Сон, делимый и беспощадный

      Картина, представшая перед глазами Джульетты, медленно начинала приобретать краски. В основном это был красный, но кое-где это был серый цвет мозгов, раздавленных по доступным поверхностям, или разнообразные оттенки рубленого ливера.       Спустя несколько минут, зрение вернулось бедной девушке, оказавшейся в центре ужасных событий. Пол /противоположность потолку, не половина/ комнаты усеян трупами на столько, что некуда было ступить. При этом редко какое тело было в своем целом и невредимом состоянии. Интерьер гостиничного коттеджа: пара кроватей, кресло, шкаф и туалетный столик ― больше не был пригоден для использования, потому что обивка мебели насквозь пропитана кровью, на твердых углах скопились частички мягких тканей человека, даже на плафоне люстры висит фрагмент кишечника, по которому медленно капает кровь. Звуки капели отдаются в тяжелой голове Джульетты.       Кап…       Кап…       Кап…       КАП…       «О, боже, что произошло?» ― думает девушка. Осматривая себя, она не находит каких-либо повреждений или ран. Только по локоть измазаны кровью. Часть ее попала на лицо, когда Джульетта протирала глаза в попытках вернуть зрение. Черная футболка тоже пропитана кровью. В нескольких ее местах расплылись большие черные круги, свидетельствующие об этом. Девушку больше поразил не вид перемешанных в мелко нашинкованный салат подростков, а что она сама осталась невредима во всем этом действии.       Попытки сделать первые шаги по комнате не обвенчались успехом. Ступив босой ногой в лужу крови, Джульетта почувствовала неприятный холодок от остывшей жидкости. Следующий шаг она нечаянно ступила в груду порванных внутренностей. Эта куча, чавкнув, погрузила в себя ступню, залив ее своим соком. Лицо девушки показало кошачью гримаску омерзения, сморщив нос и поджав к нему верхнюю губу, что смотрелось бы мило в какой-нибудь домашней обстановке, как, например, открытие банки с протухшим продуктом питания, но не в комнате с фаршем из подростков. Собравшись с силами, Джульетта сделала несколько шагов и залезла с ногами на кожаное кресло. Она все больше думала о том, что мирный отдых с бывшими одноклассниками превращается в кошмар.       Вдруг дверь отворилась. На пороге стоял молодой и высокий парень, лет двадцати двух, с козлиной бородкой и в шляпе. Пара синяков на лице, порванная штанина, оторванный рукав у старой рубашки, содранная кожа на костяшках кистей рук ― следы борьбы, свидетельствовавшие о его участии в прошедших до потери памяти событиях. Через плечо перекинута сумка от противогаза. Он осматривает комнату, присвистывает и произносит:       ― Ну и задала ты тут, Джули. Больше виски тебе не наливаем. А я говорил, что шотландцам и ирландцам вредно пить столько, но меня не послушали.       Бах! Яркая вспышка перед глазами девушки. К ней вернулась память ― это она виновница в смерти как минимум полутора десятка подростков и еще бог знает скольких людей вне этой комнаты.       ― Я думала, что люди не слушают твои песни, а не тебя самого, Трент, ― отвечает она.       ― Это имеет смысл, если не считать то, что мои песни идут из моего сердца, ― при этом молодой человек указывает куда-то на стену, ― то есть от самого меня. В этом смысл музыки ― иметь смысл.       Девушка пронизывающе посмотрела на собеседника. Ей не хотелось лишний раз пачкать свои аккуратные, ровные ступни, но все равно пришлось выйти из комнаты. Проходя мимо Трента, Джульетта поправила на его голове шляпу, ибо головной убор сидел набекрень. Потом, хрустнув пальцами, она спросила:       ― Ты сделал?       ― Ага, пойдем.       Спустившись на два этажа вниз, они вышли на улицу. Холодный туман обволакивал двор загородного дома. Ни зги не видно, только смутные очертания бани и второго дома на участке. Трент шел весьма уверенно, будто прекрасно ориентировался без зрения. Влажная холодная плитка доставляла дискомфорт босым ногам Джули.       ― Я удивлен. Ты убила их всех в одиночку, ― сказал парень, не оборачиваясь.       ― Поставив в их жизни точку, ― ответила девушка.       ― Хм, надо записать. Кажется, наклевывается песня.       Повернув за угол того дома, из которого они только что вышли, Трент раскрыл створки подвальной двери. Оттуда пахнуло смесью из запаха пота и сырости. Вниз вела узкая лестница с низким потолком, а узкие ступеньки заставляли делать много частых шагов. В конце пути оказалась тяжелая дубовая дверь на засове, открыв который, пара оказалась в широкой комнате. Запах пота усилился и теперь напоминал жареный лук. Темноте слышалось чье-то прерывистое хриплое дыхание. Трент чиркнул спичкой и зажег несколько керосиновых ламп и старый шахтерский фонарь. Мрак в подвале рассеялся. Джульетта оглядела комнату: посередине стояло приспособление с двумя валиками и привязанными к ним веревками. На столешнице пыточного устройства лежал Дэниэл Б. ― одноклассник девушки. На стене висело несколько кандалов, к которым был прикован другой одноклассник, Майкл Е., но он не подавал признаков жизни. Чуть присмотревшись, Джули заметила на его шее надрез, через который был продет язык, образуя что-то вроде галстука.       «Я думаю, сначала надо ослепить его,» ― сказал Трент и вынул из сумки шприц и флакончик эфирного масла с экстрактом чайного дерева. Джули взяла предметы, ответив, что Б. надо будет держать. Трент обеими руками прижал голову парня, привязанного за руки и ноги к дыбе. Когда шприц был наполнен, Джульетта подошла к пыточному устройству.       ― Веки тоже надо открыть. Хотя, я могу ввести масло прямо через них, ― сказала она.       ― Я об этом уже позаботился, ― ответил Трент.       Джули опустила взгляд на одноклассника: и правда, веки были отрезаны. Глаза из-за этого казались выпученными, хрусталики зрачков расширились от скудного освещения и страха. Девушка метко воткнула иглу в темный кружок, сдавила поршень. Подвальное помещение разразилось оглушительным криком. Крик стих только когда Джульетта воткнула шприц во второй глаз, окончательно ослепив Дэниэла, потом отбросила больше ненужный медицинский прибор в сторону. Она приподняла голову жертвы, побила по щекам ― никакой реакции. Похоже, он потерял сознание от болевого шока.       Трент заметил недоумение Джули, ведь продолжать пытки над человеком, который даже ничего не почувствует, будет бессмысленно, и достал из своей сумки одноразовый инъектор. «Я разбужу его адреналином, а ты встань у рычага запуска валиков,» ― сказал он. Спустя мгновение после ввода вещества, Б. очнулся, задергал головой в попытках понять что происходит. Вокруг глаз его скопилась кровь. Она стекала по его щекам, скулам, подбородку, собиралась лужицами в глазницах. Из рта одноклассника доносились лишь стоны. Говорить он не мог, потому что Трент заранее вырвал ему все зубы и отрезал язык. Где еще оставался корень языка была копченая корочка от ожога третьей степени. Никто же не хочет его смерти от потери крови, ну или чтобы он захлебнулся.       Итак, Джульетта стоит у рычага. Б. уже пришел в сознание, поэтому можно начинать. Она кладет правую руку на самый край механизма запуска, с небольшим усилием опускает его вниз. Процесс запущен, валики пришли в движение. Веревки, которыми были привязаны руки и ноги Дэниэла, медленно натянулись. Сначала тело растягивалось по мере эластичности мягких тканей организма. Потом Брагин начал издавать звуки (похожие то ли на стон, то ли на тихий крик), да чем сильнее валики натягивали веревки, тем настойчивее, громче и истеричнее становились выкрики из его пасти. Прошло двадцать секунд, а в местах суставов уже послышался омерзительный треск, от которого Джули передернуло. Сломались кости в суставах. Одноклассник уже кричал не переставая, но самое страшное было еще впереди. Через некоторое время по комнате пронесся странный приглушенный хлопок. Будто кто-то лопнул воздушный шарик под толстым одеялом. Звук ознаменовал разрыв сухожилий и кончину суставов. Валики уже почти полностью скатали веревку, а рост Дэниэла увеличился на сорок процентов. Последний неприятный треск, и руки с корнем оторвались от тела.       Кино кончилось.       Как будто кто-то отключил экран в комнате без источников света. Только сплошной мрак. Чьи-то жилистые руки хватают Джульетту за плечи, тормошат и трясут. Всего одно незначительное действие отделяет ее от жизни. От привычного понимания жизни.       Девушка открывает глаза. Она сидит на удобном пуфике оранжевого цвета, в комнате кроме нее еще три знакомых человека. Шварц, ее подруга, говорит:       ― Да ты у нас маньячка, слушай.       Она оделась как обычно: красный пиджак, футболка с V-образным вырезом, черные короткие шорты, под ними леггинсы того же цвета и высокие тяжелые ботинки.       ― Она просто выпила виски. Никакой шотландец не сохранит самообладание, выпив виски, ― сказал Трент. На нем его обычная одежда, больше никаких прикидов археологов.       За ними находился высокий пожилой мужчина. Именно его руки будили Джули. Он стоял спиной к девушке, а когда повернулся, то держал в руках устройство, которое он только что настраивал.       ― Рик, старина, давно не виделись.       ― Ага, часа два с лишним, ― ответил ученый, ― Спасибо за помощь с моим изобретением. Теперь смерть во сне другого человека не убьет тебя в реальности.       ― Да, пожалуйста.       Далее компания обсуждала эксперимент. Если вкратце, то все остались довольны и хорошо повеселились. В завершение дня друзья заказали пиццу, съев которую, разбрелись по домам.       Джульетта осталась одна в своей квартире. Пройдя к комоду, она взяла из верхнего ящика небольшую шкатулку с замочком и открыла ее своим ключиком. Внутри сидит худой человек, только рост его составлял не более десяти сантиметров. Обессиленный, он поднимает голову и говорит: «Можно мне поесть, Госпожа?»