Воды с лимоном, Серкан Болат?

Эта женщина сведет меня в могилу. Она невыносимая, невозможная! Как я вообще на ней женился? Даже на расстоянии не дает и минуты продохнуть от выходок. Этот репортаж. Ее взгляд, колье, слова. Все это не выходит у меня из головы уже больше двух недель. Серкан, две гребанных недели ты пересматриваешь этот сюжет! Ты сошел с ума. Нет, ты правда сошел с ума. Она так красива, так свежа, будто и не было всего того кошмара. Но самое удивительное в этой девушке – ее манеры и характер. Пытаюсь поговорить с ней по телефону уже в который раз, но все время какие-то отговорки. Она вспомнила или издевается? Играет в очередные игры со мной или флиртует? Как мне реагировать на это? Как продержаться еще несколько месяцев вдали от нее? Хорошо, что разговор про развод не заходил больше ни разу. Надеюсь, она там в тайне от меня не ходит по судам. Хотя как рассказывает Энгин, Эда отлично чувствует себя в офисе. С нами подписали контракт еще несколько клиентов. И я правда горжусь своей девочкой. Пырыл в восторге от нее, как от руководителя. Хотел бы я увидеть, как она проводит совещание или презентацию. Я так давно ее не видел. — Добрый день, господин Серкан! Наконец-то увиделись с Вами лично, — даже не знаю, радоваться этому или нет. Ведь из-за этого ублюдка я торчу во Флориде почти полтора месяца. — Господин Намберг, я все понимаю: работа, загруженность. Но мы должны были встретиться с Вами перед началом работы. Почему я должен Вас ждать? — я был зол. Невыносимо уже находиться так далеко от нее. — Вы без меня прекрасно справляетесь, господин Болат. Между прочим, я очень удивлен, что Вы решили все-таки задержаться здесь на все время стройки, поэтому и не торопился с визитом, — что значит удивлен? — Удивлены? Вы же сами просили остаться тут и контролировать все здесь, а не онлайн, — клиент несколько раз кивнул, а потом отрицательно поводил пальцем у меня перед носом. Обнаглел совсем, да? — Да, дистанционная работа меня не устраивала, но чтобы Вы были тут все время – не моя прихоть, — я сейчас взорвусь! — А чья, господин Намберг?! Я отправил сюда своих лучших людей, но Вас это не устроило. Вы хотели переделать крышу, и мне пришлось бросить все и быть здесь, так как в этот проект вложено слишком много сил, — что за омерзительный человек? Он снова водит пальцем. Я сейчас этот палец сломаю пополам. — Переделать крышу – да. Не работать онлайн – да. Но все время быть здесь – нет. Это Вы сами решили сбежать сюда от своей женушки. Понимаю, с женщинами сложно быть на одной территории. Сам трижды женат, знаю в этом толк, — паршивец! Собираю последние капли свое самообладания и сквозь зубы проговариваю. — Значит так, господин Намберг. Крышу мы переделали? Онлайн не работаем? Тогда я, пожалуй, полечу домой к своей женушке. Но учтите, если Вы только попробуете снова меня вызвать сюда, я лично аннулирую проект и ищите себе новую компанию, ясно? — разъяренный собираюсь выйти из своего временного офиса здесь, как клиент бросает вслед. — Я тоже видел этот репортаж кстати. У Вас очень странная жена. Мне показалось, что слегка… потерянная. Наверно, тяжело жить в тени известного мужа, — пальцы невольно сжались в кулаки. Держи себя в руках, Болат. Разворачиваюсь на пятках и вплотную подхожу к этому непутевому придурку. Он в два раза ниже меня ростом, хиленький, неуверенный в себе человечишка. И он еще смеет открывать свою пасть на Эду? — Намберг, благодари Аллаха, что нас связывает с тобой договор. Закрой свой склизкий рот, и даже не пытайся что-то вякать в сторону моей семьи. Моя жена делала такие проекты, которые тебе никогда не светят. И скорее я уже давно в ее тени, если тебе так хочется думать. А ты только попробуй еще хоть слово сказать, ни от тебя, ни от твоего бизнеса ничего не останется, — мой голос был абсолютно спокоен, но интонация… Ох, как я обожаю эту интонацию. У Намберга на лбу проступили капельки пота, а глазки опустились вниз, как у нашкодившего кота. Я из-за этого червяка потерял полтора месяца тут! Оставил Эду, компанию! Как я вообще мог такое допустить? Не сказав больше ни слова, разворачиваюсь и иду в свой номер в отеле: пора собирать вещи и домой. К Эде. *** В жизни меняется все очень резко. Позавчера ты работаешь в цветочном магазине тети, заканчиваешь университет, мечтаешь о карьере. Вчера ты – успешный