Белые стены

      Белый цвет - цвет невинности, добра и чистоты.       Цвет лебедей.       Мягких, пушистых облаков.       И сладкой ваты...       * * *       Белый цвет - цвет одиночества, боли и отчаяния.       Белый цвет - цвет докторов, чьи глаза холодны и злы. Они пришли не помогать, они пришли добить страдающих недугом людей, дни которых сочтены, а разум разрушен.       Белый цвет - цвет психиатрической больницы, название которой давно утонуло в океане таблеток и уколов, уничтожающих сознание и делающих из некогда человека безвольную куклу, которая более не способна себя защитить.       Белый цвет - цвет стен, впитавших в себя всю людскую боль и деградацию. Слезы, кровь, ненависть. Грязь, лицемерие и равнодушие.       Белый цвет - цвет одежды, если так можно назвать это орудие пыток, которое лишает несчастных мучеников воли и надежды, доставляя неимоверную боль за неподчинение.       И, наконец...       Белый цвет - его цвет...       * * *       Сергей, привязанный к чистой, белоснежной кушетке, бездумно смотрел в потолок.       Абсолютно пустые, пугающе пустые глаза уже час бороздили каждый сантиметр, ожидая действия успокоительного.       Но вещество уже давно потеряло свою необходимость. Сергей затих. Он не видел смысла дальше орать, выпутываться из смирительной рубашки и пытаться сбежать. Это только навредит ему.       И куда он собрался? Вряд ли в Питере найдется сумасшедший, который согласится приютить опасного маньяка - Чумного доктора.       Нет, такой обязательно есть. В Петербурге полно людей, разных людей. Много дураков и отморозков, но искать их слишком долго. Настолько долго, что Сергея давно бы поймали и отправили обратно в этот безумный дом.       Все же очередная попытка выйти на свободу - не более чем спонтанная и идиотская идея, которую Разумовский, естественно, не смог осуществить.       Испытывать судьбу было слишком рискованно и опасно, лучше подождать подходящего случая, отсидеться, вытерпеть и...       - Ты потрясающий, - тихий шепот напротив вывел Сергея из астрала.       Перед кушеткой стоял взрослый мужчина в белом халате и старомодных очках. Он с нескрываемым восхищением вглядывался в лицо парня.       Имя этого человека - Вениамин Рубинштейн. Оно такое же странное и, в какой-то мере, пугающее, как его наклонности и ненормальное желание изучить своих пациентов вдоль и поперек.       Рыжий повернул голову в сторону психиатра. Взгляд Рубинштейна стал ещё более маниакальным и возбуждённым, улыбка растянулась "до ушей", в глазах появился непонятный блеск - все, что смог понять Сергей, изучая этого человека.       Пленник громко, но ненамеренно проглотил слюну. Пустой взгляд вмиг превратился в обеспокоенный.       Человеку, который так тихо и незаметно подкрался к нему, нельзя доверять. Даже думать при нем опасно. Одна из пациенток Вениамина, с которой Серёже удалось поговорить за хорошее поведение и "добровольное" сотрудничество на сеансах, поведала о том, что этот человек способен не только прочесть твои мысли, но и внедряться в разум.       Сначала слова показались Разумовскому бредом сумасшедшей. Но смотря в эти темные, страшные глаза...       - Ну что же ты боишься меня, маленький, - доктор говорил мягко, невероятно точно отыгрывая голос матери. Он стал аккуратно гладить щеку подопечного, пытаясь усмирить лёгкую дрожь в теле несчастного.       Но это совсем не помогло. Неудачливый беглец уже морально готовился к очередному наказанию.       Обычно в качестве санкций была ночь в общей палате или неделя в белой комнате. Оба варианта казались Сергею пугающими, и выбирать из двух зол (особо садистичные сотрудники давали своим пациентам выбор) он не мог.       - Зачем же ты снова устроил этот балаган? - На этот раз мужчина пародировал ту серьезность, с которой отцы обычно ругают сыновей. Его рука нежно, но цепко сжала подбородок Сергея. - М? Я жду ответ.       Глаза "заключённого" нервно забегали по палате, как будто стены и потолок знали более внятный ответ, чем сам гений, филантроп и бизнесмен.       И что хотел услышать врач? Он ведь и сам прекрасно знал ответ на поставленный им же вопрос. К чему эта игра?       Новая, более забавная степень расправы с неугомонным пленником.       Какой вариант не возьми, Разумовский в любом случае обречён.       Правда будет слишком "эгоистична" по мнению мужчины.       "Время - самое ценное, что имеет человек, его нельзя тратить впустую. Своим поведением ты подвёл не только меня, но и всех своих братьев, находящихся здесь", - Сергей все ещё помнит свой прошлый побег. Помнит слова, сказанные Рубинштейном, и его взгляд. Там не было злобы или насмешки. Там было... Разочарование?       В тот момент сбежавшему стало стыдно в какой-то степени. Успокаивало только понимание, что это не настоящая эмоция, а великолепная актерская игра мужчины.       Соврать Серёжа тоже не мог.       