Одна из форм любви.

Хосок и Чонгук были теми, кто подвергся терзанию со стороны уродливой формы любви. Они пытались ей сопротивляться, но чем активнее они это делали, тем сильнее она смыкала свои невидимые крепкие лапы на их шее и злобно хихикала. По крайней мере, у них создавалось такое ощущение. Они оба стали теми, кто разрушил все правила морали, формировавшиеся с развитием этого общества, законы, прописанные государством. Чон Чонгук. Это высокий брюнет с яркой внешностью, переполненный харизмой до краев. Он нравится абсолютно всем. Ему это не симпатизирует, однако он все равно играет эту роль, надевает ненавистную ему маску, чтобы не дай бог никто не догадался, какой он на самом деле порочный. — Хосок, - по щеке скользнула тыльная сторона теплой ладони, приятно щекоча кожу юноши, что был немного старше, но не менее красивее его самого, - я же ведь говорил тебе, что... Фраза прервалась на середине речи. Та самая рука уже далеко не нежно оглаживала чужое лицо, а сжимала чужие пряди с такой силой, намереваясь дернуть так, чтобы его "собеседник" ударился затылком так, чтобы перед глазами поскакали зайчики,засветились звёздочки. Хотелось, чтобы глаза покраснели, чтобы слезы лились безостановочно. В нем бурлило дикое желание оставить по всему телу ужасные метки, то есть синяки, царапины, укусы. Он хотел таким образом показать, что очень любит,что ценит его, что боится потерять и не хочет отдавать другому. Садист, с головы до пят. Моральный и физический. По-другому искренность своих чувств он выражать не мог. Для него теплые разговоры, милые прогулки по парку или городу, походы в кино были чем-то чужим, чем-то чудным. Да и в принципе все, что исключало боль, давалось ему плохо. И здесь нет вины в психологической травме, полученной в детстве. Его любили, уважали и баловали родители, дяди, тети, бабушки и дедушки. Он просто однажды понял, что не для него быть как все, что он немного другой. Конечно, это его по первой пугало, ломало и заставляло дрожать перед собой от страха, но, как известно, можно привыкнуть ко всему. — Говорил что? Тот самый Чон Хосок не чувствовал в тот момент ничего, кроме счастья. Нет, он не жуткий мазохист. Ему больно, неприятно, очень раздражало жуть как. Однако он терпел. Терпел, потому что ему до безумия нравился Чонгук. Вот только его бесили назойливые фанаты обоих полов. Постоянно липли к нему: трогали, разговаривали с ним, смели его любить, звать своим другом. Они не имели права, никакого! Только Хосок обладал этими преимуществами. Крысы, тараканы — вредители, от которых нужно избавиться! И он всерьёз это делал. Заманивал в свои сети, втирался в доверие, а потом купался в ванной, переполненной кровью этих недомерков. И это не преувеличение. Ему было всё равно на их семьи, есть ли у них пара. Плевать. Они не должны трогать то, что принадлежит ему. Чонгук должен смотреть, видеть и слышать лишь его и никого больше. Это их жизнь, их история мерзкой для общества, но прекрасной для них любви.