ландшафтный дизайнер, строишь дальнейшие планы на жизнь, вроде как жена лучшего архитектора. А сегодня ты сидишь уже в третий раз у психотерапевта после страшной аварии, временно владеешь огромной компанией и страдаешь амнезией. Как разобраться во всем этом потоке мыслей? Эмир Брокман – единственный человек, который так заинтересованно может спрашивать меня о детских трудностях, мечтах маленькой Эды, а потом резко перескочить на десять лет вперед и уточнять, о чем думает сегодняшняя Эда. А я не знаю, что ответить. На данный момент, пытаюсь удержать в голове три сада, две террасы и одну усадьбу. Прошло две недели с того репортажа, а на меня уже свалилось три новых проекта и четыре старых. В перерыве между работой хожу лечить свою голову в местное кафе. Ах, да. Тут лучше по порядку. Эмир Брокман – мой психотерапевт вот уже две недели. После того, как он согласился встретиться со мной, я ни минуты не раздумывала. Мне нужна помощь специалиста. Мои воспоминания будто канули в небытие, но я не могу с этим смириться. Не могу просто принять тот факт, что это необратимо. И это совершенно не связано с Болатом. С ним у меня даже диалога нормального не было после того репортажа. Я не хочу с ним общаться. Пусть сидит и гадает, что значат эти слова в сюжете. Сейчас мне не до игр этих. Как я и говорила, за две недели прошло уже три сеанса психотерапии. Помогает ли она? Думаю, тут дело не в самой терапии, а в том, как она проходит. Я не сижу и не лежу где-то на диване в кабинете. Меня не окружает эта удручающая обстановка четырех стен. Брокман не сидит над душой, пытаясь выведать, что меня беспокоит. Смысл его терапии не в этом. Мы сидим в кафе. Да, каждый наш сеанс проходит в кафе «Ля море» напротив моего офиса. На летней террасе. Мы сидим за столиком и просто разговариваем. Это не похоже на разговор врача и пациента. По крайней мере, я не чувствую себя пациентом. Эмир помогает разобраться во внутренних тараканах, пытается понять причину и строение моей амнезии, но делает это так филигранно, что я даже не замечаю, как проходит время. В самый первый наш сеанс меня очень смутила такая обстановка для разговоров с врачом, но сейчас я уверена: если бы это был кабинет, диван и он над душой, я бы сбежала оттуда. — О чем задумалась, Эда? — голос психотерапевта вырвал из транса. Мы вновь сидели за тем же столиком, на той же террасе, в том же кафе и пили тот же кофе. Это постоянство и было основным ритуалом. Вот чего мы точно не нарушали. — Продолжаю удивляться, что терапия может быть такой. Это же неправильно с точки зрения медицинской помощи, правда? — Эмир отпивает кофе и слегка ухмыляется. Пока он не ответил на вопрос, в голове проскальзывает мысль: «Он слишком неправильный для делового человека. Для врача. Не представляю, чтобы Болат сидел вот так в разгар своего рабочего дня и наслаждался бодрящим напитком». Почему ты продолжаешь думать о Болате, Эда? От него нет никаких новостей уже больше двух недель! Забудь уже о нем! Эмир совсем не был похож на него. Черные, как смола волосы, смуглая кожа, похожая на молочный шоколад, а на ее фоне выделялись белоснежные ровные зубы. Он всегда приходил на сеансы в неформальном стиле. Чаще всего это были футболки-поло, джинсы и кроссовки. От него веяло простотой и открытостью, но при этом профессионализмом и твердостью характера. Со стороны никогда не подумаешь, что он врач. Но стоит начать с ним диалог, все сомнения улетучиваются. — Я уже говорил, Эда, что в первую очередь нацелен на результат. В моей карьере я пробовал много способов терапии, но все заканчивались скованностью и еще большим самокопанием. Я не ставлю себе цель – заставить человека почувствовать себя здоровым психически и морально. Моя задача, чтобы пациент стал. А такого эффекта не добьешься принудительными беседами. Я говорю с людьми о том, о чем им самим хочется поговорить. Что тяготит их, заставляет задумываться, — и это правда. Мы говорим только о том, о чем хочу я. Нет глупых вопросов, вытягивания слов. И именно поэтому я без проблем проживаю и разбираю свои мысли, не задумываюсь, как правильно выразиться и что сказать. — Я думала о том, что все очень быстро поменялось. От обычной цветочницы до владелицы компании. От одиночки до жены. От любви до беспамятства. Пытаюсь разобраться, какие детали паззла утеряны и что хочу вернуть, — он