Не потому что его будет терзать совесть. Нет.       Врать доктору - самое бесполезное занятие. Может он не умеет читать мысли, но увидеть фальшь в словах людей ему под силу.       А ложь - это то, что Вениамин ненавидит больше всего.       За ложь наказания всегда самые суровые.       После нескольких минут размышлений Сергей бросил взгляд на врача. Тот стоял около чистой, белой стены напротив койки пациента, и был погружен в собственные мысли.       - Придумал отмазку? - от этого тона кровь стыла. Безэмоциональный и холодный. Нельзя понять, в каком расположении духа находится человек.       Вениамин Рубинштейн был личностью спокойной, лицемерной и равнодушной ко всему, кроме своих обречённых пациентов. Но очень злопамятной. И мстил он страшно. Не знаешь, когда "вставит в спину нож", не успеваешь отреагировать, даже понять ничего не сможешь.       - Нет, - Сергей говорил почти шепотом.       Доктор все так же наигранно, но сейчас более ясно, показательно вздохнул и повернулся к прикованному.       Белый цвет, в который была выкрашена комната, идеально сочитался с его бесстрастным лицом. Казалось, будто перед Серёжей стоит другой человек. Совсем не тот, что внушал ужас и страх одной лишь улыбкой и взглядом.       Непринуждённым, вальяжным шагом он пересёк комнату и остановился около кушетки, смотря в ярко-голубые глаза.       На долю секунды, как показалось Сергею, во взгляде Рубинштейна что-то поменялось, будто где-то в глубине появилась новая, неподдельная, что совсем не свойственно докторам этой больницы и, тем более, Вениамину, эмоция. И была она настолько непонятной, неизвестной, что, конечно, вызвала у парня лёгкую панику. Тот быстро отвёл свой взор куда-то далеко, подальше от назревающей опасности.       - Как грустно, - все так же безучастно проговорил врач.       Вдруг, неожиданно поменявшись в настроении, одним резким движением схватив Серёжу за волосы, он дёрнул испуганного Сергея на себя, максимально близко прислонившись, и тихо, но от того не менее гневно, произнес:       - Понимаешь, сколько времени я трачу на такое отродье, как ты? Сколько сил я вбухиваю в твое лечение? - Пациент отчаянно пытался выбраться из железной хватки, скуля что-то невнятное в качестве попыток оправдать себя. - Думаешь, подобные выходки опять сойдут тебе с твоих маленьких грязных рученок?       Подопечный отрицательно помотал головой. Разумовский прекрасно знал, что этот поступок обязательно откликнется ему в ближайшем будущем. От этой мысли в животе образовался тяжкий ком, вся комната враз похолодела. Дико не хватает кислорода. Мученик отдал бы все, чтобы сломить черные железные прутья на окнах и вдохнуть хотя бы капельку свободы. Но взгляд немного затуманивает. Вероятно успокоительного ввели уж слишком много.       Заметив перемены в состоянии пациента, Вениамин решил изменить тактику, мгновенно изменился в лице. Помучить сегодня пленника не возможно. Изучить - тем более.       - Но я не хочу тебе вредить, Серёженька. - Рука отпустила клок волос и нежно прошлась по голове. - Я ведь правда люблю тебя, но ты буквально вынуждаешь меня причинять тебе боль, - его голос стал донельзя сладким и притворным. Он игриво смотрел на свою жертву. Вся эта ситуация доставляла ему невероятное удовольствие, не смотря на то, что сеанс был прерван внезапно подействовавщим препаратом.       - Ты больше не будешь творить глупости, ведь так? - Комната стала расплываться. В ушах появились назойливые шумы. Голова болела. Сергею никогда не нравилось это состояние, как и эта комната, но другого выбора у него не было.       Силуэт Рубинштейна стал смешиваться с невероятно белыми стенами. Вскоре всё пространство вокруг стало белым, а перед глазами моячил образ человека в старомодных очках и мерзотно белом халате. Ещё чуть-чуть и мир вокруг пропадет.       В следующий раз, при очередной попытке побега, Сергей обязательно разукрасит эти чёртовы белые стены.       * * *       - Стрельцова - отвратная медсестра. Кто в здравом уме будет вводить столько успокоительного?!       - Да.       - Если её не уволят, кто-нибудь из этих психов обязательно умрет.       - Он необычайный, правда?       - Ах, вы меня вообще слушаете?       - Не такой как все, даже здесь. Я обожаю интересных пациентов. А Серёженьку люблю больше всех.       - А я не вижу в нем ничего особенного, псих останется психом. Нет в этом ничего. Тут плакать надо.       - Ну что же ты, Айгуль, каждый тут чем-то отличен. И все они невероятны, каждый по своему... Закончишь осмотр быстрее, я отпущу тебя домой на час раньше.       * * *       - Вас самого закрыть здесь надо. - Фраза, брошенная после ухода врача, к счастью для самой помощницы, осталась незамеченной.       Она недовольно осмотрела помещение. Давящая обстановка в больнице ей никогда не нравилась. Если она когда-нибудь станет директором, обязательно перекрасит стены в другой цвет.