, но Гарри быстро прошёл внутрь, ведя монстра за собой. Кое-где в доме была пыль и некоторые вещи были разбросаны, будто забытые на долгое время. В доме был один этаж, и из коридора Гарри повёл Санса в гостиную.       Санс не мог не осматриваться. Было видно, где чаще всего бывал в доме Гарри — те места были слегка потертыми и более чистыми, в отличии от углов дома, где собралась паутина. Скелет ясно понимал, что работала «предполагаемая Мелани» откровенно спустя рукава. И ему это не нравилось.       — Какого хрена? За что ты ей вообще платишь? — бессмысленно спросил он, пока Гарри счастливо рассказывал о том, что сейчас может разогреть то, что принёс Санс. — — - — - — - —       После этого события Санс стал встречать Гарри рядом с домом. Сначала Гарри был против — это ощущение беспомощности и понимания, что он так зависит от кого-то ему не нравились. Он ощущал себя бесполезным, о чем как-то заикнулся в парке, во время одной из встреч. Он не мог готовить, убирать, он ничего не мог, кроме как говорить, и это было отвратительно больно.       Санс, возможно, что-то говорил, и он даже обнял Гарри снова. Монстр был достаточно сильным, чтобы перетянуть Гарри просто с земли к себе, обнимая его за талию. Поттер не был против, поджимая к себе ноги и прижимаясь спиной к рёбрам монстра.       — Это так странно, Санс. Я живу в темноте и тишине одиннадцать лет, и мне никогда не пытались помочь. Или пытались, но делали это… Не так, — он вздохнул, откидывая голову на плечо Санса. Рука монстра легко сжала его, не отпуская. — Я не думаю, что кто-то когда-то заботился обо мне так. Тебе не противно? Я действительно не могу ничего.       Сначала ничего не происходило, они просто продолжали сидеть рядом друг с другом, и никто не шевелился. А потом Санс мягко потянул Гарри за руку, и Поттер легко подчинился движению, оборачиваясь к монстру лицом. Холодные руки Санса взяли Гарри за кисти и потянули выше, пока не прикоснулись к чему-то холодному и округлому. Гладкому.       Гарри озадаченно нахмурился, проговаривая догадку.       — Ты даёшь мне изучить свое лицо? — предполагаемая голова качнулась вверх и вниз, подтверждая, и Поттер слегка фыркнул, более уверенно скользя по, наверное, щекам. — Это отличный способ отвлечь меня, парень!       Руки Гарри мягко заскользили вверх, ощущая излом вовнутрь. Возможно, и правда скелет. Это бы имело смысл, потому что ощущение от кожи Санса было таким же, как от костей, что Гарри видел в Хогвартсе.       Он начал скользить дальше. По щекам ниже, чтобы ощутить что-то более ребристое — оно неожиданно открылось, и пальцы Гарри от неожиданности попали во внутрь, и острые зубы, как думает Гарри, слегка прикусили их.       — Эй! Это зубы! — почти с детским восторгом проинформировал Гарри, и череп дернулся, будто в смешке. — Они острые! Это так круто! И… Это язык? Его там не было! Ты можешь создать себе язык?!       Ощущение языка было откровенно странным. Будто сделанным из прохладного желе, полного магии, он ощущался достаточно гибким, когда прикоснулся к пальцам Гарри. С громким и шутливым «Фу!», он забрал пальцы со рта, ощущая, как тот резко закрывается.       Это было странно и забавно.       Он продолжил свое исследование. По зубам его пальцы пошли вверх, легко находя место носа, а также глазницы. Санс даже направил руку так, чтобы пальцы были над глазницами — слева ощущалась сильная магия, а справа, будто ничего не было.       — Ты не видишь правым глазом, да? — неловко спросил Поттер, и голова Санса утвердительно кивнула. А потом Санс направил руки выше… — Ох! Черт, тебе нужна какая-то помощь? Эта дыра не кажется естественной частью анатомии!       