снова отпил кофе и расслабленно откинулся на спинку стула. Я последовала его примеру. — Давай так. Мы уже выяснили, что ты вспомнила учебу в Италии. Значит, смена от цветочного магазина до престижной работы вполне объяснима. Мы смогли разобраться, что когда-то ты сказала Серкану Болату «да» за брачным столом, — он сделал многозначительную паузу, а меня передернуло. — Эда, мне кажется понятно, в чем причина твоей потери памяти. Она носит не физический, а эмоциональный подтекст, — Эмир снова сел ровно, и я автоматом придвинулась ближе. — Что это значит? — очередной глоток кофе. — Ты помнишь практически все, что не связано с Болатом. Ты в первый же день пробуждения вспомнила учебу, своих коллег, работу. Ты без проблем узнала Мело, тетю, Пырыл, Энгина. Но вся ваша история любви с Болатом стерлась, потому что она была слишком эмоционально выматывающей. Твой мозг в состоянии комы просто не мог вывести тебя из этого состояния, пока не избавился от этой тяжелой ноши, — я аж поперхнулась. Что он говорит? — Тяжелая ноша? — Эмир облизнул губы. Он делал так, когда в его голову приходило рациональное объяснение какой-либо ситуации в моей голове. — Смотри, давай на практике. Попытайся описать мне, что сейчас испытываешь к Болату, — на мгновение я даже застыла. Что я могу к нему испытывать? — Это смешно и глупо, Эмир. Я ничего к нему не испытываю. В этом и проблема, — он отрицательно помотал головой. — Представь, что напротив сидит он. Что ты чувствуешь? Чтобы ты сказала ему, окажись он прямо сейчас тут? — он подначивал меня, раззадоривал. Словно говорил мысленно: «докажи мне». На несколько секунд я прикрыла глаза, представляя. Вот он. Серкан Болат. Как всегда одет с иголочки в серый костюм-тройку. Он медленно отпивает из стакана с водой и смотрит прямо мне в глаза. Я помню этот взгляд. Хитрый, вызывающий, пробуждающий что-то внутри меня. Это похоже на маленькую искорку, которая с каждой секундой разгорается-разгорается-разгорается. А потом… БУМ! И новые чувства, новые неизведанные и непонятные мне эмоции. — Я ненавижу его, ненавижу всем нутром. Но это не та ненависть, которая разрушает. Она другая. Будто именно эта вражда и притягивает. Я веду себя с ним по-другому. С одной стороны, хочется избить его, чтобы он понял, сколько боли и страданий причинил. А с другой стороны, хочется крепко обнять и не отпускать, будто он – последнее, что отделяет от падения, — и после этих слов я открываю глаза. Черт! Я все сказала вслух? Эмир ошеломленно радостно смотрел прямо на меня. Кажется, он сам не ожидал таких слов. Чувствую, как начинаю краснеть. Как я могла такое сказать? Боже мой, как стыдно. Тут Брокман неожиданно захлопал в ладоши. — Эда, это идеально описывает ваши отношения! Это идеально описывает твою амнезию! — он на самом деле впечатлен. Он не скрывает своего удовольствия. — Что? Я ничего не понимаю, — меня бросило в пот. Уровень моего стресса и удивления от собственных речей вознесся до предела. — Официант, можно нам один стакан с водой и лимоном? — выкрикнул мой психотерапевт чересчур возбужденно. Да что с ним такое? Официант через несколько минут поставил передо мной заказ, и я мигом отпила. От переизбытка эмоций снова разболелась голова. — У вас с Серканом самая настоящая больная любовь. Созависимая. Вы каждый раз калечите друг друга в эмоциональном плане, говорите обидные вещи, отталкиваете. Но через некоторое время снова эта страсть, чувства, и вы снова рядышком. И каждый раз кажется, что все будет хорошо. Так называемые качели. С ним ты не можешь, и без него не то. Твой мозг до последнего цеплялся за эти американские горки. Он был перегружен всеми событиями, что произошли до аварии. Вероятно, до ДТП вы снова ссорились. И пока твое подсознание цеплялось за эти воспоминания – ты не могла прийти в себя, — я слушала, не прерывая его уже спокойного и рассудительного тона. — Но как только эти «паззлы» вылетели, как только ты вернулась к первоначальной установке, к той самой ненависти, ты пришла в себя. Разум просто положил в самый дальний ящик твоего сознания все эти эмоциональные скачки, и смог освободиться. Смог вернуть тебя, — осознание приходило не сразу. Неужели это и правда так? Неужели наши отношения настолько разрушительными оказались для меня же самой? — То есть это значит? — ошеломленно спрашиваю я, уже зная, что дальше скажет