Санс был ранен, ради всего святого. Большая дыра над левым глазом, с острыми зазубренными краями. Это просто не могло быть нормальным, не так ли?       Но голова Санса отрицательно качнулась.       — Я… Ничего не могу сделать, не так ли? — печально спросил Гарри, хмуря брови. Санс кивнул, после чего опустил его руки и прижал к себе. — Черт возьми, ты большой мягкий медведь, знаешь? Я не понимаю, почему ты согласен заботиться обо мне. Но… думаю, я благодарен тебе за это. Спасибо. — — - — - — - —       Санс начал планировать переезд Гарри в дом, где он и его брат сейчас живут, спустя два месяца, когда уже не впервые был в гостях человека, но впервые сам открыл холодильник, чтобы что-то приготовить, с полного согласия Гарри.       Тогда стало ясно, почему Гарри всегда с таким восторгом приветствовал еду, которую ему приносил Санс. В небольших судочках прономерованных по времени еды, продукты были всегда плохими, а еда приготовлена откровенно дерьмово. На самом деле, Ванилла и Голубика готовили лучше, чем это.       Санс никогда не думал, что бывает что-то хуже готовки Ваниллы и Голубики.       Итак, его человек жил в плохо убранном доме, никто не помогал ему в чрезвычайных случаях, у него не было вообще никакой компании кроме Санса, и эта стерва, которая ни за что получает деньги, даже не утруждается готовить Гарри нормальную еду. И Поттер воспринимает это как нечто нормальное.       Будто то, что его забросили, является нормальным.       Было ли это тем, что Санс видел в нем каждый раз? Это смирение с тем, что никто не собирается протянуть руку помощи и все равно ждать этого? Понимание того, что он зовёт на помощь, но

никто не пришёл

      Итак, Санс планировал его переезд, тихо от самого Гарри. Они могли бы делить комнату, не то чтобы у Санса было много вещей — тем более, что в доме, полном скелетов, Гарри будет под полной защитой. И он знал, что может пригласить человека жить к себе — Классик планировал пригласить жить ещё двух человек, так что, почему нет?       «Больше — веселее».       Осталось только убедить Гарри переехать.       — Переехать к тебе?! — удивленно воскликнул человек, пораженно поворачивая к нему голову. Санс терпеливо поправляет его, делая так, чтобы пустые драгоценные глаза смотрели в его сторону. — Спасибо. Но, черт! Зачем? Разве ты не живёшь со своими кузенами и братом? Я буду чертовски не вписываться… О, конечно, ты приготовил аргументы на шрифте, да. Делить комнату? Познакомлюсь с твоим братом? И… безопасность? Ты действительно чертовски волнуешься, знаешь?       Это заняло неделю. Санс приходил к Гарри каждый день на протяжении семи суток, давая все новые и новые аргументы в пользу своей идеи. Гарри, даже будучи абсолютно беспомощным, обладал удивительной упертостью и уверенностью в себе и своей ненужности. Итак, к концу недели Санс сумел убедить Гарри, что переезд — хорошая идея, и даже согласился на арендную плату в триста долларов.       Итак, остались Классик и другие копии.       — Это отвратительная идея, — сразу же ответил Классик, хмуря лицо. — Обе свободные комнаты уже заняты Илаей и Джереми, у нас нет места для других людей.       — Он будет жить со мной, — легко ответил Санс, наслаждаясь тем, как подавились от шока Стретч и Ред. — Мы уже договорились с Гарри. Ему не нужна отдельная комната, тем более, что все заботы и присмотр за человеком будет на мне и Эхо.       — ДА! — довольно подтвердил Папирус, кивая головой. Его супер-крутой брат находил идею человека, который нуждается в заботе, чтобы дать больше свободы ему, весьма хорошей, и даже согласился в случае чего помочь. Он сравнивал это с присмотром за детьми или кошкой. Не то чтобы Санс его поправлял. — ТОПОР ОЧЕНЬ ХОРОШО ОПИСЫВАЛ ЧЕЛОВЕКА-ГАРРИ, И Я ДУМАЮ, ЭТО ХОРОШАЯ КОМПАНИЯ ДЛЯ МОЕГО БРАТА!       — Тем более, он безобиднее мухи.       Он получил это.       Знакомство Гарри и Папируса, когда его брат пришёл помочь с вещами Гарри, произошло очень и очень хорошо — будучи слепым и добрым, Гарри просто не видел проблемы с зубами Папируса, которые все ещё решали дантисты, и просто проигнорировал колоссальные отличия в росте. Вместо этого Гарри счастливо пожал руку младшему брата Санса, ненароком перебивая его попытку представиться, звонко уведомляя о своей слепоте и глухоте.       Было очевидно, что это дало пару очков защиты от его брата, которому не была чуждой доброта. Он также по ходу уборки дома начал привыкать к методу общения Гарри, иногда спрашивая Санса, как действовать, если ответ не был так очевиден.       — Ох, точно! Папирус! Это ведь ты готовил всю ту еду, которой меня угощал Санс? — Папирус отложил книги, что он держал в руках, и осторожно сжал руку Гарри в согласии. Если рука Санса была большой с человеческой, тогда рука Папируса могла уместить три или четыре запястья без труда. — Вау! Парень, это было лучшее, что я ел лет с четырнадцати! Просто, самое вкусное!       Гарри легко покорил сердце Папируса.       Главное, что он переезжает за две недели до двух других людей Классика. — — - — - — - —       Было очевидно, что первое знакомство Гарри с другими обитателями дома будет напряженным и сложным, и Сансу пришлось просто быть счастливым, что Гарри не видит и не чувствует этой неловкой атмосферы, сидя на большом зелёном диване рядом с Папирусом, в углу. Он сидел, смотря куда-то вперед, с невероятно неловкой улыбкой и сложив руки на коленях.       В гостиной царила тишина.       — Итак… Это тот самый Гарри? — недоуменно спросил Классик, явно не зная, что ему делать. — Эм… Что за…       — Какого хрена он не обращает на нас внимание? — более разборчиво произнес Ред, слегка наклоняясь в сторону Гарри. — Эй, какого черта ты…!       — РЕД! ЭТО ГРУБО! — среагировал Ванилла, и Голубика быстро добавил.       — МОЖЕТ, ЧЕЛОВЕК ТОПОРА СТЕСНЯЕТСЯ И ЕМУ НЕЛОВКО!              — Э, я бы сказал, что он нас не слышит, — неуверенно поделился догадкой Стретч.       — Так и есть, — пожал плечами Санс.       Теперь, это опять была тишина, но удивленная. Ухмылка Санса стала шире — ну, разве это не забавно так удивлять кого-то?       Гарри слегка поерзал, привлекая всеобщее внимание, огляделся, не останавливая ни на чем взгляда, и опустил глаза вниз. Итак, да, ему неловко.       — ОН НЕ ТОЛЬКО ГЛУХОЙ, НЕ ТАК ЛИ? — заметил Эдж, хмурясь.       — ОН ВЕДЕТ СЕБЯ КАК СЛЕПОЙ! — это было от Ежевики.       — Ты привёл сюда слепого и глухого человека? — в полном недоумении спросил Классик, и это явно было всеобщей мыслью. — Ты его похитил? Он вообще знает, где он?       На это был легкий ответ. Санс легко опустил руку на плечо Гарри, и взял того за руку — Поттер слегка расслабился, а после короткого обусловленного до этого жеста «представься», заговорил в сторону других, куда направил Санс.       — Всем привет! Меня зовут Гарри Поттер, мне двадцать шесть лет! Эх, Топор? Это так неудобно произносить, но Топор сказал, что я могу переехать к нему, и что вы не против? Я понимаю, если вам неудобно со мной общаться, потому что даже я признаю, что это сущий геморрой — научиться разговаривать с тем, кто не слышит и не видит, но… Я надеюсь, мы сможем просто жить вместе? В основном я буду с Топором, так что я бы все равно не вмешался, куда не надо?       Даже если так, Санс не собирался отпускать его. И к черту мнение других.