Эмир. — Все отрицательные воспоминания были стерты. А раз ты помнишь все детали, кроме отношений с Болатом… — … То все негативные эмоции и моя амнезия связаны только с ним, — закончила я. *** Сеанс с Эмиром закончился несколько часов назад, но я до сих пор не могла прийти в себя. И почему раньше до меня не дошло это происхождение амнезии? Ведь все до очевидного просто! Стоило мне только забыть все чувства и любовь к Серкану, как я вышла из комы. Я не помню ни одного негативного момента. Помню маленькую долю от позитивных. И все. Остальное – пустота и темнота. Наши отношения с самого начала строились и держались на этой ненависти, перетекающей в любовь. Ненависти, которая так крепко связала наши руки, что разомкнуть их нет силы воли ни у меня, ни у него. И это чувство внутри сидит до сих пор. Оно тянет нас магнитом, оно заставляет мое сердце трепетать. Это не любовь, это настоящая зависимость. Моя – от него, его – от меня. Мы оба каждый раз возвращались друг к другу, не находили в себе мужества разорвать этот порочный круг! Но эта амнезия, эта авария… Это шанс стать свободными. Шанс начать все с самого начала! Без зависимости от человека, от этих качелей и горок! Это шанс стать по-настоящему любимыми! Осознание не давало мне и секунды покоя. Я нарезала круги по новой квартире, как ошпаренная. Нужно поставить эту точку. Объяснить все ему, рассказать. Дать понять, что такой возможности упускать нельзя. Нужно убедить его на развод. Нужно попробовать все с нуля. Не вместе. Не рядом. Кардинально сменить вид деятельности, место жительства, работу. Максимально отдалиться. Не быть мужем и женой. И если все получится, мы оба станем счастливы. Но. Если это и правда любовь, если не просто наркотическое притяжение, с которого так трудно слезть. Если я пойму, что по-настоящему люблю, то сделаю все для восстановления этих отношений. Я готова буду пойти на все, докажу себе, ему, всему миру, что мы не зависим друг от друга, а искренне влюблены. Да. Я так и сделаю. На часах было почти двенадцать ночи. Во Флориде около четырех-пяти утра. Думаю, он не спит. Хватаю телефон и ищу определитель «Любимый». Я до сих пор не поменяла. Даже на это не хватило моральных сил. Нажимаю на кнопку вызова и жду. С каждым новым гудком сердце билось все быстрее и быстрее. Ну возьми же ты, черт подери! Возьми! — Ну почему ты не рядом, когда так нужно! Где же ты, Серкан? — выкрикиваю на эмоциях, и тут слышу, как открывается входная дверь в квартиру. — Я там, где должен быть, — и снова это чувство. Вот он. В сером костюме «Тройка» стоит передо мной. Внутри меня тысячи бабочек. От удивления, шока, неожиданности… радости. Я не могла вдохнуть, не могла ничего сделать. Серкан стоял в дверном проеме с чемоданом и слегка улыбнулся одним уголком губ. А у меня во рту все пересохло. Я так давно его не видела. Что это за чувства? Это та самая зависимость, вот она. Но я не могу ей сопротивляться, не могу даже пошевелить пальцами. Так и стою, сжимая в руке телефон у самого уха, где уже давно нет никаких гудков. Серкан же наоборот успешно двигался. Всего несколько шагов и он оказался вплотную. Чувствую его дыхание кожей лица. Не могу оторваться от омута глаз. Да что с тобой происходит, Эда? Что с тобой? Почему я словно в трансе? Словно я и правда под сильными наркотиками. Болат осторожно, едва касаясь кончиками пальцев, убирает прядку с моего лба. Он нежен, как с хрустальной вазой. Осторожен, будто боится спугнуть дикого зверя, разбудить вулкан. Но во мне и так все кипит. От злости, что я стою и ничего не делаю, будто парализованная. От удивления, что я вижу его перед собой. И от слабого чувства облегчения и радости, что спустя почти два месяца он снова рядом. — Серкан? Что ты…? — и дальше все, как в тумане. Я не успеваю закончить вопрос, на который накапливала все свои душевные силы. Муж аккуратно берет в свои руки мое лицо. Дистанция медленно сокращается. Сопротивляйся, Эда! Почему? Почему ты не хочешь оттолкнуть? Накричать? Ударить? Почему ты тянешься к нему, как мотылек к огню? Он сожжет тебя окончательно, убьет! Почему ты так легко поддаешься? Его мягкие губы накрывают мои, а внутри меня все те самые бабочки раскрыли свои крылышки и вспорхнули. Во мне не осталось ни капли той уверенности все разрушить и обрубить. Телефон падает из рук на пол. И я отвечаю на поцелуй.